19
Сергей проснулся от какого-то неясного шума. Нечто подобное он слышал вчера, когда они с Самойловым сидели на берегу реки и в воду сыпались камни. Он посмотрел на часы. Было около семи. Осмотревшись, он понял, что в палатке он один. Он освободился от одеял, быстро оделся и выбрался наружу. Выспавшись и вдохнув чистого воздуха, он почувствовал себя так, как будто и не было вчерашнего утомительного путешествия и наполовину бессонной ночи.
Дул свежий, явно потеплевший весенний ветерок, отчего туман, вопреки метеопрогнозу, сменился почти прозрачной дымкой. Видимость была уже на добрых полкилометра. Недалеко от палатки он увидел Олега, который докуривал сигарету.
- Доброе утро, - сказал Сергей. - Ты так рано встаешь, что за тобой не поспеешь.
- И утро не очень доброе, и я не встаю так рано. Я не ложился. За ночь очень многое произошло, - ответил Олег.
Он коротко рассказал Сергею обо всех ночных событиях.
- В Орлинском райотделе сейчас совещание. Скоро будет звонок от Никитина. Он передаст информацию оттуда с заданием для нас. Мы через полчаса собираемся в столовой. Будем совмещать завтрак с планеркой. В зависимости от содержания телефонограммы построим планы на сегодня. Как бы там ни было я пойду за Коноваловым. Из-под земли достану, подлюку.
В столовой собрались в полном составе. Не хватало только Волошина, которому было поручено сидеть у телефона и ждать звонка.
- Итак, что мы имеем на данный момент? - начал Сизов. - Одного убитого, одну раненую с черепно-мозговой травмой и одного сбежавшего. И еще полный лагерь напуганных детей. После завтрака на место преступления отправляется Каблуков, Волошин и Самойлов. Вы, Шумилин, если хотите, тоже можете пойти. Я должен побеседовать с Цыплаковой, Вихровым и Серебряковым, соседом Коновалова по палатке. Старшина, - обратился он к Самойлову. - После совещания пригласите ко мне Тихомирова. Уже понятно, что он здесь ни при чем, но это так, для проформы. Раз уж Филимонов мне поручил, - усмехнулся он.
- Разрешите? - громко сказал вошедший Волошин.
Он подошел к Сизову и положил перед ним на стол исписанный лист бумаги. Сизов взял его и внимательно прочитал. К концу записи он, читая, удивленно приподнял брови. Закончив, он положил телефонограмму на стол и обвел всех недоуменным взглядом. Присутствовавшие с нетерпением смотрели на него. Наконец он заговорил:
- К нам прикомандированы два БТРа с водителями. Они выезжают через час. С одним из них прибудет следователь областного управления Куценко, оперативник Чувилин с собакой и группа солдат для несения круглосуточной караульной службы в лагере. Второй пост будет установлен у развилки дорог. Кроме того, военные выделили нам во временное пользование средства оперативной связи. Куценко хочет по дороге осмотреть место обнаружения Лазаревой, а по прибытии в лагерь пойти на место, где был найден Семенихин, и просит без него никому туда не ходить. Интересно, почему? Получен ответ на запрос о Тихомирове. Он безупречен. Лазарева в больнице. В сознание еще не пришла. Черепно-мозговой травмы врачи не находят. Они считают это каким-то отравлением. Самое интересное - при вскрытии Филимонов не обнаружил у Семенихина мозга. Черепная коробка оказалась абсолютно пустой. Среди вопросов, на которые необходимо дать ответ, есть такой – нет ли на месте преступления следов мозгового вещества? Абсурд какой-то! Они что, всерьез думают, что его мозг остался где-то здесь? Филимонову, по-видимому, пора завязывать. Ладно, поищем. И теперь нам придется дожидаться Куценко. У нас примерно три часа свободного времени. Чем займемся?
Все в растерянности молчали, никак до этого не планируя иметь свободное время.
- Может быть, мы с Самойловым все-таки сходим на место преступления для предварительного осмотра? - робко предложил Сергей. - Кто знает, возможно туман опять усилится.
- Вы, товарищ Шумилин, обещали мне присутствовать молча, - строго, но не повышая голоса, сказал Сизов, пальнув в него стальной искрой. - Сделайте, пожалуйста, так, чтобы это было моим первым и последним напоминанием. В противном случае я буду вынужден отозвать свое разрешение.
- А я думаю, что Шумилин по сути прав, - сказал Каблуков. - Никто из нас на месте еще не был. Мы даже пока не знаем, где оно находится. Присутствовать ли при этом самому Шумилину – решать вам. Но когда приедет Куценко, мы должны уверенно показать ему дорогу. Кроме того, присутствие майора ничего и не меняет, поскольку место основательно затоптано, а трупа там уже нет. И потом, транжирить время в подобных случаях, я считаю, больший грех, чем ослушаться начальство. Мы и так его достаточно потеряли. Как вы считаете, старшина?
- Мне тоже так кажется, - ответил Самойлов. - Единственное, в чем не прав Шумилин, это то, что может опять спуститься туман. Он не знает гор. Сегодня явное потепление, и по уточненным данным метеослужбы это надолго, а значит туман исключен. Правда с теплом возникает селевая и оползневая опасность. Нам, конечно, она ничем не грозит, мы не в ущелье, но по руслу реки пройти может. А знать место и дорогу к нему мы должны, тут Шумилин прав. И потом, я хочу побывать там, а после этого отправиться за Коноваловым. Куценко я не нужен.
- Ну что ж, в ваших рассуждениях есть логика, - обратился Сизов ко всем, обведя взглядом присутствовавших и едва заметно улыбнувшись Сергею. - Я оставляю в силе только свой собственный план, исключая Тихомирова. Это, пожалуй, лишнее. И на месте, с учетом того, что там натоптано, мне тоже делать нечего. Я пока поработаю с упомянутыми спортсменами. Волошин, пойдете сопровождать группу на место. При таком раскладе, - он кивнул на лежащий перед ним лист бумаги, - вы мне не понадобитесь.
- Вы так и не сказали, могу ли я пойти вместе со всеми? - спросил Сергей.
- Валяйте. Только не заноситесь там, Шерлок Холмс.
- Буду стараться, - улыбнулся Сергей, еле сдерживая себя, чтобы не добавить вслух: «Артур Конандойлыч».
После завтрака Каблуков пошел к себе за своим чемоданчиком. Олег с Сергеем заглянули в Николаевскую палатку и позвали тренера. Тот сразу же вышел, полностью одетый, в джинсах, крепких ботинках, коричневом вязаном верблюжьем свитере с накинутой, но не застегнутой курткой.
- Я готов, - сказал он. - Позавтракал я у себя, так что в столовую мне идти не обязательно. С ребятами побудет Николай Васильевич.
- Вы хорошо запомнили дорогу к месту, где нашли Семенихина? - спросил Олег.
- Мне и не надо ничего запоминать, я эту рощу знаю хорошо. К тому же я оставил указатели - зарубки на деревьях. А в самом месте я вбил в землю палку и привязал к ней красный платок. Стоит мне любому человеку показать единственную метку, и он без труда найдет этот «флажок» даже без моей помощи.
Место действительно нашли сразу. Но Каблуков быстро прошелся по большому кругу, развешивая заградительную ленту, и запретил кому-либо заходить в ее пределы. Он попросил Николая показать, как лежало тело. Потом он начал осмотр с центра, постепенно расширяя круги, делая какие-то пометки в своем блокноте, разглядывал и перебирал ветки кустов. Делал он все тщательно и кропотливо.
Остальные стояли за пределами обозначенного им круга и наблюдали за его действиями, надеясь, что он будет что-то комментировать. Но Каблуков многословием не отличался. Всю работу он делал молча, поэтому вскоре присутствующие заскучали, стали тихо переговариваться, озираться вокруг, рисуя в своем воображении, кто как мог, подробности происшедшей здесь две ночи назад сцены трагедии.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Сергей, в конце концов, потихоньку пошел вокруг развешенной ленты.
- Осторожно! - громко сказал ему Николай. - Там за кустами обрыв.
Сергей остановился и присмотрелся к кустам. Внезапно он заметил, что несколько веток кустов обломаны в сторону обрыва, причем, явно совсем недавно. Он подошел к самому краю обрыва, лег на землю, чтобы от высоты не кружилась голова, и посмотрел вниз. Там, на дне обрыва, бесновалась пенистая река. Панорама была красивой, и Сергей невольно залюбовался. Посмотрев на отвесный склон обрыва под собой, он вдруг увидел, что почти вся его глинистая поверхность с торчащими кое-где камнями покрыта переплетающимися лианами, что показалось ему странным. Но поскольку жителем он был сугубо городским и от горной флоры и фауны был слишком далек, раздумывать об этом не стал.
Он отодвинулся от края обрыва и поднялся на ноги. Вернувшись к кустам, он присел и вгляделся. На одном из сломов он заметил зацепившуюся тоненькую ниточку бурого цвета. И тоже свежую. Осмотревшись, он нашел еще одну такую же на другой ветке.
- Олег! - позвал он. - Иди-ка сюда.
Они подошли все вместе. Олег тоже присел и внимательно посмотрел на показанные ему Сергеем нити.
- Как ты думаешь, это имеет какое-нибудь отношение к тому, что здесь произошло? - спросил Сергей.
- Как знать. Но внимания стоит. Илья Николаевич, можно вас на минутку.
Каблуков нехотя оторвался от своих дел и тоже подошел. Олег показал ему находку. Эксперт присел, вытащил большую лупу и стал разглядывать нити. Потом поднялся и, не сказав ничего, пошел за своим чемоданчиком. Принеся его, он извлек маленький целлофановый пакет. Осторожно сняв нити пинцетом, он аккуратно засунул их в пакет, завернул его и заклеил тонким скотчем.
- Спасибо за бдительность, - сказал он, ни к кому не обращаясь конкретно, и опять вернулся в круг.
- Вы случайно не помните, какого цвета свитер носит Коновалов? - спросил Олег Николая.
- Честно говоря, не помню. Их у меня двадцать шесть человек. Я никогда не приглядывался, кто, что и какого цвета носит. Надо посмотреть в его вещах или спросить у Серебрякова. Он знает лучше меня.
Некоторое время они молча понаблюдали за действиями Каблукова, но не находя в них ничего понятного для себя, опять заскучали.
- Мне кажется, что мы ему совершенно не нужны, - тихо сказал Сергей, кивнув в сторону эксперта.
- Мне тоже так показалось. Илья Николаевич, мы можем возвращаться в лагерь? Мы вам не понадобимся? - обратился он к Каблукову.
- Да-да, идите. Я тут еще немного покручусь. - Ответил тот, не отрываясь от своей работы.
- Мне кажется, вам лучше побыть с ним, - сказал Самойлов, обращаясь к Николаю. - Еще, не дай Бог, свалится. С вами надежней.
- Да, - ответил тренер, - мне и самому так спокойней будет.
Олег вопросительно посмотрел на Волошина.
- У меня приказ сопровождать, - развел тот руками.
Сергей с Олегом вернулись в лагерь. Там они прямиком пошли к палатке Серебрякова, которого Олег запомнил в лицо, но того на месте не оказалось, еще не вернулся от Сизова.
Время шло уже к одиннадцати часам, когда издали они услышали надрывный гул двигателя. К ним поднимался БТР. Вскоре он показался на дороге, ведущей к лагерю. Приблизившись, он остановился между палатками и столовой. Водитель выключил двигатель. Задняя дверца открылась, и оттуда стали выгружаться люди. Трое солдат с автоматами озирались вокруг, пытаясь определить, кому они должны рапортовать о своем прибытии. Не найдя взглядом никого, кто хотя бы отдаленно напоминал военного командира, они сгрудились и стали что-то обсуждать между собой.
Куценко и Чувилина Самойлов знал в лицо, приходилось встречаться. Оставив Сергея стоять на почтительном расстоянии от группы, он подошел и, поздоровавшись с Куценко по всей форме, поздравил с благополучным завершением поездки. Потом он поздоровался за руку с Чувилиным, таким же старшиной, как и он сам. Сидящая рядом с ним огромная, почти черная овчарка остновила на нем взгляд и слегка оскалилась, обнажив огромные клыки – «со мной не забалуешь», но посмотрев на улыбку своего хозяина, успокоилась и опять стала озираться по сторонам, не обращая больше на незнакомца ни малейшего внимания. Куценко что-то спросил у Самойлова, едва заметно кивнув в сторону Сергея. На слова Олега он кинул в сторону журналиста удивленный взгляд и пожал плечами. Потом спросил что-то еще и, выслушав ответ, коротко мотнул головой, повернулся и быстрыми шагами пошел в столовую.
- Это тебе не Сизов, - сказал подошедший Олег. - Упрям, как осел. Он тебя к расследованию не допустит.
- Но Сизов мне разрешил.
- Куценко из Области. Сейчас он автоматически становится старшим. Твои сантименты его не тронут, он их просто не будет слушать. Мой тебе совет – не суйся, если не хочешь выслушать много неприятных слов. Лучше я буду держать тебя в курсе дела.
На окраине рощи появился эксперт в сопровождении Волошина и Стрихнина. Увидев стоящий БТР, Каблуков и Волошин ускорили шаг и, не останавливаясь, прошли в столовую. Скомандовав овчарке: «Сидеть, Орел!», Чувилин рукой позвал Олега и тоже пошел за ними. Стрихнин на мгновение остановился, видимо, решая для себя, нужен ли он кому-то, но потом, решив, что не нужен, повернул в сторону палаток и ушел к себе.
- Я пойду с тобой, - упрямо сказал Сергей Олегу.
- Смотри, как знаешь. Я тебя предупредил, - сказал Олег, и они направились вслед за всеми.
Как и предположил Самойлов, Куценко не пустил Сергея даже на порог. Единственное – не хамил:
- Будьте добры, покиньте совещание. Это не ваш профиль. Займитесь своими делами.
- Но... – начал было Сергей, но Куценко перебил его.
- «Но» вам надлежит говорить своему начальству. Единственное, что может вам помочь, это письменное распоряжение моего руководства. Без него разрешить вам присутствовать, извините, не могу. Время дорого. Пожалуйста, не отнимайте его у нас.
Было ясно, что дальнейшая дискуссия абсолютно бессмысленна. Пришлось подчиниться.
Выйдя, Сергей остановился на пороге. Чем себя занять, он себе не представлял. И вдруг вспомнил, что они хотели повидать Серебрякова. Он, правда, не знал его в лицо, но его знал тренер.
«Пока они совещаются, постараемся что-нибудь выяснить». - Подумал он и направился к Николаю-первому.
Вместе они подошли к палатке Серебрякова и позвали его. Тот вышел.
- Ну что, Игорь, как вы поговорили с Сизовым? - Спросил его тренер.
- Да, ничего особенного. Он пытался выяснить время, когда Женька ушел. А что я ему мог сказать, если я спал? Только чисто примерно.
- А ты не знаешь случайно, в чем он был одет накануне?
- Как всегда - джинсы, свитер, куртка, вязаная лыжная шапочка.
- А какого цвета у него свитер и шапочка?
- Шапочка у него серая с черными полосками. А свитера у него два. Один тоже серый, но он его еще не одевал. Сказал, что оденет, когда взятие высоты отмечать будем. А сейчас он носит коричневый.
Взгляд Сергея невольно полоснул верблюжий свитер тренера.
20
Алена читала книгу, сидя у себя в комнате. За эти два дня, работая бок о бок с Пелагеей Филипповной по дому и огороду, они успели уже чуть ли не породниться. Та называла ее «доченькой», хотя по возрасту Алена годилась ей во внучки. Старуха души в ней не чаяла и из кожи вон лезла, чтобы угодить во всем. Она не уставала расхваливать ее и Сергея, называя их совершенной парой, и говоря, что им необыкновенно повезло друг с другом. Первое время Алена робко пыталась как-то остановить этот неиссякаемый «фонтан» любезностей, но потом, поняв бессмысленность этих потуг, перестала, и только молча делала вид, что слушает, размышляя о своем.
Сергей обещал звонить, но до сих пор никак не дал о себе знать. А может быть и звонил, но никто к телефону ее не звал. В поселке было только два телефона – на почте и в доме участкового. На почте никого не бывает постоянно, потому что незачем. А на втором, поскольку Самойлов был в горах, сидел теперь кто-то другой. Она слышала от Пелагеи Филипповны, что в поселке появился новый участковый на подмену Самойлову. Возможно, он и не знает о ее существовании. В горячке оперативных дел просьбу позвать ее он мог просто забыть или проигнорировать.
Отложив книгу, она встала, натянула свои кроссовки и вышла во двор. Пелагея Филипповна сидела на лавочке и грелась на весеннем солнышке, довязывая крохотный носок для своей правнучки, которой недавно исполнился год. Посылка с вареньями уже давно была приготовлена, но Пелагея Филипповна не захотела ее отсылать без этого искусно изготовленного собственными руками дополнения.
- Пелагея Филипповна, а где у вас дом участкового? - спросила Алена. - Я хотела бы позвонить. Сергей почему-то сам не звонит.
- А вот выйдешь сейчас за калитку, поверни направо и пройди три переулка до центральной дороги, сверни на ней влево и пройди еще три переулка. В четвертый сверни направо и отсчитай шесть домов по левой стороне. Седьмой дом его, с красной калиткой.
Алена поблагодарила и пошла указанным маршрутом. Найти дом труда не составило. Собаки во дворе не было, поэтому Алена уверенно открыла калитку и вошла. Постучав в дверь, она отступила и стала ждать. Дверь скоро распахнулась и на пороге возникла высокая спортивная фигура в милицейской форме, только без кителя.
- Вы? - удивилась Алена, узнав в нем того лейтенанта, который выручал их в аэропорту, помогая догнать автобус. - Здравствуйте. Как вы сюда попали?
- Да, это я. Здравствуйте. Напоминаю: меня зовут Борис Никитин. Увидев вас, я не мог обрести покоя. Это было, как удар молнии. Эти глаза, эти волосы, эта белоснежная улыбка, этот стройный стан... Охватившее меня чувство, как магнит, потянуло меня вслед. Я карабкался по вершинам, я преодолевал бурные потоки, в кровь разбивая ноги. Я задыхался и падал от усталости, но цель поднимала меня снова, и, не имея сил идти, я полз дальше. И вот я здесь, рядом с вами. О, прекрасная моя!..
- Вы всегда так разговариваете с незнакомыми?
- Вы глубоко ошибаетесь. Я знаю о вас все! Вас зовут Алена, вы летаете самолетами «Аэрофлота» и у вас подвернута левая нога.
- Прекратите паясничать. Никто за эти два дня не просил позвать меня к телефону?
- Уверяю, нет. Если бы просил, я на коленях прополз бы все село, заглядывая во все избы в поисках вас, из последних сил держа в дрожащих руках телефонную трубку.
- Тогда мне надо позвонить самой, юморист.
- Опять ошибка. Вы даже представить себе не можете, насколько я серьезен. Прошу. - он отступил за порог, пропуская ее в дом. - Куда вы хотите звонить? Кто тот счастливец, который будет наслаждаться мелодией вашего дивного голоса?
- Мне надо дозвониться до лагеря альпинистов. Мой жених сейчас там. Вы можете сделать это?
- Я сделаю для вас все, даже если мое сердце разорвется от ревности. Это такое счастье – умереть от любви, - сказал он с деланным пафосом.
Он снял трубку телефона, набрал какие-то цифры и стал ждать, впившись в Алену своим горящим взглядом. Через пару минут он, наконец, сказал совершенно серьезным тоном:
- Базовый лагерь? Здесь Никитин. Что нового? Ничего? Тогда, будьте добры, разыщите, пожалуйста, Сергея Шумилина, - он закрыл микрофон рукой и, посмотрев на Алену, полушепотом спросил: - Как мне правильно сказать: «он очень нужен» или «очень он нужен»? Он очень нужен, - сказал он, убрав руку с микрофона. - Пошли искать. Но у вас всего три минуты. Линия сейчас горячая, как утюг, который забыли выключить, - добавил он, положив трубку себе на плечо.
Подперев щеку одной рукой, он стал разглядывать Алену влюбленными глазами.
- Пытаетесь охмурить? - спросила она. - Ничего не выйдет. Как сказал поэт: «Но я другому отдана и буду век ему верна». А в вас умер неплохой артист.
- Вы не представляете! Во мне кладбище самых разных талантов. Артисты, художники, поэты, писатели и даже один шеф-повар.
Переместив руку на лоб, он сокрушенно помотал головой и тяжело вздохнул. Но вдруг, схватив трубку и прижав ее к уху, снова стал совершенно серьезным.
- Алло. Да. Нет, не я. Это ОНА. Передаю.
Протянув трубку Алене, он встал и вышел во двор, прикрыв за собой дверь.
- Алло, - прокричала Алена. - Сережа, это ты? Почему ты не звонишь? Ты же обещал... Что там происходит? Ужас какой! Хорошо, я спрошу. Если только он захочет рассказывать. Когда ты приедешь? А кто ж тогда знает? У тебя, считай, осталось только два дня. А сумеешь уладить, твой главный тебя не повесит? Ну хорошо, а что тогда делать мне? Я-то не могу не появиться, это же последний курс. Я и так еле выпросила пять дней. Они просто захлопнут дверь перед моим носом до самого сентября. Без тебя?.. Ну что ж, я понимаю. Одна – так одна, если не будет другого выхода. Хорошо, постарайся. Если не успеешь, я по приезде позвоню твоему шефу в редакцию. Да, я знаю, что нельзя долго. Хорошо. Пока, - она положила трубку на рычаг и задумалась.
Разговор оставил в ней какой-то неприятный осадок. Сергей весь в делах. Ему не до нее. Да и разговаривал как-то сухо, как протокол писал. Привез черт те куда, бросил и теперь еще не знает, когда все это кончится. Обещал забрать в лагерь, когда туман рассеется, а теперь это, видите ли, опасно. Что ж ей, сидеть, как Ярославне, у открытого окошка и, проливая слезы, ждать своего любимого? А теперь еще и перспектива добираться до дома одной. И все это называется – пять дней вместе?!
- Удалось поговорить? - спросил Никитин, заходя в дом.
- Да, спасибо.
- Но я не слышал рыданий, поцелуев и признаний в вечной любви.
- Вы что, подслушивали?
- Боже упаси! Никогда! Здесь просто такая слышимость. Снаружи можно даже считать удары вашего сердца и слышать ваше горячее дыхание.
- Вы когда-нибудь бываете серьезным? - спросила Алена уже с некоторым раздражением.
- Я серьезен всегда!
- Тогда расскажите мне, что происходит в лагере?
- О нет. Только не сейчас. Сейчас это не будет увлекательным. Оставим это на вечер. Фильмы ужасов смотрят, обычно, на ночь, так сильней эффект.
- Вы что, всерьез думаете, что я приду к вам вечером?
- Я почти уверен.
- Откуда такая самонадеянность?
- Я молод, красив, высок и строен, - продолжал он в том же духе. - Любовь делает меня еще моложе, красивее, выше и стройнее. Скоро я начну ходить, подпрыгивая, летающей походкой, как пионер.
- Когда дойдете до ясельного возраста, позовите. Я спою вам колыбельную. Шут, - сказала она и направилась к двери.
- Постойте, - сказал Борис совершенно нормальным тоном.
Алена остановилась и повернулась, сердито глядя на Никитина.
- Я действительно переборщил. Извините. Вы правильно подметили, во мне на самом деле умер артист. В свое время я поступал в театральный. И ведь поступил, прошел все туры на «отлично», но уже на первом курсе меня забраковали из-за голоса. Я не могу говорить долго. Сначала начинаю хрипеть, а потом и вовсе его теряю. А с этим на сцене делать нечего. В кино пробиться тоже почти невозможно. Я понял, что обречен на пожизненные эпизодические роли, и ушел. Так что, от артиста остался только паяц, тут вы правы. Вот так я и попал сначала в армию, а потом в милиционеры. А рассказать вам о том, что происходит в лагере, я не могу. Это служебная тайна. Когда это закончится, Сергей сам все вам расскажет.
- Как вам удалось запомнить его имя и фамилию? Вы же видели мельком только его командировочное удостоверение, - спросила Алена, которая была немало удивлена этим еще тогда, когда он просил позвать Сергея к телефону.
- Милиционеры, как и артисты, должны иметь хорошую память. Это необходимо для работы. Но иногда это отвратительно для жизни.
- Почему?
- Потому, что в жизни есть вещи, которые необходимо забывать. Еще в аэропорту я понял, что никогда не смогу забыть вас. Это мучительно, потому что я действительно влюблен в вас больше, чем по уши.
- Но у меня же есть жених. Мы бы уже два дня были мужем и женой, если бы не эта его срочная командировка.
- Жених – это еще не муж. Тем более, что он ведь вам совершенно не нужен.
- Чушь. С чего вы это взяли?
- Милиционеры, как и артисты, должны обладать высокой наблюдательностью и способностью к аналитическому мышлению. Задайте этот вопрос себе самой и, заглянув поглубже в свою душу, попробуйте на него ответить.
- До свидания, - сказала Алена и, повернувшись, вышла за порог.
Она уже спустилась со ступенек крыльца, когда услышала за спиной:
- Это перст судьбы. Вы не сказали «прощайте». Я буду ждать вас.