Шут

(в соавторстве с Янтарь)

– Я пойду, – тихий, спокойный голос самого младшего заставил мать вздрогнуть.
– Сынок, ты уверен?
Сын промолчал, за него ответил мрачный отец.
– Он решил. Да ты вспомни, как мы встретились, я так же ушел, – он ласково улыбнулся жене – человеку и своей хозяйке. – Мне же тринадцать было…
– Но ему… ему всего десять, – залепетала женщина, растерянно прижимаясь к мужу, будто ожидая поддержки. Впрочем, она её и получила – мужчина ласково приобнял её за плечи, привлекая ещё ближе к себе.
– Ничего, справится. Неси балахон…
Ребенок был облачен в длинный, белый балахон, волосы распущены – теперь он скорее походил на симпатичную девочку, нежели на парня. Обязательно босым, обязательно из одежды только эта белая тряпка. Только так, спотыкаясь и натыкаясь на ветки, парень брел туда, куда вело его сердце. К своему новому хозяину.
Неизвестно как он миновал стражу – потом они сказали, что просто не видели его, будто призрак проскользнул. Перед принцем просто выпало нечто неопределенного пола, что посмотрело на него большими белесыми глазами и тихо, радостно выдохнуло
– Хозяин…
– Убить, – отрезал глава охраны, но советник остановил солдата.
– Мой принц, – вкрадчиво сказал он юноше. – Он из той самой, расы хранителей… если вы оставите его у себя, хотя бы шутом, то он не раз спасет вам жизнь, уверяю вас…
-Мне? Жизнь?
Синие глаза подростка на мгновение расширились в изумлении. Рука его непроизвольно тронула рукоять меча. Но тут же отдернулась.
-Если вы считаете, что так будет лучше, советник.
Кэнтису вспомнились давние легенды, которые некогда рассказывал ему бродячий менестрель, по милости короля допущенный к принцу.
-Возвращаемся в замок, -коротко распорядился Кэнтис. -Я хочу познакомиться с хранителем.
Бежать за лошадьми маленький хранитель явно не смог бы, поэтому растроганный растерянным видом ребенка, кто-то из охраны, посадил его к себе на лошадь.
– Дочку мне напоминает, – бледно улыбнулся он товарищу, тот только понимающе кивнул – пронесшаяся совсем недавно война унесла жизнь многим.
По приезду в замок, советник небрежно сдернул ребенка с лошади и, подталкивая в спину, втолкнул в ванную принца. Все же, если мальчик будет его хранителем, то чего же церемониться? А принцу нужно было освежиться после охоты.
-Советник, -голос принца, доносящийся из-за двери, был прохладнее горного ручья.- Если уж вы настояли на том, что это дитя будет со мной жить, позаботьтесь о его гардеробе, распорядитесь приготовить ему комнату. И обращайтесь с ним осторожнее. И, кстати, он, что, со мной вместе будет ванну принимать?
– Нет что вы, конечно нет, просто вы хотели с ним познакомиться, и я подумал, что пока вы будете принимать ванну это легко можно совместить. А потом мы конечно, позаботимся о малыше, – если бы советник стоял там, в ванной, он бы при этих словах низко кланялся бы. Сказать по правде, даже немолодого, повидавшего многое мужчину порой до дрожи пугал холодный голос молодого принца. Иногда ему казалось, что в теле подростка уже давно живет взрослый мужчина, который даже не считает нужным притворяться, что ему всего пятнадцать.
Будущий шут же в это время робко стоял у двери, щурясь от пара, что поднимался из бадьи приготовленной для принца. В его селении все мылись в ручье, даже зимой пробивали лед, чтобы можно было ополоснуться, поэтому горячий влажный воздух мальчику был в новинку.
-Хорошо, -принц нетерпеливо отмахнулся, словно голос советника был докучливой мошкой. -Поищите придворного лекаря, пусть осмотрит его на предмет болезней или ран. Ну, вы лучше меня знаете все это.
Кэнтис посмотрел на стоявшего в дверях паренька и вздохнул, возведя к потолку глаза и мысленно вопрошая, чем он так прогневил судьбу, что она послала ему это белобрысое наказание.
-Иди сюда, будем знакомиться. Поможешь мне ополоснуться. Кстати, как тебя зовут?
– Лайонал, – выдохнул мальчик, тут же подойдя к бадье и застыв в растерянности – не зная, что делать.
– Если вы позволите… у нас не бывает болезней. В человеческом смысле этого слова, – он опустил глаза. На самом деле он просто не представлял как нужно вести себя с хозяином, к тому же если полностью и не понимал, но чувствовал, что этот юноша с холодными глазами кто-то очень важный в этом месте.
-Кэнтис. Разумеется, только наедине. При людях- "ваше высочество" или "мой принц".
Синеглазый опустился в бадью, расслабленно вытянувшись. Обычно он в присутствии кого-либо так себе не позволял нежиться. Но рядом с Лайоналом почему-то чувствовал себя вполне уверенно.
-То, что ты не болеешь -это прекрасно. У нас во дворце постоянно какие-нибудь болезни ходят.
Кэнтис прикрыл глаза.
-Расскажи о себе, должен же я придумать, в качестве кого ты будешь при мне.
Мальчик, наверное впервые за все время, позволил себе улыбнуться. Уж на что на что, а на этот вопрос он ответить мог. С детства им объясняли как нужно представиться перед своим хозяином, когда они встретят его. Полуприкрыв глаза, задумчиво, едва ли не нараспев он начал:
– Мы – раса хранителей. Мы живем в деревне с родителями, пока не почувствуем, что пришла пора идти к своему хозяину. Почему и кто выбирает его нам – тайна Богов, но когда мы находим, его мы сразу это чувствуем. После этого момента собственная жизнь перестает для нас существовать, мы тот – кем скажет нам быть хозяин, но всегда в тени позади своего господина.
Однажды Кэнтис по ошибке надкусил лимон, не зная тогда его вкуса. Пожалуй, теперешнее выражение лица могло смело посоперничать с теми гримасами.
-Замечательно. У меня появилась еще одна бессловесная игрушка...А свое мнение иметь вам не запрещается Богами?
Мальчик повел тощим плечиком и чуть улыбнулся.
– Так говорится в пророчествах, как же будут общаться хозяин и хранитель дело уже непосредственно хозяина и хранителя. Мнение есть всегда, запретить не думать нам никто не может, но если хозяину угодно чтобы хранитель был … куклой – мы его просто прячем.
-Мне не угодно, -торопливо буркнул Кэнтис.
Вода начинала остывать, так что принц предпочел вылезти. Сложенная одежда лежала на скамье за дверью.
-Ты не мог бы... Ладно, неважно.
Происхождением своим принц не кичился, справедливо считая, что руки у него есть и сам он может и одеться и раздеться. Так что сейчас он прыгал на одной ноге, пытаясь попасть второй в штанину свободных черных брюк.
-А ты не хочешь ванну принять? Я распоряжусь налить по новой горячей воды.
– Ванну… – растерянно пробормотал мальчик и осторожно коснулся пальчиком воды. – Теплая, – казалось он был сильно удивлен этому факту.
– Я никогда такого не видел, – виновато улыбнулся он принцу. – Мы не греем воду…
Заметив мучения юноши, он шагнул к нему, чтобы помочь, но поскользнулся на луже. В воздухе взметнулись грязные пятки, но парень не упал. Отец говорил ему, что может пригодиться любое умение и с малых лет тренировал в нем гибкость, поэтому не очень артистично кувыркнувшись через голову, Лайонал приземлился на корточки. Впрочем, тут же вскочив и подав руку принцу.
– Обопритесь, так будет удобнее…
-Спасибо,- с опорой на Лайонала Кэнтис смог влезть в штаны. -А ты прекрасно тренирован.
На миг лицо его затуманилось. Затем вновь прояснилось:
-Привыкай к теплой воде, теперь ты будешь в ней мыться намного чаще, чем в реке или где там вы обычно купаетесь. Так мне звать слуг, чтобы тебе сменили воду?
Белые пряди упали на лицо, принц привычно смахнул их, чуть улыбаясь и склонив голову набок.
– Меня тренировал отец, он говорил, что неизвестно к кому я попаду, – Лайонал махнул ресницами. Он всегда думал как это, когда ты смотришь на своего хозяина. И сейчас понимал, что это прекрасно – остальной мир кажется сосредоточенным в одном человеке, когда на суровом лице, как лучик солнца, появляется улыбка.
– Н.. наверное, – смущенно пожал плечами мальчик, осмотрев себя. – После леса я весь в земле…
-Воду смените ,-Кэнтис не повышал голоса, но знал, что его слышат.
И действительно, словно тени, слуги неслышно сменили воду, положили на край ванны мыло, губку и исчезли как листья на ветру.
-Прошу, - принц приглашающе махнул на бадью.
В глазах его, до этого момента синих словно сапфиры, мелькнули зеленые искры.
Мальчик кивнул и, подойдя к бадье, неловко стащил белую хламиду. Он был невысоким, в силу возраста, но не казался коротким как многие дети, скорее тонким.
Белая тряпка была осторожно водружена на стул, стоящий рядом с бадьей. Ребенок же осторожно взобрался на приступку и перелез в теплую воду. Белая кожа покрылась мурашками, мальчик непроизвольно передернул плечами и осторожно опустился в воду, сравнивая ощущения от купания в ручье. И то, что он испытывал сейчас нравилось ему однозначно больше
Кэнтис с улыбкой наблюдал за своим хранителем. Возможно, в будущем этот тонкий прутик и сможет защитить принца, но сейчас принц чувствовал, что в ближайшее время придется защищать ему. Например, объясняться с отцом, который в старинные легенды не верит.
-Тебе нравится?
Кэнтис прислонился к стене, скрестив руки на груди.
Лайонал робко улыбнулся.
– Необычно, но приятно.
Он нырнул, выполаскивая из волос пыль с дороги. Теплая вода расслабляла, вселяла в тело странную негу. Мальчику хотелось или уснуть прямо там, под водой, или свернуться около камина, завернувшись в плед. Впрочем, теперь у него были обязанности перед хозяином, а не далее как пару секунд назад он почувствовал его легкую тревогу. Вынырнув, Лайонал потер лицо и посмотрел на принца.
– Я не только кувыркаться умею… отец учил меня драться. Правда, только без оружия и посохом…
-Значит, телохранителем быть уже можешь...А как насчет магии? Ты владеешь чем-нибудь?
Любопытствующий Кэнтис был картиной для дворца явно непривычной, судя по тому, что даже у вышколенного слуги на лице промелькнуло выражение удивления, когда принц подался вперед, с интересом ожидая ответа.
– Да, немного, – кивнул мальчик. – Я чувствую настроение хозяина, его состояние, душевное, физическое… могу использовать немного силу, но только если хозяину грозит опасность. Больше никого я защитить не смогу, но выдержать один удар сильного мага смогу… слабого может даже два или три, не знаю точно – я не проверял, просто знаю по рассказам. Сил у нас у всех в этом плане одинаково…
-Это интересно. Я постараюсь тебя не нагружать своей охраной слишком сильно.
"И пройду курсы защиты от эмпатии",-мысленно добавил принц, как всегда, приходя в состояние просчитывания всего на три хода вперед.
-Когда надоест лежать в ванне, слуга проводит тебя к портному, тот снимет мерки для одежды.
Кэнтис кивнул и двинулся к двери. Предстоял разговор с отцом.
Из ванной Лайонал вылез почти сразу после ухода принца. Он боялся, что может понадобиться хозяину, а из-за своей нерасторопности не сможет прибыть сразу, как он позовет. Поэтому наскоро вытершись и напялив балахон, он уже через полчаса был у портного. Сухопарый старик, задумчиво перебрасывая из одного уголка рта в другой тонкую булавку, резкими, слегка раздраженными жестами показывал мальчику как нужно стоять. Лайонал никогда, до этого момента, не знал, что для того чтобы сшить одежду, нужно так много мерок. Стоять на одном месте было неудобно, затекла спина, но он послушно выполнял все указания, потому что помнил – так захотел хозяин, а как он мог подвести его?
-Да, отец, это мое решение. Да, я понимаю.
Из кабинета короля Кэнтис вырвался в радужном расположении духа-отец ничего не сказал, только похмыкал и взвалил ответственность за вновь появившегося приятеля сына на плечи самого принца.
-Где тут мой хранитель? - с порога вопросил принц.
Портной флегматично ткнул пальцем.
-Все мерки поснимали?
Старик кивнул и, не выпуская булавки изо рта, пробурчал.
– Тихий он какой-то, даже скучно…
Лайонал только хлопнул ресницами и, раз уж его отпустили, украдкой помял поясницу. Волосы почти высохли после ванной и теперь пушистым облачком поднимались над головой у ребенка, придавая ему некое сходство с одуванчиком.
– Что шить хоть? А то сними мерки сними, а потом опять не то сшил, – проворчал портной – он мог позволить себе такую вольность, лучше его не было во всем королевстве.
Принц только нетерпеливо отмахнулся:
-Для начала все то, что и мне. Ничего вычурного, ничего помпезного... Вы ведь сможете, я знаю.
И абсолютно обворожительная улыбка тронула губы подростка, словно заискрились на солнце тысячи живых бриллиантов.
-Считайте, что шьете на меня, только с другими мерками.
Портной только кивнул. Все равно, конечно, он не стал бы рисковать головой и шить слуге то же, что и принцу, поэтому через две недели был готов несколько более скромный, но вполне удобный наряд для помощника-слуги принца. Лучше чем у других слуг, даже приближенный по качеству к тому, что носили вельможи, но все же скромнее чем у принца. Потому что даже если «его высочество» пожелал, то «его величество» легко мог снести за это голову.
Кэнтис же тем временем тренировался во владении оружием, тенью скользил по дворцу, иногда обмениваясь парой слов лишь с Лайоналом. И иногда печально улыбался своим мыслям, которыми не делился ни с кем.
-Знаешь, - в один из дней он все же решил немного раскрыть душу.- Я не хочу быть королем...
– Почему же? – склонив голову на бок, поинтересовался уже вполне осмелевший ребенок. – Быть королем большая честь и не менее большая власть. Королем быть мечтают многие…– он потянулся, устроившись на пушистом ковре, рядом с креслом принца и поднял голову, чтобы видеть его лицо. – Так почему же вы не хотите такой власти и такой силы?
-Может быть, потому, что знаю, какую цену за нее платят... Интриги, ложь, предательство... Невозможность быть рядом с тем, кто дорог по-настоящему, если он не приносит ожидаемого.
Принц повел плечами.
-Я слишком честен для трона, наверное...
– Способность лгать это не магический дар, с ним не рождаются, – Лайонал облокотился о кресло и чуть улыбнулся Кэнтису. – Если усердно тренироваться, то в этом можно достичь совершенства… к тому же, – он посмотрел на свои руки. – Королю не обязательно лгать – он может просто не договаривать, или говорить только то, что нужно – опуская подробности, их же можно сказать советникам и исполнителям – вот уж кто прекрасно умеет лгать…
-Будущее покажет, мой прекрасный хранитель...Оно все покажет...
Настроение такое у принца бывало редко: задумчиво-отрешенное. Но когда оно бывало, весь дворец замирал в трепете, что ожидать в такие минуты, ясно не было никому.
-Чтоб было яснее: отец болен. Смертельно. Вчера он сказал, что через месяц моя коронация, - кривая усмешка принца была полна горечи.
– Тогда, я думаю, лучше вам быть рядом с ним, – Лайонал каким-то неуловимым движением подставил волосы под руку принца. Ведь зачем люди заводят домашних питомцев? Чтобы когда тяжело, можно было зарыться пальцами в мягкую шерсть и расслабиться – вот и сейчас, за неимением под рукой кошки, хранитель радостно исполнял её роль. За время в замке он уже немного подрос, поэтому сейчас, чтобы примостить голову рядом с подлокотником кресла ему больше не нужно было тянуться.
Рассеянно запустил пальцы в тепло волос хранителя, любуясь переливами прядей на свету.
-Он не хочет видеть меня. Вернее, не хочет, чтоб я видел его больным. Так лучше, я запомню отца полным сил...
Кэнтис перевел взгляд вниз.
-А нам надо решить, что делать дальше...
– Вы будете королем, я вашим слугой, или вы хотите что-то изменить? – мягкий, ненавязчивый и приятный голос Лайонала казалось, обволакивал, не оставляя места для проблем, боли и переживаниям. Дарить тепло – ещё одна маленькая особенность и обязанность хранителей. Поддерживать, всегда когда хозяину грустно.
-А я могу что-то изменить? - непритворно удивился Кэнтис.
В краешках губ мелькнула какая-то тень. Возможно, улыбки.
-В любом случае, меня семнадцать лет готовили к трону. Пора показать, что отец не зря надеялся на меня.
Лайонал улыбнулся – тихо, осторожно и безудержно нежно. Потом кинул взгляд на затухающее пламя в камине, будто решая – сказать или нет. Все же решился. Негромко, будто даже не человек сказал, а так, послышался из угла тихий шепот призрака
– Пусть он вами гордится…
-Непременно.
Светлая грива качнулась вверх-вниз, плеснулась волной по спине. Словно ступая по тонкому льду, принц зашагал к покоям отца. Он не сомневался, что неизменная тень хранителя следует за ним.
-Непременно, - одними губами прошептал Кэнтис, толкнув дверь спальни отца.
И почти задохнулся от обрушившегося запаха каких-то настоев, жара свечей и волны бессвязных бормотаний. И даже не стал подходить к постели, только безмолвно спросил глазами лекаря : "Отец?", получил скорбный кивок и отшатнулся. Король тихо умер во сне. Славная смерть.
-Вот так... - кривая улыбка сопроводила слова принца, преувеличенно осторожно закрывшего дверь.
Лайонал быстро огляделся, в коридоре больше никого не было, за время в замке он научился распознавать стены с ушами и стены с глазами, около покоев короля таких не было, уж об этом король позаботился.
Убедившись, что любопытных соглядатаев нет, мальчик мягко положил руку на плечо будущего короля. Ни слов, ни вздохов, просто рука – просто тепло. К тому же, когда дверь королевской спальни начала приоткрываться, выпуская лекаря, рука с плеча принца тут же исчезла, будто и не было её там никогда.
-Идем...- отрывисто и обманчиво невозмутимо.
Сейчас принцу хотелось всего двух вещей: уничтожить что-нибудь, растерев в пыль. Или сгрести Лайонала в объятия и.. .Впрочем, испытывать такие низменные чувства к своему хранителю недостойно будущего... недостойно короля. Так что оставалось лишь разыскать вазу побольше и долго, с наслаждением рассыпать осколки по полу.
Мальчик беспрекословно скользнул за своим хозяином. Принести расслабляющий чай, незаметно вынести осколки – у короля не должно быть явных слабостей, по крайней мере не сразу. Как завершающий штрих – принести его любимых цветов, взгляд на прекрасное всегда успокаивает, а их запах всегда заставлял его улыбнуться. Хранитель, похоже, был везде и всюду, хотя никто его и не замечал. Только позже, осторожно присев около кресла, он вздохнул.
– Если вы не назначите меня кем-то официально, то могут пойти слухи…
-Да, конечно...
Перстень-печать на пальце. Официальная печать пока что, до коронации, в руки ему дадена не будет...
-Будешь шутом.
Короткий летящий росчерк под парой строк. Прижать перстень. Первый указ.
-Вот...
А вазы нигде нет. И даже разбить в спальне принца было нечего. И от этого становилось еще горше.
Новоиспеченный шут кивнул. Он приготовил для принца ванну, потом помог переодеться и уложил в кровать. Сидел рядом, пока тот не уснул. Затем тонкие пальцы скатали бумагу – уже к коронации портной успел сшить костюм. Сказать по правде Лайонал боялся, когда поправив шапку с бубенцами, вошел в покои короля.
– А вот и ваш шут, Ваше Величество,– поклонился он. Костюм облегал торс, рукава и штаны были свободными. С цветами портной не играл – черный и белый, королевский шут смешон за счет себя, а не за счет своей попугаистости.
-Прекрасно.
За это время Кэнтис, казалось, разучился улыбаться совсем. Смотрел на собеседников тяжелым как мрамор взглядом, либо мерил ничего не выражающими глазами.
-Кстати, скоро я даю бал по случаю своего дня рождения. У тебя будет неплохая возможность повеселиться за счет гостей из соседних стран.
"Коль скоро я веселиться разучился совсем".
И - абсолютно безотчетно-внезапно поцеловал Лайонала.
Парень кивал, запоминал, уже начал продумывать с кем и как можно шутить – чтобы вызвать у своего короля хотя бы легкую улыбку и ни в коем случае не гнев или раздражение. И тут…
В первое мгновение он, плохо соображая что делает, вцепился в камзол Кэнтиса, одновременно с этим как-то по-кошачьи прогибаясь – единственной мыслью, которую потом он считал, наверное, самой дурной за всю свою жизнь, было – «Только не в обморок, только не в обморок». Через мгновение, когда разум хоть частично к нему вернулся, шут обнаружил, что тело успело решить за него – он прижимался к хозяину и слегка неумело, но зато с жаром ему отвечал.
Кэнтис, конечно, кое-какой опыт имел. Не с юношей, разумеется, но умение целоваться от пола партнера зависеть, по его мнению, было не должно. Первые минуты он просто жадно впивался губами в губы Лайонала, как странник в пустыне, приникающий к долгожданному роднику. И только потом пришло осознание того, что он вообще-то целует сейчас своего хранителя. И две мысли: "Мне это нравится" и "А я ему больно не сделал?". Поцелуй из требовательно-жадного стал нежным. Почему-то именно так Кэнтису показалось удобнее всего выразить свою признательность за то, что Лайонал был рядом все эти годы. И он бережно обнимал стройное тело, вкладывая в поцелуй всю нежность, для которой он не мог подобрать слов.
Если бы Лайоналу показали его со стороны – он бы наверное покраснел и сказал, что это не может быть он. Он же тихий, скромный юноша, тень короля… кто бы мог подумать, что эта тень так тянулась за губами другого молодого человека. Руки, скорее чтобы не мешались, обвились вокруг его шеи, а сам молоденький шут прижимался к королю так, будто от этого зависела его жизнь. Постепенно, осмелев и поняв, что король, осознав что он делает, не отшвырнет своего хранителя, Лайонал запустил пальцы в столь любимые волосы. Густые, непослушные, если бы не парикмахеры, то наверняка бы вечно спутанные. Чисто инстинктивно он нежно поглаживал пальцами мягкую кожу на шее короля. Поцелуй же выражал только одну мысль парнишки – я твой.
Кровать стояла в паре шагов. Только качнуться назад, увлекая за собой Лайонала...
Но в дверь уже вежливо стучали, а голос советника тревожно осведомлялся, не заболел ли король, что так долго не выходит из спальни.
И, хотя руки не разжимались, но королевская воля оказалась сильнее. Непроницаемое выражение лица. Обезличенно-холодный взгляд. И мимолетная извиняющаяся улыбка хранителю.
-Да-да, советник, я готов вас выслушать.
Впрочем, даже на заседании Совета король не смог вслушаться в то, что бубнили на два голоса казначей и советник.
Больше всего шуту хотелось скрыться у себя, сославшись на плохое самочувствие – но он держался, сидел около королевского трона, слушая всё, запоминая – вдруг король попросит его совета вечером, а он не сможет ничего сказать. Только от своего обычного сальто он решил отказаться в тот вечер. Руки короля, губы… как только они всплывали в памяти, парнишка начинал безудержно, хоть и едва заметно, дрожать. И даже вечером, лежа в своей комнате, он прислушивался – не раздастся ли едва заметный стук – их комнаты с королем были не то чтобы рядом, но их соединял тайный ход. Поэтому если бы король открыл его, то шут услышал и тут же поспешил на приглашение. Он уже бегал так пару раз – когда король заболевал, он просил его принести чаю, и просто когда ему было одиноко, шут играл ему на лютне тогда полночи.
-Я не имею права...-беззвучно шептал он.
Не то молился, не то негодовал. Перед глазами снова и снова вставало лицо Лайонала, которое принц мог воспроизвести до мельчайшей черточки.
-Не имею права...
Губы сводило то ли в попытке заплакать, то ли в жажде повторения того поцелуя. И король проиграл.
-Лайонал...
С этого для Лайонал, хоть и очень хотелось, но не напоминал королю о случившемся. Ласково улыбался, заставлял руки не дрожать, когда поправлял ему воротник – так близко, он чувствовал тепло его кожи. Так хотелось коснуться, что начинала кружиться голова.
На людях парень начал раскрашивать лицо, смывая краску только вечером, когда оставался с королем наедине. Боялся, что опять кто-то из знати, ну из таких, у которых обычно нет удержу если они чего-то хотят, так вот боялся, чтобы к нему опять настойчиво не стучались в дверь. А если красить лицо – его никто не видит и хотя бы большая половина ночей проходит в тишине. Только раз он не выдержал.
– Мой Король… министр Зелубас не сможет завтра присутствовать на вечере посвященном Вашему дню рождения, – осторожный тон и смущенный взгляд в камин явно выказывали, что министр не придет не просто так.
-Да? И почему же? - стороннему наблюдателю могло б показаться, что король не изменил ни тона, на позы.
Однако Кэнтис действительно насторожился. Что могло там произойти такого.
Шут задумчиво поковырял ковер и возвел глаза к потолку.
– Он был сли-и-ишком занят стучанием в дверь к скромному шуту его величества, что забыл проверить свои парики… ах-ах, как печально, мастер уже уехал, а его парики ну все та-а-акие яркие… все цвета радуги, – скромный взгляд голубых глаз. – И ну просто ни одного нормального…
-Ах, он в дверь к шуту стучался...
Кэнтис поднялся с кресла и подошел к окну.
-Что ж...
Сказать, что король был взбешен- значило не сказать ничего. Перестановки в кабинете министров намечались всерьез.
-И сколько еще моих придворных бегают и стучат в двери моего шута вместо того, чтоб заниматься своими обязанностями?
– Ну что вы, – голос Лайонала почти не дрогнул. Но все же почти. – Они стучатся после дел, ночью… наверняка, чтобы выказать восхищение моей игрой, – он встал на мостик, потом на руки и чуть склонив ноги в бок, с улыбкой посмотрел на короля. – Впрочем, я не знаю, к их вящему огорчению я никогда не открываю, – парень качнул ногой. – А двери в замке хорошие, крепкие…
-Хм. Сообщить им, что это исключительно привилегия короля-стучаться в двери к шуту или лучше сразу и без долгих разговоров объяснить, что спать ночами надо...А вообще...
Король сдался.
-Иди ко мне.
И руки, как ветки ивы, бессильно протянулись к Лайоналу.
Почти незаметно шут перетек в нормальное для тела состояние – то есть головой вверх – и скользнул к королю. Робко, будто боясь что он не то имел в виду, парень прижался к своему хозяину, уютно устраиваясь в кольце его рук, тонкие пальцы легли на плечи.
– Я всегда с вами, – и большие голубые глаза. На это раз, без издевки и шутки, искренние и очень ласковые.
Просто молчать, стоять вот так, прижимая к себе свое самое ценное сокровище. Кэнтису казалось, что он может провести вот так вечность.
-Я знаю.
И он невесомо поцеловал шута куда-то в уголок губ.
Шут тихо прижался, пристроив голову на плече у короля – губы почти касались шеи. Сегодня можно просто так постоять, просто рядом. Просто…
С этого момента шут начал все же чуть больше смелеть когда они были вдвоем. Мог позволить себе присесть на подлокотник кресла короля, склонившись над бумагами, мог легко приобнять его. Ненавязчиво, просто ласково. Просто чтобы быть чуть ближе.
-Я люблю тебя, - просто сказал король.
Весна пришла в королевство. И вместе с природой оживал и Кэнтис. Почти научился улыбаться. Почти стал эмоциональным.
-И я не смогу жить, если тебя не будет рядом.
В окно врывался ветер, норовивший растрепать волосы, так что приходилось удерживать их одной рукой.
Лайонал улыбнулся. Так открыто, так счастливо, так… по-настоящему. Он обнял короля за пояс, со спины и прижавшись к его спине мурлыкнул.
– Люблю с первого мгновения как увидел. Отец рассказывал, что это как любовь с первого взгляда, но я до конца не верил пока не увидел… – он помолчал. Потом улыбнулся. – Знаешь… мы всегда становимся хранителями кого-то противоположного пола. Кроме меня, – он прижался сильнее. – Но я не жалею.
-Матери все говорили, что она родит дочь,- король рассмеялся.
Кэнтису было весело и тепло. И только где-то смутно маячила тревога, предчувствие беды не оставляло. "Ну что может случиться?".
-А через неделю снова бал...
– Это меня все считали девочкой, – рассмеялся Лайонал, шутливо пощекотав Кэнтиса. – Так что не надо-не надо…
Он потерся щекой о спину короля и мурлыкнул.
– Портной уже закончил тебе тот праздничный костюм? Думаю, он будет прекрасно сидеть… Кстати на бал прибудет дочь посла из соседнего королевства, потанцевал бы с ней…
-Со всеми потанцую.
Король развернулся, сгреб в объятия Лайонала и вздохнул:
-А мне вот больше всего хочется удрать из дворца куда-нибудь, где будем только я и ты. И никаких вечных...
-Ваше Величество, -голос советника, как всегда.
Юноша обвил руками шею короля и прижался.
– Ну, раз так хочется, найди какого-нибудь бастарда и сажай на трон, – он лукаво улыбнулся, склонив голову на бок. – Только сможешь ли, без своего царства?
- Я не смогу без тебя, а без трона я б прожил...
Судя по раздраженным крикам, прибыл еще и портной.
- Ибо мне здесь покоя нет, - обреченно заключил король, нехотя отстраняясь от шута и плетясь к двери.
Шут тихо хихикнул и догнав короля у двери, на миг прижался и поцеловал. Быстро, но вполне себе цельно и полно. А потом, лукаво улыбнувшись, присел у стены, делая вид, что он – элемент декора.
Как ни отбивался король от "счастья", танцевать с толпой девушек пришлось. От улыбок и щебетания становилось тошно. А когда советник умиленно забормотал, как мило король смотрится рядом с вон той леди и еще что-то про королеву, Кэнтис понял, что сейчас прибьет кого-нибудь.
-Вам все равно придется жениться.
-Успею.
-Ну хоть бастардов наплодите.
-Успею.
-Ваше Величество...
-Советник...
И так весь бал.
Шут тоже присутствовал на балу. Развлекал тех, кто пытался остаться в стороне и привносил в торжество нотку хаоса. Впрочем, вполне ему подконтрольного. Именно он громко представил дочь посла, когда король уже собирался пригласить кого-то ещё. Чтобы избежать казуса. Хотя глядя как король танцует со стройной, нежной блондинкой он раза три пожалел об этом.
Кэнтис сам не понимал, что он такого нашел в этой девушке. Однако сознание словно заволок туман. И очнулся он уже в момент, когда советник чуть ли не к алтарю их тащил.
Шут молчал. Он уже три дня не выходил из своей комнаты, но король, похоже, не замечал этого – он все время проводил с этой девушкой. Вечером он опять обращался с шутом как с обычным слугой, не больше ни меньше. Постепенно шут перестал ходить.
Вспоминал как отец рассказывал страшную историю – как хранитель стал не нужен своему хозяину. И понимал, что раз все это с самого начала было так неправильно, то и закончится должно так.
Когда король объявил о свадьбе, шут исчез. Только одно место могло скрыть его, его родная деревня – только там, под защитой магии, хранитель абсолютно исчезал для своего хозяина. Связь не рвалась, но это знал только хранитель – хозяин же абсолютно переставал её чувствовать.
Он смотрел в ее глаза, ощущая, как растворяется в них без остатка. И только где-то в глубине души кололась странная заноза, словно он что-то забыл, выпустил за круговертью дней.
Как ни странно, именно ворчливый портной первым напомнил королю о Лайонале. По своей привычке пробурчал:
-Твое Величество уморил что ль шута своего?
-Кого?
И король согнулся пополам от резкой вспышки боли в сердце. Пальцы заскребли по мрамору пола. Примчавшийся на вопли королевского портного лекарь спешно отпоил короля какими-то травами.
-Лайонал... где? - только и выдохнул Кэнтис.
Но ответа не получил.
Королю кое-как рассказали, что шут пропал неделю назад. Какая-то служанка, робея от своей наглости, подошла и сказала королю – что шут неделю ходил сам не свой.
– Может у него что-то с семьей случилось? Он всегда улыбался мне и иногда помогал, а тут как тень. Хотя его министры донимали, я сама слышала. Стучались к нему, довольно сильно… и такие странные вещи говорили… «не нужен ты ему, а мы тебе больше внимания дадим»….
Шут же тем временем пластом лежал у себя. Отец сразу понял что случилось и не смотря на то что его сын был уже молодым мужчиной, а не мальчиком, он начал гонять его как в детстве, по мелким поручениям. Лайоналу помогала только практика шута. Чтобы играть эмоции.
Порыв сорваться с места и умчаться к Лайоналу погасил на месте приступ все той же острой боли. Даже не физической. Когда-то зимой Кэнтис заморозил пальцы, потом в тепле они отчаянно болели, отходя. Сейчас все было сложнее: отходила замороженная после смерти отца душа. Король подчас не мог двинуться. По стране ползли слухи, один краше другого. Из уст в уста передавали о спешном бегстве блондинки-невесты, о казни нескольких придворных, о том, что короля ухитрились опоить каким-то приворотным зельем, а его величество зелье переборол. Но все чаще и чаще змеей проползал шепоток: "Король умирает".
А Кэнтис не вставал с постели. С каждым новым гонцом, отправленным на поиски Лайонала и вернувшимся ни с чем, жизнь по капле уходила.
Как-то во сне к Кэнтису пришел его шут. Лайонал сидел на дереве и мотал в воздухе ногами.
– Ты же обещал, что твой отец будет тобой гордиться. Как ты можешь так расклеиваться, тебе не стыдно? – юноша нахмурился. – Ты взрослый мужчина. Соберись – без тебя это королевство развалится. И жди. У тебя будет один шанс меня увидеть потом. Один. И я не хочу увидеть твою могилу вместо тебя.
Затем юноша просто исчез, а Кэнтис проснулся в холодном поту, будто ему снился не шут, а как минимум ужасный кошмар.
По крайней мере теперь он мог жить надеждой. Однако сплетни не утихали. Самой популярной была весть о смерти короля и о том, что советник приказал срочно найти двойника, который сейчас страной и правит. Сам Кэнтис лишь криво усмехался, слушая донесения. И снова с головой погружался в работу, не замечая течения дней.
Лайонал отлеживался у себя. Постепенно начал помогать по хозяйству, шил детям игрушки – одним из хозяев в деревне оказался ткач, он научил Лайонала вышивать целые полотна. Все, чтобы занять время.
Через несколько лет в деревню заехал старший брат Лайонала со своей хозяйкой. Она, как оказалось, была из знати, только не этого королевства, а соседнего. Они как раз собирались во дворец – брат Лайонала теперь был графом. Не сдержавшись, парень рассказал им все.
– Если ты не отпустишь это, то не сможешь жить дальше, – наставляла его девушка. – Так что отправишься со мной. Будешь прислуживать мне за столом – он вряд ли тебя заметит, там будет море народу, а вот ты на него глянуть сможешь. Ты ведь согласен?
Ещё бы он был не согласен. Уже через неделю, Лайонал, одетый в мешковатый костюм слуги, с длиннополой шляпой которая скрывала его лицо и волосы, прислуживал леди Кронхорн на званном обеде у самого короля.
-Да, советник. Нет, советник.
Кэнтис смотрел куда-то поверх всех, никого не видя и абсолютно автоматически улыбаясь. Кажется, даже что-то пытался съесть. Пожалуй, исчезновение Лайонала и последующая болезнь изрядно подкосили его, оставив лишь тень.
-Я не считаю, что повышение налогов поможет нам в этом году пополнить казну. Поля не одарили урожаем.
Голос короля мог принадлежать статуе, но не человеку. Советник видимо жался к стулу, но разговора не прекращал, только усиленно кивал слугам на тарелку короля, напоминая, чтобы они быстрее наполняли ее, пока его величество что-то есть изволит.
– Вытащи его потом на прогулку, я хочу посмотреть, – едва слышно выдохнул Лайонал на ухо своей новой подруге. Отказать ей король вряд ли мог – это сильно подкосило бы отношения между королевствами. Столько лет быть шутом – Лайонал знал о чем просил. Знал где они будут гулять, так что спрятался в листве дерева, просто наблюдая.
Кэнтис медленно шествовал по тропинке, выдавая какие-то малозначительные любезности и отделываясь общими фразами о пгоде и природе. Зачем эта девушка вытащила его на прогулку, он не понимал- он давно перестал быть мало-мальски ценным объектом для замужества. Так что сейчас просто шагал по дорожке и созерцал одному ему видимые картины.
– Говорят у вас был шут, – мило улыбнувшись, спросила девушка. Лайонал раздраженно зашебуршал на дереве, изображая особо голодную белку и пытаясь просигналить девушке, что это опасно. Но её уже понесло. – Что же с ним случилось? Ходят слухи, что он был хорош…
-Он не объяснился мне о причинах, побудивших его покинуть двор.
"И вам лучше не трогать этой темы",-опасно просигналил тон короля.
Девушка уже поменяла тему, но тут на короля упал… цветок. Любимый цветок Лайонала – белая лилия. Любимый, потому что когда-то король его сравнил с ним.
Девушка не сдержавшись посмотрела на дерево, но там уже никого не было. Бывший королевский шут умел быть быстрым.
Цвет лица Кэнтиса напомнил сейчас восковые свечи. Он поднял цветок, зачем-то поднес его к лицу.
-Лайонал?-неверяще позвал он.
И, все ускоряя шаг, помчался куда-то в глубину парка, проламываясь сквозь кусты роз.
-Лайонал! Лайонал!
Едва заметная бледная тень испуганно ойкнула и прибавила шаг. Похоже, пару раз хорошо навернулась, потому что кусты оказались довольно примятыми. Наконец, парень прибежал к стене замка, судорожно вспоминая, что где-то тут был потайной ход. Встретиться с королем лицом к лицу было слишком страшно
- Три камня от зарубки. Три. Или четыре? Арр, нажимайся же… – шепотом проклиная строителей, он отчаянно пытался жать на все камни сразу
-Лайонал!
Вбитые в тело навыки оказались полезными. Король в отчаянном прыжке влетел плечом в стену, но все же успел ухватить тонкое запястье.
Запястье вздрогнуло, а стена поползла в сторону, являя за собой потрепанного, ещё не отдышавшегося после бега шута.
– Я призрак, – недовольно буркнул он.
Кэнтис притиснул к себе Лайонала, зарылся лицом в его волосы. И только тогда смог выдохнуть:
-Ага.
Шут затрепыхался.
– Призрак я-а-а, и вообще у вас, вашество, теперь наверное жена и куча детишек, зачем вам шут который даже любовником то вашим не был, так, – недовольный голос Лайонала дрожал – чем выдавал его с головой. Всегда же лучше разозлиться, чем плакать
-Я не женат,-вполголоса.-А ты не был любовником... Ты любимый...И всегда будешь...
Кэнтис все еще не верил тому, что в руках у него наконец-то обретенное счастье. И колени почему-то подгибались. И мир двоился.
– Не любовник… а жаль, – вздохнул шут, все же сдавшись и обняв короля. – Не падай, пошли… тебе бы полежать, бледный как… – недовольно бурча юноша втащил короля в потайной ход и отконвоировал его в его покои.
– Ложись давай, – вздохнул он.
-А ты не уйдешь?-недоверчиво уточнил король.
Однако на кровать свалился. В зеркало не посмотрел даже мельком-побоялся увидеть свое отражение серого цвета.
– До следующей бабы, – вздохнул парень, нагло стаскивая рубашку, сапоги и примащиваясь рядом. – Имею право быть наглым. Двигайся, я тоже не выспался…
Кэнтис кое-как отполз к стене, пропустив мимо ушей реплику про баб.
-А я скучал.
Он прикрыл глаза.
-Я действительно хотел умереть. Без тебя.
Лайонал вздохнул, погладив короля по щеке.
– Ну и дурак… хотя я тоже дурак, что вернулся к вот такому тебе, – потом прижался и только тогда уснул.
Кэнтис замер, словно сраженный ударом под дых. "Он... жалеет...что вернулся...Жалеет...".Последняя наука, вбитая наставниками- все в себя. И уснуть, пытаясь в кратком забытьи найти покой, предварительно обняв Лайонала, такого любимого и долгожданного.
Утром Лайонала рядом не было. Правда рубашка небрежно висела на спинке кровати и к ней присоединились и штаны. Так что или он ушел голым, или должен был быть где-то поблизости
-Лайонал?-неуверенно окликнул король, сползая с кровати.
И окатило волной запоздалого страха-с этого ненормального станется уйти, замотавшись в простыню.
Из соседней комнаты послышался явный... плеск и неуверенный смех служанки. Похоже там кто-то был, и к тому же принимал ванну
Кэнтис крайне заинтересовался, с чего это рядом вдруг начал раздаваться женский смех. И побрел к двери, запретив воображению особо разыгрываться.
За дверью в высокой бадье явно наслаждался покоем Лайонал. И он же плескал на служанку, лениво пытаясь её прогнать. Заметив короля, он хлопнул ресницами.
– Она не верит, что я сам справлюсь
-Понятно.
Король развернулся и побрел обратно. Подумаешь, к симпатичному юноше проявляет чувства девушка. Свои мысли Кэнтис предпочел не разбирать, углубился в выбор одежды так, будто от цвета костюма зависела жизнь.
- Ты куда? - возмущенно завопил Лайонал, вылезая из ванной и остановив короля, обхватив его за пояс. Потом прижался.
- Не уходи... не бросай меня...- едва слышно, уже не пытаясь справиться с дрожанием рук
-Я всего лишь пытаюсь одеться, любовь моя.
А дальше он развернулся, сгреб в охапку свое счастье и уволок на кровать. Служанка стрелой выскочила из покоев.
Наглое счастье неожиданно смутилось и сделало попытку юркнуть под одеяло.
– Я же не оделся, – хлопнул ресницами он.
-А зачем?-Кэнтис почти мурлыкал.- Кто тут жаловался, что он не мой любовник?
Парень густо покраснел и смущенно затрепыхался. Впрочем, не сказать чтобы особо активно или яростно. Просто, скорее от неожиданности. Потом затих и почесал короля за ухом, сам честно пытаясь понять зачем он это сделал
Глаза Кэнтиса округлились.
-Э...кхм...Мур....
Хихикнув, Лайонал обнял его за шею и, притянув к себе, нежно поцеловал.
– Наконец-то я живу, – выдохнул он в губы своему хозяину. – И у меня никого не было. Исправляй…
Кэнтис принялся исправлять. В конце концов, он давно хотел Лайонала и лишь какие-то правила приличия его сдерживали. До сегодняшнего утра. Особого опыта в любовном акте с представителем своего пола королю получить было неоткуда, так что действовал он исключительно по наитию.
Впрочем, вполне себе довольные стоны Лайонала, то как он прижимался и извивался во время и ласковым котенком прильнул после показывали, что иногда опыт заменяет просто желание.
– Я люблю тебя, – мурлыкнул Лайонал, чмокнув короля в уголок губ. – И любую появившуюся на горизонте имею полное право утопить. Так что больше ты от меня не избавишься
-Я тебя тоже люблю.
Кэнтис держал в объятиях самое родное на свете существо и улыбался как объевшийся сметаны кот.
-Я тебя больше не отпущу.