Когда он родился, его мама трагически погибла, а папа не знал о своём существовании. Акушер Иван, поняв, что некому за малыша заступиться, принялся дразнить его: «Гыгыгы!» - Страшно говорил акушер, - «Ты маленький урод и звать тебя Людвигом!». Надо уточнить, что клиника была частной, и единственный акушер имел неполное среднее музыкальное образование, в результате чего был зол на весь мир, особенно на Бетховена, и каждый раз, принимая роды, Иван представлял, что шлёпает по заднице именно великого композитора. А тут – такая радость! Дитятко, на котором можно отыграться. Но Людвигу игра не понравилась, более того, он очень оскорбился, разочаровался в людях, оторвал пуповину, плюнул в акушера и пошёл жить на улицу.
Он всегда играл один. Другие дети из двора, повторяя за родителями, вертели пальцами у своих висков, когда Людвиг не видел. Говоря проще, соседи по двору никогда не отнимали указательных пальцев от своих висков. Ещё Людвига любили обсуждать. Мол, ненормальный какой-то, совсем голый, постоянно чем-то занят, ни с кем не советуется, книжек не читает. Каждый хотел дать ему в морду, если тот вздумает обратиться за советом, но никому не посчастливилось побить сиротку.
Однажды Людвиг решил приняться за дело всей своей жизни – величайшее, как он думал, изобретение, которое раз и навсегда даст понять окружавшим его людям, как они ничтожны по сравнению с силой его мысли. Никто, конечно же, не понимал, что происходит. Все стояли, смотрели и смеялись над Людвигом. «Людвиг!» - Говорили все, - «Какая же ты глупость!». И дальше стояли, и дальше смотрели. А маленький Людвиг рос, мог доставать всё выше и выше, а значит и ракета, которую он строил, становилась всё внушительнее. Он думал, что придумал что-то новое и чрезвычайно гордился собой. И вот, когда Людвиг перестал расти и решил, что пора полететь в далёкий космос, он повернулся лицом к своим соседям, и сказал им: «Видите, чего я достиг без ваших глупых книг и наставлений? Я могу летать! А вы сидите себе на земле, твари ползучие!» Соседи от неожиданности даже не сразу успели пальцы из голов повытаскивать, забеспокоились: «Как же,» - говорят, - «а над кем мы смеяться-то будем? С тобой тишь да порядок, своими делами заниматься можно и не переживать, что, чего доброго, нас кто-нибудь засмеёт!». А Людвиг по привычке всё услышанное расценил по-своему, пожал плечами, пожалел, что вообще разговор затеял и молча залез в ракету из досок, веток, пакетов, тряпок и пустых бутылок. И никто его не остановил, откуда ж кому знать-то было, что он это всерьёз. Людвиг поджёг смоченные в бензине тряпки, немного подождал и сгорел вместе со своим творением, а жильцы того двора вымерли все до одного ещё раньше - мозги из дырочек повытекали.