- Лид, ну посмотри на меня, как я выгляжу?
Дима прыгал вокруг своего стола и никак не мог сосредоточиться на том, что будет говорить господам присяжным. Он кидал короткие оценивающие взгляды на листы с распечатанным планом проекта и думал, что ещё один взгляд и его точно стошнит. Он почти ненавидел этот проект и то, что знал наизусть каждую линию. Каждую, мать её, цифру!
Лида тяжело вздохнула и приложила только что поднятую трубку телефона к плечу. Посмотрела на Диму, как он просил в который уже раз? Двести пятый? Или двести восьмой?
- Ты отлично выглядишь, Димасик. И если ты перестанешь болтаться как нечто в проруби, то будешь выглядеть ещё лучше.
- Это психоз, – Дима застегнул верхнюю пуговицу рубашки, посмотрел на себя в зеркало. Это был полный вынос мозга. Себя он тоже знал до последней чёрточки, тошнота ощутимо подступала к горлу. Последний раз он так волновался перед свадьбой. А потом Вика дала какие-то замечательные таблетки, от которых полегчало так, что он три дня уснуть не мог, зато на самой свадьбе был бодрым и весёлым. Где бы ещё раз взять эти замечательные таблетки?!
Лида поговорила по телефону, назвала адрес их конторы и записала звонок в своей книге перемен.
Дима вновь расстегнул рубашку и, растянув улыбку, посмотрел на себя. Там будет Александр. И отчего-то это не придавало Диме уверенности, наоборот. Именно для него Дима хотел бы выглядеть на все сто и представить проект так, чтобы в первую очередь понравилось Александру. Пусть Всеволод Игнатьевич не отклонил ещё ни одного проекта, всегда может быть первый раз, и вообще…
Наверное, есть что-то мудрое в тех людях, которые считают, что смешивать личные проблемы и рабочие – это неправильно, и нужно избегать всевозможных романов на работе. Постель – это постель, а деньги и карьера – это просто деньги и карьера, ничего личного. Дима был уверен, что Александр живёт именно по такому принципу, а он сам не мог. Ну как можно не смешать одно с другим, если это его жизнь, от и до. И он везде одинаковый и хочет нравиться и там и там.
- Лида! Верхнюю пуговицу лучше застегнуть или расстегнуть?
- Та-ак, - протянула Лида, вставая из-за стола. Терпение явно закончилось, сейчас она будет ругаться. – Руки опустил.
Дима растерянно убрал руки от несчастной рубашки и с опаской посмотрел на приближающуюся к нему девушку. Лида была серьезна как никогда. Что это с ней? Ужас.
Она подошла к Диме вплотную и даже не улыбнулась.
- Белый танец. Дамы приглашают кавалеров.
- Без музыки?
- Ну хочешь, я тебе спою? - Лида протянула Диме руку и, не дождавшись его выхода из прифигевшего состояния, сама взяла его за руку и встала ближе.
- Лучше станцуем, хотя из меня танцор… - нервно выдохнул Дима, обнимая девушку за талию.
- Что-то мешает? – Лида подмигнула и крепче прижала Диму к себе. – Сосредоточься на ногах, если наступишь на мои новые туфли, я тебя оставлю без того, что мешает плохим танцорам.
- Такая романтика, - хихикнул Дима и стал медленно кружить Лиду по тесной комнате, среди мониторов и свистящих от напряжения принтеров. Стало легче, руки больше не дрожали, только в голове чётко вспыхивала схема доклада.
А потом Дима неожиданно наклонил Лиду назад, - видел в каком-то фильме, - так что та чуть не потеряла равновесие и вцепилась в Димины плечи так сильно, что тот почти выпустил её из рук, но вовремя подхватил. Комната взорвалась звонким смехом.
- Вижу, вы тут не скучаете.
Ну конечно же, это пришёл он. Кто ещё может прийти незаметно и в самый разгар веселья, словно чувствуя, где что интересного происходит?
- Успокаиваемся, Александр Владимирович, - усмехнулась Лида, одёргивая подол юбки, задравшийся до середины бедра.
Дима почувствовал, что краснеет, и широко улыбнулся, чтобы скрыть своё смущение. Он не видел Александра два дня и хотел бы остаться с ним наедине хотя бы на пять минут, чтобы не прятать глаза и не думать о том, куда деть руки. Пусть Лида посвящена в курс дела, это ещё не значит, что при ней можно себе позволить что-то большее, чем промямлить:
- Здравствуйте, Александр Владимирович.
- Лида, оставь нас на десять минут.
- Да, уже убегаю, - Лида подмигнула Диме и, подхватив какой-то яркий журнал, выскользнула из кабинета. Плотно прикрыла дверь за собой.
- Накрутил себя, - Александр подошёл к столу с распечатками проекта и полистал. – И в чём состоит суть сомнений?
Дима подошёл ближе и встал за спиной Александра, тоже посмотрел на чертежи. Теперь уже его глазами. Надо отдать должное, выглядело достойно и вполне себе новаторски, чего и требовал заказчик.
- А вдруг я растеряюсь и забуду, что говорить? – Дима закусил губу и встряхнул руками, останавливая просыпающуюся дрожь.
- И что из того? – Александр обернулся и снисходительно посмотрел на Диму, провёл рукой по воротнику рубашки, слегка касаясь кожи на шее. – Проект уже сделан, что бы ты ни сказал, материал готов. И говорит сам за себя.
- Тебе нравится? – Сердце билось в горле и рукава пиджака казались ужасно длинными и нелепыми.
- Достойный проект. Компания в нём уверена, - Александр улыбнулся и потеребил кончики Диминых волос на висках.
- Да я не о том! - Дима отодвинулся от Александра и заходил по кабинету. – Достойный - не достойный… чёртов маркетинг. Я спросил, тебе нравится?
Александр вновь подошёл к Диме.
- Нравится.
- Это самое главное… - выдохнул Дима и порывисто прижался к Александру, приподнялся на цыпочках и поцеловал его в губы. – Остальное всё фигня.
- Но моё мнение – не истина в последней инстанции. – Глаза напротив были серьёзны, но Дима услышал то, что хотел услышать и та уверенность, которая нужна была, проросла внутри и укрепила его во мнении, что всё пройдёт гладко.
- Для меня истина, - решительно проговорил он.
- Хорошо, пусть будет.
В кармане Александра завибрировал телефон. Всеволод Игнатьевич сообщил, что пора выезжать.
В машине было слишком тепло, несмотря на работающий кондиционер, и по коже спины заструился жар. Дима смахнул выступившие над губой капельки пота и отодвинулся от Александра, сидевшего рядом с ним на заднем сидении, чуть дальше. Нужно было сосредоточиться, а не думать о том, удобно ли заниматься сексом в машине. Куда ногу поставить? И в какой позе? Определённо, это неудобно, но наверное, так близко и горячо… Александр бы подержал ноги… Дима больно прикусил губу, чтобы хоть как-то отвлечься и настроиться на представление проекта. Видимо, слишком сильно прикусил кожу, во рту стало солёно. Но боли не чувствовалось. Привычка, блин.
Дима отвернулся к окну и облизал губы, так и есть, кровища текла ручьём, пришлось сглатывать. Отвратительный вкус, вызывающий тошноту. Да ещё в такой духоте…
Александр молча протянул Диме платок и уверенно убрал его руку от лица.
- Не трогай руками, платок приложи, - он говорил тихо, Всеволод Игнатьевич не мог услышать. Рядом с ним Женя Отрадная орала о том, чтобы подлый некто уходил нафиг и закрыл за собой дверь, чтобы не дуло.
- Спасибо, - благодарно улыбнулся Дима. – Нервы. Ненавижу публичные выступления.
Всеволод Игнатьевич посмотрел на них в зеркало заднего вида и покачал головой.
- Слушай, Саш… забыл сказать, - начал он и побарабанил пальцами по рулю, - Стася звонила, сказала, что Антипов намыливался прийти.
- Он ещё не ушёл на пенсию? – недружелюбно спросил Александр. Дима почувствовал, как медленно начинает бледнеть. Что ещё за Антипов?
- Куда там, - невесело протянул Сева, - он будет гнобить, пока вперёд ногами не вынесут. И после смерти сожрёт ещё пару-тройку младенцев. Ты Димку предупреди, чтоб готов был. А то мало ли… Моя Валька уволилась из «Ориона» после его разноса и деньги не нужны оказались. Есть же твари…
Дима закусил край платка и выжидательно посмотрел на Александра. Только психически ненормальных критиков ему не хватало сегодня. Сразу вспомнился маразматический преподаватель сопромата. Тот ещё был перец. Невзлюбил Диму просто потому что он был тринадцатым по списку. И вечно подкалывал его, мол, бесноватый и ещё какой-то… Сейчас вспоминать не хотелось, но упорно вспоминалось, и настроение постепенно стремилось к нулю. Если этот Антипов такой же невменяемый, то против него Дима сможет… должен смочь выставить оборону в виде пофигизма, типа видели, знаем.
- Если он там будет, то лучше не говори ничего. Соглашайся и кивай. Я скажу всё что надо за тебя. Павел Евгеньевич не любит молодых специалистов принципиально. И считает, что их нужно воспитывать, а не потакать прихотям. Поэтому раньше времени не высовывайся. Надеюсь, что он тебя не заметит.
Дима убрал платок ото рта. На белой ткани запеклись три красных пятнышка. Плохой знак, некстати подумал Дима.
- Но если проект достойный, как ты говоришь…
- Это не имеет никакого значения, - Александр протянул руку и ненавязчиво коснулся мизинца Димы. – Главное, не бойся его. Он этого не любит.
- А вообще есть возможность ему понравиться?
- Павлуша – маразматик, - Всеволод Игнатьевич обернулся и подмигнул Диме. – И с этим ничего нельзя поделать. Конечно, он отличный специалист в своей области… но это не даёт ему права унижать людей. Терпеть его не могу!
- Сева, - Александр резко остановил эмоциональный поток. – Тебя тоже нужно успокаивать?
- Сашка! – Всеволод Игнатьевич постучал раскрытой ладонью по рулю и громко выругался. - … твою мать! Он мне мстит за свою Лариску, что оставил её. Распугивает всех моих специалистов, чтоб потопить. Но хрена ему! Пусть выкусит. Я своих в обиду больше не дам. Димка, если останешься, повышу зарплату.
- Я буду с ним сам говорить, - Александр посмотрел на Диму и мягко улыбнулся. Да хоть на край света за ним побежишь, подумал Дима и улыбнулся в ответ. Кто угодно побежит. Даже Всеволод Игнатьевич вмиг успокоился и, сделав радио погромче, стал подпевать Валерии и её хору мальчиков-клаустрофобов, застрявших в лифте.
В приёмной администрации было прохладно и тихо, как в библиотеке. Пахло какими-то фикусами и бумажной пылью. Девушка-секретарь дежурно улыбнулась вошедшим и сказала, чтобы они подождали пять минут.
- Павел Евгеньевич Антипов уже прибыл? – Александр рикошетом вернул девушке дежурную улыбку и она кивнула. Дима понял, что это конец. Вот и смерть его пришла. Маразматик, которого никак не вынесут вперёд ногами откусит ему голову, как пить дать.
- Дима, соберись, - Александр опустился на тахту рядом с Димой и забрал у него папку с технической документацией. – Твой проект примут, я тебе обещаю.
- Пусть только вякнет, - сказал Всеволод Игнатьевич, понизив голос, и быстрым движением оправил пиджак. Да, они с Александром выглядели вполне себе внушительно. Солидные, серьёзные бизнесмены. Когда-нибудь Дима станет таким же, и будет всё фиолетово. Главное - не теряться и наматывать на ус.
- Вы можете пройти, - у девушки и голос был дежурным, эдакий секретарский акцент. Фи-фи-фи.
Они вошли в просторный светлый кабинет, посередине которого стоял продолговатый стол для переговоров. За столом сидело четверо человек, все довольно-таки преклонного возраста, лишь один казался сверстником Александра. Мужчины обменялись рукопожатиями и формальными фразами о погоде. Дима всматривался в незнакомые лица и пытался угадать, которое из них принадлежит легендарному Антипову. Сначала он подумал, что это седой как лунь старичок с крючковатым носом и веснушчатой кожей. Уж больно грозно он взирал из своего кресла на Диму. Волнение подкатило к горлу и захотелось трусливо уйти. Но Дима продолжал стоять чуть позади Всеволода Игнатьевича и вслушиваться в разговор.
- Финансовые документы будут готовы через неделю, - Александр подошёл к проектору и, достав из портмоне диск, вставил его в прорезь. – Сначала посмотрим общий внешний вид, а потом внутреннюю отделку.
- Есть ещё и проект внутреннего дизайна? – удивлённо переспросил крючконосый.
- Дизайн был заказан, - спокойно пояснил Александр и настроил изображение. Всеволод Игнатьевич подтолкнул Диму к свободным местам за столом, и они сели рядом напротив проекционного экрана.
Александр листал слайды и говорил о материалах, о размерах и технических характеристиках. Дима медленно выпадал в осадок… Он тоже знал каждую цифру. Когда успел?
Мужчина, который выглядел моложе всех остальных членов комиссии, задал два вопроса о расценках на материалы и, улыбнувшись, раскрыл папку с чертежами и расчётами. Потом передал чертежи остальным, оставив у себя расчёты. Поставил свою подпись на документе утверждения.
Дима медленно выдохнул. Один есть. Осталось ещё трое. Крючконосый мужчина рассматривал чертежи вторым. Пожевал губы, что-то едва слышно сказал сидящему рядом полнотелому краснолицему дяденьке и отодвинул от себя чертежи. Поставил подпись на документе. Дима замер на секунду. Неужели так всё легко будет? Или… это не Антипов…
Краснолицый поставил подпись, даже не рассматривая документы, а просто кивнул Александру, над чем-то посмеялся с тем, кого Дима принял за Антипова. Остался только один человек. Дима смотрел на кудрявого улыбчивого мужчину, сидящего наискось от него и медленно холодел. Вот он. Этот взгляд… Насмешка и знание.
- Автор проекта – Дмитрий Минаев, - громко прочитал он и поднял взгляд на Диму. У него были светлые, почти прозрачные глаза. Холодные и острые как опасная бритва. Дима понял, что порезался. Он его заметил. – Это вы?
Павел Евгеньевич снял очки и указал ими на Диму.
- Да, я разработчик, - Дима думал, что если помирать, то с музыкой, поэтому говорил уверенно и ровно. Насмотрелся на Александра и вдруг представил себя им. Как бы он повёл себя в подобной ситуации? Глазом бы не моргнул и отвечал прямо и в лоб. У тебя бритва, а у меня – бита.
- Давно занимаетесь проектированием?
- Три года. Начал ещё в университете. Вёл проект торгового центра на улице Восстания, - Дима выпрямился на стуле и расцепил руки, демонстрируя полную открытость и готовность к разговору.
- В моей компании все специалисты имеют опыт и высокую квалификацию, - Всеволод Игнатьевич сверлил глазами Павла Евгеньевича, откровенно вызывая его на словесную дуэль. Дима мысленно одёрнул его. Не стоило говорить в таком тоне. Обычно маразматиков это только распаляет.
- Я знаю, что в твоей фирме принято потакать молодым да ранним. Не самая лучшая тенденция, – усмехнулся Павел Евгеньевич и кинул короткий острый взгляд на Александра.
- Павел Евгеньевич, давайте перейдём к сути рассматриваемого вопроса, - Александр вальяжно прошёлся по кабинету и сел напротив, положив одну ногу на другую. Он был абсолютно спокоен и заражал этим спокойствием всех вокруг.
- Эх… Александр, Александр… - уже мягче усмехнулся Павел Евгеньевич, словно они с Александром были друзья - не разлей вода, и отложил очки в сторону. – С каких пор ты радеешь за молодёжь? Ты же за опыт всегда выступал, насколько я помню. Родственник, наверное, какой-нибудь… Понимаю-понимаю… Семья – это святое. Надо помочь младшему брату. Кстати, наслышан о твоём блестящем выступлении в Лондоне. Администрация города приняла решение объявить тебе благодарность.
- Дмитрий Минаев мне не родственник, - Александр проигнорировал лестные слова.
- Хочешь сказать, что нет ничего личного в том, что ты представляешь весьма заурядный проект? Конечно, с твоими способностями можно продать что угодно и кому угодно, – Павел Евгеньевич снисходительно улыбнулся, и Дима подумал, что такого унижения не испытывал никогда в жизни. Он не сомневался, знал, куда бить. И бил. Нахрена?!
- Ничего личного, - серьёзно ответил Александр. – Мне понравился этот проект.
- Да, проект неплохой… Правда, слишком похож на все эти европейские этюдики. Но иногда среди сора попадаются достойные работы. Например, автостоянка Василия Федотова или Московский индустриальный банк Егора Либова. Ребята постарались на славу, и получили заслуженные награды.
- Павел Евгеньевич, я думаю, вам не стоит напоминать о том, что эти специалисты получили награды в Международный день инвалидов.
- Ну так вот, я понимаю, талант! Упорство и природное чутьё. А тут… всё сие уже было. Вот, например, такая параллель колонн была разработана Максом Рингом ещё в начале XX века. Или круглый зал… Языческий ещё храм – Пантеон, помнишь? Оттуда идейку подсмотрели. Но это не так принципиально, заимствование не считается тяжким грехом, а вот смешение стилей… Это же, простите великодушно, культурный винегрет какой-то и, по меньшей мере, неразвитое чувство вкуса и гармонии, - Павел Евгеньевич кинул пренебрежительный взгляд на чертёж и, тяжело вздохнув, подвинул к себе бланк утверждения. – Только из уважения к вам, Александр Владимирович.
Он подписал, не касаясь рукой бумаги, и отдал документ секретарше.
- И мой вам совет, Александр Владимирович, не тратьте себя по пустякам. Ваше место не здесь.
- Спасибо за совет, Павел Евгеньевич. Но я привык сам выбирать тех людей, с которыми мне приятно работать.
Александр встал и, не прощаясь, пошёл к выходу. Дима на ватных ногах поплёлся вслед за ним. Обернувшись, он кинул взгляд на Павла Евгеньевича и увидел, что его лицо было серым и неприятным. Очевидно, он не один раз предлагал Александру работать с ним.
Всеволод Игнатьевич сиял улыбкой, подписывая документы в приёмной, Александр тоже был доволен. Они даже шутили с краснолицым добродушным дядькой. Обсуждали его разговор с Антиповым и его методы воздействия. Дима стоял, прислонившись к стене и понимал, что начинает задыхаться. До него всё быстрее и быстрее доходило осознание того, что он полный ноль… Без Александра он полный ноль. «Вот, я понимаю, талант, а тут…» - то и дело вспыхивало в голове и заткнуть этот мерзкий голос было невозможно. Дима развернулся и пошёл по коридору. Нужно было покурить, срочно, а лучше вообще сдохнуть.
- Чёрт. Чёрт! Чёрт!!! – Дима чиркал зажигалкой, но она никак не хотела давать огонь. Ударив ногой дверь одной из кабинок туалета, Дима попробовал опять зажечь сигарету. На этот раз зажигалка сжалилась и вспыхнула ярко-жёлтым. – Талант, бля… Где бы его занять, твою мать! Всё сие уже было… Конечно, было! В любом доме четыре стены и потолок! – Дима опять ударил дверцу ногой. Дверца распахнулась, и Дима со всей силы долбанул её ещё раз. Стало чуть легче, - наверное, подействовала сигарета.
Дима стоял около раскрытого окна и ни о чём не думал. Внизу цвела черёмуха, и всего полчаса назад он был уверен в том, что что-то может, что в нём действительно что-то есть. Черёмуха была чистой, белой, пахла свободой… Тщеславие и гордыня, и больше ничего. Он всё придумал, никогда не было ни таланта, ни способностей, ни видения, просто амбиции, голые фантазии. Как бы ни хотелось отрицать слова Павла Евгеньевича, у него ничего не получалось. Отсутствие гармонии и вторичность, а он так гордился собой…
Дима шмыгнул носом и затушил окурок. Он слышал, как кто-то вошёл в туалет, и знал, кто это был. Только из уважения к нему… и ни грамма больше.
- Как поживает твоя истина в последней инстанции? – Александр подошёл к Диме и провёл кончиками пальцев по его шее сзади. Дима опять шмыгнул. Ну какого чёрта он хочет реветь?! Как маленький придурок!
- Взяла выходной, - горько усмехнулся Дима и достал ещё одну сигарету, покрутил в пальцах. – Это было мерзко…
- Это не твоя война. Демонстрация силы была устроена для меня, а ты попался под горячую руку.
Дима отложил сигарету на подоконник и обернулся к Александру, посмотрел на его грудь, и почувствовал, как тот обнимает за плечи и привлекает ближе к себе. Дима закрыл глаза и прижался щекой к жёсткой ткани пиджака, за которой размеренно билось сердце.
- Обидно, Саша… - едва слышно выдохнул Дима, обнимая Александра за пояс. – Как же обидно… зачем он так? Саш, ну зачем? Даже если он прав.
Александр гладил Диму по голове и прижимал к себе всё ближе и ближе, пока он не перестал всхлипывать.
- Злых людей много, Дима. Мне понравился этот проект. Пусть твоя истина вернётся на работу и покажет всем кузькину мать.
- Я привыкну… когда-нибудь я привыкну, - решительно проговорил Дима и отстранился от Александра, посмотрел на него. – Я научусь, вот увидишь!
Александр взял его лицо в свои руки и наклонился, чтобы поцеловать, но вдруг остановился и, не моргая, посмотрел в глаза.
- Не надо, Дима, - прошептал он. – Не привыкай. Это не для тебя.
- Почему?
- Ты художник, мой красивый мальчик, - Александр ласково поцеловал его в губы и улыбнулся. – Я им тебя не отдам.
- Напиться хочу.
Дима смотрел на размытый дождём пейзаж за окном автомобиля и теребил в пальцах брелок от ключей. Пизанская башня, память о свадебном путешествии. Море, ностальгия… Чёртов Пантеон с долбаным круглым залом. Нет, не чёртов, а языческий. Впечатляющий проект, оригинальный.
- В баре или клубе? – Александр смотрел на дорогу и был спокоен, как удав. Конечно, ему-то что. Он всё это уже прошёл, наверное. А может быть и нет, у него талант есть. Да, на то, чтобы так смотреть на людей, как он сейчас смотрит – прямо в душу без предупреждения, нужно иметь талант. Дима прекрасно понимал, что ведёт себя некрасиво, дуясь как мышь на крупу, но настроения не было, а притворяться он не умел. И начинать не собирался. Дима коротко выдохнул и отвернулся. И дождь ещё как назло стучал по стеклу жалобно и тоскливо.
- Без разницы.
- Значит, в клубе. Мне нравится смотреть на то, как ты танцуешь.
- Так же как и проектирую, хотя… быть может, чуть лучше.
Александр свернул с дороги и заглушил мотор. Дима устало потёр виски и мельком глянул на него, оценивая свои шансы быть выброшенным из машины под дождь. Тридцать к семидесяти, что всё-таки его помилуют. Александр достал сигареты и молча протянул пачку Диме. Они закурили, слушая ритмичный стук капель по крыше автомобиля.
- Когда я был в твоём возрасте, тоже считал, что все мне должны. Но жизнь быстро объяснила, что к чему. Если ты сам себя не уважаешь, никто этим заниматься не станет. Если ты не будешь считать себя лучшим, никто не будет. Антипов чует за версту тех, кто его боится и сомневается в себе. А если сомневаешься, значит, есть причины. Человек, уверенный в себе, не будет передумывать, даже если весь мир против. Он готов умереть за свою идею.
Дима затянулся и закрыл глаза, пропуская дым через лёгкие.
- У всех бывают трудности и первый раз всегда больно падать, но я не буду повторять дважды, чтобы ты меня услышал. Если у тебя нет желания, я могу отвезти тебя домой, и мы сходим в клуб, когда оно появится.
Дима усмехнулся и почувствовал, как в груди стало больно. Словно что-то давило изнутри и мешало дышать.
- Тебе нравится со мной развлекаться? С таким красивым мальчиком…
Александр затушил окурок и, повернувшись к Диме всем корпусом, широко улыбнулся, но глаза его были тёмными и серьёзными. Это было страшно. Так страшно, что Дима невольно вздрогнул и широко распахнул глаза.
- А ты чертовски наблюдателен, - понизив голос, проговорил Александр и, спрятав улыбку, резко приблизился к Диме. Это было так неожиданно, что он охнул и выставил вперёд руки, защищаясь, словно Александр мог его ударить. – Да, мне нравится быть с тобой. И мне, представляешь, нравится, когда у тебя хорошее настроение.
Дима не смог закрыть глаза, даже когда Александр поцеловал его в щёку, потом ласково скользнул по шее сзади и чуть сдавил пальцами, погладил. По телу прошла волна дрожи, и Дима поддался влечению. Шумно выдохнул и зажмурился, целуя в ответ. На короткий миг в голове стало тихо, больше не звучал мерзкий голос Павла Евгеньевича и вторивший ему внутренний Димин голос. Он всё ещё оправдывался, изобретал достойные ответ. К чёрту… Всё уже позади, теперь всё уже позади.
- Я дурак? – Дима уткнулся носом в шею Александра и медленно гладил его по спине.
- Импульсивный, юный романтик.
- Я, будь на твоём месте, выкинул бы себя за шкирку без права реабилитации за такие слова.
- Не выкинул бы, - усмехнулся Александр и чмокнул Диму в скулу. – Ты бы себя любил и плевал бы на всех.
- Какое замысловатое признание, - засмеялся Дима и отстранился. – Поехали в клуб, в конце концов, мой проект приняли. Буду собой гордиться.
- Вот и славно, умный мальчик. Неси дневник, буду ставить пятёрку.
- Поговорим об этом вечером, когда я буду в невменяемом состоянии танцевать на столе лезгинку или лучше вприсядку. Вот опозоришься, так опозоришься!
- Я не буду позориться, я буду частушки петь. Вот эту, например:
Не ходите девки, замуж,
Ничего хорошего:
Утром встанешь…
- Не надо! – громко засмеялся Дима, только представив себе эту картину. Александр в костюме от Армани играет на балалайке и поёт матерные частушки, кстати, неплохо так поёт, со знанием дела. Милый такой… родной. – Лучше мы тихо-молча наквасимся и…
- И? – Александр облизнул губы и слегка потянул Диму за прядку волос.
- И-и… - Рука сама собой скользнула по напряжённому животу Александра, и Дима тихо выдохнул, чувствуя, что краснеет: - Будет нам счастье.
Машина низко зарычала и медленно тронулась. Дождь прекратился, и яркое закатное солнце залило городские улицы золотом.