С благодарностью моей маме за веру,
моему папе за поддержку,
и моему брату за то, что он просто есть!
(потому что иным достаточно просто быть,
чтобы помогать другим людям)...
***
- Выпрями спину, разведи локти. Давай сначала!
Угрюмый взгляд в черно-белую клавиатуру и послушное исполнение приказа. Как всегда послушное. Потому что ничто так не закаляет как плата денег, которых в семье, скажем мягче, никогда не было в избытке. И ничто на свете не заставляет так взрослеть, как ответственность... пусть даже такая маленькая - как закончить с отличием музыкальную школу.
***
Синее бархатное платье. Накрученные волосы. Коротко остриженные ногти - серебристым лаком. Туфли без каблука. Бешено колотящееся сердце. Застывшие в глазах слезы.
Нелегко сдавать последний экзамен. Все предыдущие меркнут в сравнении с ним. Самым последним, самым ответственным... и ты ведь уже совсем взрослая... сколько тебе? должно быть уже пятнадцать.
Смелее, смелее, девочка шагай к победе!
Ты помнишь, какой ты играла этюд? Кажется октавный. Но это не важно.
Все, что важно было потом - боль.
Вроде бы простое слово - и всего четыре буквы... «боль». Оно какое-то соленое на вкус, может потому что так похоже по звучанию на «соль»? И цвет у него грязный серо-коричневый, как «моль».
Только когда она приходит, не осознаешь, что к тебе пришло именно это слово. Такое простое и невзрачное? «Боль»? Нет! Кто-то шутя прозвал это невыносимо невозможное чувство болью... Адекватно неповторимое ни в каких даже самых страшных снах.
Боль... до конца прочувствовать, до конца понять...
Сколько ты сказала тебе лет? Всего пятнадцать!
О, как давно же это было!
А сердце так же замирает в груди, как тогда и как всегда потом... когда пальцы касаются клавиш.
Рояль. Приветственно и призывно поднятая крышка. Отодвинутый стул.
Всё готово. Ну же, садись, родная! Не бойся ты так!
Ошиблась! Споткнулась! Но смело шла вперед! Молодчинка! Никто ведь даже и не заметил, что на двадцатом с конца такте ты сыграла совсем не то, что прописано.
Но зато сколько чувств!
«Ты играла ее так, как не играл никто до тебя. Будь он жив - он бы гордился тобой!»- похвала учительницы.
Сколько эмоций! Сколько боли!
Боли? Кто сказал, что здесь была боль? Боли здесь не было! Здесь была лишь жалость и сочувствие! Сегодня ты еще не понимаешь этой боли! Сегодня ты заученный урок стучала по клавишам. Та самая боль и то самое воскресение придет потом!
Но зато пятерка!
Поздравляю, хорошая моя. Вот ты и стала отличницей! Ну что же ты? Все еще стоишь прижавшись спиной к стенке, чтобы не упасть. Все еще не можешь успокоить трясущиеся коленки и все еще не веришь, что все кончено.
Да, кончено, радость моя! Можно наконец-то захлопнуть крышку своего пианино, перенести его в комнату к брату (потому как в твоей и без него никак не развернуться) и забыть обо всем...
- проснувшись ото сна... -
***
Когда сердце замирает в груди, когда от слез не осталось ничего кроме сдавленных последних всхлипов я сажусь за старенькое пианино, на крышке которого еще прежними хозяевами было выцарапано чужое женское имя.
Я утопаю в нахлынувших чувствах, эмоциях в родной, ставшей уже неотделимой от меня, боли незнакомого, но дорогого и любимого композитора.
Музыка пробуждает в человеке человека.
Единственное произведение, которое я еще помню как играть всегда со мной. Эта соната звучит везде вокруг. Она определяет течение моей жизни. То спокойное и соразмерное, как в начале, то летящее словно камень с обрыва, как арпеджио - вверх...
Она лечит. Она как глоток свежего воздуха, для умирающего от удушья.
Она - целая жизнь...
***
Когда мне плохо я вспоминаю тебя, маленькая девочка, что так упрямо, наперекор своему желанию, закусив губу шла вперед. Спотыкалась, падала, заливалась плачем. Но поднималась и двигалась дальше. Неуклонно, неустанно. И все потому что твой брат бросил эту самую музыкалку после четвертого класса. И вот ты пообещала дойти до конца. Чтобы быть лучше брата!
Всю жизнь ты пыталась доказать, что ты лучше брата! Что ж, сила воли у тебя действительно есть, солнышко! Но ты никак не можешь быть лучше брата! Вы разные! И вы оба чудесные создания этой планеты. Улыбаешься? Смеешься? Да, маленькая-маленькая девочка! Вы оба лучшие! А знаешь почему? Потому что вы вместе! Вы прекрасно дополняете друг друга! Его способные к физике мозги, и твой творческий потенциал. Вы бы могли сыграть в четыре руки на черно-белых клавишах рояля, перебирая суперструны пространства легкими движениями пальцев. Кто знает, может быть вам это еще предстоит?
Пронести сквозь жизнь - эту неизмеримую, чужую. Но по сути - для тебя роднее этой боли на всем белом свете ничего и нет. Никто так преданно не понимал твоей души, как этот надломленный страданием стук триолей, этот неутомимый вальс арпеджио, и острые как иголки воспоминания - стаккато. Одно произведение... но какое...
- шепотом - трагичное -
Как странно... чужая боль в силах вылечить твою собственную...
Лунная - не от того, что под лунной и не от того, что написана лунатиком...
Счастье ускользающее из рук. И кажется до него легко дотронуться, только протяни в небо руки! Но до него так далеко... как до неосязаемой, волшебной, холодной, манящей, серебристой луны.
Что же ты молчишь, маленькая девочка? Скажи хоть слово на мой полуночный бред. Где ты?
- направо, налево - ничего -
Маленькая девочка, ты где?!
Но ты упрямо молчишь...
Повзрослевшая, поумневшая, научившаяся понимать и видеть боль - ты - это я...