«К свободе призваны вы,… только бы свобода… не была поводом к угождению плоти…
…поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти… Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное… Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание… Если вы живёте духом, то по духу и поступать должны. Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать…», - так возглашает в своём послании к Галатам святой апостол Павел.
Единство и борьба противоположностей: духа и плоти – заключены как в языке отдельного человека, так и народа в целом. Если торжествует дух, то язык развивается и совершенствуется, если же над всем довлеют интересы естества – он слабеет, утрачивает силу и значение.
В начале XXI века духовные силы русского языка оказались значительно подорваны. Причин здесь немало. Начнём с того, что в первой четверти прошлого столетия русский язык был насильственно отторгнут от Православной церкви, связь с которой со времён создания кириллицы была не просто тесной, но кровной. В настоящее время язык используется лишь для выражения весьма ограниченного круга понятий, связанных с рынком на различных уровнях российской жизни. Если следовать логике апостола Павла, то подобная ситуация есть не что иное, как обслуживание интересов плоти. Вот почему язык не развивается и не усиливается. Многочисленные иностранные заимствования не пополняют лексику, а вытесняют живые исконные слова, заменяя их звонким бездушным суррогатом. Массовое же загрязнение языка жаргонизмами, сленговыми выражениями, наипошлейшей ненорматившиной и вообще поставило его на грань деградации. Более того, сколько раз учителя словесности из «добрых побуждений» советовали ученикам изъясняться на письме несложными предложениями, что так же вредило духовной стороне языка, которая осталась непонятой несколькими поколениями россиян.
Между тем для русского национального сознания характерны с одной стороны склонность к созерцательности, с другой – страстное желание заглянуть внутрь себя, понять: кто мы? откуда? куда идём? в чём смысл нашего бытия? и т.п. Первое рождает пространные бессоюзные и сложносочинённые речевые конструкции, второе – сложноподчинённые с многочисленными придаточными изъяснительными, причины, цели, следствия и т.д. Попытки проникнуть в суть запечатлённого явления предпринимаются посредством предложений с различными видами связи. Именно такой язык отличает все выдающиеся и великие произведения русской литературы, начиная от «Слова о полку Игореве…»
Есть ещё одна особенность национального сознания, благодаря которой в русском языке порой возникает гармония небесного и земного, духа и естества. Её очень тонко чувствовал Сергей Александрович ЕСЕНИН. Вот что он пишет в неотправленном письме Иванову-Разумнику от мая 1921 года: «Поэту нужно всегда раздвигать зрение над словом. Ведь если мы пишем на русском языке, то мы должны знать, что до наших образов двойного зрения: «Головы моей жёлтый лист», «Солнце мёрзнет, как лужа» - были образы двойного чувствования.
«Мария зажги снега» и «заиграй овражки», «Авдотья подмочи порог» - это образы календарного стиля, которые создал наш Великоросс из той двойной жизни, когда он переживал свои дни двояко, церковно и бытом.
Мария – это церковный день святой Марии, а «зажги снега» и «заиграй овражки» - бытовой день, день таянья снега, когда журчат ручьи в овраге. Но это понимают только немногие в России».
Так и хочется вослед Есенину продолжить: «И никто на Западе!» Замечаю это потому, что с той стороны не только пытаются активно влиять на российскую политику и экономику, но и учат, к примеру, каким должен быть язык средств массовой информации, полностью выхолащивая из него оттенки, полутона, а заодно и национальные особенности.
«Эпитеты: осторожно! Шаткие костыли!» - так называется материал редактора издательств «Майами хералд», «Нью-Йорк таймс» и «Даллас таймс хералди» Кена Финкеля, помещённый в «Справочнике для журналистов Центральной и Восточной Европы», рекомендованном в качестве пособия на факультетах журналистики в российских вузах. Вот лишь некоторые положения из статьи маститого американского журналиста: «Когда существительные и глаголы хорошо связаны между собой, предложения передают смысл. Прилагательные и наречия вносят лишь оттенки. Когда вы пользуетесь эпитетами, проверьте, так ли уж нужны эти оттенки?… Обозначайте оттенок только такого существительного, которое действительно нуждается в этом. Не пишите «жёлтый подсолнух» или «коричневая грязь». Подобное и вправду может показаться вполне разумным, если не знать, что в родном языке существуют образования «синее море», «красное солнышко», «мать сыра-земля» и тому подобные, в которых эпитеты не просто обозначают оттенок, но передают духовную суть явления. Если подходить к ним с меркой Кена Финкеля, то рассуждать следует приблизительно так: «Зачем писать «синее море», если при самом слове «море» возникает вполне определённый цветовой образ (синее)». Но как в таком случае быть с сочетанием «старая старушка» нередко встречающимся в русских народных сказках? Ведь старушка уж точно иначе как старой быть просто не может? Между тем ларчик открывается довольно просто, стоит только лишний раз вспомнить слова Есенина о двойном чувствовании Великороссов: бытовом и церковном(духовном), - после чего становится ясным, что слово «старушка» означает плоть, а эпитет «старая» - душу, умудрённую многолетним опытом, и всякое противоречие в подобных сочетаниях исчезает само собой. «Жёлтый подсолнух», кстати, тоже не режет русское ухо по причине того, что в слове «жёлтый» заключён не просто поверхностный оттенок, в нём присутствует грустное чувство уходящего лета и скорого окончания погожих дней.
Таковы особенности русского языка, который, если вникнуть в него поглубже, можно в самом лучшем смысле назвать избыточным. Но избыточен и язык Библии. Так может, идущие от века к веку посылы об особенной русской душе и народе-богоносце имеют под собой почву?