Рынок и социализм. Предисловие
Целью данного произведения является найти причины экономического кризиса, в каком оказался СССР в конце 80-х - начале 90-х годов, а также причины кризиса нынешнего. Знающий причину болезни видит также и способ лечения ее, тогда как используемые, вследствие неверно установленного диагноза, средства лечения способствуют лишь ухудшению положения больного.
Хорошо известно изречение, что людей вне политики нет. Это, с одной стороны, является залогом того, что средство лечения, несмотря ни на что, в конце концов, будет найдено, причем найдено не продвинувшимися в экономической теории единицами, а найдено широкими массами. С другой стороны, такое положение дел способствует тому, что наряду с непредвзятым исследованием, и стремясь заслонить последнее, имеется огромная масса мнений и толков, характерных для обыденного сознания, сущность которого заключается в том, чтобы скользить по поверхности явлений, не углубляясь в их сущность. Обыденное сознание, получив ряд исторических и заслуженных уроков, уже давно признало себя побежденным или, по крайней мере, некомпетентным в области физики, математики, астрономии, географии. На худой конец оно согласно признать свое поражение даже и в истории - хотя это есть наука классовая, а все же ее интересы лежат не столь близко к злобе дня, как вопросы политической экономии. В области последней каждый считает себя знатоком, поскольку нет такого человека, который не выступал бы в роли того или иного агента в системе производственных отношений, не имел бы определенного количества денежных или иных средств и не строил бы планов, как лучше распорядиться этими средствами, как быстрее добиться с ними успеха. А между тем политическая экономия, в смысле необходимого для овладения ею времени, есть такая же наука, как и все другие. И это время необходимо затратить именно на нее, а не на другую деятельность, не на добывание средств, не на бизнес и т.д. Можно преуспеть в увеличении размеров своего имущества, суммы своих богатств, но это не значит, что данный человек преуспел в овладении политической экономией. Точка зрения обыденного сознания и в данном вопросе состоит как раз в том, будто именно преуспевшие бизнесмены и знают в политической экономии толк.
Обыденное сознание есть сознание миллионов, а в политике дело решают как раз именно миллионы, а вовсе не единицы, не десятки, не сотни. Задачей господствующего класса является поэтому воздействие именно на умы миллионов, а не десятков. Прежде, во времена СССР, обыденное сознание воспитывали таким образом, будто все социально-экономические проблемы решены в ходе революции 1917 года, будто антагонистических классов в СССР нет, будто, другими словами, в нашей стране господствует социалистический способ производства. Спите, други, почивайте! Все решено до вас и без вас! Нужно быть слепым, чтобы не видеть того, чьим интересам служила эта точка зрения. И те, кто не видел этого, действительно, ходили и жили, словно слепые. Но к концу 80-х годов надвинулся экономический кризис, и слепые начали прозревать. Экономическая нужда есть аргумент куда более сильный, чем софизмы прислуживавших буржуазии идеологов КПСС. Буржуазии не нужны зрячие, поэтому приверженцы той или иной из ее фракций пустились с разных сторон туманить мозги простому народу. Прессу, радио, телевидение заполнили ведущиеся между ними идеологические баталии. Каждый из борющихся нападал лишь на некую особенность в воззрениях оппонента, оставляя без критики наиболее существенное, т.е. как раз именно то, что лежит в основе современного угнетения одного класса другим. Так, например, либералы нападали на диктат государства, на всевластие чиновников, на господство монополий и ... требовали свободы частно-предпринимательской деятельности, требовали освободить от налогов мелкого хозяйчика, требовали самостоятельности предприятий и свободы рынка, стремясь всех уверить в том, будто прежде рынка не было вовсе. Сперва они прикрывались работами позднего Ленина о НЭПе и стремились выдать данный тактический ход за эволюцию его взглядов. Затем, в целях оправдания проводимых буржуазией реформ, либералы пошли уже в открытый поход против ленинизма, уверяя, будто все проблемы, какие ни есть, порождены как раз именно 1917-м годом, направившим страну якобы по неверному пути развития. Сталинисты же, - поскольку буржуазная частная собственность выступала для них лишь в виде частного капиталиста, каким был, например, Прошка Громов, - не уставали глаголить о реставрации ельцинцами капитализма и превозносить сталинский "социализм", хотя последний социализмом на деле не был. Между сталинистами и либералами, разместилось множество партий и группок, отличающихся от первых двух лишь оттенками. Каких-либо заслуг партий сталинистских и либеральных, а также заслуг их вождей в том, что именно они представляли на данный момент основные течения и сохранили либо даже развили свои организационные структуры, не было. Просто таково было положение вещей, существенными моментами которого явились, во-первых, сознание десятков миллионов, воспитанное на протяжении десятилетий многочисленнейшей оппортунистической партией, т.е. КПСС, и во-вторых, наличие организационной основы этих течений в лице все той же КПСС, развалившейся на сталинистские и либеральные осколки. Один вид частной собственности полемизирует с другим видом частной собственности - в этом заключается суть всех тех баталий на политической арене, свидетелем которых был народ за эти десятилетия.
Доказательству того, что не победа одного из них над другим, а только взятие пролетариатом власти и средств производства в свои руки может освободить общество от всяких экономических кризисов, и посвящен данный труд.
15 июля 2010г.