- Здравствуй, Алексевна! Что-то тебя долго не видать… Ты слыхала, в сорок пятой новые жильцы теперь, литераторы какие-то поселились?
- Литераторы? Литераторы… Было в моей жизни такое лет десять назад. Знавала я одну пару литераторов. У нас в соседней квартире жили. Да что там жили - существовали! Я тогда на пенсию только вышла, заняться мне было нечем, поговорить тоже особо не с кем, так я над ними опекунство взяла. Им было где-то, может, лет по двадцать пять. Они даже внешне были похожи чем-то друг на друга, взгляд у них всегда был какой-то далёкий-далёкий. Ходили, помню, они всюду вместе, в киоск выбежать рядом и то вместе. А оба такие худющие, ну точно привидения.
Есть у них нечего было всегда. Чем они питались и питались ли вообще, один Бог знает. Они стихи, наверно, ели. На завтрак - стихи, на обед – стихи и вечером тоже стихи. А я им то пирожков принесу, то блинов стопку напеку. И супчик кое-когда варила. Мне-то делать нечего, а у них вечно холодильник пустой. А как уйдут они на работу - союз писателей, что ль он называется, я и кошку их кормила. А кошка тоже на них чем-то смахивала и тоже тощая такая же. И молчала все время. Вот хоть ты ей на хвост наступи, она все равно молчать будет. Даже есть не попросит, только ходит, трется около тебя, смотрит своими огромными зелеными глазами и молчит.
Вообще странная семья была: в жизни эти литераторы мало ориентировались. Бытовыми вопросами они не интересовались вовсе. За квартиру я им платила. Себе пойду платить и у них квитанции возьму, мне все равно прогуляться надо, а они в жизни все эти расчеты не разберут. У них же только поэзия, всё возвышенно, высоко. На лавке под окном стихи друг другу читали и смеялись, радовались так. А я смотрела на них и тоже радовалась.
Нет, все-таки интересно с ними было. Привыкла я как-то к ним. Уютно мне как-то с ними было, хорошо. Вот посмотришь на них и думаешь: есть счастье на Земле. И они были воплощением этого счастья. Две тонкие полупрозрачные фигурки. Пойду утром за газеткой, увижу их, и так светло на душе становится. Они со мной здороваются, улыбаются.
Бывало, вечерком к ним постучу блинцов занести, а они мне сразу: «Тетя Люба, послушайте, как Вам?». И читали мне свои стихи, иногда и в прозе что-нибудь. Ты знаешь, интересно было, не зря они всеми ночами сидели. И чаем меня все время поили: такой душистый, с травками разными. Я раньше такой чай никогда не пила, только у них. А где уж они доставали эти травки, хоть убей не знаю. Но такой ароматный был, как будто они его стихами заваривали, а не заваркой.
А потом у них первенец родился… Честно говоря, я даже и подумать не могла, что у них может кто-то родиться, кроме стихов. Кажется, что они только стихи делали и ничего больше. А потом… а потом…переехали они потом… И так пусто стало без них… Привыкла я очень к ним, как родные они мне стали… Вот испеку блинов сейчас и думаю, а кому напекла-то, нести-то ведь некому…Они меня навещали даже как-то раз со своей девочкой. Оказалось, что в последний… Такая хорошенькая: волосики золотистые, глазки голубые-голубые и улыбалась все время она. А потом они и вовсе переехали в другой город…