Предисловие.
Каждый раз, благославляя в дальний путь и на доброе дело "Иди с Богом" не задумываемся что в дальнем пути всякое встречается и случается. Мы и едим и спим и всё это получается мы совершаем вместе с Богом?! – точнее Бог с нами. А ведь мы его дети, и если подумать, тогда что же вытворяет Бог с нами. Как-то нехорошо получается
* * *
Пройдет еще немного времени, и я опять предстану перед таможенной службой Всевышнего. О чем тогда меня спросят? Нужно бы заранее подумать над тем, что ответить. Хотя ведь это бред какой-то. Богу-то и так все изначально известно. Значит, правильные ответы нужны не Богу, а мне. А зачем тогда Богу нужно это шоу-показуха? Ничего другого не остается – моя Жизнь нужна Богу, так же как и Жизни подобных и бесподобных мне людей и зверей. Именно ценна не жертва в момент наступления Смерти, а сама Жизнь со всеми ее событиями и открытиями, со всеми ее страданиями и счастьем, со всеми бедами и радостями. Только через такую призму человеческих жизней – через своё творение – Бог может осознать собственное Величие. Недаром любое творение, будь то живописное полотно, музыкальное произведение или литературное сочинение, даже мало-мальский материальный предмет, сделанный руками человека, помимо воли автора-творца начинает жить собственной жизнью и получает свою историю. Это Бог награждает творца-человека талантами, но воля человека зарыть их в землю, или приумножить, вернув их сторицей истинному владельцу. Кстати говоря человеческое авторское право –. это стремление получить прибыль, которая тебе не принадлежит. Это от Лукавого. Это Он сулит людям призрачные надежды на блага, на славу, почет, уважение…А чаще всего это заканчивается ярмаркой тщеславия, обнажая не величие человека, а его слабости. Божий человек свободен от условностей. Итак…
«Вы обращаетесь ко Мне, но вы даже не способны понять, где малое переходит в Ничто, а очень большое становится Всем(Вечностью), потому что нет такой границы, потому что все одно – Нескончаемое». «Я заповеди выполнял…» начал было я и чисто физически ощутил, что просто нет сил закончить фразу, добавить что-то еще в свое оправдание. И совсем неожиданно легко вылетело «я старался выполнять». И она, эта фраза, легко, словно облачко, переливаясь и интерферируя всеми цветами радуги небесной, выделилась как бы из ничего и, танцуя, закружила рядом, наполняя слух радостной звенящей мелодией. Казалось, протяни руку и ты сможешь ощутить эти упругие движения и сможешь погладить ее как пушистого котёнка. «Ага, это и есть мыслеформа» – похоже я и здесь не утратил аналитических способностей. «Вот так-то лучше», - послышалось одобрение как бы одновременно и изнутри и со стороны.- «Ты верил словам фарисеев, выступающих от имени Моего, но не верил Слову Моему в душе своей. Как ты мог быть уверен в том, что в их словах есть Истина, а не часть ее? Как ты мог быть уверен в том, что соблюдаешь заповеди, не разумея до конца, что есть такое «не укради, не убий, не прелюбодействуй, почитай»…?» - «Наверное, до конца понять это простому смертному не дано» – вылетело сомнение, и его мыслеформа представилась какой-то ущербной(выщербленной) с зияющими пустотами, просящая поскорее их заполнить, а ее цветовая гамма казалась выгоревшей, поблёкшей, с преобладанием серого цвета, как одеяние монашки. «Каждый смертный понимает это в меру своих духовных способностей данных ему свыше, но ничто не мешает ему наращивать силу духа своего в отличие от того, что не дано ему распорядиться всеми материальными богатствами, ибо тогда они начинают распоряжаться им. Здесь все проще – не приобретай, а отдавай и созидай снова». И…предыдущая, как мне тогда показалось, обиженная мыслеформа, подмигнув, слилась с этим фонтаном из тысячи цветов и мелькнула и засверкала в нем в виде переливающейся цветной ленты. И нельзя уже узнать ее среди других, подобно тому как пчёлка, несущая с цветка порцию нектара, влетев в родной улей, растворяется там среди своих соплеменниц. Я был просто ошеломлён и зачарован этой музыкой света слов и совсем не ощущая оков и преград был готов проникнуть во всё мыслимое пространство, пропуская сквозь себя пьянящий дух нахлынувшего чувства всемогущества и свободы.
То, что можно было когда-то условно назвать сознанием (поскольку теперь оно было и внутри и снаружи) улавливало все вибрации происходящего, и стоило только сделать усилие, как оно, это выпущенное на свободу сознание, высвечивало все уголки Вселенной, собственной души и жизни. Хотя, честно говоря, во многие уголки просто не хотелось заглядывать – благо на это была дарована Воля. При этом было чувство не столько стыда, как порой бывает мы стыдимся своей наготы, неожиданно открывшейся всем окружающим, сколько это было чувство жалости, одной из составляющих Всеобщей Любви, жалости к себе как к постороннему или даже точнее чувство сожаления о тобой содеянном, о чем и думать забыл вовсе, или наоборот о несовершённом из-за каких-то ложных запретов и установок, то что мы обычно называем обстоятельствами, а проще говоря из-за трусости, которые теперь таяли как туман, обнажая явные формы нереализованных возможностей. Интересно было видеть-осознавать как бывшие рабы, испытав весь ужас своего земного существования, тем не менее не гнушались впоследствии издеваться над другими, как насильники становились трагическими жертвами, а жертвы ничем не примечательными людьми, как ярчайшие и успешные звезды-знаменитости рождались заново с диагнозом ДЦП, редко потом доживая до 20 лет. Но в основном земные испытания заканчивались Очищением и последующим Просветлением. Этот уровень мне пока не дано было постичь, но я прекрасно чувствовал, что он есть и тем самым предвосхищал его существование.
«Ты сейчас можешь освоиться с этим миром – пройти ПредВерие, но завтра с Утра на Работу» Эта мыслеформа возникла так буднично и так знакомо как фраза из всеми любимого много раз виденного-перевиденного фильма, как очертания контуров собственного жилища и потому даже не возникло вопроса «В чем же должна заключаться Работа, и вообще, когда оно наступит, это Утро?» Было ощущение уверенности, что всё должно произойти само собою – тебе предстояло лишь сделать шаг, переступив порог собственного дома. Мы порой очутившись перед знакомой дверью, часто влетаем, не задумываясь и поэтому не всегда оказываемся там, куда нам надо и не тогда, когда надо. Иногда бывало, осторожно, чтобы никого не потревожить, из последних сил сконцентрировав расползающееся сознание на щербинках дверной поверхности, нашарив ключ и не с первой попытки попадая в замочную скважину, оказываешься под защитой родных стен и без сожалений проваливаешься в темную пустоту. Бывало задержишься перед закрытой дверью, соображая или даже предвкушая, как встретят тебя домашние, приготовив им сюрприз. А бывает и просто остановишься, чтобы покалякать с соседом, случайно встретившись с ним нос к носу возле двери на пустяковые или более-менее важные темы общественного быта. Но так или иначе, рано или поздно, ты откроешь дверь и переступишь порог – это казалось непоколебимой истиной….
Работа заключалась в стратификации многомерных кортежей, что по сути представлялось душой, для тех из них, которые проходили по категории «бандерлоги». Назвать этот процесс сортировкой было бы слишком упрощенно. Наделенному способностью почти всепроникающего зрения видеть тонкие стороны души и совершить при этом ошибку было практически невозможно, как нормальному человеку никогда не спутать красный треугольник с зелёным кругом. Если образно представить свою работу, то надлежало рассматривать подобно заботливому ювелиру, влюблённому в своё дело, огранку каждого кристалла, «отделяя зёрна от плевел», вглядываться через каждую грань во внутреннее пространство, преломляющее окружающий мир со стороны прожитой жизни. Затем слегка повернув как калейдоскоп, получить новую затейливую конфигурацию.
Хотя на самом деле нужно было просто получить проекцию «кристалла» на астральном плане и увидеть возникающую интерференционную картину, которая четко отражает индивидуальные девиации. Но, если попробовать описывать этот процесс достаточно точно и подробно, используя лексический запас слов людей в земной жизни, то кажущаяся простота пропадёт, и ты потерпишь фиаско, подобно тому как невозможно подробно и доступно объяснить представителю племени, затерянного в лесах Амазонии, устройство и принцип работы Большого адронного коллайдера, а главное донести до него смысл, зачем он, этот коллайдер, нужен.
Чисто земное любопытство вправе задать вопрос: А что происходит с душами бандерлогов потом, после «сортировки»? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Также как прима балерина может не интересоваться игрой в футбол, и слова «офсайт» и «аут» для нее всего лишь пустые звуки, ничуть не страдая от этого. А заядлый футбольный фанат, удерживающий в памяти многочисленные биографические подробности известных игроков и результаты всех матчей с участием любимых команд, вправе оказаться профаном в живописи и будет не то что путать Мане и Моне, Ван Гога и Гогена, но даже не подозревать об их существовании. Так и мне было совсем безразлично по поводу дальнейшего душ этой категории человеков. Я был просто занят своим любимым делом.
Иногда сладостная бесконечная рутина нарушалась и происходило нечто значительное - наподобие конгресса, когда усилия многих «сортировщиков» использовались как управляющие параметры при моделировании сложной динамики социальных систем. Важно было угадать основную конфигурацию устойчивых динамических состояний такой системы. Почему-то это «роение» ассоциировалось с выступлением на концерте или учениями в военных лагерях, где ты выполняешь только свою частную задачу, не осознавая значения общего действа, но чувствуя себя неотделимой плотью и кровью целого организма. Возникающее высочайшее напряжение приводило к многократному усилению видения, обогащенного новым опытом. Время при этом как бы расползалось в разные стороны, предоставляя возможность на мгновение прикоснуться к Вечности, но затем после плавной релаксации течение событий опять возвращалось в привычное русло.
Понятие усталость или скука от однообразия не возникало, потому что менялось лишь восприятие времени, а индивидуальность каждого достаточно ярко проявлялась несмотря на общность «генерального плана».И это предстояло выполнять пока не произойдет событие собственной реинкарнации….
Оно это своё новое рождение, которое всегда воспринимается с трепетом, могло произойти и через мгновение и через затянувшуюся во времени неопределённость, когда просто принципиально невозможно сказать сколько Времени прошло, так как Время ощущалось неподвижным, а Пространство изменяющейся размерности протекало вместе с тобой через Него.При этом абсолютно нарушалась масштабная инвариантность, т.е. день тянулся как год, а год мог промелькнуть искрометным мгновением. Почему-то не покидала уверенность, что я буду математиком еврейской национальности, и даже ясно виделись матрицы планов будущих жизней типа Пифагора или Григория Перельмана или другие более расплывчатые, но это совсем не гарантировало того, что именно будет со мной. Я понимал, что память будет не стёрта, но заблокирована, она будет во мне, но нельзя будет ей воспользоваться. Это обстоятельство как раз и вызывает внутренний трепет, а сидевший во мне чертик-хакер подначивал – если что-то находится под запретом, то постарайся преодолеть этот запрет, найди отмычку, сломай защиту. Я прекрасно осознавал тщетность своего протеста и разумность такого хода событий. Тем не менее где-то в темном закоулке души точило сомнение: «Неужели нельзя протащить в будущую жизнь знания, полученные здесь?! Ведь можно тогда приблизить рай на земле!» – «Благими намерениями выстлана дорога в Ад» ,- и величезный тягар этой фразы без какого-либо сопротивления остужал мой благородный порыв.