«Катюша» по японски
9 мая 2010 года мы отметили 65-тую годовщину Великой Победы над фашисткой Германией и её союзниками, но нас ждет еще один юбилей. 2 сентября – 65 лет разгрома милитаристкой Японии. И пусть эта война СССР с Японией была скоротечной, но имела для Дальнего Востока и всей Юго-Восточной Азии огромное значение. Китай и Вьетнам, Бирма и Лаос, Филиппины и Малайзия стали свободными. Наши войска освободили по праву принадлежащие нам Курильские острова и южную часть Сахалина, оккупированные японцами после войны 1904-1905 года. Тут нет никакой территориальной проблемы – никогда до 1905 года японцы не имели своей администрации на островах курильской гряды и на Сахалине. Ведь ближайший остров Хоккайдо к этому времени только недавно стал полностью японским. Племена айнов сопротивлялись до последнего – где они теперь. Исчезли в результате жесткой ассимиляции.
Это пока только предисловие.
После войны 1945 года во многих местах на дальневосточной земле появились лагеря японских военнопленных, они строили дороги, рубили лес, строили города.
На Сахалине почти до самого начала войны с Германией были японские концессии – заготовляли лес, добывали уголь, ловили рыбу. Но затем они быстро исчезли. Поэтому японцы для жителей острова были не в диковинку. Появились они в поселке Хоэ уже в конце сентября, человек 300, под командованием своих офицеров. Тем кстати оставили даже холодное оружие – ходили всегда с палашами.
Длинный барак, в котором до войны жили «вербованные» с материка на лесозаготовки, окружили рядом колючей проволоки на столбах и поставили в двух углах вышки. Режим был не такой уж строгий. Мальчишки так чуть ли не в первый день крутились рядом. Потихоньку начался обмен. За алюминевую ложку давали наливную авторучку – я сам купил такую только в 1968 году, когда закончил четвертый класс. За две можно было получить ручные часы, ну и пусть, что штамповка – это ведь целое богатство. Почему так ценились – кормили их русской едой, борщ палочками не почерпаешь. Счастливчики ели ложками, а остальные – выпивали бульон с чашки, как из пиалы, а овощи доедали руками.
А еще папиросы. Пленным выдавали какое то количество сигарет, захваченных на трофейных складах. Но разве можно было сравнить японскую сигарету, состоящую из прессованной морской травы, пропитанной никотином с нашим «Беломорканалом».
Работали пленные на лесозаготовках, а также вязали плоты в бухте. Работать приходилось по колено в воде, ясно что тяжело. Кормили по нормам, но ведь только после войны, всем не хватало. После зимы выросло порядочное кладбище, на обмен пошли теплые вещи – крытые сукном шубы, с воротниками из меха обезьяны, У них еще рукава отстегивались, в тех для утепления было проложено несколько слоев бумаги. Но больше всего ценились высокие офицерские меховые ботинки – это ведь не торбаса или унты, в них хоть на танцы ходи.
Но как только пришла весна и появилась первая трава – пленные разом ожили,
идут по берегу моря на работу и едят все что попадется – морскую капусту, ракушек, маленьких мохноногих крабов.
На работу и с работы только строем, под красным флагом и пели – «Катюшу». Хор был еще тот, представляете исполнение популярной песни сотней писклявых голосов, да еще не выговаривающих больше половины слов.
А еще отцу запомнился такой случай. Японцы очень дисциплинированны, какие там побеги. Один из конвоиров, а на команду из 70-90 человек выделялся только один солдат, вооруженный автоматом ППШ, достал где то самогонки или трофейной саке ( японская рисовая водка) и перебрал. Пора идти на ужин, а конвоир стать не может. Короче - такая картина. Идет строй японцев под красным флагом, поёт песню, а позади двое рослых хоккайдцев почти тащут еле передвигающего конвоира. А еще у одного через плечо автомат стволом вниз.
Пришли в лагерь и остановились у ворот. Выскочил дежурный офицер и заорал –«Смирно». Японцы, что тащили бедолагу, конечно руки по швам – тот и рухнул на гальку как куль. А наш офицер сдернул автомат у японца и успокоился только тогда, когда увидел, что оружие на предохранителе. Попросил перевести через переводчика, что всей команде благодарность от командование и двойная порция ужина, а тем, кто тащил конвоира и нес автомат – бутылка саке от него лично. Вот и такое бывало.