МАШКА И СВЕТКА
2005 год, январь
Поздним промозглым январским вечером с Ярославского вокзала отправлялась последняя электричка до Пушкино. Когда уже двери поезда готовы были захлопнуться, в последний вагона запрыгнули самые последние пассажиры – две молоденькие девчонки лет девятнадцати – двадцати, брюнетка и блондинка. Девушки были симпатичные, что называется сексапильные. Одеты они были почти одинаково – нейлоновая дутая китайская курточка, заправленные в сапожки джинсики в обтяжку, подчеркивающие стройность кукольной фигурки темноволосой девушки и женственность форм светловолосой. Видно было, что они очень спешили на электричку и бежали изо всех сил – влетев в вагон, плюхнулись на скамейки обессиленные, широко расставив ноги. Несколько минут девушки тяжело дышали, приходя в себя после бега.
- Ну, Машка, и замудохалась же я бежать. Еще немного, и упала бы прямо на перроне. - все еще до конца не пришедшая в себя после бега, сказала блондинка.
- Курить, бля, тебе меньше надо, Светка, а то смолишь как паровоз, вот дыхалки и нет. - ответила ей, также задыхаясь, брюнетка.
- Ой, ой, ой! Посмотрите, и кто же нам это все говорит! – картинно удивилась светловолосая – И вообще, Машка, ты как маленькая - конфетки ей, видите ли, понадобились… Не пошли бы твое птичье молоко покупать, не пришлось бы потом бежать.
- Ладно, Светка, шуток не понимаешь, что-ли? На, лучше, держи вот, выпей – Машка достала из сумки две банки джина с тоником, одну оставила себе, а другую отдала подруге.
Наконец отдышавшиеся после забега девчонки открыли свои баночки со слабоалкогольным напитком. Выпили, настроение улучшилось:
- Скажи, Светка, а все-таки мы с тобой молодцы, что на поезд успели, а то бы пришлось на вокзале ночевать – брюнетка поставила на скамейку недопитую банку джина и достала из кармана куртки пачку «Соверена» - Пошли курить, что-ли…
В ответ Светка тоже взяла свой «Бонд» и оглянулась: кроме нее и Машки в вагоне ехали всего три пассажира - две старушки и сопровождавший их дяденька классического бухгатерского типа. С первого взгляда было видно, что люди они степенные, положительные, без вредных привычек.
- Только давай здесь покурим, не пойдем никуда. Тут почти нет никого, менты уже по вагону прошли и назад не вернутся – Светка щелкнула зажигалкой и со вкусом затянулась. Машка последовала ее примеру.
- Девушки! А ну, прекратите курить! Что за безобразие! – раздался строгий голос «дяденьки-бухгалтера».
- Дядя, а не шел бы ты лесом – достаточно громко, но вполне беззлобно ответила ему Светка.
«Бухгалтер» и бабушки возмущенно заохали что-то про молодежь, которая стыд потеряла. Вот-вот должен был разгореться скандал, однако вторая девушка неожиданно миролюбиво сказала:
- Давайте не будем ругаться. Мы сейчас выйдем - и, уже обращаясь к подруге, проговорила – Ладно, Светка, не связывайся, пошли в тамбур.
Светка нехотя поднялась с места и девчонки отправились в тамбур курить и допивать свой джин-тоник.
- Господи, куда мы катимся! – воскликнула одна из старушек – Разве вот этих двух можно назвать девушками. Матом ругаются, курят, пьют. Неужели они могут кому-нибудь понравиться? Вот ты, Викентий, скажи нам как мужчина, могли бы тебе понравиться такие вот девушки?
-Да где Вы тут девушек увидели!? Да на них пробы ставить негде - намазаны, прокурены, прямо как по Высоцкому – ответил «бухгалтер» Викентий. - При советской власти их бы быстро отселили на сто первый километр.
-Ну, на черненькую еще можно повесить ярлык приличности, она хотя бы не хамит - заметила вторая бабушка.
-Да Вы просто очень добрый человек, Клавдия Сергеевна, обе они – типичные девицы легкого поведения, и нечего здесь обсуждать - подвел итог дискуссии умный Викентий.
В этот момент дверь распахнулась и из тамбура даже не вышли, а вывалились Светка и Машка, громко хохоча и источая запах свежего никотина. Викентий и бабушки многозначительно между собой переглянулись…
За оставшуюся часть пути девчонки успели еще пару раз перекурить и выпить по баночке джина с тоником. Им действительно было весело – сегодня был последний рабочий день их смены и впереди было целых пять свободных дней. И если ты не вкалываешь неделю подряд спины не разгибая по двенадцать часов в сутки, то такую веселость понять трудно, вот Викентий с бабушками Светку и Машку и осуждали. Они продолжали наблюдать за девушками со скорбными лицами, вслух свое неодобрение, однако, больше не высказывая.
По прибытию электрички в Пушкино, девушки направились на одну из прилегавших к станции улиц, где уже целый год Светка и Машка вместе снимали однокомнатную квартиру у одной старой алкоголички в хрущевской пятиэтажке.
С первого дня знакомства девчонки сдружились и скоро стали неразлучными подругами. Очень скоро в рыночной привокзальной тусовке их начали воспринимать как одно целое и даже иногда путать, хотя внешне они друг на друга совсем не походили – жгучая южная брюнетка Машка и светло-русая славянская красавица Светка.
Но возраст у девушек был примерно одинаковый (Светка была старше на восемь месяцев), обе симпатичные, нрав свободный, веселый, без комплексов – как тут не перепутать!
Однако главное, что их объединяло – это, как ни странно прозвучит, общность судеб при кажущейся их разности – обе девушки были совершенно одиноки в этом мире.
История жизни Светланы Прокопчук была очень грустной, но до банальности типичной. Отца у нее никогда не было, до двенадцати лет девочка росла в Геленжджике с матерью и бабушкой. Жили бедновато, но старшие женщины старались обеспечить Свету всем необходимым и дать дочери и внучке правильное воспитание. Светлана была всегда опрятно одета, росла доброй и приветливой девочкой. Особыми успехами в школе похвастать не могла, но учителя на нее не жаловались. А потом скромное благополучие семьи Прокопчук начало рушиться. Сначала умерла бабушка, а через год мать оказалась в колонии за растрату в магазине, где она продавщицей работала. На свободу мама Светы больше не вышла – умерла на зоне через три года от воспаления легких.
Так Светлана в тринадцать лет оказалась в интернате, который быстро ее перевоспитал. К пятнадцати годам она уже лишилась невинности, научилась пить и курить. С грехом пополам закончив восемь классов, Света устроилась на курсы торгового ученичества, проработала в Геленджике в одном из местных кафе около года. Там она познакомилась с армянкой Зарой, которая и помогла ей перебраться в Москву под крышу своего родственника Бабкена, владевшего несколькими палатками на московских вокзалах. К семнадцати годам, когда Света приехала в Москву, она превратилась в симпатичную светловолосую девушку с голубыми глазами. Кавказский человек Бабкен мимо такой красоты пройти не мог, и на работу Светлану охотно взял – и не на одну, а сразу на две! Ведь помимо торговли у Бабкена был еще один маленький бизнес, да и не бизнес даже, а так, безделица, увлечение, можно сказать, факультатив – чисто на дружеской основе он обеспечивал своих многочисленных друзей хорошенькими девочками для досуга…
Бабкен сразу предложил Светлане этот приработок и она согласилась, так как тут же поняла, что возможности выбирать у нее на самом деле нет.
Двумя годами позже вместе со Светланой стала работать и Мария. Девушки обслуживали родственников, друзей, партнеров и клиентов Бабкена, отдавая ему половину гонорара...
Профессиональными проститутками Светка и Машка себя не считали, да и не были ими на самом деле – они просто подрабатывали таким вот способом, чтобы иногда вырываться из бедности. И не надо их слишком строго за это судить. По сути своей Света и Маша оставались порядочными девушками - оказавшись по воле судьбы почти на самом дне общества, они сохранили в себе и доброту, и отзывчивость, и готовность к состраданию.
Почувствовав друг в друге эти столь редкие в наше время качества, они пошли дальше по жизни вместе эти два вроде бы совершенно разных человека – московская интеллигентка и приезжая простушка.
Впрочем, Света не такая уж и простая была - Мария скоро поняла, что ее подруга обладала от природы живым умом, любознательностью и довольно много читала.
У Светки даже была особая мечта – заработать много денег, вернуться в свой город, где у нее осталась квартира, и открыть маленькое уютное кафе на набережной. Сначала эта мечта была персональной, но после того, как в жизни Светланы появилась самая лучшая и верная подруга Машка, мечта стала общей. Теперь часто, перед тем, как заснуть, девушки рассказывали друг другу, как будет устроено их кафе, где они вдвоем, всегда такие милые, красивые и приветливые будут подавать посетителям кофе, пирожные и мороженное. А дальше… дальше, конечно, найдутся отличные парни, которые их полюбят, они обе выйдут замуж, родят детей, а их общий бизнес будет расти и процветать. Как эту мечту превратить в реальность, для Светы и Маши, конечно, было неведомо, но сама мысль грела души девушек.
Вот так и жила Маша все последние месяцы – сначала вкалывала в палатке, потом выполняла заказы Бабкена… И как будто не было никогда прежней жизни – Маша сознательно вывела все воспоминания о ней за скобки. Она решила для себя, что в ее нынешнем мире нет места для интеллигентной, очень правильной девочки Машеньки Спановской, а вместо нее появилась на свет гулящая девица Машка с привокзального рынка.
Но все же в душе девушки остался уголок, где продолжала жить прежняя Маша – это место скорби и памяти по матери и отцу.
Каждую неделю, что бы ни случилось, в любую погоду Мария приходила на могилу родителей, убирала участок, клала букетик цветов и подолгу сидела, шепотом разговаривая с мамой и папой. Она тихо рассказывала им о своей жизни и просила прощения, что не может пока за них отомстить… И это было чистой правдой. Маша о своем решении отплатить своему врагу той же монетой не забыла, но негодяй действительно был «вне зоны доступа» - в начале 2004 года отпрыск знатной фамилии отправился руководить банком на Кипре.
Очень хотела бы она поговорить с Богом о своей жизни, найти опору в вере, но не знала, в какой храм ей идти. Дело в том, что родители Маши так и не смогли в свое время определить ее религиозную принадлежность. По отцовской линии в ней текла еврейская кровь, а со стороны матери в роду были и кубанские казаки, и черкесы и понтийские греки… Но жить без божественного начала человеку невозможно и погибшие родители заменили девушке богов, стали для нее святыми. Удивительно, но приходя на могилу матери и отца, Мария даже внешне менялась. Как будто спадали с нее чары и вновь возвращалась та самая Машенька , которой гордились и так любили Лев и Татьяна Спановские. Именно такой ее и воспринимали кладбищенские старушки. Маша сразу с ними подружилась – она всегда с бабушками здоровалась, оставляла порой небольшие деньги, чтобы приглядывали за могилкой, когда ее нет на кладбище.
«Какая чудесная девушка, как она чтит своих родителей. И сама такая вежливая, скромная, не то, что всякие там шалавы.» - каждый раз удивлялись бабульки…