Гипнотизёр.
– Я что-то не поняла, Наташа. Куда ты собралась? Завтра экзамен по математике. Никуда не пойдёшь: сиди, занимайся, – рассержено проговорила Людмила дочери. – Вечером ответишь мне на все двадцать четыре билета.
Спорить с матерью было бесполезно. Наташа послушно сняла лёгкий плащ и молча вернулась в свою комнату.
– Зачем учить все билеты, если я вытащу десятый билет, – вслух, чтобы слышали родители, произнесла дочь. Николай Николаевич в ответ только хмыкнул. Он старался без нужды не влезать в воспитательный процесс единственного ребёнка. – Мать разберётся,– подумал он.
Каково же было удивление родителей, когда на следующий день дочь пришла со школы, получив пятёрку на экзамене. Наташе попался билет номер десять.
Люда не придала этому значение. – Просто дочери повезло. Так бывает,– уверенно заявила она мужу. Николай как-то по-новому взглянул на сияющую от счастья и гордую за себя дочь. Смутное ощущение чего-то необычного шевельнулось внутри его сознания. Он вдруг вспомнил, что однажды ребёнок неожиданно заявил родителям, – Сейчас тетя Надя (соседка) придет за лавровым листом. Сказала просто так, укладывая свою куклу в детскую коляску. Причём, ни к кому конкретно она не обращалась.
Через минут пять в дверь позвонили. На пороге действительно стояла соседка. И действительно попросила дать пару листиков лаврушки.
Уже, будучи взрослой, Наташа наотрез отказалась сесть в старенькие «Жигули» друзей, предлагавших подвезти её на пляж Парка победы, чем несказанно удивила своих родителей, знавших слабость дочери кататься на машине. – Дойду пешком,– сама, не зная почему, заявила она. Уговоры подруг, сидящих на заднем сиденье, не помогли. Ребята уехали.
Подходя к перекрёстку пересечения улиц Юмашева и Фадеева, Наташа увидела стоящую на повороте машину друзей. Правая передняя дверь отсутствовала, точнее она была вмята вовнутрь левым бампером другой машины. Возле пострадавших машин уже собралась толпа. Наташа с ужасом представила себе, что было бы, сядь она в эту машину. Ведь свободное место было только на переднем пассажирском сиденье.
Поднапрягшись, Николай Николаевич вспомнил ещё несколько подобных случаев. Вот тут-то память неожиданно напомнила ему рассказ своего отца. Тогда он не придал этому значение, тем более, что отец рассказывал об этом необычном случае с большой долей иронии.
Село Василёвка мало чем отличалось от разбросанных по всей округе деревень: те же, как две капли воды похожие друг на друга, покосившиеся избы и наполовину разобранные на дрова заборы. Чёрные от сырости, а скорее, от ветхости деревянные срубы-баньки и отхожие места индивидуального пользования, продуваемые всеми ветрами, составляли основной архитектурный ландшафт любого не кулацкого подворья, т.е. бедноты.
Раскулачивание зажиточных крестьян уже набирало силу. Василёвка чем и отличилась в конце двадцатых годов прошлого столетия от своих сёл-соседей, так это тем, что её жители первыми в округе отправили двух своих «мироедов» вместе с семьями по этапу на Урал.
Растащив с их дворов всё что можно, они вошли во вкус, и стали внимательно посматривать друг на друга, ища малейшие признаки «мироедства». Жалели они об одном: не успели разобрать на дрова добротные, на их взгляд осиротевшие дома и дворовые постройки.
Пока делили чужое добро, споря за каждую тряпку и ложку, к ним в село нагрянули красные милиционеры из района. Особенно не церемонясь, они тут же отобрали у сельчан всю самовольно реквизированную мебель, лошадей и, роскошную по тем временам, почти новую бричку на резиновом ходу, принадлежащую одному из высланных.
Так в селе появился первый на всю округу дом культуры, а рядом – сельское отделение красной милиции. Жизнь потихоньку стала налаживаться. Вслед за «мироедами» стройной шеренгой в места не столь отдалённые потянулись и некоторые горячие головы, привыкшие жить чужим трудом, т.е. воровать. Милиция вела с ними ожесточённую борьбу. Изредка Дом культуры заполняли жители близлежащих деревень: концерты давали заезжие артисты, иногда выступали лекторы с научными лекциями, типа: – Есть ли жизнь на Марсе? Зрители сидели очень тихо, раскрыв рот от удивления и только движения их рук, сбивающих со рта гирлянды мокрой шелухи от семечек прилипших к губам, говорило лектору, что зрители ещё не заснули.
На этот раз клуб был, что называется, забит до отказа: стояли даже в проходах между дверей. Ожидалось выступление настоящего гипнотизёра.
Дед Архип, служебный кучер начальника поселковой милиции удобно устроился на первом ряду, вытянув свои длинные, обутые в кирзовые сапоги, ноги. Сапоги были его особой гордостью: ему их лично выдал его шеф – начальник милиции. Служебное транспортное средство – окрашенную в синий цвет бричку с одной лошадиной силой, дед привязал к дереву, рядом с очагом сельской культуры, надев на морду своей Зорьки мешок с сеном: пусть тоже получит удовольствие. Из-за опоздания артиста представление задержалось: естественно и закончилось очень поздно. Выйдя на улицу после концерта, Архип к своему ужасу обнаружил – бричка с лошадью исчезла. Это было неслыханной дерзостью: ЧП районного масштаба. Украли милицейское транспортное средство, да не где-нибудь, а рядом с отделением милиции: дома-то рядом стоят. Позор на весь район.
Утром на экстренном совещании всего личного состава милиции, а это три человека, считая деда Архипа, было принято решение: пока этот позорный случай не дошёл до ушей районного начальства, бричку надо найти любыми путями. Тем более, как назло, к вечеру в Василёвку собирался приехать кто-то из руководства. И тут в голову Архипа пришла гениальная мысль: давайте попросим гипнотизёра помочь: пусть на деле покажет силу своих способностей. Сказано, сделано. Через полчаса заспанный артист сидел перед начальником милиции, с трудом понимая, что от него хотят.
Наконец всё прояснилось. Уже не молодой артист внял горю стражей порядка. Он встал со стула, походил молча по комнате, видно собираясь с мыслями, и тихо произнёс: – Найдите несколько молодых парней, хорошо знающих местность и карту района. Дед Архип, как основной виновник кражи, тут же, без команды, бегом (если можно назвать бегом рысцу семидесятилетнего человека) бросился из комнаты, всем своим видом показывая своё огромное желание помочь следствию.
Минут через двадцать он привел нескольких деревенских ребят, в том числе и своего внука – пятнадцатилетнего Кольку. Гипнотизёр внимательным взглядом оглядел каждого и, по какому-то одному ему известному принципу, выбрал одного из них. Им оказался внук Архипа. Попросив остальных ребят удалиться, он усадил Кольку на стул и тихим, но настойчивым голосом попросив его сосредоточиться. Затем движением своей руки он ввёл его в гипнотическое состояние.
Голова парня свесилась набок. Глаза закрылись: он почти не дышал. Оба милиционера с опаской смотрели на происходящее. Связались на свою голову, – подумали оба стража порядка. Гипнотизёр расстелил карту на столе и внимательно стал её изучать. Через пару минут он чётким, достаточно громким голосом стал говорить:
– Коля, скажи, ты летал когда-нибудь на аэроплане? Нет. А, хочешь полетать? Видишь, рядом с тобой стоит аэроплан? Залезай в кабину. Смелей. Вот ты уже сидишь в кресле пилота. Лети. Не бойся. Смотри вниз, что ты видишь?
– Корову на поле. Тётки Марьи двор. Мишку и его отца, они копают землю на огороде, – неожиданно начал говорить внук.
– Давай лети дальше. Что сейчас видишь?
– Дорогу на Дмитровку. Возле оврага телега с сеном стоит без лошади.
– Отлично. Лети дальше. А ты знаешь, где село Старая Лиховка? Вот туда и направляйся.
Судя по карте, Дмитровка и Старая Лиховка, находились на расстоянии возможного ночного перегона ворами украденной брички.
– Вижу церковь, площадь и речку недалеко от крайних дворов. Возле речки вижу ребят. Один купается, а другой поит лошадь. Рядом стоит синяя бричка, – совершенно безразличным и монотонным голосом сообщил Колька.
У присутствующих создавалось впечатление, что парень действительно летит на аэроплане. – Бред какой-то, – подумал начальник милиции.
– Вы эту бричку ищете? – Обратился к милиционерам гипнотизёр. Получив утвердительный ответ, он подошёл к Николаю и резким движением руки привёл его в нормальное состояние.
Сеанс закончился. Парень очнулся. Он ничего не помнил. Рядом с ним стоял его дед и милиционеры удивлённо и, как-то со страхом таращащиеся на него. Парень поднялся со стула: через распахнутую дверь было видно, как стражи порядка седлали коней.
Через несколько часов бричка была на месте. В ней понуро сидели оба неудавшихся вора.
– Видать не зря тогда артист выбрал именно его отца. Очевидно его будущий отец, сам того не подозревая, обладал какими-то скрытыми способностями. Он не раз потом говорил своим сыновьям о странных случаях, происходящих с ним в жизни, – мысленно разговаривал сам с собой Николай Николаевич.
– Видно необычные способности на генном уровне передались его внучке. Людмила права – надо отвлечь ребёнка от этой напасти. Не заострять её внимание на этих случайностях. Со временем всё забудется.
Он оказался прав. Дочь выросла. Закончила высшее военно-морское заведение, и сам президент страны вручил ей первые погоны лейтенанта и морской кортик.
В.Надыршин
Декабрь 2009
Севастополь