Начало семидесятых. Лето в колхозе имени Мичурина, что под Алма-Атой. Провожу школьные каникулы у братьев и сестер по маминой линии.
Раннее утро: солнце уже явно угадывается за деревьями и соседними домами. Кто-то мычит, гавкает и шумно поёт. Самый сон, но тётя Шура решительно поднимает брата Толика и даже меня – городского белоручку. Нам - тёзкам по тринадцать лет.
Оказывается, что скоро подъедет покупатель за малиной. Правда сама малина об этом еще не знает, так как спокойненько зреет на кустах.
Невыспавшиеся, недовольные и несчастные мы выходим к «плантации». Я сижу на корточках среди колючих кустов в шортах и рубашке: зябко с утра, если не холодно. Капли росы скатываются за шиворот и бросают в дрожь. Если дергаться при этом, то будет еще хуже. Хочется тихо поскулить, но некому: Толик где-то в соседнем ряду шуршит - собирает малину. «Разве о таком деревенском отдыхе я мечтал долгими зимними вечерами?! Лучше посуду мыть три раза в день!» - думаю про себя с досадой.
Сколько мы елозим в малиннике – не помню, но точно знаю, что не даём поспевшей ягоде осыпаться.
После завтрака на военном газике приезжает холёный полковник с бойкой нарядной женой и солдатом за рулём и покупает всю корзину малины.
С тех пор не люблю полковников с малиновыми лицами.