У телефонного автомата на Москву стояли одни мужчины. Почти вся очередь - в черных коротких тулупах. "Видно, командировочные", подумала Катя. Она не без гордости причисляла себя к этой братии.
Высокий молодой блондин посмотрел на нее с явным желание познакомиться. Он сказал, что за ним еще двое, один сидит с книжкой а второй где-то ходит. Катя со строгим видом поправила шарф и стала смотреть в другую сторону. Она думала, что лучше не говорить сейчас матери про купленную ей шаль, а обождать и сделать сюрприз. Интересно, положила она уже дочку спать или еще нет. А то и с Люськой поговорит.
Катины размышления прервал обращенный к ней хрипловатый голос:
-Я только одно слово скажу. У меня только одна монетка...во! На Катю весело смотрели хмельные глаза.
- Это никому не интересно,- отрезала Катя. - Встаньте в очередь - и говорите хоть десять.
- А он стоял, - мягко вступился блондин. - Я же вам говорил, что за мной - двое.
- Так чего же вы тогда? Стоите и стойте.
-Да я только одно слово скажу бывшей жене, конкретно "да" или "нет"'.
- Мне совершенно не интересно, что вы будете говорить. Говорите, сколько вам надо, раз вы в своей очереди, - вскипела Катя.
-Да нет... У меня одна монетка. Хочешь, вместе в кабину войдем.
Катя смерила пьяного презрительным взглядом и отвернулась. Ее взгляд застыл на спине блондина, который уже вошел в кабину. Он говорил громко, вставляя время от времени матерные слова.
"Я говорю им..., что я в игрушки приехал с вами играть?... В Куйбышеве трубы... Слышь, Сан Фимыч?... Во всем Союзе нет... Я точно узнал...
Только в Куй... Куйбышеве... Слышь, Старостина мне пришли... Не-е, Туркина не надо... На хрена мне Туркин... Ста-ро-стина давай... И пусть спирту
захватит ... литров пять ... А что, я на свой счет должен?..."
"Во, чертово мужичье, - думала Катя. - Только бы нажраться. Приедут в командировку, у них ни семьи, ни детей."
А между тем пьяный говорил что-то не то ей, не то себе. Вдруг до Катиного сознания дошла фраза:
-Черт с ней. Пусть живет, как знает. А если меня никто не возьмет, приду и застрелю ее.
Катя ошеломленно оглянулась. На широком, немного бабьем лице не было ни злобы, ни страдания. Одна только пьяная бесшабашность. - -Возьми меня с собой, - предложил он. - Будем жить вместе. Куда хочешь, за тобой поеду.
"Сейчас. Нужен ты мне пьяница. Слава богу, от одного избавилась", -мелькнул в голове быстрый ответ, но промолчала. Чего с пьяным разговаривать.
-Да ты не сомневайся. Плохих людей нет. Все хорошие. Нет плохих , вдруг сказал пьяный.
Эти слова совершенно разрушили Катину невозмутимость. В юности она часто с недоумением думала, откуда это берется в людях зло. Как может человек жить со своим злом, знать, что он плохой и не хотеть быть хорошим. Или они всегда оправдание себе находят, плохие? Эти копошившиеся в ней вопросы, она никому не высказывала, боясь показаться дурочкой. А потом и думать перестала - некогда было. В жизни так часто хорошее превращалось в плохое, а плохое в хорошее, что голову сломаешь, если думать. А тут вдруг какой-то пьяница категорически заявляет, что плохих нет.
- Так уж и нет, - возразила она с раздумьем в голосе.
-Редкие экземпляры попадаются... Пойдем, а?
-Ку-уда?
-В жизнь! .
-Пить надо меньше.
-Только по праздникам.
Катя отметила про себя, что мужичок прилично одет. Шапка из каракуля аккуратная, воротничок на пальто такой же, мохнатый шарф. Невысокого роста, но крепкого сложения. Серые глаза окружены снопиками морщин. Видать, добрый. Жаль, что непутевый.
-Ты не с Кубани? На Кубань с тобой поеду. На тракторе работать буду. Я шофер второго класса..
"Почему это с Кубани? " Катю задело. что в ней не признали москвичку. Шапка из песца. Пальто в прошлом году сшила. А он - с Кубани! Может, потому, что полная. Хорошо, хоть не на московскую прописку польстился...
- На такси я работал в Москве. Хочешь, документы покажу. Мужичок вытащил, бумажник, стал показывать какие-то документы.
- Спрячь. Потеряешь, - отмахнулась она.
Только сейчас Катя заметила, что находится в центре внимания очереди. Ей показалось, что парень с острыми глазами смеется над ней. Она смущенно поправила шарф и улыбнулась очереди так, будто все это не имеет к ней никакого отношения. А потом вдруг сразу нахмурилась. Эти насмешливые улыбки словно решали за нее. Не могла же она уйти с пьяным на глазах у всех. Конечно, она бы и так не ушла.
Катя уже четыре года, как развелась с мужем. Когда с ней заговаривали о новом замужестве, она махала обеими руками: "Не хочу, не хочу, не хочу. Пьяницы. Стирай на них, готовь на них". Но сейчас в ней вдруг всколыхнулась какая-то жаркая волна. "Вот ведь как переживает, - думала она, - а мужику легче. Даже такой пьяница всегда себе бабу найдет. А женщине с ребенком каково... А может, он с горя... Вот возьму и подберу... И наплевать на всех".
- Зачем пьешь-то? - спросила она тихо.
- Неприкаянный, вот и пью. У Кати защемило внутри.
Освободилась кабина, и он вошел в нее, повторяя:
-Я сейчас, я сейчас... Одно слово.
Парень с острыми глазами закрыл за ним дверь.
-Всю автобиографию рассказал, - пошутил он, улыбнувшись Кате. Она не ответила на улыбку.
Она не слышала, о чем говорил со своей бывшей женой ее новый знакомый. Показалось ей, что разговора вовсе не было. Видела только, как завод автомата кончился, и мужик полез в карман за следующей монеткой. Нашел, опустил, набрал номер. Потом все сначала. Толи там в Москве бросали трубку, толи он забывал подкармливать автомат монетками. Дверь кабины то и дело распахивалась под напором его спины. Тогда были слышны хриплые выкрики:
- Валь, а Валь. Ты мне скажи конкретно, конкретно.
Катя терпеливо закрывала за ним дверь. Очередь уже утратила к ней интерес. Но вот дверь снова открылась, и все увидели, как пьяный иступленно колотит кулаками по автомату.
Мужчина с книгой взял его за плечо:
- Прекратите безобразничать, гражданин. Зачем ломать автомат. Он тут не при чем.
Пьяный вывалился из кабины. На его лице не было и следа добродушия. Оно было злым и осунувшимся. На Катю он не глянул и направился к выходу. Дверь переговорной шумно захлопнулась за ним, выпустив густое облако пара.