ГЛАВА 56
Я осталась одна. Смотреть как за »стеклом» с наглым спокойствием расположились турчены, действительно было невыносимо. Всё время подмывало выбежать за оберег, и…
Спокойно, Варя, спокойно. Псих ни к чему хорошему не приведёт. Ау, Ладанея!? Неужели не настал момент? Обещала ведь советами помогать! Так не молчи!
Внезапно резко потемнело. Небо словно затянули плотным чёрным пологом, местами оно провисло, точно живот беременной.
Меченая ладонь тонко заныла, а на груди нагрелся Камень Смаргла, замигал синим огоньком. Чует древнюю волшбу! Рядом! Как я ни озиралась по сторонам, ничего не увидела.
И вдруг с неба метнулись, казалось точно в меня, широкие огненные стрелы. Они ударили в купол и разлетелись брызгами. Турчены беспорядочно кинулись подальше от купола.
Огненные стрелы сыпались дождём со всех сторон. В другое время я была бы в восторге от подобного салюта, но сейчас меня буквально трясло, и каждый удар в купол вызывал в теле боль, как если бы стегали тонким прутом. Чем дальше, тем больнее. Боль почему-то вспархивала под черепную коробку и там росла, разбухала, грозя разнести череп вдребезги…
Я упала на колени, обхватив ладонями голову. Крик рвался наружу, но зубы закусили губу и задеревенели: где-то далеко я слышала сдавленный тягучий стон…
А затем меня как тряпичную куклу пинком отшвырнули. Перед глазами заплясал радужный калейдоскоп, кости все разом заныли, будто каждую надломили. Дикий крик-вопль рванул перепонки. Грудь пронзил раскалённый штырь…
…Когда я вновь смогла дышать и ощутила своё тело целиком, боли не было. Была лишь жуткая усталость и веки свинцово давили на глаза.
На запястье рывками вращался незримый Браслет. На груди горячий, но не обжигающий Камень. В ушах однотонный шум: точно производили магнитофонную запись шуршания бумагой.
Только с третьей попытки мне удалось разлепить веки, и тотчас зажмуриться: по глазам ударил яркий белый свет.
Усталость вяло стекала к пяткам, исчезала. Наконец, я почувствовала себя довольно сносно, веки полегчали и легко приоткрылись. Купол более не был прозрачным: он светился как матовый плафон.
Я по-прежнему была одна. Странно: мой дикий крик должны были услышать не только в пещере, но и далеко от неё?…Или только мне так показалось, что крик был чудовищно громкий?
И ещё одна странность привлекла пристальное внимание: роща утонула в клубящемся тумане, он всё время менял оттенки - от молочно-белого до светло-розового.
Затих Браслет, почти неощутим стал Камень. Я собралась встать, но замерла на полпути: из розового тумана вышло животное. Ослепительно белое, как свежевыпавший снег при ясном солнце.
Едва оно появилось, как я уже знала, что это Индрик. У нас он известен как единорог. Я медленно выпрямилась.
Индрик, мягко ступая по траве, приближался. Туман за ним рассеялся, и отчётливо было видно, что меж деревьев застыли другие животные: медведь стоял рядом с оленем, волк с козой…Я буквально ощущала на себе их пристальные взгляды.
Индрик замер шагах в трёх от меня, его оранжево-красные глаза с человеческой нежностью смотрели, казалось мне в душу.
«Исполать Зазирка-Ладушка!»- прозвучал во мне приятный бархатный голос.
«Взаимно»,- по-глупому ляпнула Варька.
«Пробил твой час,- продолжал голос. - Мы пришли укрепить твои силы. Ты готова?»
«Как скажете…»- вновь нелепо высунулась Варька. Зазирка, равно как и Ладанея, промолчали.
Индрик величественно кивнул. По роще прокатилось движение, и…из неё цепочками вылетели искры-светлячки. Поравнявшись с Индриком, светлячки затеяли хоровод вокруг него, сцепляясь в единую нитку искрящихся бус. Вскоре «бусины» слились настолько, что образовался сплошной тёмно-розовый обруч. Продолжая вращаться, он медленно поднимался, сжимаясь. Через минуту обруч стал чуть меньше колеса от детского велосипеда и вращался уже вокруг рога Индрика, словно на оси. Внезапно кончик рога тоже заискрился, как зажжённая палочка »бенгальский огонь». Искорки не покидали пределов обруча, а собирались в клубок, переливавшийся всеми цветами радуги.
Зачарованная зрелищем, я невольно забыла обо всём на свете, и как маленькая девочка, распахнув глаза, восторженно взирала. Или это Варька вылезла вперёд?
Сильная ослепительная вспышка заставила зажмуриться. Когда же я вновь открыла глаза, то вскрикнула поражённая до глубины души: на кончике рога Индрика стояло нечто напоминавшее…сваренное вкрутую яйцо в разрез - бледно-розовый «белок» и сочно-вишнёвый «желток». Впрочем, не это заставило меня вскрикнуть, а конкретно форма «желтка»: свастика, известная у нас как эмблема фашистской Германии! Свастика была как бы в дымке и контуры её пульсировали.
Индрик припал на колени, склонив голову, и…половинка «яйца», точно на подносе, зависла на уровне моего пояса.
Меченая рука, без моего ведома, вспорхнула, и легла ладонью на свастику-«желток». И тотчас испытала удивительные непостижимые ощущения: будто моего обнажённого знобкого тела коснулись десятки тёплых ручонок младенцев, погладили и отпрянули. Дивная божественная нежность струйками побежала по-всему телу. Каждая клеточка распахнулась и словно губка жадно впитывала эту «влагу»…Пожалуй, нет таких слов, способных полно описать то, что творилось с моим телом. Сказать, что оно буквально таяло в неге, - ничего не сказать…
А половинка «яйца» тем временем уменьшалась, будто чудесным образом втягивалась в мою ладонь.
Сколько длился этот »фокус», не могу сказать. Мне показалось, что не менее часа. Всё закончилось внезапно, точно я вздрогнула, стряхнув наваждение.
Индрик стоял, величественно держа голову и глядя на меня.
«В добрый путь, Зазирка! Да пребудут с тобой Силы. Да свершится, что начертано!»
«Да будет так»- ответила Зазирка. А Варька пискнула что-то невразумительное.
Отвесив поклон, Индрик развернулся и пошёл к роще, которая вновь окутывалась розовым туманом. Едва Индрик скрылся в нём, как туман шустро рассеялся. А следом стал меркнуть свет «плафона». Меньше чем через минуту купол опять был прозрачным.
Небо всё так же затянуто плотным чёрным полотном, отчего создавалось ощущение вечерних сумерек. Видимость неплохая. Но лучше бы мои глаза не видели, того, что увидели! На многие десятки метров вокруг купола шла жестокая сеча.
Варька, глянув, охнула и метнулась в дальний угол. А Зазирка, стиснув зубы, с нездоровым любопытством всматривалась, пытаясь понять суть происходящего.
Оказалось: армия турченов схлестнулась с армией песеглавцев. Так, значит Ягин Выродок прибыл к дележу пирога, тобишь меня. И теперь каждый оспаривал своё первенство в очереди.
А где же Кавардак? Его жалкие остатки уродцев скучковались на склоне горы и взирали на битву. Сам «предводитель», похоже, всё ещё улепётывает от Спицы и котов.
-Мам, ты идёшь?- окликнул меня Ярик. Он стоял в арке входа, что-то жевал.
Я не ответила. Через секунду Ярик замер подле меня, поражённый увиденным.
-Это…ты сделала?
-И не думала. Сами.
Стена сражающихся удалялась, оставляя горы трупов и раненых, людей и лошадей.
-Есть расхотелось…- глухо обронил Ярик.- Мам, ты можешь…это остановить?
- Понятия не имею. Да и зачем? Пусть поубивают друг друга, нам же лучше.
Ярик вскинул голову, пристально вглядываясь в меня:
- Что с тобой…произошло? Ты стала…кровожадной?
-Не думаю. Они жаждут сразиться друг с другом. Зачем мешать? В противном случае они объединятся против нас. Нам это надо?
- Нет, конечно.…Но смотреть…
- Не смотри,- резко оборвала Ярика, чем вогнала его в смятение.- Ступай в пещеру.
Пошёл, всё время с недоумением оглядываясь. Однако в пещеру не вошёл: остановился у камня, замер, прислонившись к нему. И оттуда сверлил меня вопросительным взглядом.
Любопытно, что я тоже краешком сознания отметила странность в себе: холодное спокойствие при виде чудовищного кровавого месива за «стеклом». Возможно, в этом «краешке» сейчас пряталась одуревшая Варька.
А Зазирка думала о другом. Почему Морок прекратил обстреливать оберег? Знает ли он, что здесь произошло, пока оберег был непрозрачным?
Только подумала, как Морок дал о себе знать: сотни огненных стрел ударили в гущу песеглавцев.
Нет, Вонюка, так не пойдёт! Это не честно!
Меченая рука взлетела ладонью вверх. По чёрному полотну прошла рябь, за ним загремели металлическими бочками, а в следующее мгновение потоки огня хлынули на землю. Сизые языки пламени встали стеной в пятиэтажный дом по всей окружности оберега.
-Мама, прекрати!- истерично закричал Ярик.
Я пропустила его крик мимо ушей.
Чёрное полотно лопнуло, как ветхая тряпка, лоскутки разметало. Открылось белёсое небо и раскалённый глаз Ярила. Языки пламени слабели, опадали, точно убавляли газ в гигантских конфорках. Рука моя опустилась сама по себе.
Пламя припало к земле и, словно морской отлив, отпрянуло от оберега. На сотни метров вперёд раскинулось чёрное пространство с кучками серого пепла.…Всё что осталось от обеих армий. Включая и уродцев Кавардака.
Из-за кутка выползла одуревшая Варька, глянула, и онемела от ужаса. Её дикий страх, как зараза стал расползаться внутри меня.
-Круто…Варь,- странно тихим голосом заговорил Дима, приблизившись.- Не переборщила?
-Дим…- с трудом протолкнула сквозь онемевшие губы. - Что они со мной сделали?
- Кто?
-Духи…
Дима недоверчиво глянул в сторону рощи.
- Всем зоопарком явились…во главе с Индриком.…Сказали: силы укрепить…. Я ж теперь…вздохнуть боюсь…- из последних сил Варька сдерживала рвущиеся истерику и слёзы.
- Успокойся. Контролируй себя.
-Как? Если она…- я кивнула на меченую руку,- сама дёргается…
Дима неопределённо вздохнул:
- Может, потому и дёргается, что бесконтрольная.…Не знаю Варь, что ещё сказать. Успокойся капитально, там видно будет. Спроси у Баки отварчику успокоительного…
Я глянула в сторону пещеры: все выстроились у «стекла», притихшие, молча смотрели на спалённую землю с кучками пепла. И я вдруг почувствовала, что внутри у каждого из них всё сжалось от страха.
Они боялись меня!
Как там Дима говорил? Ещё немного и ты станешь Богиней.… Неужели стала? И отдалилась от…людей?!
ЛАДАНЕЯ!!! Помоги! Я НЕ ХОЧУ ТАК!!!