Промозглое утро. Старый дом. Лестничный марш. Дверь в квартиру, сейфовая, новая, ставилась на века. За ней - прихожая. Далее пустая большая комната. Присмотреться: свежая пыль на полках старого полированого серванта. На журнальном столе пачка вчерашних газет, видно, еще непрочитанная. На тахте брошенный клубком шотландский, в зеленую мужскую клетку, плед.
Чуть назад: коридоре на вешалке нет знакомой куртки, а под ней - пары ежедневной дорогой обуви, правда слегка уже сношенной, но нет. Зубная щетка на полочке ванной комнате, ее тоже нет. Только одна, без пары, как обычно. В мойке на кухне две ччашки из-под чая, она не успела их помыть, он не захотел. Они разговаривали накануне, чтобы что-то выяснить.
Спальня. Двуспальная большая кровать. Постель не разобрана, с одной стороны чуть примята. Прилег только один человек. Не надолго. Не спал, вставал, поправлял, снова ложился и снова вставал... Раздвижной платеной шкаф открыт, визуально разделен на два отсека – мужкой и женский. Одна половина пустая, какая-то мелкая забытая или ненужная уже вещь гардероба на пустой половине напоминает о бывшем ее владельце. Второй отсек шкафа бережно хранил аккуратно развешенную одежду другого хояина.
Детской в квартире не было, видно, не была предусмотрена. Не в этом ли причина? Ее место, место последней третьей комнаты, занимал величественный кабинет, обставленный с заботой дорогой кожаной мягкой мебелью, старинным, либо инкрустированным под старину, большим письменным из цельного дерева столом. На нем образцово и с любовью расставлены и разложены всякие канцелярские штучки, рамка с фото, пепельница, будильник и прочее принадлежности, рядом - большое мягкое рабочее кресло. На стене хорошие копии картин Ван Гога, Руббенса, Айвазовского, снова фотографии, но в ажурных рамках, с хозяином из различных путешествий, в углу у окна – старинные, восемнадцатого века, напольные часы.
10 часов утра. Хозяин кабинета очень любил его, эти старину, уют, и не очень жаловал, когда его беспокоили или вытаскивали наружу. Ну какие тут дети?...
Из кабинета снова через большую опустевшую комнату в коридор. На тумбочке брошенная связка вторых ключей.
Он ушел...
Он ушел? Нет, он остался. Ушла она. Совсем. Из его жизни, как из квартиры, ставшей в один миг памятником опустевшему уюту или холоду пустоты. Он так и не смог ее понять и так и не нашел аргументов, чтобы она осталась. Ее уже ничего не держало.
Запертая входная дверь. Пустой лестничный марш. Улица. Утро. Промозглое, до костей.