«Лучше быть второй, любимой, женой, чем чувствовать себя одинокой…»
На этой фразе я захлопнула книжку и посмотрела туда, где уже розовел рассвет (ах, как я люблю подобные высокопарные обороты!). На самом деле смотреть никуда не хотелось, в принципе ничего не хотелось, потому что фраза была как нельзя кстати. Мне всегда хотелось смеяться, когда я представляла себе, что буду о чем-то грустном сейчас вспоминать с улыбкой потом – просто так всегда получается. Боль утихает, обида смягчается, а жизнь продолжается…
Я люблю вспоминать нашу поездку в Италию. Тебе хватило такта все эти волшебные 10 дней не говорить о проблемах и заботах. Я была единственным объектом твоих мыслей и чувств. Это позже я поняла, что на слове «чувство» следовало бы остановиться. Я была воплощением твоей лести. Даже спустя два года ты признавался мне, что так и не свыкся с мыслью о взаимном притяжении, которое, на удивление, не стало слабее – спады и подъемы, расставания и возвращения, но мы были, мы существовали где-то внутри друг друга, настолько, насколько это возможно. Иногда мне кажется, что мы застыли в одном, реальном только для нас, измерении, где нет места для обид, предательств и притирок.
Я бы назвала это жадностью жизни, когда понимаешь, что именно сейчас, с тобой, не нужно опасаться, что тебя не поймут, осудят, бросят…
Отношения без сомнений, без зависимостей, без всего, что сопровождает порочную страсть или сумасшедшую любовь. Нитью между нами было перманентное влечение и невыразимая нежность. Первое напоминает алкоголь – едва злоупотребив, ты чувствуешь не просто опьянение, ты получаешь зависимость вкупе с головной болью, наши отношения были чистейшей родниковой водой – именно такой напиток я могла бы пить всегда. Летом – это прохлада, зимой – быть может, горячий чай с гвоздикой, корицей и терпким медом…
Из год в год ты смотрел на меня с восхищением мужчины, увидевшего впервые женскую красоту. Я не переставала удивляться, что все так же тебя волную. Впрочем, это было взаимно. То, что я чувствовала по отношению к тебе, заполняло меня до краев. Я словно жила под твоим влиянием и по твоей воле в минуты наших встреч. И мне это нравилось…
Мне нравилось, когда ты обхватывал меня за талию, удерживая практически в воздухе. Твои губы касались моих скул, моей шеи, плеч, ты будто стремился покрыть всю меня поцелуями – запечатлеть свою власть на мне. Ты никогда не был груб, но в твоих движениях и прикосновениях я ощущала силу желания, всю энергию, которую ты отдавал мне…
Однажды, отчетливо помню тот день, мы уехали из города. Ты хотел показать мне море – какое оно бывает рядом с тобой. На полпути мы остановились у заброшенной железной дороги, ты раскрыл любимый мной брют – шампанское все еще было холодным – и я пританцовывала с этими волшебными пузырьками в пластиковом стаканчике и что-то говорила о том великолепном дне… А потом сняла с себя всю одежду и осталась на высоченных шпильках абсолютно голой. Шпильки проваливались в землю, а я смеялась и называла себя «мисс Свобода»… Ты даже не пытался себя сдерживать…
В тот же день ты сказал удивительную фразу: «Знаешь, чего я больше всего боюсь?.. Господи, я так боюсь, что тебя кто-нибудь обижает! Тебя ведь никто не обижает? Мне кажется, это так легко сделать в отношении тебя… Поэтому я всегда спрашиваю… Ты скажи мне, если что, ладно…» И подумав, добавил: «Ты удивительная…»
А может, правда…
«Лучше быть второй, любимой, женой, чем чувствовать себя одинокой…»