Александр ГЕРАСИМОВ
ЭЙЯФЬЯЛЛАЙЕКЮЛЬ
Произошло вот что. Наталья Францевна Гипфельштрудель, квартирная хозяйка учителя труда N-ской мужской гимназии Михаила Юрьевича Карповича, старая девушка из тех, что проходу неженатому мужчине не дадут, не обвинив именно его в задержавшейся слишком своей невинности, получила неожиданно некоторую сумму от городских властей. Это они, власти то есть, таким образом оказали поддержку нуждающимся от кризиса содержателям пансионов.
Наталья Францевна не долго думала, на что ей потратить полученные деньги. Ее давно совесть мучила за то, что занавески окон в сдаваемых ею комнатах были похожи скорее на стиранные и перестиранные больничные марли, нежели на приличные в доходных домах оконнные завеси. Вот она, получивши неожиданное вспомоществование, со всей возможной прытью, на которую была способна, достигла мануфактурной лавки "Metsell & Co" и приобрела там с хорошим дисконтом целую штуку премилого, в мелкую такую дрипочку, английского тюлю. Приказчик доставил тюль прямо на квартиру фрау Гипфельштрудель, за что получил скромные, но достойные (так думала сама Наталья Францевна) чаевые.
Весь следующий день квартиродержательница, не выходя из своих комнат, строчила на ручной машинке "Zinger" новые занавески. К середине дня труд был завершен, и белошвейка собственноручно развесила получившиеся очень симпатичными тряпочки на все окна в доме.
***
Карпович проснулся в скверном расположении духа. Причиной тому явились бурные возлияния случившиеся накануне. Коллектив гимназии отмечал круглую дату восшествия на пост нынешнего ректора, господина Фильке. Выпивки было вдоволь, и трудовик как-то само-собой нализался шнапсом по самые брови.
Очнувшись от сна, Карпович глянул в окно. Снаружи, как ему показалось, металась какая-то мутная взвесь.
- Опять проклятые исландцы свой Эйяфьяллайекюль завели, ни дна им, ни покрышки! Вот и не пойду сегодня в службу, раз на улице от пыли не видать ни зги, - решивши это, Михаил Юрьевич переворотился на другой бок и снова захрапел.
Еще раз несколько просыпался учитель, но увидавши за окном прежнее безобразие, всякий раз поступал так же.
Так бы он и спал всю неделю, не просвети ему разум лучший его друг и приятель, Гамлет Мирзоян, посетивший Карповича в конце дня.
- Что это вы, драгоценный Михаил Юрьевич, бока пролеживаете до вечера? - спросил товарища зашедший навестить его мясоторговец, отдергивая в сторону новую занавеску, - Не дело это, на закат спать. Черти в сне привидеться могут. Вставайте-ка, да пойдемте в "Гусь и Дуб" водку пить. Погоды располагают.
Карпович глянул в окно - действительно, небо чистое. Друзья спустились на улицу и, постукивая по мостовой палками, важно прошествовали в кабак.