Читаю Иосифа Бродского.
Томик стихов Бродского в суперобложке на тумбочке у моей койки... Я беру томик в руки, раз от разу.. Том читается долго. Закладка-открытка из сувенирного лотка в Амстердаме,(нolland souvenir), напоминает о последней остановке..
До этой, вот, страницы минула дорога в пару лет! Не чтение, а восхождение на Эверест.
(...На Эверест не доводилось, а к подножью Гергетского ледника ,из горного поселка Казбеги на Кавказе, мы с Верой поднимались!
Утро было туманное, гор не видно, вся наша группа, в основном, женщины, собралась дисциплинированно на пятачке у столовой турбазы, как требовал листок мероприятий на двери в умывальную: "Подъем к леднику в 8-40, без опозданий"...Было 8-40, не было опозданий, но подъем к леднику был под вопросом: видимость нулевая, с неба сыплет какая-то пакость, наш проводник Ашот пришел в нейлоновой рубашке, явно не собираясь вести нас на штурм высот! Энергичная девица, по темпераменту и акценту, одесситка, вцепилась в него мертвой хваткой:"Ашдотик, миленький, я тебя умоляю, у меня сегодня день рождения, я должна подняться на ледник!" Ну, какой грузин устоит от такого приема? И мы пошли!)
Двинемся и мы...Открываю новую страницу. Стихотворение небольшое, дай Б-г, одолеем!
Называется: ..."ПЕРСИДСКАЯ СТРЕЛА"...
( Ну, вот, началось! Почему "Персидская"? Впрочем, какая разница, стрела, так стрела...)
...Веронике Шильц...
(Ну, не знаю я, кто такая "Вероника Щильц"! А надо бы... А комментариев нет! Ох, нелегко читать Бродского без комментариев! Сверхзадача!)
...Древко твое истлело, истлело тело,
в которое ты не попала во время оно.
Ты заржавела, но все-таки долетела
до меня, воспитанница Зенона.
(Включаю в работу свое воображение. Значит, так... Предположим, Бродский бродит с Вероникой по по какому-то музею...Экспонат за стеклом (времен ОНО) привлекает его внимание, какой-то ржавый наконечник стрелы, с Вероникой был в связи с этим разговор, и поэту захотелось продолжить его уже в стихах...
Но вот кто такой Зенон?
Лезу в энциклопедический словарь. Он всегда рядом со мною, когда я читаю стихи Бродского. Это мое альпинистское снаряжение!
Зе-нон, Зенон...О, тут два Зенона! Один из Китиона, стоик, Другой из Элеи, диалектик..."Аристотель считал его основателем диалектики, как иск-ва постижения истины посредством спора или истолкования противоположных мнений. Известен знаменитыми парадоксами,
( апориями) -"Ахиллес","Стрела", и др., обосновывающими невозможность движения, и т.п."
Ну, наш - второй!! И стрела - сродни его "апории". (Вы знаете, что такое "апория"? А я уже знаю, это парадокс!) Неужели Бродский читал "Стрелу" Зенона?! Черт его знает, может быть и читал!)
...Ходики тикают. Но выражаясь книжно,
как жидкость в закупоренном сосуде,
они неподвижны, а ты подвижна,
равнодушной будучи к их секунде.
("Ходиками" называли настенные часы в дореволюционные времена. Иногда - с "Кукушкой", кукующей каждый час от одного до двенадцати раз. Инструмент, измеряющий течение времени...
Ну, поняли? Обошлись бы мы без Зенона? Ходики "ходят", но неподвижны, а стрела неподвижна, но долетела до этого музея, начхав на течение времени! Апория!! Подвижна или неподвижна жидкость в закупоренном сосуде? Зависит ли движение от времени? О чем с Вероникой был спор?... Работа не для моего "серого вещества". Голова кругом ходит!...
...Тогда, на крутом участке пути у Веры тоже закружилась голова, зашлось сердце, подъем был резок! Мы присели на валуны, рядом уселась громадная старая кавказская овчарка, воспитанная пасти овец. Пес, выше сидящей на камне Веры, "пас" нашу группу от самой турбазы, и стерег всех отстающих...Собака не покидала нас до тех пор, пока кто-то ни помог Вере валидолом... Мы догнали группу вместе с собакой.)
Передохнули? Продолжим...
Знала ли ты, какая тебе разлука
предстоит с тетивою, что к ней возврата
не суждено, когда ты из лука
вылетела с той стороны Евфрата?
( О чем это? Разлука и одиночество?...Может быть, и так... Но теперь я знаю, как правильно писать название:"Евфрат"...В междуречье рек Тигра и Евфрата был центр древней цивилизации близ Персидского залива, стрела прилетела из Вавилонии, которая потом стала Персией, вот, откуда она, стрела,- Персидская!
Какой я умный!!)
Даже покоясь в теплой горсти в морозный
полдень, под незнакомым кровом,
схожая позеленевшей бронзой
с пережившим похлебку листом лавровым,
ты стремительно движешься. За тобою
не угнаться в пустыне...
(Помню, тогда, на Кавказе, мы увидели ледяную пустыню , но буквально, на миг. Мы вышли к подножью ледника в сплошном тумане. Ашот остановил группу у подножья , по каким -то, одному ему известным признакам...Мы стояли, погруженные в непроницаемое облако и в тишину... Ее нарушил жутковатый ритмичный металлический лязг...Казалось, сквозь туман идет армада закованных в броню рыцарей какого-то, давно исчезнувшего ордена. И действительно, прямо перед нашими глазами, из туманной завесы, как призраки из стен заколдованного замка, возникли и снова растворились в тумане обвешенные цепями и ледорубами скалолазы. Они появлялись и тут же исчезали, выныривая из тумана по одному, и тут же ныряя обратно в туман. Цепи их при каждом шаге издавали какой-то похоронный, кандальный звук. Лязг удалился, и в это самое мгновенье внезапный порыв ветра вдруг сдернул плотный полог тумана с склонов Гергеди, и нашему взгляду открылась захватывающая дух картина: бескрайние, скованные холодом ледяные лавины ослепительно сверкали под лучами солнца. Гигантские торосы, переливаясь своими гранями, слепили глаза ...Эта фантастическая декорация продержалась каких-то несколько минут, все опять заволокло туманом, мы вновь окунулись в водяную пыль...)
Итак:
...За тобою
не угнаться в пустыне ...тем паче - в чаще
настоящего.
(Чаща настоящего и пустыня прошлого... Покой и движение, движение в покое, и покой в движении, через образ покоящегося обломка старинной стрелы, в котором скрыт полет ...Не об этом ли говорил Иосиф Веронике?)
Ибо тепло любое,
ладони - тем более,
п р е х о д я щ е.
( Представил себе лучника, сжимающего в кулаке пучок стрел...Выстрел! Промах...Стрела ушла в никуда и... приземлилась за стеклом музея, замкнув прошлое и настоящее в глазах поэта...Поэт держит за руку Веронику, чувствует тепло ее ладони, но..."Тепло любое, ладони- тем более, преходяще..." Предчувствие разлуки и одиночества? Ну-ка, еще раз!)
Даже покоясь в теплой горсти в морозный
полдень, под незнакомым кровом,
схожая позеленевшей бронзой
с пережившим похлебку листом лавровым,
ты стремительно движешься. За тобою
не угнаться в пустыне, тем паче- в чаще
настоящего. Ибо тепло любое,
ладони - тем более, преходяще.
...Сумел, таки, увлечь меня этот бродячий гений! Заманил в дебри размышлений о движении и покое, о тепле, как результате движения и признаке жизни, и о следах прошлого, оставляемых неуловимым временем, в виде предметов древнего присхождения.. (...А лавровый лист- лишь след съеденной похлебки...Каково?)...И вызвал у меня престранные ассоциации... Откуда вдруг воспоминания о Кавказе?!
...Тогда, от подножья ледника мы слетели к ночлегу, скользя "на трех точках" по траве альпийских лугов с невероятной скоростью! На утро, добредя до автобуса походкой новичков в верховой езде после первой скачки, из окон автобуса увидели уже издали великолепие сверкающих снеговых вершин Казбеги. "Большое видится на расстоянии!")
Закрываю книгу, и кладу ее на прежнее место...
Так что, продолжать чтение стихов Иосифа Бродского?!
Обязательно!
Но не сегодня... На сегодня хватит!
* * *