Анатолий Максимов. ТАК БЫЛО... 73. Книга вторая. Франция. Часть 12.
Карантин
После бурной деятельности – полное бездействие.
Мое непосредственное начальство перевело мою секретаршу в другой отдел и отключило телефон. Обычный метод давления на «неугодного» сотрудника: ему приносят кипу копий документов и говорят: «Разложите по папкам»! После двух-трех месяцев такого унижения кадр уходил из фирмы.
Мне тоже как-то принесли копии для сортировки, которые я моментально отнес в кабинет моего начальника и попросил прекратить такие шутки.
Прихожу на работу в положенное время. Читаю газету и просматриваю теорию дебютов и окончаний шахматных партий. Вечером ухожу «с работы» – как все! Время от времени ко мне приходили (явно подосланные) коллеги и спрашивали, как я себя чувствую.
– Передайте кому надо, что я себя чувствую великолепно и что повысил квалификацию по шахматам, – отвечал я.
Мой карантин длился восемь (!) месяцев, и я его выдержал благодаря поддержке Марии-Луизе, моей жены.
Но, кроме моей жены, мне на помощь пришли руководители коммунистического профсоюза (хотя я этого и не просил и, конечно же, не ожидал), с которыми я был в хороших человеческих отношениях, но не больше.
Стук в дверь. Что это такое? Обычно посетители входят без стука, а тут...
– Войдите!
–Добрый день, господин Максимов... Я вас не тревожу?
Передо мной – секретарь профсоюзной ячейки.
– Садитесь, чем могу служить?
– Я пришел к вам с очень деликатной миссией. Мы, правление профсоюза, в курсе вашего конфликта с начальством – со всеми подробностями. Считаем, что некоторые коллеги отнеслись к вам нечестно, а начальство поступило неправильно – оно злоупотребило своими прерогативами. Поэтому на нашем последнем совещании мы приняли решение, если на это будет ваше согласие, организовать забастовку в цехах до тех пор, пока ваш конфликт не будет разрешен в вашу пользу. Дайте нам знак и мы начнем действовать! Это не благотворительность с нашей стороны, а знак благодарности за то, что вы «спасли» нашего коллегу, которому грозило увольнение. Вы помните этот случай? Нет?
И он напомнил:
– Наша экспедиция должна была отправить 50 килограммов краски в Прагу. Эту краску упаковали в ящик и положили на полку. И забыли про ее существование. Когда вы поинтересовались судьбой этой краски, то наш коллега вас обманул: сказал, что краска отправлена! Когда же обнаружилось, что «какой-то» ящик лежит на полке, вы распорядились положить его в вашу машину, отвезли в Прагу и доложили, что краска отгружена!
... У нашего коллеги двое малышей. Что бы было с ними, если бы его уволили?..
Я поблагодарил за ценную моральную поддержку и обещал, что обращусь за помощью, если не будет найдено удовлетворительного решения, если я не окажусь в тупике.
Ив Молосси (так звали секретаря ячейки) был доволен выполненной миссией, а я приобрел «неоценимый рычаг»! Кроме того, во время Майских событий в 1968 году, когда студенческая забастовка привлекла рабочий класс к уличным манифестациям, в цехах моей фирмы выполняли заказ для Советского Союза. Сроки поставки были выдержаны и делегация профсоюза пошла доложить послу СССР, что заказ выполнен. Но посол ее не принял!
Вышел на пенсию директор Рикон, и на его место был назначен Жильбер, который не преминул мне подчеркнуть, что я плохой кадровый работник.
– Если я такой плохой, то почему же вы мне предлагали остаться работать в вашем отделе? – спросил я.
Ответа не последовало.
До выхода на пенсию мне оставалось продержаться три года, которые я выдержал, несмотря на выставляемые «ежи», до последнего дня!
Меня начали убеждать в том, что я, «безработный», не нужен фирме и что единственным выходом из положения является поиски места на другой фирме. Мне даже обещали выдать «хвалебные рекомендации», если я соглашусь покинуть фирму.
– А вы меня увольте, раз я вам не нужен, – отвечал я.
Меня вызвал начальник отдела кадров и начал убеждать, «что я ничто», что моя папку пуста, что у меня нет никакого диплома…
– И вам понадобилось пятнадцать лет, чтобы прийти к такому выводу!?
– Давайте говорить серьезно, господин Максимов, ваше начальство мне передало, что вы не справились с возложенной на вас задачей, – заявил начальник кадров.
– Я вам предлагаю устроить встречу с моим начальством в вашем кабинете, и я вам докажу, на основании документов, что мое начальство вас ввело в заблуждение. Обычно, – напомнил я – кадровому работнику, не справившемуся со своей задачей, посылают официальное письмо об увольнении. Вы этого не сделали. Почему?
...Если же вы меня уволите, я подам жалобу в суд. Вы, наверное, понимаете, что Президенту не понравится, если фирма станет предметом судебного разбирательства. И если это случится, вы окажетесь в незавидном положении.
После небольшой паузы я добавил:
– А вот у меня зато есть два замечания, которые касаются вас лично. Первое: когда мне дали статус кадрового работника, именно вы персонально меня приняли, сообщили мне приятную новость и обещали пересмотреть в соответствии с моим новым иерархическим положением мою зарплату. Но по сей день никакого пересмотра не сделано. Такое отношение ко мне я рассматриваю как обман.
Второе: только что вы мне пообещали выдать довольно крупную компенсацию, если я уволюсь по собственному желанию. И вы думаете, что теперь я вам поверю на слово?
Никакой реакции со стороны начальника отдела кадров не последовало, и я вышел из кабинета.
На следующий день он приехал к Жильберу с отчетом о нашем разговоре.
Какое решение было принято относительно моей дальнейшей судьбы – я не знал. А хотелось узнать! И я через секретаршу передал ему записку с просьбой меня принять.
Прошел месяц – Жильбер молчит. Я отправил вторую записку, напомнив, что прошел месяц с момента моей первой записки и что с тех пор я не получил никакого ответа.
Секретарша Жильбера пришла мне сказать (мой телефон был отключен !), что директор меня примет через десять минут.
– Я не привык к тому, – начал Жильбер, – чтобы мне напоминали о том, что я должен или не должен делать.
– А я не привык к тому, чтобы меня держали в приемной дольше общепринятого времени, – ответил я. – Я просил меня принять, чтобы выяснить, каково мое положение в течение оставшегося до выхода на пенсию срока?
– Никакого решения по поводу вашего дальнейшего пребывания на фирме не принято. Будем считать, что мы приговорены к неприятному сосуществованию до окончания срока.
Я поблагодарил директора и ушел.
Теперь я знал, что «начальство» прекратило домагательства и что я занял выгодную позицию: «начнете придираться – подам на вас в суд»!
Включили телефон, вернулась секретарша и я занялся юридически спорными вопросами с заказчиками и поставщиками. Например, моя фирма подписала контракт с газовщиком на поставку этиленовой установки, в силу чего она должна была уплатить штраф в 300000 франков за пропуск срока введения этой установки в эксплуатацию!
– Разберитесь и дайте заключение.
Я разобрался и ответил, что у нас есть козыри.
– Напишите им и докажите правоту наших доводов.
– Я предпочитаю поехать на место конфликта и встретить своего оппонента. А писать я не буду: на эту тему уже написано много и никакого результата.
В чем заключалась суть конфликта?
Заказчик, подписывая контракт с моей фирмой, высказал пожелание иметь компрессоры итальянского производства. Монтажные работы продвигались в хорошем темпе – уже намечался срок пуска установки в эксплуатацию... а компрессоры еще не получены!
В последний момент фирма Эр Ликид заказала компрессоры в Швейцарии. Пока их изготовили, пока смонтировали, все сроки были сдвинуты, и фирма должна была заплатить штраф за просрочку.
Мой оппонент привел свои доводы, в которых, как мне показалось, он сам был не очень уверен.
– Вот положение, каким его вижу я, – обратился я к оппоненту. – Установка уже в эксплуатации, а итальянские компрессоры еще не отгружены. Во что бы вам обошлась «замороженная» установка, если бы Эр Ликид не взял на себя все расходы, связанные с швейцарскими компрессорами? А вы наложили штраф «за ее самоотверженность»!
– Я согласен с вами. Только, в момент составления акта о штрафе, никто не протестовал!
– Будем считать, что положение со штрафом выяснено и что вы не только его снимете, но и вернете полученные вами суммы, – заключил я.
– Я с вами согласен, но дайте мне время на оформление деталей. Штраф снимается, и я вам верну половину полученных сумм. Вторую половину я вам верну после совещания с высшим руководством.
– Давайте составим акт наших переговоров, подпишем его и я вас больше не буду тревожить. Спасибо за прием и за сотрудничество.
И я уехал.
Я передал акт коммерческому директору.
– Вы думаете, что вам вернут вторую половину?
– До сих пор платили мы. Теперь они возвращают то, что им не принадлежит. Нет никакого основания предполагать, что они смогут отпираться от собственной подписи!
В день моего ухода с фирмы ко мне зашел бухгалтер, держа в руке злополучный акт.
– Что мне с ним делать? Коммерческий директор хочет его положить в архивы фирмы.
– Пускай кладет куда хочет. Я сделал то, что считал необходимым сделать. Если кто-то хочет замести следы – это его дело!
– Не забудь: в 18.00 пьем шампанское!..