РИСУНКИ АВТОРА. ПРАВА ПОДТВЕРЖДЕНЫ КНИЖКОЙ-ИГРОЙ "ЛУННЫЕ ЧАСЫ" ("ПЕЧАТНЫЙ ДВОР", МОСКВА, 2006г)
* * *
ГЛАВА 9
В КОТОРОЙ МЫ ОТПУСКАЕМ НА ВОЛЮ ВОРОНА, НО НЕ ОТСТУПАЕМ ОТ СВОИХ ПРИНЦИПОВ
Волк выл на весь дворец, а я сразу успокоился - значит, голодный, пока никого не сожрал.
От его воя Стражники, видимо, разбежались кто куда, и я свободно проник во дворец.
Вверх по лестнице, по коридору, побыстрей отпер дверь, за которой слышался вой, и...
Петрова, Макар и Варвара, совсем белые от страха, стояли на подоконнике, готовые в любую минуту прыгнуть вниз, во двор.
А Суховодов самоотверженно отражал атаки разъярённого Волка, который бросался на Суховодова, тут же с визгом отскакивая, будто его током било.
Но от суховодовской неприкосновенности ещё больше свирепел.
Как же я был прав, что оставил Суховодова здесь!
Я швырнул Волку несчастного барашка, которого тот тут же проглотил вместе с бумажкой.
Брюхо у Волка раздулось, глаза погасли. Он зевнул, лёг на толстое своё пузо, положил голову на лапы и грустно уставился в Лес.
Петрова свалилась с подоконника мне в руки и заревела в голос.
- Что тут бы-ы-ыло! Ты нарочно так долго шлялся, чтоб он меня сожра-ал! У, тварь!
Петрова пнула Волка ногой в бок. Тот даже не шевельнулся.
Понемногу все успокоились, и я стал рассказывать про царство Непроходимой Глупости, про чёрный город, про то, какие в нём дурацкие порядки.
Как Дураки обманывают друг друга и самих себя.
Про пироги с нерыбонемясом, про посёлок "Крайняя глупость", где у всех хата с краю...
- А что с Вороном? - перебила Петрова, - Почему он такой грустный? И молчит...Ну, пожалуйста, скажи что -нибудь.
- Я - Белая Ворона, - едва слышно произнёс Ворон.
- Что? Какая ещё Ворона?
- Белая. Всегда непр-рава. Белая Ворона всегда непр-рава.
- Алик, что с ним? Он болен. Что ты с ним сделал?
Конечно, можно было бы соврать, но, как говорит папа, надо иметь мужество. Пришлось рассказать правду.
- Эх ты! - только и сказал Петрова.
Остальные молча смотрели на меня, а я бы охотно провалился сквозь землю, если бы знал, как.
- Ты был прав, - вытирая слёзы, уговаривала Петрова Ворона, - Ты конечно же Чёрный Ворон, ты всегда прав. А они - Дураки.
Ну скажи что-нибудь правильное, умное...
- Невер мор! - каркнул Ворон.
- Это он по-английски, - перевёл я хмуро, - Что означает "никогда".
- Что "никогда"?
Этого Ворон не стал объяснять. Только вяло, без выражения повторял:
- Невер мор. Невер мор. Белая Ворона.
Видимо, бедняга сошёл с ума. Немудрено, конечно, когда ты всю жизнь был Чёрным Вороном, Который Всегда Прав, а тут весь мир твердит, что ты - Белая Ворона.
Что ты вовсе не прав, что ты - вовсе не ты, и даже твой хозяин от тебя отрекается.
Ох, до чего было тошно!
- Невер мор. Я - Белая Ворона.
- Хочу Белую Ворону! Хочу в свой зверинец!
Это кричал толстопузый мальчишка, который вбежал в коридор, волоча за собой на верёвке такую же пузатую бутылку с себя размером.
- Сам ты Белая Ворона! Это наша птица, она больна. Отвали!
- Хочу-у! Дайте! Я - знатный принц Гламур!
- Гламур из рода дур... Отвали, тебе говорят.
Я пнул его совсем легонечко, а Гламур так завизжал, что на люстре зазвенели подвески.
Волк ощетинился и оскалил зубы.
Мальчишка визжал, вопил, топал ногами, и его вой оказался покруче волчьего.
Дверь, за которой шёл Разговор в Пользу Бедных, распахнулась. Из неё посыпались Круглые Дураки, и к мальчишке..
А тот залез в свою пузатую бытылку и оттуда продолжал вопить.
Из восклицаний да причитаний я понял, что Гламур - царицын сын. И что ВОрона у нас всё равно отберут.
- Я Белая Вор-рона! Невер Мор.
Я взял Ворона на руки и шепнул.
- Лети-ка назад к Чьёйтовой Бабушке. Она тебе скажет, кто ты на самом деле. Ведь она всезнающая!
Ворону моё предложение понравилось. Он оживился, каркнул, забил крыльями и выпорхнул в окно.
Гламур взвыл пуще прежнего. Стражники бросились к нам.
И вдруг откуда-то сверху послышалось грозное:
- Замрите, Дураки! Пусть гости из мира Людей войдут.
Нас с Петровой провели в зал заседаний.
Раскрасавица-царица сидела на троне. Длинное чёрное платье, золотая корона на золотых локонах, лицо даже на настоящее непохоже, до того красивое.
Говорила царица как-то странно, одними губами.
Она сказала, что рада приветствовать в своём царстве гостей из Мира Людей.
Что она нас, так и быть, пропустит к Лесу.
Но мы, со своей стороны, должны ей обещать, что, когда вернёмся, расскажем людям, какое у неё замечательное и правдивое царство.
Тут меня и прорвало.
Так приятно было после истории с Вороном отвести душу, что я , не обращая внимания на предостерегающие гримасы Петровой, заявил, что в Непроходимой Глупости ничего замечательного нет.
И вообще - что это за страна, где дважды два - пять, где на неделе - одни рабочие пятницы и нет права на отдых...
Где дураки едят пироги, а народ - отходы с нерыбонемясом.
Где у всех хата с краю.
И даже Чёрному Ворону врут, будто он - Белая Ворона, и всё такое.
Говорил я, говорил, а у царицы на лице по-прежнему ничего не изменилось. Ни удивления,ни возмущения, ни гнева...
Будто я не с самой царицей общаюсь, а с её портретом.
Мне стало не по себе, и я замолчал.
- Кто ему позволил выйти из дворца? Господин Держатель Ухо Востро!
Из-под трона выполз господин с огромным торчащим ухом, похожим на лопух.
- Не могу знать, Ваше Сверхсовершенство! Расследую и доложу.
Виноват, Ваше Сверхсовершенство! Вы сегодня прекрасны, как никогда, Ваше Сверхсовершенство!
- Ладно, ладно, - голос у царицы смягчился, - А ты, Качалкин? Ты тоже находишь, что я - раскрасавица?
- Нахожу, - сказал я, - Вы даже красивей Стакашкиной из шестого "А".
Но всё равно внешность - не главное.
А Петрова как-то странно на меня взглянула, хмыкнула, но промолчала.
- Так как мы поступим с этими Умниками? - спросила царица Держателя Уха Востро.
- Предлагаю вправить мозги, Ваше Сверхсовершенство!
- Не годится. Что тогда про нас подумают в мире Людей?
Нет, раз уж они так хорошо изучили наше царство, то...пусть признают и наши принципы!
- Сверхглупо, Ваше Сверхсовершенство! - восхитился Держатель Уха Востро.
- Что признать? - спросил я, - Что дважды два - пять?
- Что дважды два - пять. Что на неделе - семь пятниц и ни одного выходного. Что чёрное - это белое, а белое - чёрное...
Что порядок, при котором Дураки едят пироги, а умные - отходы с нерыбонемясом - и есть подлинная демократия...
- И что наша царица - раскрасавица, - подытожил Лопоухий.
- Тем более, что с последним утверждением вы уже согласились, - улыбнулась голосом царица, - Подумайте. Мы с господином Держателем Уха Востро даже выйдем покурить, чтобы не мешать вам думать.
Мы остались в зале одни.
- Ну, Петрова?
- Слушай, может, признаем их дурацкие принципы, и дело с концом?
- И у тебя повернётся язык подтвердить, что дважды два - пять? Что ты восхищаешься порядками в стране, где нет права на отдых?
- Ой, не знаю. Но зато... Зато мы отыщем Тайну и спасём нашу страну.
- Значит, ври, предавай свои убеждения, лишь бы добиться своего? А ещё пионерка!
- Так я разве для себя? - закричала Петрова, - Мы же для всех её ищем! Для человечества!
Неужто права Петрова?
Нет, не права!
Я вспомнил Ворона, какую-то там птицу надоедливую, и как мне было скверно. А ведь я его тоже предал "для дела"!
- Нет, Петрова, - сказал я, - Тайна. С ней мы даже фашистов победили. Это что-то такое...Разве можно, чтобы такое - и враньё?
Чтобы такое - и подлость?
- Ладно, решай сам. Я - как ты, - сказала Петрова.
Так она всегда говорила, когда мне удавалось её в чём-то убедить.
- Ну что ж, с вами всё ясно, - по-прежнему улыбаясь прекрасным лицом, но ледяным голосом сказала царица, когда мы ей сообщили наше решение, - Пусть войдут остальные.
Вошли Суховодов, Макар и Варвара.
- Ваши спутники отказались признать замечательные принципы нашего демократического царства, - объявила им царица. - Поэтому мы вынуждены их задержать. Их задержим, а вас пропустим.
Вот такие пироги.
Идите себе спокойненько к Лесу, и желаю вам найти то, чего вы ищете.
Все трое молча смотрели на нас с Петровой.
- Так надо, ребята, - сказал я, - Мы иначе не могли. Не обижайтесь, ладно? Идите к Лесу одни. Забирайте Волка и идите.
- А как же вы?
- А они пусть подумают, - сказала царица, - У них ещё двенадцать лет в запасе.
- Додумаются, что персонажами станут, - захихикал Лопоухий, - Вечными мыслителями. Шибко умные, видишь ли.
Они будут думать, а вы эту, как её...
Тайну меж собой делить.
Хоть мне и было невесело, но я расхохотался.
Что он понимает в Тайне? Небось, представляет её в виде огромного пирога. Или слитка золота. Или мешка с деньгами.
- Я, конечно, очень хотел бы найти Тайну, - сказал Бедный Макар, - Найти и узнать - почему мне всегда не везёт? Почему я такой несчастный, что все шишки на меня валятся?
Но без вас, Олег и Петрова, я никуда не пойду.
Потому что, пока мы были все вместе, я понял - нет ничего дороже дружбы. И никакие беды не страшны, когда рядом друг.
- И я мечтал о Тайне, чтобы она меня избавила от одиночества и тоски, - сказал Суховодов, - Но, путешествуя с вами, я узнал, что когда помогаешь друзьям, делишься с ними своей удачей, ты вовсе не одинок.
Я согласен с Макаром - нет ничего дороже дружбы. Поэтому я тоже остаюсь с вами.
- Очень любопытно, что же это за Тайна? - заговорила Варвара, - Так интересно, что дух захватывает. Но мне лично ещё интереснее поглядеть на тех, кто думает, что Любопытная Варвара ради какого-то любопытства бросит в беде друзей!
А жить и без носа можно.
И бесцеремонно, во все свои любопытные глазищи, уставилась на царицу.
- Вон! - царица орала, продолжая ласково улыбаться, и от этого её злобный хриплый крик казался ещё страшнее, - Немедленно вышвырнуть этих наглецов из моего царства!
А они,..- царица повернулась к нам с Петровой, - Они пусть думают.
Отвести их туда, где можно думать с утра до вечера и с вечера до утра!
Мы даже не успели проститься - нас схватили и поволокли в разные стороны. Последнее, что я успел заметить - Круглые Дураки, замершие в коридоре всё в тех же нелепых позах.
(продолжение следует)...