Как-то раз решил тролль Иван стать буддистом, но потом передумал и выправил себе под кредит дорогущую самоходную коляску. Зовёт Снежного Парня – хвастаться. И всё бы хорошо, но незадача вышла – сел Снежный Парень в чудо-мотор, да и раздавил – отъел за лето тушу-то. Поглядел тролль Иван, поглядел – и стал-таки буддистом.
По сю пору кредит выплачивает. И на Снежного Парня вовсе не серчает.
* * *
Как-то раз, похмельным безрадостным утром, когда галки кричат наипаче уныло, а вороны – постыло, тролль Иван пошёл за пивом. Холодненьким. Кое-как дошёл – и нате! – о двери любимого ларька висит картонка с буквами «В ОКНО» и стрелочкой вправо. Тролль Иван, даром, что с перепою, а сразу смекнул, что к чему, и полез в указанное окошко. Лез, лез, ажно штаны порвал на самом неинтересном месте, а всё никак – отъел за лето тушу-то. Чуть было не застрял, умаялся, плюнул, огрызнулся на орущую ларёшницу и пошёл к бабкам за самогонком. А там и супермаркеты открылись.
* * *
Как-то раз, похмельным безрадостным вечером, выспавшись за день и оттого решительно не зная, чем теперь заняться ночью, тролль Иван пошёл за пивом. Холодненьким. А случилось это подле самого что ни на есть аэропорта. Еропланы так и хлыщут над самой маковкой! Превозмогши дрожание в ногах, кое-как дошёл тролль Иван до зелёного киоска, который ещё давеча приметил – и нате! – поверх вывески «КРУГЛОСУТОЧНО» висит картонка с буквами «ЗАКРЫТО» и словно в издёвку присовокуплено – «СОВСЕМ». Плюнул тролль Иван, огрызнулся на орущую дворничиху и пошёл к ляду в чисто поле. Отойти душой и телом. А там, глядишь, и супермаркеты откроются.
* * *
Как-то раз пошёл тролль Иван на базар фунту лиха прицениться, и повстречал по пути Снежного парня. Пошли вместе, так-то оно веселее. О полдороги нагнал их на тарантасе дядюшка Комиль-Фо, палестинский чина, и предложил к нему. Поехали. И всё б расчудесно, да только вот городские мужыки, которых добрый дядюшка подсадил ранее, оказались жуткими балаболками. Тра-ля-ля да тра-ля-ля – хуже баб, ей-ей. У тролля Ивана ажно голова разнеможилась, а Снежный парень, тот попросту улизнул – ему-то на базар вовсе не нужно было, он, насупротив, загород за свежим кормом шёл. Терпел-терпел тролль Иван про автомобили, хоккей, деньги, баб и политическую ситуацию в стране, терпел-терпел – а потом как зарычит – и отобрал разом у мужыков все ихние предметы разговора. Сложнее оказалось с ситуацией в стране, но – ничего, сдюжил тролль Иван и ситуацию. Приумолкли мужыки, пришипились, хлопают зенками друг на дружку – а балаболить-от и не про что стало. Откинулся на сенцо тролль Иван, заложил лапы за смышлёную головушку, зажмурился как кот на завалинке, едет, песню свищет.
А мужыкам неспокойно. Душа разговора требует. Пробовали о том, о сём – нейдёт разговор, и всё тут, хоть напополам тресни. Наконец, самый, видать, сметливый предложил – а попробуем-ткось, братья, об металлоконструкциях. Закивали те обрадованно, голова, говорят, ты, да и только. Зачинай. Помялся мужык и понёс осторожненько – вот-де, бают, во граде стольном оградки таперича чугуниевые, а не люминовые, аки прежде, ковать выучились. О! круглят глаза сотоварищи, о! конечно, так оно выгоднее, ведь каждому известно, что люминий оторви да брось, а чугуний, он не-е-ет, он природы имеет гораздо более прогрессивные. В общем и целом, одобрили мужыки столицу.
Тут аккурат приехали. Распростился тролль наш Иван с добрым чиной, отошёл в сторонку и опростал запазуху от давешних мужыковых автомобилей, хоккеев и ситуаций в стране прямо в канаву с лягушками. Постеснялся при мужыках – и так, почитай, обидел, чего уж пуще-то вредничать. Потом прочитал сорок раз мантру Оранжевого Муравья и просветлённо потопал покупать фунту лиха, кой, как известно, в сём году изрядно вздорожал.
* * *
Троллю Ивану на сон грех жаловаться – хоть из каронад у него над ухом пали – а вот со снами-видениями не везёт – частенько пожар грезится. Бедняга ажно в толковальник лазал, да всё без толку. Написано «к ссоре» – и как понимать прикажете? Снежный парень заходил, только головой качал. Не хотелось троллю Ивану с ним ссориться, он и не стал. Выбросил сонник, и о ту же ночь привидились ему металлоконструкции. Тьфу ты, пропасть.
* * *
Как-то раз нашёл тролль Иван Точку Опоры, подобрал валяющийся рядом Рычаг – верно, обронил кто – и ну давай Мир переворачивать. День пыхтел, другой пыхтел, третий пыхтел, четвёртый пыхтел, пятый пыхтел, шестой пыхтел – и, вишь ты, перевернул. И на седьмой день тролль Иван отдыхал.
* * *
Как-то ранним-преранним утром, совершая моцион, тролль Иван с удивлением отметил необычайно обильное наличие на улице котов, но подумать об этом как следует не успел, потому как с размаху наступил на какой-то странный предмет. Это оказалась согнутая пополам люминовая ложка. «Ложка есть», – подумал тролль Иван, подбирая злополучный предмет. А что, в хозяйстве всякая мелочь сгодится.
* * *
Как-то раз вздумалось троллю Ивану завести собаку. Сказано – сделано. Собачка оказалась премиленьким белым шпицем, игривым и очень ласковым. Одна беда – собачка считала, что сама завела себе тролля Ивана. Кто же стерпит такое? Вот и ругаются шпиц с троллем нашим Иваном дни напролёт, а ночью ворочаются без сна, каждый на своей лежанке.
Чем бы сие кончилось, мы утверждать не берёмся, только вспомянул тролль Иван, что он буддист – и улыбнулся кротко, погладил собачку по голове и налил ей супу.
Так и живут теперь – душа в душу.
* * *
Собачка тролля Ивана, прозванная Звёздочкой, очень любила гулять. Как скажет ей тролль Иван – Звёздочка! гулять! – так и ошалеет от радости – запрыгает, закрутится вьюном, замельтешит своей метёлочкой – а хозяин нарочито неторопясь, с солидностью в движеньях, снимет с гвоздя поводок с клёпаным ошейником – ну, тут шпиц и вовсе из штанов выскакивает – ошейник!!! точно гулять ведут!!! не обманули собаку!!!
Очень поначалу умилялся тролль Иван, а потом вспомянул, что он буддист, да и призадумался, а, пораскинув умом, опечалился – как же так, Звёздочка? чему радуешься-от? ошейнику?!
Вот так, говорил он зашедшему на стакан чаю Снежному Парню, собака тварь умная, а символом свободы у ей – ошейник – как тебе такое? Снежный Парень шумно прихлёбывал горячий можжевеловый чай вприкуску и согласно кивал – да, оно, вестимо, как-то малость не того. Символом свободы, понимаешь, ошейник – хех!
Не вынесла добрая троллева душа ежедённого собачьего восторга, выбросил он постылую упряжь, вывел Звёздочку так. А шпиц побежал, побежал, завернул за угол – да и прямо под колёса!
Больше живность тролль наш Иван не заводит. Зайдёт, бывало, на торжок, постоит, насупясь, поглядит на кутят с котятами, купит в соседском ряду корму свеженького для друга своего Снежного Парня, да и до дому потопает. Токмо шапку, из шерсти собачией, коей, как известно, теплее ничего на свете нету, не снимаючи носит – и зимой, и по оттепели, и в самую что ни на есть жару. И спроси кто – почто так, троллюшка? – у него уж и отвод готовый – символ свободы, а, вообще не ваше дело, трам-тара-рам.
Только, конечно, никто не спрашивает.
* * *
Как-то раз, лёжа в гамаке и потягивая «Фонтенбло», тролль Иван от нечего делать лениво перелистывал славянско-саксонский словник и выкопал, что слово «ПИВО» переводится как «БИ-И-ИР». Жалко-то как, расстроился тролль Иван, лучше бы пиво никогда не переводилось.
* * *
Как-то раз не стерпелось троллю Ивану одному куковать – завёл вторую собачку, назвал Пушиськой. Смешная такая, маленькая, с кругленькой кудластой лопоушкой. Очень баловал троллюшка Пушиську – спать дозволял с собою и за стол саживал. Однажды положил ей в тарелочку добрый шмат варёной убоины, да посадил, как обычно, собачку на её стульчик – да вот беда – неудачно посадил, на хвостик прямо. А Пушиська-то уже к мясу мордочкой потянулась – как задрожит, запищит, заплачет – больно! Перепугался тролль Иван, прижал собачонку к грудям, а та вырывается, лапочками трясёт и слезами заливается, прямо хоть святых выноси. Опустил троллюшка её на пол, огладил, взял мясцо и даёт ей – а она всхлипывает, пятится и башкой мотает – не хочу, злой ты, мяса мне не дал, когда я к нему потянулась, хвостик прищемил, уйду от тебя. И ушла.
Сызнова остался тролль Иван в сиротстве – Снежный Парень, вестимо, не в счёт. А то мясо – выбросил.
* * *
Как-то раз проснулся по весне тролль Иван – в луже! Поперва, известное дело, ерунду всякую подумал, опосля крышу обглядел, не протекла ли, и, наконец, догадался – с кухонки течёт, прямо волнами набегает. И грохочет чего-то там, и орёт дурным голосом, и вроде как даже не в один голос. Струхнул наш троллюшка, да виду не показал, схватил доставшуюся от дедушки деревянную ногу – и раз! – напрыгнул аки вепрь – выходи кто тут есть!
А ему в морду хохочут – Аника-воин, глянь-тко! родню не признал!
Бросил ногу тролль Иван, сконфузился, заулыбался, обнял приехавших погостить тётушек да дядюшек, да дедку с бабкой, да и остальных тож. А чего вы пол мокрите-то? испршивает. Сосиски твои любимые варю, отвечает самая главная тётушка, а кастрюлька-то и маловата, вишь, как опол хлещет! придирчивый какой! пола ему жалко! Обидилась тётка, губки надула и сожрала сосиску сама, а напоследок кастрюльку на пол и опростала.
Подпрыгнул тролль Иван, засверкал буркалами – и выгнал всех к чертям. А чего тут… верно всё – неча в чужой монастырь со своим ушатом ходить.
Только сосиски жалко – опять тролль Иван думает собачку взять. Тут ох как и пригодилась бы та сосиска!
* * *
Как-то раз наметился тролль Иван мыльные пузыри пускать, да впопыхах и забыл дружбана своего закадычного позвать, то ж Снежного Парня. Огорчился тот, но незван не пошёл – неловко показалось – а посунул ручищи в карманы и гулять пошлёпал. Брёл-брёл – вышел к остановке. Стал, глядит по сторонами. А чего там… обыкновенно – хмурые человеки троллейбус ждут, ларёшница ночные ставни сымает. Дворник метлою машет. Пригляделся Снежный Парень – ба! да вся остановка усыпана лопнувшими воздушными шариками! Да разноцветными каких только нет! Побрёл заворожённый Снежный Парень прямо по ним – накричал на него дворник, проходимцем обозвал и ещё всяко. Пойду-ка я к аэропорту, подумал Снежный Парень, самолёты погляжу.
И цельный день те шарики вспоминал, и отчего-то немножко грустил.
* * *
Как-то раз тролль Иван был в Венеции. Всё дивиться не уставал – на тебе! город – на воде! дома – на воде! заместо троллейбуса – лодочка гондола! Купил за три медных полушки книжицу с картинками про сей чудный город, смотрит – ага, это Мост Вздохов, а это, стало быть, аэропорт Марко Поло, а вон та-а-ам, значится, остров Мурано, славен своими искусниками-стеклодувами. Много занимательного узнал, и после Снежному Парню рассказывал – знаешь, де, отчего-с Венецию Венецией кличут? а от славного племени венетов, что жили на сём месте ещё когда на дворе были римские времена. А знаешь, что сему городу учёные мужи прочут неминучее утопление годков эдак через… десяток? А знаешь, что гондольеры в Венеции числом завсегда ровно четыреста двадцать пять? А знаешь… и так далее. Кивает Снежный Парень, ест глазами тролля Ивана – где такое ещё услышишь. А тот важничает – а знаешь… а знаешь…
Но то было после, а сейчас троллюшка гулял по бесчисленным мостам и виадукам, заходил в музеи и библиотеки, да и харчевни не забывал. Очень ему тёмное венецианское пиво понравилось, и пицца с колбасками.
Как-то вечерком совершал он обычный свой моцион, да как-то ступил неловко, что ли, да и полетел кверху тормашками прямо в воду. Венецианцы народ горячий, даром что католической веры, сразу заголосили, руками замахали, только ни один не бросился беднягу спасать. Вот ведь как.
А тролль Иван уже и с жизнью простился… да вдруг как встанет во весь рост прямо посередь канала! Вот тебе и Венеция – протока оказалась троллю нашему по колено, что твой ручеёк!
Утёр троллюшка лицо дрожащей рукою и медленно пошёл прямо по воде. Тут и вовсе стемнело, а утром тролль Иван накупил гостинцев для Снежного Парня, да и уехал домой. А то, что по дороге где-то книжицу потерял, что с венецианскими примечательностями, так и Бог с ней.
Уж как Снежный Парень товарищу своему обрадовался! Мигом проглотил закаменевшую в пути пиццу, запил подтухшим пивом, и ну давай расспрашивать что да как.
Рассказывает тролль Иван – а знаешь, отчего Венецию Венецией кличут? а знаешь… а знаешь…
Засиделись друзья далеко заполночь, а утром на рыбалку пошли.