гл 15 и 16

                Гл 15.
Посол двух царей.
Пантикапей:
Начало сентября 310 г до р.Х.



От автора:
 много спекуляций по поводу принадлежности Крыма – очень много. Недобросовестные историки играют в лохотрон за обыкновенное «бабло», Не виню их  по той причине: - дети,..  и  не складывающаяся жизнь, и,  вечные проблемы.
А напомнить хотелось вот что:  - не в обиду притязаниям крымских татар. ..
  Полуостров Крым был за полторы тысячелетия до Христа освоен киммерийцами – «людьми моря», как величали их в ветхом завете и И. Флавия.  Преемники -  скифы , смешавшие кровь с киммерийцами – нашими прародителями. Вернули эти земли  - великая императрица – Екатерина и Князь Таврический – Потёмкин, никогда не вмешивающийся в решения Суворова и Ушакова. Именно тогда, как ни странно – царской постели на которой, оболганная Екатерина и князь Потёмкин решили вопрос будущего Крыма и России – СССР.
  Потёмкин отправился в Крым на переговоры, а тем временем его эмиссары агитировали крымских греков -  кормильцев татар переселиться в приазовье и  БЕСПЛАТНО получить земли. Так, без кровопролития были возвращены земли предков, а потом желающих отхватить лакомый кусок – Крым, - турок поставили на место прославленные полководцы: Суворов на суше и Ушаков, у которого за честь ходить под парусами говорил адмирал Нельсон - на море.   
  Цари боспорского царства платили дань за торговлю со средиземноморьем. Прославленные египетские фараоны платили дань, откупаясь от наших предков, И , не потому что скифы-сколоты  были агрессивны и грубы – нет! Они просто создавали Наще будущее – настоящее, а северные братья – словены-славяне поднимались..
Скифские курганы – от таманского полуострова, Крыма, северного Причерноморья, Приазовья  -  родины царских скифов- воинов,  Хортицы, Воронежа – Алтая!  Для того чтобы выковать первыми в истории ойкумены железные мечи – требовались не шептанья бабок, а технологии производства железа, а - стоунхенджи:- под Воронежом и Приднестровье – фантастика? Это только известное на сегодня. А сегодня – снова идут раскопки в Херсонской области, а пирамиды-курганы Великой степи – молчат.
Потому взялся за эту тему – сложную и тяжкую; не потому, а, потому что -  с самого детства нам твердят о величии Греции, Рима, Египта и прочих народов, но стоит взглянуть на самые страшные кроворубки нашей, - нашей цивилизации, - окажется – всё это происходило у нас. От Калки и до курской дуги, где гений второй мировой – Рокоссовский - СУВОРОВ  – великий воин ,и как ни странно,  решил будущее великой евразийской степи.  ИХ ообразы я поместил в имя  -  Зиммелих.
А теперь ,непосредственно – Пантикапей!
               
       ***

 Когда диск слепящего только начал показывался в ойкумене и первые лучи коснулись стен города, в ворота Бен-аты осторожно и робко кто-то постучал. Дворовый, убирающий упавшую листву, прекратил работу, недоумённо пожал плечами и, прислушался. «Наверное, показалось» подумал он, принимаясь  снова за уборку, но стук в ворота снова повторился. Он почесал затылок и, раздумывая, «стоит открывать или же – нет»,  направился к воротам, жестом поманив раба. – Кто там? – грозно спросил он, как учил хозяин. - Кому это не спиться в эдакую рань? - В ворота снова постучали, а потом раздался испуганный и умоляющий женский голос: – Мне… мне нужно, господин….
- Да говори ты внятнее и не мямли – сердито засопел слуга. За воротами послышался сдавленный кашель и отчаянная просьба: – Молю Афродитой – откройте. Мне нужно сейчас же увидеть Волка, слугу врача Архона. Это очень важно. Откройте.
Второй раб, заглядывающий в щель ограды, подтвердил: – Открывай Арис. Женщина. Она – одна и чем-то напугана. - Слуга погрузился в раздумья, не зная, что предпринять, но думал он недолго: - во дворе появился сонный хозяин. Бен-ата сладко потянулся и поёжился, а потом обратил внимание на двух рабов у ворот. – Эй, бездельники, почему бросили работу? – заворчал недовольно он. - А ты что делаешь наверху? – прикрикнул на раба, протирая глаза и прогоняя остатки сна. Рабы поклонились, а старший объяснил ситуацию. Торговец удивился и не долго думая, приказал: – Открывай Арис. Интересно, гм, гм интересно. Кто бы это мог быть и кого принесла нелёгкая?
Одна из створ ворот приоткрылась. У Бен-аты от удивления поползли вверх брови, и открылся рот... В сером длинном плаще, явно принадлежащем не бедному горожанину, стояла молодая женщина. Она испугано озиралась, не скрывая дрожь и, умоляюще глядела на торговца. Лицо было скрыто вуалью. Бен-ата прищурился, окидывая приятную глазам фигурку гостьи: – Закройте ворота, - распорядился он, ещё не зная как себя вести дальше. -  А ты -  незнакомка проходи – не задерживайся – обрёл он уверенность – и, не бойся. Кто тебя обидел?
- Господин! – запричитала, кланяясь, девушка. - Умоляю тебя господин, позови Волка, слугу.Архона. Это очень срочно, господин. – Она,  робея, вошла во двор и испуганно оглянулась в сторону закрытых ворот, а потом.. облегчённо вздохнула и откинула вуаль. Бен-ата чуть не задохнулся, увидев встревоженное и знакомое лицо молодой девушки… Он очень хорошо знал, кто она. Знал он и другое: – она тайком встречается с Волком. Он грозно посмотрел на своих рабов и прикрикнул: – Вы, - оба ничего и никого не видели, ясно?.. Ты, Арис сходи и приведи Волка, а ты, - кивнул он девушке, - ступай за мной и рассказывай, что случилось. Тебя здесь не тронут. – успокоил её и наконец, пришел в себя. Девушка несколько успокоилась, но легкая волна дрожи, не ускользнула от проницательного торговца. Что-то было не так как всегда, и внезапно он понял: - приход служанки Перисада означает, что во дворце произошло нечто весьма серьёзное и выходящее из ряда вон событие, иначе бы служанка царя Перисада не явилась в такую рань. Расспрашивать не стал, но недоброе предчувствие охватило Бен-ату. Он взял под руку не перестающую дрожать девушку и повёл за собой.   
***
- Господин, господин! – В помещение Архона вбежал до крайности возбуждённый Волк. Вслед,  хмурый фиванец, а за ним и остальные двое слуг. Один из слуг сухощавый грек, молчаливо выглянул наружу, прислушиваясь к крикам во дворе Бен-Аты, насторожился .
Архон неторопливо и бережно свернул кожаный свиток и вложил в шкатулку. Шкатулку он отнёс в окованный дубовый сундук и только после этих операций устремил своё внимание на фракийца. Глаза выдали усталость целителя. Всю ночь он чертил и наносил на пергамент символы и рисунки. Когда начала заниматься заря и за храмом Аполлона показался диск слепящего, он удовлетворённо крякнул и забормотал непонятные слова: – Ну вот, - мой труд почти завершён. Пора домой. Как мне хочется увидеть дочь, её детей и потом спокойно уйти в мир духов и богов. – Крон четырежды перепроверил итоги своего труда и с удовольствием выпил холодное молоко. Затем разжёг семь светильников и помолился всем семерым верховным богам, начав с Табити и, поблагодарил их. Тихая радость осветила лицо верховного жреца. «Его путь окончен. Настало время объявить царю всех скифов и главным вещунам о выполненном обещании много лет назад и снять с себя бремя верховной власти.
Крон с удовольствием потянулся, разминая застывшие члены, молчаливо кивнул фракийцу и обратился в слух: – Говори Волк, я слушаю тебя, но перед этим я хочу сказать тебе вот что: Ты с честью выполнил свою службу. Сегодня я отпущу тебя домой и скажу, где найти сестру, да, да не удивляйся - сестру. Она жива. Ты получишь деньги, оружие, коня и всё необходимое для возвращения домой. Если захочешь – вернёшься водным путём в Ольвию, а там, - рядом и твоя родина - Фракия. – Волк застыл, переваривая сказанное господином… За эти несколько лун фракиец изменился. Он стал более сдержанным в выражении своих чувств и более уверенным в себе. Уроки фиванца не прошли даром. Пять дней назад ему удалось победить в состязании на мечах и копьях своего учителя... Пожилой фиванец вытер тогда пот со своего лба и дружески похлопал парня по плечу: – Я рад за тебя парень. - Волк благодарно согнулся в поклоне учителю и горячо поблагодарил его. – Я не забуду тебя мой учитель. Это раньше считал, что умею сражаться, а сейчас только понял одно – я только в начале пути к совершенству…

- Господин врач, я должен сообщить очень важную весть – выпалил скороговоркой взволнованный  Волк.
- Говори, - ответил Крон, - но никогда, никогда более не называй меня господином. Итак, что произошло Волче? - Фракиец приблизился и тихо начал говорить: – Архоне, я не смогу уйти от тебя до тех пор, пока не буду уверен в твоей безопасности. – В ответ на эти слова три слуги Крона захохотали.
- Я, сейчас, Архоне, всё скажу – разволновался Волк. - Ты ведь знаешь, что я встречаюсь с одной из служанок царя Перисада. Он обещал ей свободу после свей кончины. – после этих слов слуги Крона перестали смеяться, а врач напрягся… Волк внезапно отошёл к выходу комнаты господина и позвал Кину, служанку Перисада, торопливо заговорив: – Пусть она расскажет всё, мой господин. - Крон привстал и подошёл к дрожащей девушке: – Не бойся красавица. Рассказывай, что случилось. – Служанка царя всхлипнула и зашлась плачем.  - Господин врач, сегодня ночью умер мой царь и мой господин.
- Что!? – вскричал поражённый Крон и схватился обеими руками за голову. – Как он мог умереть!? Мы только беседовали вдвоём, вчера, вчера - вечером. Перисад при мне принял лекарство. – Служанка снова всхлипнула: – Я была при этом великий врач Архон.  Когда ты, господин, ушёл из дворца, мой царь вызвал меня и приказал почитать ему Эсхила… - Девушка снова всхлипнула. - Когда я читала, он выпил то снадобье, что принёс ты. Царь радовался и шутил со мной и, вдруг преобразился и его лицо скривилось в гримасу боли... Мой царь и господин схватился за горло, а потом за сердце… На его губах появилась пена. Он захрипел. Я напугалась и закричала. На мой крик вбежали стражи, а потом: первая служанка с помощницей, а вслед им сын царя – Сатир. Наш царь хотел что-то сказать, но не смог. Агония длилась недолго. Потом прибежал Сантор с женой и охрана дворца. Магира начала стенать и заламывать руки, крича: – Этот Архон. – кричала она, - Архон. Это его рук дело. Вон до чего довело его лечение - и показала на снадобье. - Сатир стал возражать, а я упала без чувств…
С каждым словом служанки Перисада, Крон бледнел больше и больше. – И что дальше, дочка? Что было дальше, потом? Говори быстрее! – девушка всхлипнула и продолжила: – Я пришла в себя в комнате слуг. Рядом со мной была первая служанка. Она успокаивала меня. Чтобы мне стало легче, она предложила мне выпить воды пополам с вином. Я поблагодарила её и в этот момент её позвали. Потом я снова потеряла сознание. Я уже хотела открыть глаза, когда услышала шёпот. Говорил высокий слуга Магиры, тот, что со шрамом на шее. Он сказал первой служанке, что со мной нужно покончить, а именно - заставить выпить твоё снадобье. Когда я перестала притворяться и пришла в себя, рядом находился начальник охраны дворца - Горкос. Он приказал стражам охранять вход в мои покои и ушёл, потому что я единственная, кто присутствовала при смерти, - девушка снова всхлипнула. - Потом ушла и первая служанка.
- Ты пробовала моё снадобье, дочка? - встревожился Крон. – Нет, господин. В этот раз нет… Я вылезла через окно и бегом направилась сюда. Они хотят меня обвинить в смерти моего господина. Там, во дворце сейчас такое творится. Дворец окружён усиленной охраной и воинами, поднятыми по тревоге. Ищут отравителя. Кругом крики и ссоры. Я это слышала, стоя, у аллеи тополей. Кричали и обвиняли друг друга в смерти отца Сатир и Сантор. Они едва не подрались. Сатир схватился за меч, но взял себя в руки. Он не верит в то, что ты, господин являешься отравителем. Говорили обо мне. Перед самим рассветом все договорились не поднимать шума, а собрать горожан у храма Аполлона. А как кричал Сантор:, - Я расскажу про всё всёй знати Пантикапее! - Он кричал, что будет зачитано завещание Перисада. До утра, власть во дворце, во избежание стычек и споров принадлежит начальнику охраны дворца – девушка встала на колени перед Кроном. – Что мне делать господин? Я знаю – меня, если не отравят, - ждут публичные пытки. Я не вынесу этого, но я ни в чём не виновна, поверьте мне, господин – при этих словах у Волка захрустели суставы пальцев. Он схватился за рукоять меча, но фиванец остановил порыв фракийца. Крон задумался и беспокойно заходил по комнате. Наконец он остановился, видимо приняв нечто важное для себя. Слуги врача застыли и обратились в слух. Крон уверенно и спокойно заговорил: – Как я мог не просчитать такого развития событий. Дурья, воловья голова. Да, - безмозглый вол. Меня провела Магира и – когда. – Архон умолк и обратился к рабыне. - Сделаем вот что. Ты дочка не бойся – под пытки я тебя не отдам. А вы, - он посмотрел на слуг, - надевайте доспехи и боевые пояса. Поверх – длинные плащи. Ты Волк подготовь коней и можешь быть свободен. И – побыстрее. С минуту на минуту стража дворца будет здесь.  Спокойные и негромкие  слова старика развеяли неопределённость и вселили уверенность. Служанка царя несколько успокоилась. – А мне что делать господин?
- Ты помоги мне. Я скажу что делать, а вы мои друзья - поторопитесь. Время очень ограниченно.

Растерянный Бен-ата дослушивал слова Архона. Ему всё ещё не верилось в то, что поведал ему врач. Не хотелось верить, что Перисада больше нет. А это означает, что наступают смутные и нехорошие времена. Вернее – безвременье.
Просьба врача была необычна и странна. Архон оставлял всё своё имущество и лекарства с надписями по-гречески, не преминув предложить и деньги. Бен-ата отказался от столь щедрого подношения, взирая с благоговением на дорогие книги и свитки, на - изящной резьбы по кости, фигурки необычайных животных, на отрезы дорогих персидских тканей. Постоялец говорил кратко и сухо – не так как всегда. Он настоял на своей просьбе и напоследок вручил ему инкрустированную драгоценными камнями шкатулку великолепной работы, предварительно обернув её дорогой тканью и тонкой кожей. Когда еврей услышал, кому предназначается шкатулка и что составляет содержимое, застыл как статуя Афродиты у дворца Перисада.. – К-кому, к-кому отдать шкатулку? – запинаясь и со страхом переспросил он, холодея. Архон спокойно повторил имя. – Пожалуйста, Исаак, передай. Это очень важно. Очень. Я прошу тебя.
- Ты хочешь сказать, что скифы… - торговец зажал свой рот, дабы его случайным образом не услышали домашние и рабы. Архон утвердительно махнул головой. Бен-Ата торжественно ответил: – Я исполню твою просьбу учёный. Я тебе дам лошадей. Уходи. Уходи Архон. Я исполню твою просьбу. Ты лечил моих детей и слуг и ничего не просил взамен. Я в долгу у тебя, но тебе нельзя больше оставаться в городе. Я не верю в твою причастность к смерти царя. Не верю. И многие в Пантикапее не поверят, но Магира уже сплела и расставила сети. Уходи, а девушку я оставлю у себя до безопасных времён. Она образована и хорошо воспитана. В гриме её не узнают.
- Вот и хорошо Исаак. В этой шкатулке самое ценное, что есть у меня из вещей - труд всей моей жизни. И ещё, - на торговца взглянули добрые и спокойные глаза врача. – Возможно, мне не скрыться, да уже и не успеть, но напоследок я должен выполнить свою последнюю миссию. Это не всё… Когда будешь передавать шкатулку, скажи моё настоящее имя. Моё имя - Крон. Я был главным вещуном Зиммелиха. То, что мне приходилось бывать не только в Греции, Персии, Египте, Сарматии, Иньской стороне и северных горах - правда. Прощай Бен-ата. На площади у храма Аполлона, держись от меня подальше. – У Бен-аты округлились глаза. И не только от слов… Плащ врача распахнулся от порыва ветра. Под ним оказался боевой пояс со скифским мечом и луком в горите. Крон улыбнулся торговцу и запахнул плащ. Исаак покачал головой…
Слова Крона оказались вещими. Не успели врач и его слуги оседлать коней, как зазвучали многоголосые звуки труб. Это был сигнал из дворца царя Боспора для сбора всех горожан у священной горы (Митридат), где расположен храм Аполлона – чудо архитектуры и гордость пантикапейцев. Ещё не смолкли звуки труб, как раздались настойчивые удары в ворота торговца,  сопровождаемые грубым окриком - «Бен-ата  открывай»! – Торговец изменился в лице, но Крон утвердительно кивнул. – Открывай Исаак, здесь они не тронут. Это разведка.
 Первым въехал возбуждённый сотник дворцовой стражи. Он мгновенно окинул двор торговца и не найдя ничего подозрительного, пристально, в упор, начал сверлить взглядом хозяина дома и двух слуг. Его сопровождал «бугай» - слуга Магиры и десяток вооружённых воинов охраны. Не спешиваясь, сотник заорал. – Где беглянка, отвечай торговец!? Мне сказали, что она скрылась в твоём доме. – Исаак недоумённо пожал плечами и неожиданно вспылил. – Как ты смеешь раб так со мной разговаривать!? Я один из уважаемых людей в Пантикапее и советник царя! – На его голос выскочили дворовые и трое вооружённых охранников. Сотник побелел от злости. Он, было, открыл рот и готов был выложить всё, но догадливый слуга Сантора  вежливо опередил его. – Извини господин. На улице нам сообщили двое скифов-бродяг, что в Ваш дом вошла женщина в длинном плаще. Отдайте её нам и можете направляться к храму Аполлона… – Бен-ата соображал очень быстро. «Именно этот вопрос он и задал ранее своему рабу. Верный раб не мог соврать. Значит, стражи берут на испуг».
- Я ничего не понимаю, - искренно удивился торговец, - какая женщина? Вы, что поверили тем двум пьяницам, что каждое утро клянчат у меня на вино. Вчера они от меня ничего не дождались. Не мешало бы всыпать им плетей. – Бен-ата искренно расхохотался и вытер выступившие слёзы, тем самым,  разрядив обстановку. Сотник несколько успокоился и улыбнулся, а с ним и слуга Сантора. – За плетьми у меня дело не станет – ответил он, теребя бороду. - А я уж и вправду подумал, что такой уважаемый человек принял преступницу. – Сотник обернулся к одному из своих воинов и незаметно подмигнул. – А ну-ка сколе, проверь тех пьяниц, да всыпь им от души, - а потом натянуто рассмеялся.
Из-за угла дома показался встревоженный фиванец. Завидев своего приятеля и собутыльника – слугу Сантора, весело закричал. – Привет друг, как вчера добрался? Мне вот всыпал мой господин за вино… вся спина горит. – Великан натянуто осклабился, а Бен-ата снова взорвался смехом, но внезапно умолк. Лицо его стало серьёзным. Он вопросительно поглядел на сотника. Ему захотелось спросить причину столь срочного сбора горожан. Страж догадался, но его снова опередил слуга Сантора: – Царь собирает всех по важной причине - торжественно сказал великан, - чтобы… - он шутливо приложил палец к губе, давая понять, что верен слову о неразглашении сбора и вдруг, неожиданно спросил. – а как здоровье нашего уважаемого врача? 
 – Мой господин только проснулся – отпарировал фиванец.
- Вот и хорошо, друг – сказал развеселившийся великан. Фиванец уловил вздох облегчения «друга», но сделал вид, что не «заметил», а сотник  умиротворённо добавил: – Пусть твой господин собирается к храму Аполлона. Мы сопроводим хозяина дома и Архона на самые лучшие места. – Фиванец закивал в ответ и заторопился к Крону. Очень не хотелось видеть ядовитой  улыбки довольного «друга» по вину… За  оградой дома Бен-аты одновремённо раздались два крика пьяниц. – За что, что мы сделали? – Сотник и его сопровождающие без слов переглянулись и от души загоготали.


Вечер того же дня:
Крым. Долина «Байдары».
- Остановимся здесь. – Крон покачнулся в седле, но упасть не позволила рука Волка. Фракиец спешился и помог раненному. Крон отмахнулся от помощи. – Напои коней Волче, а я отдохну.
- Как твоя рана, господин? – поинтересовался он у старика.
- Пустяки – Крон опустился на толстую колоду у погасшего и покинутого недавно кострища. Он тихо застонал: - рана действительно была неопасной, но причиняла боль, да крови потерял он изрядно.
   Стрела поразила, когда они галопом уносились от погони. Преследователи чудом их не настигли. Один из верных слуг, остался задержать врагов и реально помог беглецам. Крон был, конечно, против, но слуга ослушался и остановил лошадь. – Прощай мой господин. Я благодарен тебе за всё, но сейчас я в первый раз не выполню твоего приказа, прощайте и вы - все – спокойно сказал он, спешиваясь. Крон сцепил губы и сдавленно ответил: – Хорошо мой верный друг, прощай. – Он неловко обнял оставшегося товарища. Скупая слеза заблестела и скатилась по щеке. Крон не стал скрывать и этого. Слуга и товарищ прошёл с ним полтора десятка лет и сейчас все трое понимали: - другого выхода попросту не существует. Преследователи близко… Фиванца он отправил вперёд, ранее - просмотреть подходы к перевалу, ведущему во владения царя Агасара. Надежды конечно же - мало. Надежды на то, что их маленький отряд успеет проскользнуть к перевалу, а преследователи не перекроют тропу. Кроме этого пути оставался ещё один: за живописной долиной (сегодня эту долину называют – Байдара – одно из живописных мест Крыма. )  и кристально-чистой воде озера есть ещё один путь, но разрушенная временем старая тропа сложна для подъёме и ему – старику будет чрезвычайно нелегко одолеть его. Конечно же, Волк и фиванец помогут, но время! Времени чрезвычайно мало и нужно спешить, спешить, ибо вести, которые они несут чрезвычайно важные и промедление, даже незначительная задержка  – смерти подобны.
Сейчас они уже у озера. Как и предполагал Крон, пастбище было покинуто и совсем недавно. Пастухи откочевали в другое место – ниже долины. Остался запах скота и следы пребывания: покинутые шалаши, покрытые камышом, навесы у кострища пастухов и несколько разбитых амфор. «Конечно же, это было плохо», - размышлял Крон – «ведь предполагаемая просьба к пастухом, и то, что ему не откажут, сомнений не взывали, но». И вот сомнения подтвердились...
Волк набрал воды и принёс старому вещуну. Крон жадно отпил. Наслаждения вода не принесла. – Разрежь ткань. – попросил он. Волк кивнул и достал нож.
Стрела пробила одежду в области шеи и вышла. Ещё в седле, он обломал её и вынул. Наверное, это было ошибкой, но иначе поступить он не мог: стрела мешала двигаться и что самое главное – стрелять из лука, а стрелять он умел… Кровь тотчас обильно хлынула из раны. Пришлось сделать на ходу тугую повязку. Как бы там не было, но Крон смог вывести из преследования четверых всадников, чем немало удивил Волка..  Стрелы  верховного жреца, с поразительной точностью попадали в цель, словно и не было ранения и усталости.   
Бешенная и сумасшедшая гонка продолжалась целый день. Весь день они торопили и не жалели лошадей. Устали основательно все - и лошади и люди… Скоро появится фиванец с известиями, а пока можно несколько минут отдохнуть и набраться сил. Преследователи отстали на час-полтора. Крон закрыл глаза и принялся восстанавливать в памяти все события прошедшего дня…
 Утром его ошеломило известие из дворца Перисада. Где-то он допустил ошибку, но – где? Мысль о том не давала покоя всю дорогу. Правда, кое что всё же он успел, но как это мало! Он – верховный жрец допустил непоправимую ошибку, и этот досадный промах может очень дорого стоить. Очень… …Всё это время, с событий в Торжище, он оказался в хвосте происходящих событий и не успевал, но теперь-то, когда важнейшая и серьёзнейшая проблема решена и он, наконец, вышел вперёд событий и, начал формировать будущее…  Произошло событие, выбившее из седла.. Магира и Сантор нанесли, вернее – Магира, нанесла удар, и удар достиг цели. Отравление Перисада разделит боспорское царство на два лагеря. Вернее – уже Боспор разделён. Только позавчера в разговоре с ним Перисад наконец внял голосу разума и доводам своего врачевателя. Как не симпатизировал старый царь ловкой и опытной интриганке Магире и удивлялся странной заинтересованности Архона в делах его государства, понял: - Только Сатир сможет продолжить дело его жизни и сохранит добрые отношения со скифами…
«Что же я упустил»?, - напряжённо размышлял, не находя ответа Крон.

Утром, в присутствии знати и уважаемых горожан, глашатай объявил о внезапной кончине царя Перисада и якобы имеющемся завещании. Крон догадался – речь идёт о Санторе и больше ни о ком. Почуяв в словах глашатая намёк на его причастность к смерти царя, опередил ход событий на маленький, но очень важный шажок…  Сотня, во главе с преданным Магире слугой и любовником, уже окружила Крона со слугами. Фиванец подал незаметный знак Волку и двоим, но Крон опередил всех. Он поднял руку и привстал. На площади у храма Аполлона стало тихо. Крон громко и отчетливо, чтобы слышали все, попросил, чтобы его и его слуг провели во дворец, чтобы установить истинную причину кончины царя. Любовник Магиры чертыхнулся с досады, опоздав - ведь именно он - сейчас должен объявить приказ Сантора о приведении во дворец известного уже теперь во всём Пантикапее целителя- убийцы, а во дворце… - там все проблемы решатся быстро… Слуг приколят, а самого Архона отправят на допрос с пристрастием, после которого старик отдаст концы и сознается в неправильном лечении, а доказательством будет глиняная бутылочка со снадобьем, то есть – ядом. Всё бы так и произошло, а может ещё хуже, если бы слуги лекаря подняли оружие. Их поведение бы выдало преступные намерения их хозяина и козни во дворце об интригане Архоне, который якобы снадобьями склонил Перисада к новому завещанию. Всё это Крон прочёл в глазах слуги Магиры и сыграл на опережение. Ошибка в слове могла стоить жизни прямо здесь – у храма бога Аполлона. Крон хладнокровно и неожиданно для всех горожан попросил отвести его во дворец и попутно справился о Сатире и Санторе. Высокий слуга на мгновенье растерялся и Крон догадался о самом важном: Сатир вероятнее всего бежал, а во дворце Его – Крона и спутников его, ожидает верная смерть… Слуга Магиры, наконец, справился с собой; вернулась обыкновенная надменность и чувство собственного превосходства. Пока он подыскивал подходящий к ситуации ответ, а.. объявить после сказанного Кроном, нельзя и нежелательно.  Объявить горожанам о том, что перед ними преступник и убийца – Архон – теперь - поздно. Такого рода заявление явилось бы странным и двузначным в глазах горожан и посеяло бы сомнения.
   Крон воспользовался замешательством. Он потёр затылок, а это был условный знак всем слугам – быть начеку и, напоследок перехватил грустный взгляд Бен-аты. Старик еврей всё понял: Крона он больше не увидит в живых. Не знал Бен-ата другого: в его доме, в комнатах, где проживал Крон и его слуги идёт самый обыкновенный обыск. В комнате Крона найдено ещё снадобье, убившее царя, а подтверждает то не кто иной, как придворный врач самого покойного царя.   
Как не опекали плотно Крона и четырёх слуг, но старик успел жестом предупредить и, слуги-друзья ловили каждое движение и ожидали команд и развязки. Когда процессия добралась к воротам дворца, фиванец оказался позади Архона, двое слуг – по бокам, а Волк – спереди. Открылись ворота и Крон увидел то, что хотелось более всего: – по баллюстаде балкона  второго этажа дворца прогуливался Сантор и о счастье – Магира. Жена претендента не скрывала торжества. Маска услужливости и добропорядочности спала, - теперь Крон видел настоящую, без прикрас – торжествующую тварь.  «Празднует победу» - ухмыльнулся Крон, обрадовавшись. Рука привычно легла на единственную застёжку, скрывавшую боевой пояс. Он приветственно поднял руку Магире и приветственно помахал, чем насторожил и её и без пяти минут царя боспорского престола. Магира, завидев въезжающую процессию, засветилась счастьем и нескрываемой радостью и ответила, скривившись, на жест Архона и победоносно повернулась к мужу.
 «Медлить больше нельзя» - подумал Крон, - «один полёт стрелы. Всё!». Неожиданно для всех он громко засмеялся и сорвал застёжку, обнажив боевой пояс воина. Плащ упал, и стража дворца на мгновенье оцепенела: - перед ними находился не немощный хромой старец и врач, а воин, облачённый в доспехи. Крон, пользуясь замешательством, стремительно выхватил лук. Охрана ещё не сориентировалась, как он, смеясь, обернулся к слуге Магиры. – Твоя госпожа и любовница празднует победу, а рано!.. Волк! – закричал он. Оцепенение охранников ещё не прошло, когда все слуги верховного жреца сорвали с себя плащи. Фиванец закружил в воздухе свой плаш. Одежда обвернулась вокруг головы замешкавшегося воина. Фиванец резко дёрнул на себя и тот, увлекая за собой соседа, повалился с конём. Слуга, что справа от Крона - скиф, рубанул любовника Магиры, начавгего приходить в себя. Тот успел увернуться. Меч скользнул по одежде и не попал в цель. – Волк! – снова закричал Крон, - Твоя цель – Магира! – К удивлению Крона, стрела Фракийца ушла первой. Волк, словно прочёл мысли своего учителя. Выстрелил и Крон… На балконе дворца началась суматоха: двое слуг выхватили луки. Сантор, схватив одного из охраника, успел прикрыться. Крон плюнул от злости. Его стрела не достигла цели – она пронзила охранника, но – радость обуяла его, когда он увидел, что из груди удивлённой Магиры, в том месте, где у человека находится сердце, торчит оперение стрелы. Волк поразил свою цель. – Мечи! Оставить луки! – снова закричал Крон. Четырём слугам повторять не нужно; - все движения отработаны до автоматизма. Жрец с удовлетворением заметил десяток врагов валяются на мостовой, а его слуги и друзья работают обеими руками, по-скифски обхватив лодыжками крупы лошадей. Крон успел отклониться от копья, а потом вырвал его заученным давно движением и стал вращать им, одновременно отступая от ворот.. Первый этап был окончен: колонны врагов изрядно поредели, открывая проход к бегству. Друзья Крона пробили брешь. Два с лишним десятка тел уже валялось на камнях; фиванец ранил рассвирепевшего любовника Магиры. Тот качнулся в седле и потерял на мгновение ориентацию. Крон, не мешкая, отдал приказ. – Все – вон! Быстрее! – Друзья и охранники выполнили приказ, за исключением одного - скифа. Тот  оказался в гуще, окружённый врагами. Замешкавшись, не успел прорвать кольцо врагов. Крон с сожалением посмотрел в преданные глаза товарища. Слуга теперь обречён. Понял это и Волк, чудом вырвавшийся и сжимающего кольца. – Вон! – заорал всем своим Крон. Волк и на этот раз не понял, но сильная рука фиванца, цепко держала узду лошади. Троица начала удаляться. Волк снова, порывался вернуться, но фиванец неумолимо вёл свою и его лошадь. На скаку он крикнул: – Сейчас всё поймёшь, дурень. - Ничего не понимающий фракиец подчинился, но любопытство, присущее всему живому, заставило обернуться.
Архон воздел обе руки. – Слушайте меня! – Враги невольно остановились и замерли: взгляд целителя помимо их воли, проникал в самую глубину естества. Стражники дворцовой охраны, во главе с слугой Магиры застыли и превратились в безмолвные изваяния скульптора, веявшего статуи храма Аполлона; копья непроизвольно опустились, а сами они – закрыли глаза и сникли. Архон прокричал несколько слов на неизвестном Волку языке. Лошади, как будто по команде, повалились на мостовую со с всадниками.
- О Папае! – прошептал фракиец. Он качнулся в седле, но рука фиванца удержала и на сей раз: – Что это было, друг? – испугался фракиец. Фиванец не ответил, а Крон уже скакал рядом. Он стискивал свою голову руками и стонал… - Быстрее, быстрее! – через силу проговорил он и пришпорил лошадь. – Мы можем не успеть.
- Куда? – захотелось спросить фракийцу. Второй слуга огрел плетью кобылицу и, та понесла Волка.  Фракиец ещё раз обернулся… Среди застывших слуг дворца и животных остался один из слуг Крона.
- Ему нужно было поторопиться – вдогонку мыслям ответил фиванец – на его месте мог оказаться любой из нас. У нашего господина не было выбора.
- Оон – маг и колдун? – вырвалось у Волка.
- Да, - коротко ответил фиванец. – Сейчас у Крона болит голова, но это скоро пройдёт. Он редко использует этот дар и знание. Нужно спешить к воротам в город. Там – надежда на спасение
- Крон, какой Крон? – вырвалось у изумлённого Волка. Ему захотелось поправить старшего слугу Архона.
 Четверо вооружённых всадников приближались к городским воротам. Их, особенно Крона, провожали взглядами удивлённые пантикапейцы: - ведь в город ещё не пришла весть о смерти царя, а вооружённый и одетый по-скифски – целитель царя, скакал, не обращая внимания на уличных зевак и случайных прохожих. За очередным поворотом, широкая мостовая, ведущая к городским воротам. Всадники свернули, не сбавляя ходу, и в это мгновение из дворца зазвучали трубы городской тревоги.
Четверо стражей ворот переглянулись в ожидании приказа, и он незамедлительно последовал: – Запереть ворота! – зычно отдал команду, начальник стражей городских ворот. Он подозрительно покосился на приближающуюся четвёрку скифов. Брови удивлённо взлетели, когда он остановился на целителе Перисада. Этим и воспользовался фиванец. – Приказ царя! – закричал он во весь голос, на полном скаку. – Врач твоего царя болен, нам нужно срочно к морю! Сам гляди – мой господин едва держится в седле.
Начальник стражи невольно отступил с готовым сорваться вопросом. Его растерянностью и смешением воспользовались беглецы. Отряд проскользнул в закрывающиеся створы ворот, оставив в недоумении и солдат и их начальника.
- Фуг, успели – выдохнул фиванец. – Я за лошадьми, а вы – кивнул он слугам верховного жреца,..
- К морю? Может к морю? – спросил второй слуга,  - захватим корабль и прочь.
- Нет – отозвался, приходящий в себя Крон, – к морю поздно - идём в горы, а лошади нам действительно будут нужны.  – Фиванец не стал возражать. Он лишь посмотрел в сторону порта, а потом на горожан, возвращающихся в Пантикапей от храма Аполлона. Тысячная толпа, мерно возвращавшаяся в город, застыла и перестала обсуждать смерть Перисада и то, что последует за этим. Они не могли не узнать во всадниках, только что отправленных во дворец слуг и самого Архона, а попросту – пленников… Фиванец перехватил удивлённый взгляд Бен-аты, незаметно подмигнул, и не мешкая более, направился к передним людям из знати. Вынув меч и громко закричал: – Не верьте убийце Сантору, - пантикапейцы! - Пока те пытались осмыслить слова слуги Архона, он отобрал коней у Бен-Аты и стоящих рядом купцов и припустился вскачь…
- Что случилось Бен-ата? Твои гости ведут себя неподобающе, а Архон – в одежде скифа? Странно…
- Не знаю – задумчиво ответил еврей, глядя удаляющимся всадникам. – Не знаю, - повторил он, - но ничего хорошего это не сулит нам всем.
Едва беглецы скрылись за ближайшим холмом, из ворот послышались крики. Распекали стражей-ротозеев. Зычный голос принадлежал слуге Магиры, а ныне – главе охраны претендента на престол – Сантора.
 
Байдара:
Волк промыл рану Крону. – Мой господин?
- Слышу, - отозвался Крон и открыл веки. – Я знаю, это Стокл.. Он несёт неутешительные для нас вести. – Крон приподнялся. – Слушай меня сынок и очень внимательно… – Старик коротко пояснил Волку, что тому следует делать. Тот изменился в лице. – Я не могу тебя покинуть господин. Нет!
- Ты сделаешь так, как я приказал. Иди. У нас нет ни единого шанса. Ты молод и успеешь. А я.. я стар, чтобы бегать, да и крови много потерял, - не хочу быть обузой.
- Нет! – вскричал фракиец.
- Да, сынок, отправляйся. Я приказываю и прошу. Слишком многое зависит от тебя. – Волк невидяще посмотрел на крутой и узкий подъём в горах. На глазах показались слёзы. – Прощай Кроне. Я выполню твой приказ. – Фракиец поклонился старику, а потом заспешил к лошади… Приказ верховного жреца обсуждению не подлежит и, не только обсуждению… Волк и сам понимал, что из этой живописной долины им врядли выбраться. Захотелось обнять на прощание старика, но он сдержал себя.  Волк, стремглав вскочил в седло и, более не оборачиваясь, поскакал к узкому проходу к перевалу в скалах,  за тысячу локтей от стойбища пастухов…
- Уходи и ты фиванец. – попросил Крон у верного слуги и друга. – Я всё знаю. Скачи за Волком, а я остаюсь. Ты ещё успеешь, друг.
- Нет, Крон – возразил фиванец и покачал головой. – Я не уйду. Когда-то давно ты спас меня, - помог моей семье. Жаль, конечно, что не увижу внуков, но – видимо такова воля богов. Примем смерть вместе.
- Я знал, что ты так ответишь – улыбнулся через силу верховный жрец, – а теперь нужно подготовиться к бою. Утоли жажду, брат в последний раз и приготовься. Наша задача, как можно дольше сдержать врага и подарить время Волку. Они будут думать, что мы втроём, услышав мой голос. Сколько у нас стрел?
- По одной на каждого врага – усмехнулся фиванец, - пятнадцать.
- Это хорошо брате, и мой верный товарищ. Будем беречь их, а когда стрелы иссякнут, - станем, плечо к плечу и примем смерть, как воины. Каждое наше движение подарит время Волку и нашим детям. Прощай мой друг.
- Прощай друг.

Лагерь Зиммелиха
                у о. Хортица:
три дня спустя.
- Стой! – приказал старший из караульных. Исхудавший незнакомец, в оборванной одежде не ответил. Он продолжил движение. Ноги нищего заплетались, но он упрямо и упрямо шёл вперёд. Воины дозора пожали плечами и переглянулись. Их старший, снова повторил требование. Оборвыш поднял голову. Запавшие глаза инородца были пусты, как вовсе это и не глаза человека. Оборванец с боевым поясом сколота и пустым горитом, наконец, выполнил команду. – Мне нужен Зиммелих. – хрипло сказал он.
- Мой царь не принимает всяких оборванцев. Говори кто ты, или.. – стражники направили копья в грудь пришельцу. Тот никак не выразил своих чувств и не отреагировал. – Мне нужен Зиммелих. Я – посол.
- Посол, гы-гы – не удержались стражники. – С тебя посол, как с меня Тертей. Уходи парень, или отправишься к духам.
- Я посол, - уже осмысленно сказал снова оборвыш – и, несу очень важные вести. Пропустите. – начальник стражи побагровел. – Вон! иначе не посмотрю на пояс и акинак. – Он с размаху ударил, плоской стороной меча. Пришелец ловко отбил удар, но с места не сдвинулся. Виды видавший начальник стражи удивился. – Ну, ты - парень, - ты накликал беду. Убейте его.
- Я посол к царю всех скифов, - снова повторил пришелец. Моя смерть принесёт много несчастий, сколе,
- Ого! Он говорит по-нашему, но морда у него – фракийца. – усмехнулся старший. – Уходи, пока я добрый.
- Да, сколе. – подтвердил чужак, - Я – фракиец. Сын фракийского вождя. – Чужак назвал имя отца. Начальник стражи недоумённо пожал плечами. – Твой отец, если ты не врёшь, погиб до Тиры, - я знаю имя. Погибло и большинство его народа.
- Кто назвал себя фракийцем? – властный голос заставил умолкнуть всех. Начальник стражи, не сводя взгляда с чужака, объяснился. – Да, вот, Тертее – этот нищий называет себя послом и заодно сыном фракийского царя.
- Сейчас узнаем. И чего нужно оборванцу? – хохотнул Тертей, - тысячный царя и глава охраны. – А ну-ка, жена. – договорить Тертей не успел: раздался громкий женский вскрик. Вара бросилась к оборванцу: – Брат! – закричала она. - Ты жив, - брате мой, ты живой! Кто мог подумать. – Волк слабо улыбнулся и обнял сестру. – Тертее – попросил он – подойди. – Дрожащей рукой он запустил руку в штаны. На свет появился кожаный мешочек. Он тихо прошептал. - Передай это Зиммелиху. Царь всех сколотов поймёт. Я. – Он покачнулся и начал оседать на землю. Вара подхватила брата, а Тертей распорядился6 – Накормить и одеть. Он расстегнул мешочек. Как не пытались разглядеть стражи содержимое, но им не удалось. Две бляшки послов – Атоная и Зиммелиха тускло сверкнули. Ещё – перстень с гранатом. Тертей торопливо закрыл мешочек и сильно изменился. Он встряхнул плечи Волка. Тот открыл глаза. Тертей хмуро произнёс. – Эти бляшки послов принадлежат, верховному.., - он умолк.
- Да, Тертее. – ответил Волк. – У него на груди семь звёзд и змей, свернувшийся в кольцо… Крона больше нет. Остальное, я скажу Зиммелиху. – Тертей, невидяще уставился на Волка, вникая в сказанное и всё ещё не веря. Наконец он справился с собой. Приказ, отданный им, ошеломил и поверг в шок караульных: – Оказать все почести послу царя Атоная, послу царя Зиммелиха и послу верховного жреца наших народов! Немедленно собрать «Круг»… - Тертей потянулся к поясу… Протяжный и долгий звук потревожил жизнь городища. Рожок Тертея объявлял срочный сбор на священном для сколотов Кругу.

- Что случилось? – Зиммелих растерянно озирался. Звук рожка Тертея встревожил. Царь прервал трапезу и вопросительно поглядел на охранника. Тот пожал плечами: – Я сейчас узнаю и сообщу мой царе. – Зиммелих кивнул стражу. Аппетита как не бывало.. «Тертей зря будоражить не будет. Значит, произошло из ряда вон выходящее». Зиммелих отложил трапезу, поднялся и заторопился к священному Кругу. Он терялся в догадках. В стане царя раздавалось ржание лошадей. Советники царя и тысячные отвечали своими рожками. Рядом с царём оказался главный вещун. – Мой царе!?
- Я ничего не знаю сколе, - на ходу отвечал Зиммелих. Рожок Тертея, не переставая, трубил. Короткие и длинные гудки перемеживались. Тертей собирал всех послов и тысяченачальников. У Зиммелиха похолодела спина от вспыхнувшей мысли…. Только накануне Накра рассказывала ему, что видела во сне своих родителей… Лана и Крон – молодые, громко смеялись и скакали на лошадях в бескрайнюю степь. Догадка обожгла мозг.

Гл16.
Цари.
 Ольвия:
   - Посторонись, прочь с дороги! – крик заставлял обернуться и, вовремя отскочить в сторону зазевавшегося. Горожане и пришлые жались к стенам и испуганно переглядываясь, недоумённо спрашивали: - Кто бы это?
  Настойчивый топот лошадей и гиканье всадников, отбивался от камней мостовой, ведущей к сердцу Ольвии – дворцу царя Клеонида. Жители Ольвии с неподдельным интересом следили за торопящейся процессией грозных всадников, облачённых в доспехи. На копье первого всадника, торжественно развевался стяг Зиммелиха – царя всех скифов.
 - Послы пожаловали – переговаривались горожане, теряясь в догадках. У перекрёстка торговых рядов, всадникам неожиданно преградила, невесть откуда  появившаяся кибитка. Вол остановился как вкопанный посреди перекрёстка и никак не желал двигаться, втопырив свои круглые и безразличные, казалось ко всему, добрые глаза. Хозяин, тот самый - старый худой скиф-пьяница, что проезжал с женой полгода назад, с убелённой бородой, - стегал и стегал бедное животное, но желаемого эффекта не происходило. Вол, будто дерево, корнями, врос в мостовую. Наконец, старик не выдержал и, проклиная животное и весь пантикапейский рынок, всю ойкумену и, - того, что до сих пор не выпил, кряхтя, слез. Из кибитки выглянули две любопытные головки чумазых ребятишек. Всадники, столь неожиданно, задержанные повозкой, осадили лошадей и стали ругать, на чём свет стоит, и старика и упрямого вола, а их предводитель – широкоплечий бородач в дорожной одежде воина, сплюнул с досады. За хозяином кибитки соскочила и его баба-жердь. Она на всю улицу начала отчитывать своего мужика, скрепляя слова нагайкой. – Опять напился, скотина. Ты такой-же как и этот глупый вол. Закрыли дорогу людям. Извините нас, – повернулась она к всадникам и осеклась, обомлев. – О Папае! – воскликнула она и услужливо отвесила поклон. Богато одетый воин ухмылялся скифиянке и не сдержавшись, захохотал во всё горло. – Узнала! - Баба опять поклонилась и извиняющее развела руками. – О Папае! Муж, мы закрыли дорогу известному воину и верному слуге царя скифов и попечителю моего дяди... Вол виноват и этот старый пьяница – оправдывалась она, а всадники дружно хохотали вслед своему предводителю. Муж бабы протёр глаза, громко высморкался на глазах у всей публики и тоже - хохотнул. Невозмутимый бородач, с бляшкой посла царя махнул рукой, «мол, ничего страшного» и  безо всякого перехода и ответа,  приказал скифу и его жене:  - Ничего, мы объедем. Ждите меня за городом. Ты, - бородач бросил кошель пьянице, - Купи быка, заколи и расстели его шкуру. Мясо пусть варится на жертвенном костре. Вы поняли, о чём я сказал? Вот и хорошо. о твоём родственнике, живущем у меня, расскажу потом. Сообщи всем, что Тертей сядет на шкуру.. Услуги наёмников и захотевших мне помочь, будут хорошо оплачены. - Пьяница изменился в лице, подобострастно закивал, побледнел, а жена заохала: – О Табити, что творится. Тертее, ты будешь просить помощь? – Всадник не ответил. Он бросил растерявшемуся скифу ещё кошель, натянул повод вправо и пришпорил коня в направлении дворца владыки Ольвии, а ему и девяти сопровождающим, как раз в это время выезжали навстречу посыльные от царя Клеонида.
Народ подтянулся к кибитке. Двое скифов помогли стронуть вола и вопросительно посмотрели на отрезвевшего хозяина кибитки. – Кто это, сколе? Зачем послу жертвенный бык? – Скиф помрачнел. – Вы что, не знаете его?
  - Нет. Не знаем сколе. Кто это? – К ним добавилось много любопытных и торговцев. Хозяин повозки наконец решился6 – Он - посол к царю Клеониду и один из самых великих воинов ойкумены. Он никогда, слышите, никогда никого не просит. Ни о чём. Его зовут Тертей! – толпа ухнула и смолкла, а старик продолжил речь:– Он сядет на шкуру быка по скифскому обычаю и будет набирать войско. – выпалил на одном дыхании старик. Тотчас к нему подошло несколько скифов и фракийцев. – Мы знаем обычай, но скажи - что случилось?   
- Мне о том неизвестно, как и вам, но я знаю другое: Тертей – великий воин и к тому, на нём бляшка посла нашего царя Зиммелиха… Думайте сами, а лучше помогите. Тертей не шутит и, слово его так жде верно, как слово любого царя.
    
Владыка Ольвии с супругой Эсихорой, а новость о приезде послов, застала врасплох, заняли свои места в зале торжеств и приёма гостей. У высоких колонн собралась высшая знать Ольвии: впереди и по сторонам трона - вооружённые охранники с копьями… Визит был несколько неожидан для Клеонида. Во первых: никто не уведомил о приезде послов, что само по себе вызывало массу вопросов, а во вторых… он не ожидал такого быстрого развития событий. Зиммелих прислал посла и как сообщили, – посол в одежде воина… В воротах города охрана не осмелилась задержать процессию, по причине дружественных отношений с Зиммелихом. Скифы пришли в полной боевой выкладке. Такого он не мог припомнить. Ранее, - за час до прибытия послов ему доложили, что за послами следует два десятка тяжело гружённых кибиток, сопровождаемых вооружёнными до зубов сколотами. Клеонид удивился: - так сопровождают лишь дары к нему и… оружие.   
  Послы одеваются роскошно, а не в боевую одежду. Это насторожило царя, но не принесло беспокойства. Охрану загодя разместили по пути следования…Скифы – союзники, а значит – подтверждаются слухи о возможной гражданской войне и, следовательно - разговор будет серьёзный. Бояться их Клеонид не мог – десяток воинов не помеха для его охраны, но внезапное их появление не могло вызвать много вопросов.  Клеонид не стал торопить событий, не зная точных намерений послов;  приказав своим воинам быть наизготовку и в любой момент поднять оружие. С этими мыслями он и воссел на трон.
В зале отворились массивные кедровые двери, украшенные серебряными и золотыми узорами. Две колонны стражей бесшумно вошли и составили коридор от дверного проёма до трона.
 - Послы царя Зиммелиха к царю Клеониду! – раздался  громкий и торжественный крик глашатая. Запели литавры и послышались шаги. В зале стало тихо. Послы последовали к трону и в шагах десяти, как и положено, остановились и склонились в поклоне, сняв башлыки. Потом они расступились,  пропустив главного посла. Клеонид, как не был спокоен – беспокойно всмотрелся в широкоплечего посла с бляшкой и даже несколько приподнялся от неожиданности увиденного: – Ты, ты посол Зиммелиха? – не скрывая удивления сказал он.
  - Да, это я, царе Клеонид. Мой царь Зиммелих желает благоденствия и долгих дней правления тебе и всей твоей семье. – Клеонид подал знак охране и громко приказал: – Удалиться всем стражникам. Я приказываю. – Старший караула поклонился своему владыке, но приказ не исполнил. – Мой царь, прости своего раба, но главный посол не поклонился тебе.
   - Исполнять приказ. Этот воин кланяется только Зиммелиху. Больше никому. Идите.
   - Мой царь ты хочешь сказать, что это …. - воин осёкся и посмотрел на посла. – Да мои воины, этого человека знает вся Скифия и не только. Это - Тертей. – В зале раздался приглушённый шёпот удивления и восторга. Воины охраны, не отрываясь от невозмутимого главного посла, исполнили команду начальника охраны; повернулись одновременно и пошли к выходу. Клеонид поднялся и запросто пошёл к послу. Не обратив никакого внимания на запылённую одежду посла, он обнял Тертея. – Я рад тебя видеть воин. Зачем ты снял боевой пояс. Достаточно было сказать своё имя. – Тертей несколько смутился, но ответил: – Я не знаю всех премудростей дипломатии. А это, - Тертей указал на царицу, - красавица Эсихора. Молва не врёт. – Клеонид расхохотался от прямодушной, без всякой высокопарности речи воина. Царица захлопала длинными ресницами и покрылась румянцем. Её тоже понравилось просторечное и простое, без придворной лести, сказанное послом о ней. – Скажи мне знатный воин, - опередила она супруга. – Как здоровье твоего царя, царицы и их детей? – Тертей поклонился царице, чем вызвал улыбку Клеонида. Эсихора снова зарделась. – У Зиммелиха и Накры скоро будет пополнение. Прости меня царица за простоту.
  – Да  Тертее, я понимаю тебя. Я помешала твоей миссии. – Тертей снова поклонился  и повернулся к владыке Ольвии:  – Зиммелих послал меня к тебе царь Ольвии. Он передал следующее: «Владыка Ольвии я прошу тебя  не вмешиваться в усобицу по кончине царя Перисада».
  - Это всё? – изменился в лице Клеонид. Он уже знал о кончине Перисада, но на похорон не поехал, опасаясь за свою жизнь. Боспорское царство бурлило, разделившись на два лагеря. Это вызвало некоторое брожение и в Ольвии. Тертей догадался о сомнениях Клеонида и не стал тянуть дальше: – Мне нужна помощь – продолжил он. Клеонид покачал головой: – Я не могу тебе дать воинов. У меня тоже не всё спокойно. Прости Тертее, я честен с тобою. – Тертей не удивился. Он лишь громко заявил. – Я не всё сказал царь Клеонид и вы, знать Ольвии. Слушайте-же. Войско царей: Ассея,  Токсарида и Дрона на пути к Тане. Они переправятся через реку и направятся в сторону Таврии, где встретятся с войском Зиммелиха, царя всех скифов. Зиммелих решил положить конец усобице и выступил на стороне Сатира. – Клеонид вздрогнул. Новость оглушила не только знать, но и самого царя. Он побледнел, а Тертей продолжил: – Армия моего царя на подходе к Пантикапею. Зиммелих намерен форсировать понтикапейский пролив с шестнадцатью тысячами своего войска и, соединившись с Ассеем, положить конец интригам Сантора и фатеев. – В зале послышались удивлённые крики. – Форсировать Пантикапейский пролив? Осенью? С таким количеством людей и обозом?
  - Именно! – подтвердил Тертей – то, что я сообщил, более не является тайной. Место битвы определено моим царём, так-же как и исход сражения. Мы перейдём пролив, а потом разобьём армию Сантора и тех, кто его поддерживает… сколько бы их там не было, – твёрдо и уверенно закончил Тертей. Клеонид задумался. – Не буду скрывать, Тертее, у меня были послы Сантора. Я отказал им в военной помощи. Я окажу помощь моему союзнику – Зиммелиху, но не людьми. Провизия, лошади, оружие, но не воинами. У меня тоже не лучшие времена. Это мой ответ Зиммелиху, но скажи Тертее, как вы намерены сражаться. По информации моих людей и купцов, Сантор собрал большие силы: фатеи, аланы сарматы – его союзники – Тертей сжал губы и подозвал молодого фракийца.
– Тебе царь Клеонид будет интересно послушать моего парня. Говори Волк. Молодой фракиец отвесил поклон и начал: – Весной, я был рабом на судне купца Астарха. Меня выкупил человек по имени Архон. Я служил ему.
  - Я знаю, кто такой Астарх, - перебил его Клеонид, - он сейчас здесь, в Ольвии, а грек по имени Архон оказал мне неоценимую помощь. Он спас от смерти мою жену Эсихору. Продолжай.
  - Грек по имени Архон вылечил царя Перисада. – невозмутимо продолжил Волк, чем вызвал недоумение  царя, а в зале послышался крик. – Перисад мёртв.
  - Да, он мёртв – согласился Волк, - но, царя Боспора отравили Магира и Сантор. - Для Клеонида и присутствующих, слова посла стали шоком. – Как отравили? Мне известно другое! – вскричал Клеонид.
  - Прости царь, но ты знаешь далеко не всё – возразил уверенно Волк. - Архон вылечил Перисада. Об этом известно всем. И вдруг произошло непредсказуемое - повторил Волк. - Мы не смогли предупредить отравление. Архон боялся этого и предупредил Перисада о готовящемся покушении. Перисад не поверил моему господину. После смерти царя Перисада, мы с господином отправились к дворцу. Магиру застрелил из лука я. В Сантора стрелял Архон, попасть не удалось. Он закрылся слугой. Потом за нами снарядили погоню.
- Чтоо! – вскричал Клеонид, а Эсихора стала белее колонн храма Аполлноа. Царь нервно затеребил бороду и, волнуясь, спросил: - Архон – стрелок из лука и целитель. О Громовержец! Что с Архоном? – К послу подошла  Эсихора, а Клеонид застыл.
  - Он был ранен – продолжил Волк, - и не мог больше быстро передвигаться. Архон приказал мне отправляться к Зиммелиху и предупредить о перевороте… Это случилось в горах. – Волк опустил голову. - Архон, мой господин, сражался и положил больше десятка воинов Сантора. Я хотел вернуться, но мой господин закричал на все горы. – Иди, я приказываю! То, что ты несёшь, важнее моей жизни.
  - Я не пойму. Ничего не пойму. Архон врач и философ, а ты говоришь о нём другое.
 – Я поясню тебе царь Ольвии. - Тертей наклонился к уху Клеонида  и зашептал. С каждым словом лицо владыки Ольвии превращалось в белую маску. Наконец он поднял голову6 – Я всё понял Тертее. Я сам удивлялся способности Архона лечить и его уму… Это не просто преступление. Убить такого человека. Три моих корабля в твоём распоряжении. С купцами, - увы. Я не могу им приказать.
  - Я договорюсь – коротко и уверенно ответил Тертей. - Волк отправляйся на пристань и купи все торговые суда до Пантикапея. Пешие воины пойдут морем с тобой и Оршесов.
 - Но у Оршеса жар – ответил фракиец. - Ты поручаешь мне..
 - Справишься – бросил в ответ Тертей. – А там гляди и Оршес пойдёт на поправку.
  - Погоди Тертее – прервал посла Клеонид. – Пусть с Волком отправится мой распорядитель. Серебром и золотом я помогу, больше пятисот всадников дать не могу, но… где ты наберёшь воинов? – Тертей благодарно кивнул царю Ольвии и усмехнулся: – Я найду, их царь Клеонид, а к ночи мы отправимся в путь. Спасибо тебе, царе. Жаль, что мы не отобедаем, время очень дорого.

    У стен Ольвии собирались скифы, фракийцы, греки и простой бедный люд. На свежеободранной и окровавленной шкуре быка сидел молчаливый и хмурый Тертей. Мужчины молча подходили и подходили. Каждый последующий брал из чаши кусок мяса и килик с ольвийским, а потом словесно подтверждал своё участие в предстоящем мероприятии. Мяса не хватило. Тогда был зарезан второй жертвенный бык. Рядом с Тертеем разжигали костры, набранные в ополчение воины-скифы и наёмники. Гомон не стихал. Фракиец Волк контролировал раздачу оружия и успокаивал не в меру обиженных качеством боевых топоров и мечей: – Сейчас подвезут ещё, - урезонивал он не в меру довольных оружием наёмников, -  Мечей и копий хватит на всех.
     К позднему вечеру, когда взошла луна и проявились звёзды, суда вышли в понт под началом фракийца Волка. Воины будут непрестанно меняться местами с гребцами, чтобы за немыслимое время - четверо суток достигнуть пролива Пантикапея. Тертей-же, поведёт всадников сухопутным путём.
   
    Клеонид порывисто обнял Тертея, чем удивил всех присутствующих: – Прощай. Я не мог даже предположить, что за тобой пойдёт столько людей. За один день набрать армию смог бы далеко не каждый из царей и, это не лесть, Тертее… Папай, ваш бог, на стороне сколотов. Когда увидишь Зиммелиха, передай ему мои слова: «Я горжусь дружбой с таким человеком, как ты»!
  - Обязательно. Прощай Клеониде, - ответил Тертей. - Жаль, не удалось принять твоё приглашение на трапезу. Может, ещё свидимся.

***
Левый берег Таны.   
   - Быстрее, быстрее! – покрикивал тысячный. - Шевелитесь. – К царю Асею, стоящему рядом, подъехал главный вещун царя и запыхавшийся вестовой: – Мой царе, на наш передовой отряд наполи сарматы. Мы обратили их в бегство. Я послан сотником сообщить тебе и за подмогу. - Царь смирил коня и щурясь от солнца повернулся к воину. – Потери большие Адимах? – тысячный прокачал головой. – Десять воинов, но такие стычки мой царе, будут задерживать передвижение твоего войска, и возбуждать против нас племена. – Ассей разгладил усы и задумался. «За два дня десяток стычек. Злить сарматов не хотелось». Он посмотрел в сторону Таны.
   Переправа через реку, его одиннадцатитысячной армии подходила к концу. Лодки, торговые суда, плоты с кибитками и телегами прибывали и возвращались. Снова и снова спешили, за очередной партией воинов и обозов.  Он распорядился перебросить через реку толстые канаты. По ним и переправлялось на плотах всё громоздкое имущество и животные с продуктами для прокорма армии. Воины, находящиеся по левую сторону Таны, обсушивали одежду и ожидали дальнейших приказов царя. Внезапно Ассею пришла в голову хорошая мысль: – Сделаем вот что Адимах. Созови моих тысяченачальников и послов. Я решил отправить послов по пути нашего следования. Пусть успокоят все роды, живущие в этих землях. Я никого не трону. Провизию будем покупать по сходной цене. Мародёры и насильники будут преданы смерти. Отправь послов сейчас же. Лагерь не разбивать. – Ассей снова задумался и процедил. – Завтра на рассвете трогаемся.
 - Но ведь ещё не пришла подмога – возразил тысячный.
 - Знаю – согласился Ассей, - но ждать мне некогда. Время и место определено моим братом и обсуждению не подлежит.
  - Мой царе! – раздался крик. Ассей обернулся на голос. Это был  разведчик на взмыленной лошади. – Что ещё? – обозлился царь. – Что у тебя?
  - Хорошие новости Ассее. Я с той стороны. Прибыли послы Токсарида и Дрона. Их войско идёт днём и ночью. Они будут к утру.
  - Сколько у моих союзников воинов? – не скрыл своей радости царь Меотиды. 
   - Три с половиной тысячи ведёт Токсарид. Около двух тысяч лёгкой конницы – царь будинов, не считая трёхсот лошадей. Более точно расскажут послы. Каковы будут приказы мой царе? – Асей не срыл радости, громко цокнув языком. Его лицо посветлело, морщины разгладились. – Мой приказ таков: - обрадовано и облегчённо выдохнул царь Меотиды и покрутил ус. – Разбивать лагерь здесь. Три сотни выдвинуть по пути моего следования с мирным стягом. На вопросы, куда я иду – отвечать следующее: Царь Асей идёт к высокой двуглавой горе и далее на юг.
 - А поверят? – ослабился вестовой.
 -  Поверят, - озорно подмигнул Асей. - Завтра, к полудню трогаемся. Слава Папаю. А Дрон меня удивляет всё больше и больше. Разбейте мой шатёр и приготовьте всё необходимое к торжественной встрече царей.       
***
Пантикапей:
Три дня спустя.
   Одиннадцатикилометровая стена, пятиметровой высоты, опоясывающая Пантикапей служила надёжным заслоном от врагов и казалась неприступной. Из бойниц, вверху стен выглядывали защитники города, настороженно переговариваясь, ведь такого не припомнили и старожилы… Ворота только что закрылись, впустив успевших горожан и население близких населённых пунктов. С десяток торговых суден и множество рыболовецких лодок отошли от берега и стали на якорь подальше от берега. В столице Боспорского царства царила плохо скрываемая паника и страх. Именно страх поселился в людях, ведь такового события действительно не мог припомнить никто.  На лобном месте центральной площади, неподалёку от дворца собралась на совет знать, купцы, военачальники гарнизона, покинутого города и простые горожане.
  - Скифы идут, - перешёптывались от страха боспорцы, - что делать? Этого никто не ожидал. А наши дети, -  спрашивали горожане у сотников, зная нрав сколотов. – Что делать Горкос?
  - Стены выдержат длительную осаду – успокаивал всех собравшихся, исполняющий обязанности военного коменданта Пантикапея. – Успокойтесь, горожане. 
  - Куда там успокаиваться. – раздался крик из толпы. – Зиммелих зря не пришёл бы к нам с такой армией. Все, окрест, поразбежались и прячутся… Что будем делать, отвечай? Жили в мире и на тебе!
  Комендант поднял руку, оборвав гомон: – Мы не знаем намерений скифов. Не торопите событий. Сначала нужно узнать, зачем они пришли.
  - Что узнавать!? - снова раздался крик, - скифы не прощают убийства послов. На кого ты свернёшь это, на Сатира или Сантора? У нас дети. Им-то за что страдать и быть рабами, из-за усобиц сынов Перисада. Не бывать этому.
  - Погодите! – остановил все крики наместник. Он, как и горожане прекрасно знал, что скифы не прощают убийства послов и сравнивают населённые пункты с землёй, не жалея ни женщин ни стариков, ни детей. Горкос снял шлём и почесал затылок: – Успокойтесь! – неожиданно громко закричал он на всю площадь. - Главный посол Зиммелиха, Хорсил – жив. Второй посол – ранен. Я удержал Сантора от их убийства. Армия Зиммелиха ещё не пришла. Время у нас есть. – Толпа с некоторым облегчением выдохнула. – Так послы  живы? Ты не врёшь нам? Где Хорсил? Покажи его, где он?
   - А как нам? – вслед другим вскричали купцы. - Что будет с нашей торговлей? Суда стоят. В Ольвии наверняка знают об этом. Кто решиться плыть сюда, кто? Полный город хлеба, а его не продать. Нужно искать мир со скифами. Они с давних пор не приходили к нам с войной. Если Зиммелих перекопает речку, питающую город, у нас не будет воды. Воды в колодцах не хватит. Да и солоноватая она 
  - Я думал о том, - успокоил людей Горкос, - Но пока Зиммелиха нет, я не знаю его намерений. Запаса воды хватит. У нас есть колодцы. Есть у нас запасы вина, Чт до послов, то я послал к Зиммелиху двоих… Я не виноват пантикапейцы, что царство раскололось на два непримиримых лагеря. Сатир сбежал неизвестно куда с семьёй и сотней воинов.  Магира убита. В усобице полегло больше тысячи людей, а Сантор, узнав намерение Зиммелиха, прийти сюда, ушёл с тремя тысячами воинов за Пантикапей. Там находятся и все наши суда. Будем ждать. – Наместник продолжал кричать, но толпа не унималась. Страх перед будущим застилал настоящее. Вперёд всех торговцев вышел Исаак Бен-Ата. В отличие от других, спокойно и деловито предложил: – Я предлагаю отравить к Зиммелиху не простых послов, а выборных, из городской знати. Я согласен пойти, но кто ещё пойдёт? – продолжить свою речь он не смог. Громкий панический крик заглушил его слова: - ЛЮДИ!! - раздался со стен крик и запели рожки. – Скифы идут! Скифы! – Наместник нахмурился и закричал в возбуждённую и враждебно настроенную толпу: – Тихо! Тихо всем! Я отправляюсь на стены. Попробую договориться, вы же пока выберите трёх – четырёх послов и приготовьте дары царю скифов. Лучше плохой мир, чем осада.. – наместник махнул рукой, не договорив, поправил боевой пояс и направился к коню. За ним, с хмурыми лицами, пятеро вооружённых помощников.
 Около городских ворот на него вопросительно покосились стражники. Наместник посмотрел на надёжно запертые ворота и покачал головой, - охраны и воинов для обороны города явно маловато. Он и сам не верил в то, что удастся долго продержаться, несмотря на крепкие каменные стены, в два ряда, опоясывающие город и дворец. Ещё тревожнее забилось сердце, когда он поднялся на стену и увидел раскинувшуюся картину.
  Нескончаемая вереница скифской армии, обходила стены города, спускаясь с гор. Передовые полки  неторопливо разбивали лагерь у речки, не обращая ровным счётом никакого внимания, на настороженных защитников, взиравших с пантикапейских стен. Вторая «волна» обтекала город и обустраивалась ближе к морю. По расположению войск, наместник догадался: – скифы собираются идти на штурм Пантикапея с двух сторон, и уверенные в своём превосходстве – не торопят событий. От передовой колонны войска отделились три всадника со стягом Зиммелиха и не торопясь, направились к воротам. Лучники на стенах тотчас вынули луки, но наместник жестом остановил их; первые двое верховых, были послами Пантикапея и удивительно –пантикапеец держал знамя Зиммелиха. Это несколько насторожило, но и обнадёжило. Третий всадник, позади, вероятно и был послом скифов. Когда до стен осталась сотня локтей, Горкос отдал приказ: – Ни в коем случае не стрелять! Пропустить –  и, начал спускаться.  Всадники приблизились, когда наместник уже был внизу. Сверху башни ему утвердительно закричали стражи, то что он знал и сам: – Послы. Двое наших, а третий - скиф. - Наместник  успокоил солдат и повторил приказ отпереть ворота. Засовы вышли из пазов. Одна створа ворот чуть приоткрылась. Первыми появились свои послы. Вслед им, бросив поводья, в город въёхал воин в лёгкой, но дорогой одежде. Как не тщились солдаттв рассмотреть лицо, но так и не смогли, Наместник отметил про себя, что доспехи на после отсутствуют, за исключением глубокого шлёма с нащёчниками и наносником. В навершии шлёма - пучок тёмных волос, а самое странное, что поразило Горкоса, – отсутствие у посла бляшки. Охранники ухмыльнулись виду посла, вернее головному убору. Тотчас ворота закрылись, а Горкос сел в седло и широким жестом пригласил проследовать за ним.
  Толпа на площади в нетерпении ожидала. Горожане расступились и пропустили процессию. Горкос провел всех троих послов на лобное место. Молчание застыло в площади. Молчал и скиф, невозмутимо взирая на толпу.
   Один из послов Боспорского царства, вышел вперёд: – Мы выполнили то, что было нам поручено. Ответ царя всех скифов горожане, вы услышите из его уст. – После столь недолгой речи, главный посол Пантикапея  поклонился наместнику. Скиф даже не пошевельнулся. Городская знать зароптала: – Почему посол скифского царя не кланяется. Наместник догадался о причине и велел привести Хорсила и его помощника.
   Хорсил побледнел у всех на виду, а второй покачнулся и схватился за грудь. Наместник Пантикапея торжественно произнёс: – Произошло недоразумение, посол Зиммелиха. Тот, кто поднял руку на посла царя всех скифов, мёртв. Сейчас принесут его голову. –  Наместнику показалось странным – посол не отреагировал никак на сообщение и окромя всего не снял шлем; лишь, мельком взглянув на отрубленную голову, а потом обратился к раненному. – Это правда? - и получил утвердительный кивок. Ещё наместник заметил и другое: – оба посла – Хорсил и раненый странно себя ведут. Он насторожился, а охрана не замедлила этим воспользоваться. Они направили копья в сторону посла, но их остановил неожиданно жёсткий приказ наместника: - Я приказываю опустить луки! Опустить луки и копья – заорал Горкос. Скиф в шлёме громко расхохотался и поманил к себе Хорсила. Толпа вовсе онемела. Один из присутствующих на площади, богатый скиф - торговец, склонился и сдавленно сказал: – О Папае!
  - Кто это? – зашевелилась толпа и приблизилась к лобному месту. Ответ был очень прост. Высокий посол снял шлем и передал Хорсилу и уверенно сказал:  - В ойкумене нет такого человека, которому бы я кланялся! Толпа ахнула и попятилась, не веря своим глазам.
 Зиммелих сухо сказал: – С сегодняшнего дня Хорсиле, я доверяю тебе имя моего главного посла и благодарю за выполненное поручение. Я рад, что ты и Сараш живы, ты – Горкос, распорядись вернуть послам оружие – сухо сказал он наместнику. Тот, побелевший, закивал и, не дожидаясь следующих слов Зиммелиха, объявил горожанам: – К нам пришли наши друзья. Я чествую тебя, сын Атоная! Ты не побоялся Зиммелихе прийти к нам. Могла произойти любая неожиданность. Все воины вооружены. Будь нашим гостем. - Царь всех скифов улыбнулся: - Я пришёл с миром и для того, чтобы положить конец распрям и принести спокойствие в боспорском царстве. Первым делом я хочу воздать память другу моего отца – царю Перисаду.
  - Скажи нам царь Зиммелих, – неожиданно раздался крик из толпы – зачем ты тогда привёл своих воинов? Мы то здесь при чём? Скифы никогда на моей памяти не воевали с нами. – Зиммелих повернулся к вопросившему богато одетому греку и заметил: – Если бы я хотел взять ваш город, мне понадобилось бы два дня. Через подземный проход, выходящий к реке под водой, мои воины проникли бы в Пантикапей и открыли городские ворота. Мне известно место для резервного отбора воды. – Наместник и, не только он - оцепенели. Проход шёл из дворца. Знали его всего двое старейшин… Зиммелих поднял руку, успокаивая присутствующих, и продолжил: - Даже, в случае обвала прохода, мои воины перебросили бы через стены трупы заражённых болезнями животных и людей, но, я не хочу этого. Нас всех связывает торговля и дружба. Цель моя другая. На троне Боспора будет находиться достойный наследник. Это Сатир. Все войска Сантора я разобью, чтобы установить мир и прекратить межусобицу.
  - Но как ты примиришь сторонников двух братьев Зиммелихе?
  - Очень просто. Я скажу имя убийцы царя Перисада и покажу тех, кто это подтвердит. А сейчас отворите ворота и окажите помощь моей армии. Мне нужен лес и много жира – Ошарашенная словами царя всех скифов толпа «перестала дышать». – Мы знаем имя убийцы! – к лобному месту подошёл один из городских старейшин. Он недобро посмотрел на Зиммелиха. – Его убил Сатир, посредстом интриг Сатира и об этом знают все и ты в том числе. Убейте его! – чуть не задохнулся от злости старик. – Убейте Зиммелиха, пока он тут. А Пантикапей сроду ещё не смог взять силой и осадой. – За старейшиной мелькнула высокая фигура и, в то же мгновенье раздался сдавленный стон. Зиммелих не шевельнулся. Толпа отпрянула. Наместник опустил лук и положил в колчан. Здоровый, двухметрового роста - слуга Магиры, корчился от боли. Рядом – нож. Стрела, пущенная наместником, пронзила грудь великану. Зиммелих благодарно посмотрел на временного наместника Пантикапея. – Я бы успел, но всё равно благодарен тебе воин. –  Горкос кивнул царю и приказал своим воинам: – Этим двум – он кивнул в сторону старейшины и раба Магиры, - отрубить головы.
  - Погоди Горкос, -  властным голосом остановил  Зиммелих, - они много знают. Их смерть сейчас будет избавлением для этих негодяев. 
Пленников связали и бросили в ноги Зиммелиху. Зиммелих пнул здоровилу, да так, что последний отлетел на несколько шагов и застонал, скрежеща зубами. Царь всех скифов отёр сапог о платье раба и обратился ко всем: – Вы все знали Архона, отвечайте. Ведь он лечил ваших детей, жен, да и вас самих. В Ольвии он вылечил смертельно больную Эсихору. Это правда?
 - Да, царе, правда. Архон добрый грек и хороший человек и врач. Это так. – подтвердила толпа. Зиммелих плюнул в сторону раба. – Эта тварь сняла кожу с живого Архона, моего главного вещуна – Крона, присланного специально мною для лечения Перисада. Да! – крикнул зиммелих в онемевшую толпу. – Это был мой главный вещун. Когда он понял, что Ваш царь отравлен, решил сделать всё необходимое.. Жаль, что Сантора закрыл охранник. Под пыткой раб и старейшина расскажут всё! Расскажут и то, как травили Периисада и, почему издох кенар царя; расскажут и то, как Этот слизняк снял кожу с живого Крона! Другой царь на моём месте бы не оставил камня на камне в этом городе, но я не хочу мстить вам. 
  - Сняли кожу, с живого! – раздались крики. А оживший Крон, которого ты приказал казнить! – засомневался кто-то из толпы.
 -  Благодарите Папая, что я добр! – Глаза Зиммелиха сверкнули и заставили умолкнуть многих.
 - Но мы не знали, и никто не знает, где подевался врач  – послышались тот же голос. Раненный раб злобно зашипел на Зиммелиха: – Я и с тебя бы снял шкуру, а… - договорить он не смог. Толпа начала понимать, что раб проговорился. Понял это и Горкос – наместник, но дальнейшее, упредить не успел. Старейшина необъяснимым образом смог вырваться из рук стражников. Он вынул из под полы нож, бросился на раба и вонзил нож в горло тому, а потом заколол себя. Всё произошло так быстро, что воины не успели среагировать. Они понуро опустили головы, сознавая свою оплошность. Наместник, ошарашенный таким поворотом событий, а ещё больше словами Зиммелиха, раздосадовано покачал головой: – Жаль, жаль, что вы не успели. Вас ожидает наказание – сказал он воинам, - их смерть означает одно – в городе у них есть сообщники. А ты, Зиммелихе, прости меня за оплошность. Мне очень жаль.. А Архона в городе действительно любили все… Эй, - крикнул но своим охранникам: – Открыть ворота Пантикапея! Сейчас – же! Зиммелихе, царь всех скифов пройдём во дворец. Там отдохнёшь,  а я распоряжусь о торжествах и поеду за Сатиром, нашим царём и твоими полководцами. – Толпа облегчённо вздохнула. Напряжение последних дней спало. Больше не нужно бояться за жизнь своих детей и женщин. Зиммелих повернулся к Горкосу. – Нет, поедем вместе за Сатиром и царём Агасаром. Меня должны увидеть мои воины, а то наделают глупостей. А ваш будущий царь – Сатир,… он  не знает, что я отправился в качестве посла.
   Царь всех скифов легко вскочил в седло. Толпа расступилась перед «послом» и наместником. Их окружили воины охраны, по приказу Горкоса. Зиммелих уже тронул поводья, когда из толпы протиснулся старый еврей. – Погоди царь всех скифов, - сбиваясь начал он. - У меня к тебе неотложное дело. – Старика задерживать не стали. Исаак, прихрамывая, подошёл к царю. – Говори торговец, но поторопись, мои дела не могут ждать – нетерпеливо приказал Зиммелих.. 
 - Меня зовут Бен – Ата – на одном дыхании выпалил еврей.
 -  Волк рассказывал о тебе, что ты хочешь старик?
 - Я дам твоим скакунам царе 500 медимнов овса, а воинам 30 баранов и пять коз. Ещё, четыре моих торговых судна в твоём распоряжении. – после этого торговец припал на ногу. Зиммелих наклонился и услышал тихие слова на языке скифов: – Архон велел передать  тебе, Зиммелихе шкатулку. Он сказал, чтобы я отдал её только в руки царя скифов и больше никому. И ещё – служанка Парисада у живёт у меня и ожидает Волка. – Окружающие царя воины и Горкос ничего не услышали, а Зиммелих поняв старика, изменился в лице; всадники насторожились, но он успокоил их: – Купец хочет пригласить меня в гости, но я приглашаю его к себе. За тобой заедут – многозначительно посмотрел на старика Зиммелих и пришпорил коня. За ним последовал Горкос и стражники. Копыта стучали по вымощенной улице, отбиваясь в сердце. Царь всех скифов был в большом волнении, но не показывал этого… Крон оставил у торговца труд всей своей жизни и стоил этот труд очень дорого – жизни верховному жрецу. Только теперь Зиммелих понял, почему Крон не передал послание через посла, даже не предупредив Волка. Слишком дорого было то, что находилось в шкатулке у старого еврея.  Под  мощёными плитами двора Исаака, хранилась заветная шкатулка, плотно обёрнутая тонкой кожей, с подробной картой ойкумены и замысловатые крючки с переводом на греческий, ключ, к которым известен только Волку, о чём тот и сообщил, но на вопрос о рукописях пожал плечами. Теперь всё стало на свои места. Зиммелих начал жалеть о том, что оправил фракийца в Ольвию…

***

Плацдарм:
Западнее южной оконечности керченского пролива.

    Около полусотни торговых суден, большинство из которых составляли – триеры, и вёсельных шлюпов заходили в юго-западную бухточку Пантикапейского пролива. Диск слепящего уже показал свой край за эвксинским понтом. В молчании наёмники спрыгивали в воду и шли к берегу, чтобы подтянуть на песок корабли. Без всякой суеты на берег сгружалось оружие и продовольственный запас. Сотники негромко давали распоряжения своим людям. Сто воинов тотчас были отправлены на сбор «плавника». Менее,  чем за час разгрузка закончилась. Высадившийся десант затаился и ожидал прикпзов. Костры не разжигали. Когда из за дюны послышалось утиное кряканье, Волк насторожился, но тревога оказалась напрасной и преждевременной - возвращался отряд разведчиков, предупреждая условленным сигналом.
  Новости обрадовали командующего двух с лишним тысяч пехотинцев: – Наш приход остался не замечен мой командир - отчитался сотник, командир разведчиков. – В округе трёх тысяч локтей мы никого не заметили. В той стороне - разведчик указал на юго-восток, - есть маленький лесок. Я приказал нарубить веток для сооружения лестниц. Если здесь разожжем костры – нас скроет дюна.
  - Хорошо, сколе – ответил Волк по-скифски и пронзительно свистнул. Со всех сторон к нему заспешили командиры. – Что будем делать Волк, у Оршеса не проходит горячка? – спросил тысячный, друг Оршеса. Фракийца охватила лёгкая паника и дрожь, но он не показал виду. А было от чего. Он теперь главнокомандующий наёмниками и от его решений зависит успех всей операции, задуманной Зиммелихом.
  - Больших костров не жечь, - волнуясь приказал он. - На сотню один костёр. Обсушиться и отдыхать. Твоя сотня Таргитей будет дежурить. Распорядись и расставь караульных. Завтра у нас много работы. Всем воинам по два килика вина. И ещё – никаких криков и громких разговоров. Ясно?
  - Ясно, всё нам ясно – тихо ответили сотники. Волк остался один. Ответственность за воинов тревожила молодого фракийца. Ему оказал большое доверие царь всех скифов. Перебирая в голове возможные варианты завтрашней операции, он не заметил подошедшего Астарха и его начальника охраны. Астарх тронул Волка за плечо. – Я и все остальные торговцы выполнили работу. Не мешало бы получить вторую часть платы.
  - Это не всё торговец – ответил Волк и обретая уверенность, продолжил: - Теперь Астарх начинается самая ответственная часть. За следующую работу будет двойная оплата. Тебе сейчас нужно выйти в море и под покровом ночи прийти в Пантикапей.
  - Но об этом не было уговора – удивился Астарх, а его начальник охраны насторожился. Фракиец сжал до хруста пальцы и попытался рассеять сомнения грека: – Я не мог об этом говорить раньше времени. Собери всех хозяев суден. Мне нужно кое-что сказать. Держать силой я вас не могу. Ты - Астарх и все торговцы здорово помогли нам, но ведь и плата-то соответствующая, а кораблей Клеонида маловато. – Астарх прищурился: – Хорошо, мы выслушаем тебя Волк, но ведб договорённость была другой. А по правде я никогда так быстро ещё не достигал Пантикапея. Ты был моим рабом, а теперь возглавляешь целое войско. Тогда ведь я не знал, что ты сын брата фракийского царя.. Я соберу торговцев, но запомни: мы воевать и принимать в этом участие не будем…
 - Собирай Астарх – ответил Волк. – Пришло время вам узнать всё. Мне очень нужна твоя помощь..
 
   Торговцы задумались. Никто не мог и в мыслях допустить подобное предложение. Астарх удивлённо почесал подбородок и, переглянувшись с купцами, начал издалека: – Ты предлагаешь нам перевезти 18 тысяч войска с обозами и лошадьми в два, но ведь это невозможно Волк. Такого количества людей мы не успеем доставить. Я помню, как мы перевозили армию царя Александра, но твоя затея не идёт ни в какое сравнение с тем.. И помимо платы ты гарантируешь значительное снижение торговых пошлин. Мы правильно тебя поняли Волк?.. Ещё ты говоришь, чтобы потом, мы подождали поллуны возвращения армии Зиммелиха. – фракиец кивнул в ответ. – Да, именно так Астарх - а последующие слова фракийца подняли всех торговцев с мест. У некоторых из них полезли глаза на лоб.
   – Вы знаете и видели не раз, - повторил, улыбаясь Волк, обрёв наконец уверенность в сделке. - Скифы живут в городах на колёсах. Так вот, я хочу вам сказать, что города на колёсах станут плавучим флотом. Мы соединим по десять-двадцать повозок, спустим на воду и переправимся.
  - Но они не доплывут, до другого берега, вы утонете. Это безумие – не удержался один из греков.
  - Нет, это не безумие – ответил Волк, - а плавучий флот. Работы на том берегу уже идут. Вся древесина пропитана жиром, а по бокам и в центре будут находиться надутые бычьи и кожаные пузыри. Они не дадут утонуть. Если будет нужно поставить паруса, мы сделаем и это. Загвоздка в том, что для быстрой переброски, как считает Зиммелих, нужно к вашим судам, добавить гребцов, но это мелочи, и?.. - привязать к судам плоты, чтобы не снесло течением. Часть скифов и лошадей переправиться вплавь.
  - Это невероятно! – вскричал Астарх. - Я потомственный мореплаватель, но такого никогда не слышал! – вскричал Астарх. – Города на колёсах, превращающиеся во флот. О Громовержец! О Посейдон! Я согласен! – Громко вскричал он и поднялся с горящими глазами. - Пропустить такое зрелище и не участвовать в нём!? – вскричал другой торговец – Да об этом будет говорить весь понт!
 - Но – Астарх поднял руку, и все затихли. – Оплата! Ведь вы можете не выиграть сражения, а мы останемся ни с чем.
 - Оплата двойная Астарх .
 - Что нам делать сейчас, говори Волк – вмешался капитан ольвийского корабля. - Мы даём своё согласие. – Его глаза загорелись: - О Зевс, это невероятно - город на колёсах, который превращается во флот на волнах! Пропустить такое зрелище и не участвовать. Я согласен. -  Фракиец, давно ожидавший подобного ответа, сказал: – Сейчас под покровом ночи нужно отправить два судна в Пантикапей.  Остальные – выдуи завтра вечером, когда мы начнём штурм крепости… Самое важное, о чём просил царь всех скифов: – вас не должны заметить, а тем более перехватить. Астарх, ты возьми вот это. – Волк передал торговцу золотую бляшку посла Зиммелиха и перстень. – Покажешь их охране, и тебя пропустят. Это не всё… Зиммелих сказал, чтобы ты взял с собой толковых мореходов. Нужна будет ваша помощь в советах. И последнее: Я хотел попросить от себя лично.  - Волк несколько замялся. – Говори фракиец, говори. – усмехнулся грек.
  - Я хотел попросить тебя и твоего начальника охраны помочь мне. Он много прошёл с Александром и имеет большой опыт взятия крепостей и ведения боевых действий. Как видите Оршес бредит в жару, а  я ещё не имею такого опыта, как Стокл. О плате мы договоримся. - Начальник охраны суден Астарха, не ожидавший ничего подобного, привстал, а Астарх задумался: – Я не хочу, чтобы Стокл погиб, впрочем,  пусть он решает сам.
 - Он не будет участвовать в войне – с жаром вскричал Волк. – Его советы будут чрезвычайно полезны нам. – Астарх кивнул и вопросительно поглядел на Стокла. – Я согласен – коротко ответил грек. – Война – моя стихия.
***
Совещание шло добрый час: - Я думаю, что нам нужно правильно распределить силы Волк.
   - Согласен Стокл. Часть воинов пойдёт, чтобы перехватить корабли. Они не должны выйти из бухты. Туда я думаю направить тех, кто умеет плавать. Триста человек я думаю, хватит. Остальные пойдут на штурм крепости. - Стокл задумался; он почесал голову, с ним вместе задумался и друг Оршеса. Стокл долго барабанил пальцами по амфоре. Наконец он поднял голову. – Налей-ка мне вина Волк. Я предлагаю не брать крепость, а обложить её со всех сторон. При штурме мы потеряем много людей, а ведь для нас главное – выиграть время. Защитникам придется совещаться до утра, а там прибудет и передовой отряд Зиммелиха. Каждый из воинов распалит костёр, ведь это будет ночь. Защитники будут в неведении о нашем количестве и вряд ли захотят совершать вылазку до утра… Так однажды поступил Птолемей, мой командир.. Главное захватить суда и никого не пропустить в крепость. Триста человек пустить на захват судов. Ещё триста – обезоружат береговую охрану; ещё триста – четыреста воинов должны отрезать путь любому из лазутчиков в сторону фатеев. – Друг Оршеса в сомнении покачал головой. – А если план раскроется, ведь крепость является ключом к последующему продвижению армии Зиммелиха?
  - А ты можешь предложить другой вариант, сколе? – спросил Волк. Друг Оршеса  рассмеялся. – Мне нравиться план Стокла, но я хочу добавить мелочь.
  - Какую, брате? – не удержался Волк.
- Я думаю, что мы сможем обмануть защитников крепости лишь в том случае, если они заметят много скифских всадников.
  - О Папае! – вскрикнул Волк. – Как я не догадался! Да, нам нужны лошади, обязательно нужны! Завтра мы непременно достанем лошадей! Мы не будем штурмовать крепость! У десятка костров останется по человеку. Остальные подъедут к воротам на расстояние выстрела и потребуют сдачи крепости в обмен на жизнь. Мы можем послать посла. Как я забыл о том. – Тысяченачальники с интересом поглядели на Волка. Тот раскрыл рубаху и вынул бляшку посла Ассея.
  - Я согласен.
 -- Я согласен –  ответили тысячные. Друг Оршеса добавил. – Когда защитники увидят бляшку Ассея, подумают о том, что царь Ассей пришёл из Таны и о том, что путей к отступлению больше нет! Послом, я полагаю, следует отправить старика–пьяницу. Он стар - пьянчуга, но не боится умереть и хитёр как лис…
 - И я согласен со всеми, клянусь Папаем. – Волк вскочил и обернулся. Оршес, опирась на копьё стоял за спиной и пошатывался. – Я одобряю ваш план – повторил он, - А теперь налейте мне горячего вина. До завтра нужно быть в седле. А по поводу лошадей, я подскажу. Мне очень хорошо известны эти земли.
***

   Астарх с опаской вёл четыре судна и три десятка лодок. К каждому из кораблей на коротких канатах привязаны плоты из кибиток м возов. Он всё не мог оправиться от смелого плана зиммелиха и рпосебя желал скифам победы. Когда корабли минули пять тысяч локтей, часть воинов, раздевшись догола, прыгнула в холодные воды вместе с лошадьми. Скифы плыли рядом лошадьми. От них к плотам отходили верёвки. На всякий случай, у каждого был надутый кожаный мешок. Гребцам стало легче, но Зиммелих не переставал поторапливать. Астарх с удивлением смешанным с восхищением наблюдал за царём. Подсказки мореходов не оказались напрасными: Астарх и его сотоварищи рассказали о силе прилива и боковых ветрах. Удивительно – царь скифов схватывал всё на «лету» и не стеснялся спрашивать. Все пожелания и предложения мореходов были приняты. Сейчас передовой отряд отборных воинов переправлялся через пролив. Волнения Астарх не испытывал. От человека, стоящего рядом, словно исходила сила и уверенность. Рядом с ним стоял царь всех скифов и напряженно всматривался в ночь. Невольно астарх вспомнил переправу войск Александра… Хотя, корабли ускорили ход, вода от этого не стала теплее. Астарх втайне удивлялся, как эти люди могут так долго держаться в холодной воде, а Зиммелих благодарил своего брата. Именно «путнику» он был обязан тем, что научил своих людей плавать и хорошо держаться на воде. Начиная с прошлой осени, все воины должны были проходить подготовку не только на суше, но и в воде. Именно это ставили ему в упрёк вещуны и советники, но он не послушал их: – Мы не рыбы, наш царе, зачем нам лезть в ледяную воду!.. – высказывали они. Теперь сомнения прошли у всех. Каждый из скифов чувствовал себя причастным к чему-то большему, чем он сам…
  Зиммелих напрягся; показались огоньки костров на косе берега. Он оглянулся и свиснул. Воины зашевелились. С плотов спрыгнули все до единой лошади. К воздушным мешкам приторочили военное снаряжение. Зиммелих вслед спрыгнул в воду и крикнул Астарху: – Возвращайся на тот берег.
 - Хорошо.
Тем временем четыреста отборных и самых лучших и выносливых воинов плыли к берегу.
   
  В бликах костров наёмники под воительством Волка захватывали суда. На берегу слышались отчаянные крики и шум непрекращающегося сражения.
  Волк, весь окровавленный почувствовал опасность и закричал: – Нападение с моря. Стоять! Стоять до конца! – он повернулся и быстро вырвал из горита лук, но затем, замерев от изумления опустил.
   Первым из воды показался воин в золотой тиаре царя всех скифов. За ним шли сотни голых всадников. Засвистели стрелы, и раздался леденящий душу воинский клич скифов. Зиммелих уверенно вёл всадников к крепости. Завидев царя и его войско,  выходящее из воды,  обороняющиеся воины, бросили оружие и застыли в страхе, словно это были появившиеся из воды демоны зла.  На мгновенье царь остановил коня около Волка: – Флот захватил?
  - Да, мой царе, но убиты почти все мореходы. Они сопротивлялись до последнего воина.
  - Отправляйся на корабли и веди их на вёслах в Пантикапей. Держись вон той звезды, всегда правее, понял! Выполняй – всадник умчался, обдав брызгами Волка. Волк пожал плечами. Ему до сих пор не приходилось водить в море суда и как это делается, он не имел ни малейшего понятия, но приказ царя не выполнить нельзя.
 
   К воротам  осаждённой крепости фатеев подъехали пятеро всадников:  - Посол Ассея жив? – закричал Зиммелих. – Со стен ответили. – Пока жив, кто ты. Где царь Ассей. Ваши уловки не пройдут. – Царь всех скифов громко захохотал. – Зачем вам царь Ассей. Я обещаю, каждому из вас сохранить жизнь. Откройте ворота. -  к  Зиммелиху подъехали голые всадники и осветили факелами царя.
  - О мой бог, Зиммелих провёл армию через море! – удивлённо вскричал комендант крепости. – Он демон, а не человек.
  - Что будем делать, командир? – спросил один из воинов. Комендант крепости задумался…
 - Приведите посла скифов, сейчас-же.         
       
Наверху стены стоял полупьяный старый скиф из Ольвии и пытался разглядеть, находящихся под  стенами и стоящих рядом охранников. Пьяница то и дело щурился, пытаясь разглядеть в темноте, но фокусировать зрение не так просто как хочется: - попробуйте читатель выпить литру водки и чего- или кого-нибудь разглядеть обоими глазами… бьюсь об заклад…
Пьяница-посод закрыл один глаз и радостно проорал, заикаясь: – Ммой ццаре! Ййя. Сспполнил порррручение ВВволка.. Крепость ппала. Они нне уумеют ппить.
После короткой паузы под стенами раздался громкий хохот. Зиммелих сложил руки рупором и, сдерживаясь, чтобы не свалится с лошади, зычно закричал: –  Клянусь Папаем старик,  - это первая крепость, которую я не смог взять! ХА-ХА-ХА.  Ты и там сумел набраться, старый пьяница.
- Рразви ж это крепость – заворчал довольный старик. Он опрокинул в себя очередной килик. Вино потекло по рубахе. Старик выпрямился, икнул, громко пустил газы и под неумолкающий хохот скифов и защитников закончил: – Зиммелихе, если бы ты знал мой ццаре… - самая стойкая и неприступная гора и крепость вво всей ойййкумене – ммоя баба. – С трудом закончив предложение, старик умиротворённо закрыл глаза, повалился на руки охранников и  громко захрапел. Защитники крепости, ухмыльнулись и успокоились...