Когда мы родились, наш отец был несказанно рад и, не долго думая, нарек нас Любовью и Надеждой, а как же иначе, ведь жена-то Вера. Мне досталось имя Надежда, наверно неспроста, долгое время только и приходилось надеяться, что все изменится к лучшему.
Сразу по приезде из роддома нас положили поперек собранной накануне детской кровати. Так и лежали мы рядом два кулечка, побольше – я, поменьше –Любонька.
Она всегда была рядом...
Скажи мне какая сказка твоя любимая, и я раскрою тебе твой жизненный сценарий говорит Эрик Берн в своей книге «Люди, которые играют в игры». В детстве моей любимой сказкой была «Морозко». Там тоже были две девочки...и одной из них жилось хорошо, а другой…
Она всегда была рядом и всегда отнимала у меня что-то. Сначала – сон. Плакала Любонька часто и начинала плакать внезапно и басовито. Я пугалась, вздрагивала и вторила ей тоненьким жалобным писком.
-Это дальше продолжаться не может, - однажды вскричала измученная мама, и меня перенесли в другую комнату к бабушке. Так Она отняла у меня маму.
Бабушка, папина мама, любила и лелеяла меня, но мне всегда хотелось туда, откуда я слышала родной мамин голос, и куда меня приносили только на кормление. Вот бабушкины руки отрывают меня от теплой маминой груди и уносят. Я и не противлюсь, но, пока бабушка несет меня к дверям, все смотрю на маму, а Любонька опять плачет, и мама уже не глядит в мою сторону.
Время бежит вприпрыжку: ...сентябрь-октябрь-ноябрь... раз-два-три, раз-два-три, раз-...
Вот пришли гости и дарят нам игрушки «ну, выбирайте кому что». -Пусть Любонька первая выберет,- говорю я. Почему? Да потому что знала, что Любонька обязательно захочет выбранную мной игрушку и будет плакать, пока не отдам ее.
Вот нам по четыре года, мы на празднике в детском саду. Любонька кареглазая с темными развевающимися кудряшками, вся такая тоненькая, ладная в голубом платье с блестками на подоле. И я сероглазая, маленькая, пухленькая в розовом платье и двумя огромными розовыми бантами на тонких светлых косичках. У входа в зал нам предложили маски. Любонька быстро схватила маску принцессы и побежала в танцующий круг. Масок принцессы больше не было. Передо мной лежали маски волков, зайцев, мышек и одна веселая маска свиньи. Я посмотрела на свое розовое платье и выбрала эту маску.
Любонька танцевала. Она приседала, взмахивала ручками, кружилась и была похожа на голубую бабочку, порхающую в лучах улыбок. Я тоже стала танцевать, приседая и взмахивая ручками, как вдруг услышала смех и кто-то из первых рядов произнес:- Смотри, какая потешная свинка, словно, корова на льду.- Про корову я не поняла, но насмешку почувствовала, выбежала из круга и заплакала.
Дома бабушка утешала меня. Она говорила, что милостивый Господь вложил в каждого человека талант. И, если не дано красиво танцевать, значит нужно отыскать что-то другое, оно обязательно найдется.
Я не понимала, что талант мой рядом. Петь я начала раньше, чем говорить. Пела всегда и везде: и в кровати, и сидя на горшке, и гуляя по улице.
Однажды возвращались мы с прогулки. Остановились на краю тротуара, пережидаем, пока трамвай высадит своих пассажиров. Бабушка в середине, а мы с сестрой по бокам. Я, по обыкновению, пою что-то своим тоненьким голоском. Вдруг сошедшая с трамвая женщина направляется к нам, сует бабушке деньги со словами «Храни вас Господь!» и уходит. Мы оторопело смотрим на бабушку, а та смеется: -Ну, Надюшка, теперь точно знаю - с голоду не помрем».
Вот и отдали нас родители на обучение: Любоньку - танцевать, меня - петь.
...раз-два-три, раз-два-три, раз-...
В школе Любоньке ученье давалось легко. А у меня пятерки только по пению и чтению, читать я научилась рано - лет в пять. -Смотри, сестра твоя уже задачку решила, а ты будто спишь на ходу,- поругивала меня учительница.
Действительно, мыслями я была далеко. На уроках тихонько под партой читала и просто жила в чудесном книжном мире сказок и фантастики. Со стороны казалась, наверное, неуклюжей соней. Любонька дразнила меня: «Надюшка-толстушка, подушкина подружка».
«Проснулась» я только в девятом, когда в школьном театре мы ставили для малышей музыкальный спектакль «Винни Пух». Я опять была свинкой – Пяточком. Вот там-то и возникла у меня моя первая любовь. Он играл Винни и звали его Мишкой. После репетиций мы возвращались домой вместе. Он даже один раз пытался поцеловать меня при прощании. Любонька в спектакле не участвовала, танцев в нем не было, а петь она не любила.
Как-то после уроков Мишка догнал нас с Любонькой:
-Вовчик всю труппу на День рождения приглашает! Пойдешь?
Вовчик в нашем театре был и осветителем, и реквизитором, и звукооператором, и просто нашим всеобщим любимцем.
-Конечно, пойду!- загорелась я и вдруг поймала Любочкин взгляд. Она смотрела то на меня, то на Мишку, и было в ее взгляде что-то затаенное, пугающее.
-А мне можно с вами? – улыбаясь спросила Любонька, глядя на Мишку своим лукавым карим глазом, и... я поняла, что она отняла его у меня.
...-раз-два-три, раз-два-три, раз-...
Скорее всего именно та боль, та моя первая неудачная любовь заставили меня задуматься о себе, захотелось быть стройной, как Любонька и такой же успешной в учебе. Ранним утром, пока все еще спали, обернув талию целлофаном, я убегала, и пять кругов на стадионе были моим завтраком.
Фантастику и сказки я забросила. Они дарили волшебный мир, но в этом мире не было моей жизни, а мне хотелось жить. Потом были йога и цигун, и занятия в «Новом Акрополе».... Я стала читать Рериха, Ричарда Баха, Кастанеду... К концу одиннадцатого класса я стала и стройной, и прилежной, и готовилась к институту.
А Любонька? В институт она решила не поступать, пока не найдет себя... - Мамуль, мне уже восемнадцать, не мешай мне портить мою жизнь, тебе оставляю объект для воспитания - улыбалась она, кивая на меня, и уходила «в народ», иногда и на всю ночь.
Я успокаивала маму, злилась на Любоньку и... восхищалась ею. Стройная, длинноногая, с короткой стрижкой пышных, вьющихся волос, в невообразимых одеждах, которые на удивление только украшали ее, с яркими губами и темным ореолом вокруг глаз, она казалась фантастической и почти неземной, и была так притягательно красива, что за нее становилось страшно...
...-раз-два-три, раз-два-три, раз-...
Через год Любонька вышла замуж за Франка и уехала жить в Германию. Он увидел ее на какой-то светской тусовке и сразу понял, что это его женщина и модель. Любонька вся в работе, очень востребована, Франк любит ее и, что бы она не попросила, говорит ей: «Та-а-а, моя дефочка». Любонька смеется, рассказывая это по телефону.
Я учусь на филфаке, пою в клубе «Романс»...скоро выйду замуж за моего Ванечку. Он говорит мне, что я самая-самая...добрая, мудрая, красивая...
А я скучаю по Любоньке...
Она всегда была рядом...