- Ты мне надоела! Ты же дура! Запомни, длинные ноги мозги не заменят!
Вот сиди и разгадывай кроссворды. Это твое. А выше не лезь!
Дверь хлопнула, и Ася услышала удаляющиеся шаги. Все тише, тише.
Смолкли. Любимый человек, теперь, наверное, уже бывший любимый, со
свойственной ему решительностью разорвал отношения с ней, Асей вот
так, по-кавалерийски. Рубанул шашкой с плеча и ушел кушать
бифштекс с кровью. А она осталась на поле боя, именуемом по
недоразумению, главным офисом рекламного бюро «Персона»,
собирать раненых, хоронить павших, оплакивать поражение. Она так и
сидела, сгорбившись, у компьютера, ошеломленная свалившимся на нее
несчастьем. В голове шумело, звенело. Казалось, кто-то маленький
сидит внутри и стучит молоточком. То в висок ударит, то в макушку. От
горя и обиды Ася тихонько заскулила. Хорошо еще, что признание в
нелюбви случилось в обед, и все сотрудники, в том числе и заклятая
Асина подружка-соперница Жанка, толкутся сейчас в столовой. Ася
представила, что бы было, если бы Олег дал ей отставку на глазах
родного коллектива. Вот радости-то было б для коллег! Вот разговоров!
Ася огляделась, компьютеры равнодушно гудели, за распахнутым окном
тихо шелестел дождь.
Скоропалительный роман с главным специалистом по рекламе
продлился три месяца. Три месяца Ася на зависть всем девчонкам в
конторе летала на крыльях, строила планы и была уверена, что вот-вот
Олег сделает ей предложение. Мечтала вопреки скептическим
репликам подружек, вопреки «искренним» - я тебе от души говорю! –
советам сотрудниц. Ничему не верила. Бабник? Ерунда! Когда-то и
бабники влюбляются на всю жизнь! Тридцатая в списке? Плевать!
Теперь буду первой и единственной. Заставил аборт сделать? Не верю!
Сплетни! Она станет женой Олега и сделает его счастливым. Она будет
самой лучшей женой в мире. Она все будет делать сама для своего
ненаглядного мужа. Научится готовить его любимые блюда, болеть за
«Спартак» и играть в нарды. Три месяца непрерывного счастья. И вот
все рухнуло. Из-за пустяка. Спросила, что такое «система признаков
социальной дифференциации»? Смотрела ночной эфир Гордона. Олег
сказал, что нормальные телки не Гордона смотрят, а мужика ублажают.
Не была умной, нечего и начинать. Слово за словом… Как сцепились!
Все припомнил: и сгоревшую яичницу на завтрак, и корпоративную
новогоднюю вечеринку, где к Асе привязался поддатый системный
администратор. Она-то чем виновата? И последний поход в крутой
кабак, где Ася запуталась в вилках. Ну, не знает она, какой вилкой едят
рыбу! На работу сегодня добиралась сама, Олег уехал раньше, не
подождав ее. А в обед он ее бросил. Из-за дурацкой передачи? Или из-
за вилки? Ведь все у них было так замечательно! Несуразность
произошедшего была настолько очевидна, что Ася с трудом подавила в
себе желание немедленно бежать, разыскивать Олега и объясниться.
Словно, не объяснялись они полночи на повышенных тонах. Словно, не
он кричал ей пять минут назад: «Ноги мозги не заменят!» За что?
Почему именно с ней случилась такая беда? Ася зашмыгала носом и
заплакала, не в силах больше терпеть свое неизбывное горе. Голос из-
за шкафа заставил ее вздрогнуть.
- Асенька, не расстраивайтесь, он не стоит ваших слез.
Из-за шкафа высунулась кудрявая голова оператора компьютерной
верстки. Личности в коллективе совершенно невзрачной и
незначительной. Никто даже толком не знал, как его зовут. Ну, сидит и
сидит за своим шкафом, уткнувшись в компьютер. Наушники нацепит,
словно инопланетянин. Что он там целыми днями слушает? Слова от
него не услышишь. Девчонки даже при нем колготки мерили. А что?
Жанка вообще заявила, что он голубой. Она каждого нового мужика в
коллективе пытается в постель уложить ради спортивного интереса.
Так этот, из-за шкафа, на Жанку не клюнул. На Жанку! Метр
восемьдесят породистых костей и безумно дорогих тряпок. Конечно,
голубой! Надо же! Именно это зашкафное недоразумение стало
свидетелем ее, Асиного, позора. А может, и лучше, что он? По крайней
мере, болтать не будет.
- Вам-то что за дело? Между прочим, подслушивать не прилично.
- Извините, я не хотел. Но все так быстро развернулось… А потом
заявлять о себе было уже поздно. А хотите – я ему морду набью?
От удивления у Аси даже слезы высохли. Ничего себе великий немой
заговорил!
- Кому? – глупо спросила она, осторожно вытирая белоснежным
платочком расплывшуюся под глазами тушь.
- Ну, этому дамскому любимцу. Подонку вашему.
- Вам-то что за печаль?
- Вы не заслуживаете такого обращения.
Несмотря на трагичность ситуации – Ася ни на секунду не забывала,
что ее бросил возлюбленный – комплимент ей понравился, и она более
благосклонно взглянула на человека, оценившего ее по достоинству.
Тем временем верстальщик выбрался из-за шкафа. В руках термос с
цветочками. Кудри спиральками во все стороны, как будто их на бигуди
накручивали. Умора!
- Кофе хотите? – он протянул ей чашку. – Не волнуйтесь, она чистая, а
кофе я сам завариваю. Попробуйте! Вот тут у меня бутерброд с сыром.
Вы же не обедали. Берите.
Ася только сейчас почувствовала, как проголодалась. Кофе был
потрясающий, Ася давно не пробовала такого. И бутерброд оказался
кстати.
- А вы и в самом деле смогли бы подраться? – спросила она, возвращая
чашку. Помолчала и добавила, - из-за меня?
- Вообще-то я драться не люблю. Кулак – не метод убеждения. Но за
правое дело готов. А защищать женщину – это правое дело. А ради
вас, Асенька, я бы это сделал еще и с удовольствием.
- Почему? – не удержалась Ася, рассчитывая услышать продолжение
комплимента.
- Вы настоящая, искренняя, хотя, - только ради Бога не обижайтесь!-
очень сильно краситесь. Наш серпентарий еще не успел вас испортить.
Надо же! Серпентарий! Тихий-тихий, а разобрался, в какой гадюшник
попал.
- Гинтарас Чюрленис, - представился зашкафный и даже церемонно
шаркнул ножкой.
- Как?! – Аня растерянно улыбнулась.
- Вообще-то все меня называют Геннадием Николаевичем. Я родом из
Литвы. Вернее, мои родители. А я уже обрусел. Но фамилия у меня
знаменитая. Был в начале прошлого века замечательный художник и
композитор Чюрленис.
Ася с сомнением посмотрела на коллегу. Ее познания в музыке и
живописи не были столь глубоки и изысканны. Чюрлениса она не знала,
а вот то, что оператора сотрудники звали то ли Геником, то ли Генисом,
припомнила. Но вежливо поинтересовалась:
- Тот Чюрленис вам родственник что ли?
- Увы, нет. Хотя, такая возможность не исключается. Если и родня, то
очень дальняя.
И Ася удивилась необычному складу его речи, этакой старомодной
учтивости, столь непривычной и не принятой в ее окружении.
- И что он написал, ваш родственник?
- В двух словах не расскажешь. Вот вы бы, Асенька, ему понравились. Он
был страстным поклонником красоты. На одной из его картин
прекрасная женщина, таинственная и загадочная, держит в
протянутых руках светящийся шар, словно маленькое солнце.
Догадайтесь, как называется эта картина?
Ася неуверенно улыбнулась:
- Любовь?
Ее собеседник радостно засмеялся:
- Вы чудо, Асенька! Вы почти угадали. Картина называется «Дружба».
Человек отдает другому человеку свое тепло. Понимаете? И в дружбе,
и в любви главное – не жалеть тепла.
- А что означает ваше имя?
- Вы будете смеяться, - Геник подошел к Асе ближе, и она обратила
внимание, на его глаза. Темные, почти черные издали, они при
ближайшем рассмотрении оказались синими. Ася никогда еще не видела
мужчин с синими глазами и таращилась теперь во все глаза на дальнего
родственника известного художника. Или композитора?
- Гинтарас – это янтарь. Моя матушка, - он так и сказал старомодно
непривычно «матушка», - называла меня в детстве Янтариком.
Ася хмыкнула. Ей трудно было представить этого взрослого мужчину
маленьким синеглазым мальчиком, да еще с таким необычным именем –
Янтарик. Впрочем, Асе в ее двадцать лет все мужчины старше тридцати
казались глубокими стариками.
- Но вслух сказала:
- Красиво.
- Да ничего особенного, имя, как имя.
Он помолчал.
- А вот вы, Ася, красивая, - Гинтарас неожиданно взял Асину руку и
поцеловал. Совсем как в кино.
- Надо же! Заметили! – Ася польщенно улыбнулась и неловко выдернула
руку. – Ой, а наши говорили, что вы голубой. А вы, значит, нормальный…
Ася замолчала и покраснела.
- Ну, тем лучше для него! Значит, получит по морде, как нормальный
мужик, а не как педик, – голос Олега за спиной звучал язвительно. Он
стоял в дверях и насмешливо кривил губы.
- Ты куда, чудило, лезешь? Тебе кто позволил мою телку лапать? Я тебе
позволял?
Ася испуганно замерла.
- Вы немедленно извинитесь перед девушкой, или я набью вам морду.
Геник-Гинтарас сказал это как-то буднично-спокойно, не повышая
голоса. Невысокого росточка, внешне он явно проигрывал
тренированному Олегу. Три дня в неделю - качалка, два – бассейн.
- Это ты, убогий, мне?! Мне?!
- Олег, не надо, Олег, я тебя прошу! – Ася умоляюще сложила ладошки.
- Не унижайтесь, Ася. Красавицы не должны унижаться перед
подонками, а вы самая красивая девушка, которую я когда-либо
встречал. А знаете, почему он так разозлился? Потому что вы поймали
его на незнании. А он же супермен! Он же не может не знать. А вы,
девочка, задели его раздувшееся, как гнойник, самолюбие.
- Да я тебя сейчас урою!- Олег побагровел. И Ася вдруг поняла, что
Геник-Гинтарас прав.
Гинтарас обернулся к Асе.
- Я ведь слышал весь ваш разговор. Вы разговаривали слишком громко. И
про яичницу слышал, и про вилку, и про социальную дифференциацию.
Я так понимаю, речь шла о стратификации? Социальной
стратификации. Во всяком случае, вчера у Гордона говорили именно об
этом.
- Так ты у нас еще и умный? - прорычал Олег и ринулся на Гинтараса.
Мощным ударом тренированного кулака Олег отправил соперника под
стол. Зазвенели посыпавшиеся со стола чашки, папки с эскизами веером
разлетелись по полу. На отчаянный Асин визг сбежались сотрудники и
охрана с первого этажа. Взъерошенного Олега еле уволокли из
кабинета. Брызгая слюной, он матерился и все порывался наподдать
сопернику ногой. А бледный до синевы Гинтарас сидел на полу,
запрокинув голову. Из разбитого носа сочилась кровь. На старом
свитере расплылось бесформенное пятно. Под заплывшим глазом
наливался лиловым синяк.
- А говорили, что морду набьете. Вы же драться не умеете, - тихо
выговаривала ему заплаканная Ася, стоя перед ним на коленях и
осторожно вытирая кровь с разбитого лица платочком в разводах туши.
- А все равно мы с вами, Асенька, победили. Не силой, так духом.
Гинтарас закрыл глаза и замолчал.
- Вам плохо? Может, вызвать врача?
Гинтарас покачал головой и еле слышно заговорил:
Море - из агата,
Небо – как рубин.
Во дворце заката
Я живу один.
Гордый, словно вечер,
Чистый, как зима,
Сильный, словно ветер
На спине холма.
Шепчутся напевно
Волны в тишине.
Милая царевна,
Приходи ко мне. *
- Эх, вы, Янтарик! – Ася легко прикоснулась губами к испачканной
кровью щеке.
И удивленные сотрудники, глазевшие во все глаза на бесплатное
представление, увидели, как счастливая улыбка появилась на разбитых
губах верстальщика Гинтараса.
Репродукция картины Чюрлениса "Дружба"
*Стихи Э. Межелайтиса