Мы были с ней - две противоположности. Во всяком случае мне так казалось: она - стройная, элегантная, всегда на каблучках, при маникюре и причёске, а мне, когда я cтояла у зеркала, было всегда немного стыдно. Одинаковы были только наши имена – и я и она были Мариями.
Женщины, умеющие за собой следить: делать утреннюю зарядку, ходить к косметологу и спать на бигуди, вызывали у меня всю жизнь искреннее восхищение. Иногда я это делала и сама, но это было исключением из правил - в канун больших праздников.
Мария не только умела следить за собой, она сочетала в себе много разных, отсутствующих у меня достоинств, главным из которых была любовь к себе. Не самолюбие, не самолюбование, а настоящее уважение к своей внешности и своему внутреннему миру, к здоровью и даже к своим взглядам, к своей философии.
На фотографиях она не бросалась в глаза и выглядела так себе, обычно, потому что она относилась к тому типу людей, красота которых заключается в динамике: походка, взгляд, поворот головы и плеч, голос, тембр речи, пропорции тела и конечно же умение одеваться. Такое редкостное соединеие женских достоинств, создающих прекрасный образ возникает только при наличии главного свойства - природной интеллигентности. Наличие одного последнего качеста может уродливого человека превратить в приятного, но сочетание интелигентности с красотой останавливает, приковывает и восхищает.
В человеке всё должно бытьпрекрасно- сказал Чехов. Должно, но бывает редко. Она умела внимательно слушать, искренне удивляться , ненавязчиво отстаивать свою точку зрения, её обошли стороной истиные женские пороки – зависть и глупость. Движения рук, когда она что-нибудь объясняла, ограничивались сдержанным поворотом запястья и кисти руки и когда она наслаивала такое движение на речевую паузу , оно придавало её речи особую убедительность.
Хотя многие прекрасные качества её души и ума открывались людям ближе знающим её, но уже первый взгляд на неё, проходящую мимо заставлял вас увидеть, что она необыкновенно хороша и ей в след оглядывались все- мужчины с восторгом, женщины с завистью.
Эта женщина была создана для того, чтобы сильная половина человечества считала лучшими днями своей жизни часы проведённые, образно говоря, перед ней на коленях. Но она, увы, этому факту своей внешней исключительности не придавала особого значения, хотя любила себя и постоянно следила за своим внутренним миром и внешним обликом.
Она работала на соседней кафедре, где красота считалалась почти пороком, поскольку общеизвестно, что красивые женщины редко бывают умными.
Она тщательно следила за внешностью , но очень хотела, в глазах других быть прежде всего умной. Хотя она таковой и была на самом деле, но иногда её душу терзали сомнения – а вдруг её и в университет приняли из-за внешности и аспирантуру предложили по тем же критериям и на кафедру взяли для украшения старушечьего болота. Она старалась доказать всем, что она не глупее других и даже где-то умнее, рассылала на все стоящие и нестоящие конференции свои доклады , много публиковалась. Массовость шла в ущерб научности, не все её публикации можно было признать удачными. Она это знала не хуже других и на её лице всё чаще и чаще стала появляться улыбка неуверенного человека.
Мы познакомились на сдаче кандидатского минимума по немецкому языку и потом оказались в одной научной лаборатории.
-Зачем женщине с такой внешностью наука?- думала и я тогда, при первой встрече, но потом со временем стала воспринимать её без ссылок на внешность.
В отличии от меня у неё была семья: муж и двое маленьких детей. Муж, говорили, работал мелким начальником и безумно любил её, так безумно, что увидев однажды оставил первую жену и двух сыновей, год ходил за ней тенью. О том, что до неё он был женат она узнала только в ЗАГСе, при заполнении брачной анкеты. Она на мгновение потеряла дар речи от неожиданного поворота, но удержалась в седле и вышла за него замуж. Он был интеллектуалом, участником и победителем нескольких мнемотурниров,
но внешность его при первой встрече меня потрясла.
- Познакомтесь, это мой муж- Роберт – сказала она и плюгавое существо «метр пятьдесят с шапкой», улыбаясь гнилыми зубами протянуло мне руку.
Женщина эта стала для меня загадкой. Как ? При такой внешности? При уме? Какое чувство кроме жалости может вызвать такой мужчина? Обнять и плакать. К тому же он был на 16 лет старше её, треть зарплаты отдавал на алименты в первую семью и постоянно менял работу.
Но он был энциклопедист. Теперь, много лет спустя, я понимаю, что умён он не был, но он знал наизусть несколько энциклопедий и мог при случае заткнуть за пояс самого Харди Тийтуса – самого начитанного человека в Эстонии в годы нашей молодости. Думаю, что именно это качество и сразило её , именно этим оружием он и покорил её.
Иметь мужа-интеллектуала в семидесятые годы считалось признаком хорошего тона. Это потом оказалось, что такие мужья не умеют ни гвоздь забить, ни утюг починить и вообще боятся электричества. Дома романтиков 70-х годов стали наполнялся атмосферой разочарования, жёнам для выживания приходилось грубеть и самим ремонтировать двери и падающие стулья.
Не от хорошей жизни, не от блажи намаившись двадцать лет, женщины смели с пьедестала прежний идеальный образ мужчины-интеллектуала и заменили его в девяностые годы образом делового, практичного, читающего газеты и считающего деньги бизнесмена. Этот новый герой оказался скупым и вечно занятым, он своей женщине принадлежал ещё меньше интеллектуала, он жил и спал с мобильным телефоном и даже в минуты интимной близости между НЕЙ и ИМ выбирал его и говорил, говорил...
История её брака была достаточно обычной. Как только после восьми лет совместной жизни в доме стали появляться первые признаки женского разачарования муж самым неожиданным образом бросил её и женился на восемнадцатилетней Золушке с очень неправильными чертами лица и глазами переполненными восхищением. Он по-прежнему скупал и изучал справочники, носил модные в шестидесятых годах брюки-клёш, ждал очередного первенца в уже третьей семье и в очередной раз предлагал назвать его именем самого интеллектуального человека Эстонии.
Смешно, все три его первенца от разных жён носили имя Харди. Это ещё покруче, чем трижды жениться на женщинах с одним именем. Ну да бог с ним , рассказ-то не о нём.
В отличии от меня она пережила свой развод спокойно. Увлеклась буддизмом, написала десяток статей, стала больше времени уделять своим сыновьям, содержала в идеальном порядке свою маленькую квартирку и никогда не сказала ни одного плохого слова про своего негодяя. Будучи умным и уважающим себя человеком, она нашла , дополнила и создала для себя ту философию, ту точку опоры , которая помогла ей перевернуть и поставить на ноги её рухнувший мир.
- Знаешь, Мария,- говорила она мне- жизнь тем и хороша, что абсолютно непредсказуема. Главный её козырь в том, что начинать сначала приходится много раз.
- Жаль детей- говорила я. Кто виноват в том, что у их сверствиков есть отцы, а у наших нет?
- Как же нет? Есть , но живут отдельно. Всё зависит от того как мы сами относимся к факту развода. Не воспринимаем же мы как трагедию, когда молодая семья отселяется от родителей и переезжает жить в отдельную квартиру. Внуки любят дедушку и бабушку, но никто не переживает этот разъезд как горе.Дети должны знать, что так будет лучше и папе и маме. Развод следует переживать как разъезд, так детям легче.
- А когда они вырастут, то тоже будут разъезжаться- социальная наследственность?
Я хочу, чтобы мой ребёнок знал, что развод – это предательство и прежде всего предательсто по отношению к ребёнку.
- Просто он решил начать жизнь сначала и начал с семьи,- объясняла она.
- Да, и мне в его новой жизни не нашлось места. Мне и моему ребёнку.
- Ты не хочешь понять, что приняв такое решение он дал и тебе такой шанс- начать всё сначала, учитывая опыт и ошибки прошлого.
В такие минуты я обижалась на неё и даже подозревала в неискренности, но это была её философия. Это твой муж ушёл и дал тебе шанс- думала я, ты красавица на тебе будет счастлив жениться любой, кого выберешь ты, но что делать мне с моей жизнью- я уже набрала десток киллограммов лишнего веса, уже пережила позор унизительного сватовства с разведённым директором молочного комбината, устроенного его мамой. Директор был мерзкий и пошлый, но на меня он даже не взглянул. После этого знакомства я впала в транс на несколько дней. Позвонила моему студенческому другу.Он был другой ориентации в вопросах любви и с ним как с подружкой можно было говорить о многом и даже о внешности.
- Скажи, я правда выгляжу ужасно толстой?
- Брось, Машка, всё равно девяносто пять процентов мужчин любят женщин толстых.
- И только пять процентов? - обрадовалась я.
- Да, сказал он – И только пять процентов любят очень толстых.
Это было смешно и мило , но поверить в это было невозможно, он так шутил.
***
В маленьком Тарту, люди занятые в одной сфере, встречаются по нескольку раз на дню, так и мы, аспиранты, часто встречались то в университетской библиотеке, то в Вернере, называемым в народе Кафе старых дев, но больше всего мы любили Старое студенческое кафе. К нему вели все дороги. Это было единственное место в Тарту, а для большинства из нас в ту пору единственное место в жизни, где можно было пить кофе сидя в массивном кресле, откинувшись на высокую спинку и опустив руки на широкие дубовые подлокотники. В таком кресле любой невростеник был защищённым, а уровновешенному студенту, заданная креслом поза, позволяла чувствовать себя центром вселенной. В этих, стявших вдоль окон дубовых, обтянутых зелёным бархатом креслах сидели тогда, в начале восьмидесятых, будущие поэты, учёные, философы, художники и будущие министры будущей свободной Эстонии.
Там, в этих креслах возникали стихи и первые честолюбивые помыслы, знаю, что некоторые люди эти помыслы осуществили. Стать известным поэтом или дипломатом в стране с полуторамиллионным населением несколько легче, чем в России или Америке.
А мне в старом студенческом кафе хорошо писались стихи и особонно тогда, когда кресло напротив было свободным – то есть в прекрасном одиночестве старого студенческого кафе. Такое случалось только в утренней половине дня и я проснувшись ехала в центр и шла в кафе, хотя занятия начинались позднее – там было моё Болдино. По выходным я приходила в кафе с моей маленькой принцессой и мы читали с ней «Хоботок по имени Слоняйка», мне так хотелось , чтобы мой ребёнок был внутренне близок мне и любил то, что любила я – извечная и самая неосуществимая мечта родителя – их время принесёт им свои «старые кафе» и их Болдино. Но старое кафе и она любила , хотя по-своему – из-за картин, которые там выставляли молодые художники. Её будущее уже тогда просматривалось в ней в шестилетнем человеке и там в кафе я это заметила впервые. Под вечер в кафе собирался народ, вокруг каждого столика сидело по пять –шесть человек вместо трёх – четырёх и когда все большие кресла были заняты, то в ход шли стулья без подлокотников, но тоже тяжёлые и обитые зелёным бархаром.
Как несправедливо, что никто из нас в те годы не придавал никакого значения мебели. Мы даже говорили о ненужном присутствии- стоит тут как мебель. Никто не догадывался, что мебель диктует нам стиль общения и может даже в какой-то мере создаёт личность.
Второй достопримечательностью после кресел в старом кафе были столики. Обычные по высоте, но маленькие по площади они сближали людей, беседа из строго академической перетекала в дружескую, взгляды встречались, останавливались и возникала тонкая нить иногда на мгновение иногда на всю жизнь, но независимо от этого нить обычно была серебряной, звучала необыкновенно и даже исчезнув, оставалась в памяти на годы.
Моей любви серебнряную нить
Непросто оборвать,
Но надо дверь закрыть,
Вам выйти за порог,
Мне прозабыть...
И то смятенье, что бросало в жар
И Домберга пылающий пожар
Осенних листьев и прозрачных дней
Когда-то отгорит в душе моей...
В старом кафе готовились к экзаменам, коротали время лекционных окон, назначали свидания и встречи, шли туда просто пообщаться. Я там бывала по нескольку раз в день и раза два в неделю встречалась с Марией.. Перейдя в разряд свободных женщин, она стала чаще появляться в кафе и дольше задерживаться в нём. Не в надежде встретить там своего принца, новые лица в кафе появлялись редко, а старых мы знали как облупленных – среди них были откровенные бабники, представляющие интерес только для бедных первокурсниц и мальчики не той что нам надо половой ориентации, с ними хорошо было разве что поболтать, хотя я никогда не испытывала к ним ни тени пренебрежения , наоборот мне было интересно с ними и было лишь жаль, что их жизнь не могла иметь реального продолжения. Мы подолгу сидели в кафе: читали, общались, готовились к экзаменам. И всё-таки, что греха таить, мы ждали своих принцев: кто покорно, кто уныло, кто сгорая от нетерпения, кто от долгого ожидания высокомерно. Я ждала безнадёжно, а Мария в своём ожидании никогда никому , даже себе не хотала признаться – она любила себя, уважала любое своё состояние , была гордой и ждала гордо.
Я помню этот день как вчера, мы готовились к кандидатскому экзамену по философии. За окнами был апрель, деревья под окнами кафе наполнялись соком и почки этих столетних клёнов вот-вот готовы были взорваться, снег давно сошёл, весна была ранней и полной ожидания. Вместо того, чтобы разбираться в неопозитивизме, я смотрела на деревья и грустила. Эмоции заразны, они передаются от человека к человеку без слов, и думаю моё настроение перешло к ней. Так мы и сидели две одинокие никому ненужные, охваченные весной, тридцатилетние женщины и смотрели на деревья за окнами старого кафе, окнами, которые тартуские экскурсоводы называют веницианскими.
- Ты даже не представляешь, как мне одиноко – сказала вдруг она, не поворачиваясь ко мне а я , созерцая деревья, кивнула в ответ. Если бы я что-нибудь сказала, разговор на этом бы закончился, но я промолчала и она продолжила
- В Тарту легче встретить белого медведя, чем приличного свободного мужчину. Я дам объявление в газете. Я должна быть активнее, под лежачий камень вода не течёт.
Она достала блокнот и стала в нём что-то быстро писать. Я не успела оторвать взгляд от окна, как она протянула мне блокнот.
- Посмотри, чем не объявление.
«Маргарита ищет своего Мастера.
Писать по адресу Тарту , главпочтамт, до востребования,
предъявителю паспорта № ....»
Я другого не ожидала, она была изящна во всём.
- Гениально,- сказала я. Ты будешь выбирать сама и напишут те, кто знают Булгакова, образованные люди.
В тот же день был составлен эстонский вариант и оба объявления были сданы на публикацию. В Русской газете через неделю оно появилось, но не в рубрике знакомства, а в следующей за ней «Предлагается работа» после объявлений о поисках тракториста и сварщика шло оно наше объявление, изрядно обработанное корректором « Требуется мастер высокой квалификации. Писать по адресу Тарту , главпочтамт, до востребования,
предъявителю паспорта № ....Маргарита »
Как сказал бы на это гениальный ЮрМих, т.е. профессор Лотман «возник новый текст». Газету мы купили опаздывая на консультацию. Минут пять давились от смеха потом одна за другой вылетели из аудитории и до слуха недоумевающей аспирантской собратии из коридора донёсся наш удаляющийся хохот.
Мы стали ждать объявления в эстонской газете и оно появилось на следующий день в нужной рубрике и без какой-либо правки. Мы затаили дыхание. Объявление было придумано ею, но передано в газеты нами двумя, одна бы ни она ни я на такую дерзость не решились бы. Авторское право дожна быть поделено, и мы не договариваясь собирались вместе просмотреть всю почту. Мы не виделись несколько дней- я была на конференции в Ереване, потом она уехала в Москву, а в день, когда она вернулась я ей позвонила, но у неё не было настроения говорить на эту тему – бывший муж уже в который раз вывозил из подвала очередную порцию какой-то рухляти: гвоздей и старых журналов. В такие дни Мария избегала людей. Мне не терпелось узнать написал ли ей кто, но пришлось подождать. Через день мы встретились в кафе.
- Поехали ко мне, я тебе что-то покажу.
У неё был внова весёлый и уверенный взгляд и я в предвкушении веселья вылетела из кафе.
Писем было много. Они были аккуратно рассортированы на три пачки.
- Никогда бы не подумала, что их будет столько- сказала она.
- Начнём с этой пачки, их тут двенадцать.
« Здравствуйте, Маргарита. Жаль, что газета пропустила какой мастер Вам нужен, но если нужен сантехник, то..» Дальше он писал о себе.
« Маргарита, странная ты женщина не пишешь какой ремонтник тебе нужен, да и газета твоё объявление не там, где надо написала. Почти уверен, что кроме меня тебе никто не напишет...»
« Я работаю электриком в колхозе Авангард, так что...»
« Могу помочь с ремонтом мебели...»
- Вот так-то, кран протекал полгода, а сегодня починили и за копейки. Полезная затея-рассмеялась она.
Я была шокирована. Это надо же - читать брачную рубрику и не догадаться! Полная утрата мужского инстинкта!
-Да, однажды так и вывелись мамонты, - разочарованно сказала я.
- Ну что ты, - она взглянула на меня с упрёком.
- Человеческому роду вымирание не грозит.У меня есть ещё один комплект мастеров, - и она и протянула мне другую пачку раза в два больше.
« Милая незнакомка! Я тот, кого ты ищешь – я Мастер. Я изучил Кама-сутру....»
« Я женат, но это ничего не значит. Восточные культуры, позволяющие многожёнство, мудрее наших, потому что мужчина не может всю жизнь прожить с одной женщиной и женщина должна постоянно бороться за любовь. Иначе они оба становятся рабами своего брака и вынуждены обманывать, лгать и разводиться.
«Маргарита, я надеюсь, что ты современная женщина, только где мы будем встречаться? У меня нельзя, я живу с матерью и бывшей женой.
- Да это те, кто не подозревают , кем был Мастер. Галерея претендентов в любовники. Но есть и другие, настоящие и она положила на стол три письма.
- Одно из них с фоторгафией – сказала она загадочно.
Фотография была любительской, но впечатляющей. Он сидел на полу скрестив ноги как турецкий шейх и грустно смотрел мимо фотографа. Лицо его выражало отрешённость и одиночество и сделать такое лицо не будучи артистом в присутствии другого человека, в данном случае фотографа, очень сложно. Рубашка расстёгнута почти до пояса, рукава закатаны. За его спиной стояли стеллажи с книгами. Книг было много и это были солидные, настоящие книги – энциклопедии, словари, Чехов, Достоевский, Таммсааре, Туглас и конечно же в правом углу фотографии не корешком к фотографу как прочие авторы, а вынутый из общего ряда во всю красу обложки стоял томик Булгакова. На полу у его ног лежали смятые листы бумаги, вероятно неудачные варианты рукописи. Перед ним на полу стояла письменная машинка.
Сомнений не было – это был Мастер.
Я испугалась за письмо, но оно было написано исключительно изящно. Он писал о том, что мечтает поскорей закончить роман о завоевании Трои и любит античность как Мастер любил библейские времена. Писал о весне, о бесконечности миров о родстве душ, на котором и возникает настоящая любовь, которая захватывает наши души только тогда, когда в космосе они уже нашли друг друга и там горит наша звезда.
« Я никогда не покупал газет, но сегодня я знал, что сразу после чашки кофе я пойду в киоск за газетой и знал, что в ней будет что- то для меня. Я просматривал страницы по диагонали и сразу увидел твоё послание ко мне. И это был знак свыше.»
Я была очарована и хотя письмо было написано по- эстонски, а говорят эстонский язык стилистически беден, так мог писать только Мастер ! О да, прекрасные чувства рождают прекрасные мысли, а прекрасные мысли - высокий стиль. Его глаза показались мне очень знакомыми
- Постой, я кажется знаю его , на кого-то он очень похож. Нет я его точно видела, но не припомню где. Вот такая же копна кудрявых волос, грустный и проницательный взгляд.
- Не выдумывай. Он из Таллина, в Тарту живёт полгода – разменял с женой квартиру. Историк, но работает сторожем и пишет роман. Одинок. Очень нуждается. Я задала ему несколько вопросов и это то, что он написал мне. Предлагает встретиться.
Второй был тоже одинок и страдал от одиночества. Он расстался год назад с женой, которая не позволяла ему, опасаясь плохого влияния, видеться с детьми. Нет, он не алкоголик, он художник, он пишет картины, но мало выставляется и не часто продаёт. Он писал о музыке и картинах о небе над морем в Пярну. Мечтал написать портрет Маргариты с копной рыжих волос. Предлагал пойти на концерт Hortus Musikus в конце недели.
Третье письмо было от моряка, который был родом с маленького острова Кихну, но уже несколько лет жил в Таллинне и ходил в море. Случилось так, что в перерыве между морскими походами он ездил на остров к матери заготавливать дрова , а теперь мать постарела и переехала к сестре в Лихула и ехать особо некуда, надо заводить свою семью. « Я уже несколько недель просматриваю брачные объявления и даже писал кое-кому, но вдруг смотрю – Маргарита! И я понял твой намёк! Мне нужна именно Маргарита! Не знаю уж какой я там мастер, но мне нужна Маргарита, которая сможет меня полюбить и будет ждать на берегу и я всё время буду думать только о ней.»
-Вот этим трём я и ответила и одного из них уже удостоилась видеть.
-Ну и что? Как он и кто он?
- Полное разочарование. Это совершенно не то о ком вообще следует говорить. Мы сходили на концерт, он едва досидел до перерыва, он алкоголик. Красивый, элегантный, образованный, но алкоголик. При всей вежливости в начале встречи, он был всё-таки угрюм. В перерыве успел выпить три рюмки коньяка и стал таким весёлым, так что я боялась не запел бы. У одной моей родственницы был такой муж – если трезв -брюзжит целый день, а выпьет- милейший человек.
- Так этож замечательно, что есть средство- пошутила я.
- Да, он тоже говорил, что это лекарство, но оно ему помогало не долго, потом он стал напиваться до чёртиков и они развелись.
Оставались два. Встречаться с ними она не спешила. Мастер и Моряк писали ей прекрасные письма, скоро стали намекать на свидание, но она заявила, что человек она старомодный и находит, что до встречи надо хотя бы полглда попереписываться. На этом она передала мне переписку и уехала на месяц отдыхать в Евпаторию.
Нас с Марией связала эта смешная история, мы стали подругами: делились, советовались, помогали друг другу заниматься детьми. Я, уезжая на конференцию, могла смело оставлять на неё свою дочь и её мальчики часто бывали у меня. Мне казалось, что в наших детях всё-таки от безотцовщины было что-то общее- недоверчивое отношение к миру. Ей казалось, что дети наши, воспитанные без семейных ссор, без постоянного выбора между мамой и папой растут спокойными, уверенными и хорошо развитыми.
- Муж в конце концов – это третий ребёнок и самый капризный, самый ревнивый, самый деспотичный- говорила она. –Ты воруешь время у своего кровного дитя, занимаясь мужем, а ребёнку ты нужнее. Дети – они навсегда твои дети, а мужчины как ты убедилась в жизни женщины при- и про- ходящее явление.
- Мы счастливые женщины- соглашалась я - у нас есть дети.
- Давай Мария мы этих Мастеров поделим- сказала она однажды, признавая моё право на авторство.Тем более, что последний месяц ты им обоим писала, а я даже и не знаю о чём. Я хотела сегодня ответить на последнее письмо Мастера –Моряка и не пойму о чём он пишет. Я бы выбрала его, он кажется мне надёжнее, у него серьёзные намерения. Это очень хорошо, что он ходит в море, при такой ситуации я даже рискнула бы второй раз выйти замуж: с одной стороны ты замужем, а с другой- ты можешь много времени отдавать своим детям.
- А как же Мастер? – оскорбилась я за интеллектуала и все идеалы нашей молодости.Ты же искала Мастера! Ты же Маргарита! Ты почитай его письма, сколько здесь мыслей, отчаяния, одиночества! Я была бы счастлива, если бы мне писали такие письма.
- И будь, а я не потяну эту ношу. С меня хватит. Я уже знаю этот сюжет, с творческим человеком я уже жила.
Надо признаться, что при всех своих возмущениях, я была рада, что могу продолжать переписку с Мастером. Я не заметила, как втянулась в эту игру. В моих письмах к нему я не писала о себе ничего, но летом во время отдыха, когда жила в родительском доме, писала о деревне, где выросла о доме моих родителей об их любви, которая на всю жизнь осталась в моей памяти самой трогательной и самой великой любовью. Я писама ему об озере, где в детстве мы с отцом и братом ловили рыбу и плавали на другой берег наперегонки. Я послала ему свои юношеские стихи. Я рассазала ему о том как дивно пахнет скошенный клевер, если уткнуться в него лицом и какие огромные и яркие звёзды над родительским домом и как они падают в августе и плавают в пруде за баней.
Это был эпистолярный летний роман.
Она всё поняла, когда увидела его последние ответы на мои письма и изобрела легенду о преимуществе бесхитростного человека над интеллектуалом.
Она всегда была достойна восхищения. Она решила его мне уступить.
Меня мучила совесть - доверили на время отпуска переписку вести, а я подлая забылась, и назвалась Маргаритой. Но какая из меня Маргарита? Толстая и нет одежды нормальной, с ребёнком , без мужа . Нет , не гожусь я на роль Маргариты ни внешне, ни внутренне. Я рассказала о своих сомнениях Марии.
Она была занята больше своими мыслями и отнеслась к моим проблемам довольно безразлично.
- Знаешь, мне моряк написал, что в воскресенье он будет в Тарту и дал свой таллинский телефон. Я ему свой. Мы теперь общаемся по телефону. Он конечно не Крузенщтерн, но не без юмора и мне это нравится, только говорит очень громко.
В субботу я сидела у нее. Мария сварила кофе, мы написали совмесные тезисы на конференцию в Вильнюс как вдруг раздался звонок.
Она сняла трубку и я в двух метрах от трубки услышала, как необычайно громкий голос спросил
- Добрый день, это Маргарита?
- Да, я жду твоего звонка Вальдур.
Надо же подумала я, он так орёт в трубку так , что Мария бедняжка вынуждена держать трубку на расстоянии от уха. Работает, наверное в машинном отделении, вот и оглох от рёва моторов, а может так все островитяне говорят? Я сделала ей знак, что не хочу подслушивать и могу уйти , но она катогорически замахала руками и усадила меня обратно.
- Где мы встретимся, я в Тарту был в детстве на экскурсии- город почти не помню.
- А что ты помнишь из той экскурсии?
- Мосты и красивый парк на горе Тооме.
- Вот давай и встретимся на ангельском мосту.
- Хорошо, я могу приехать с утра, первый автобус в Тарту выходит в пять утра.
- Боюсь, что это очень рано.
В трубке возникла заминка.Он оказывается набирал воздух в лёгкие затем прогрохотал
- Где же рано? Это ведь в полвосьмого.
- Но ведь сейчас осень, рассветает поздно-оправдывалась она.
- Ерунда , я тебя рассмотрю, ты же не пещинка. А всё-таки скажи сколько ты весишь, а то Маргарита-Маргарита......
Мария смутилась. Она за лето набрала пару килограммов и была обеспокоена.
Да, подумала я. Все они такие.
- Я сейчас вешу пятьдесят семь килограмм.
- Сколько – спросил он тихо и разочарованно.
- Вообще-то мой обычный вес пятьдесят пять киллограмм,
- Сколько ? – прогремел он
- Пятьдесят пять, у меня средний рост, мне ещё никто не говорил, что это много.
Он захохотал.
- А как твоё настоящее имя, может ты и на самом деле Маргарита?
- Нет, меня зовут Мария. Маргариту я выдумала.
- А что тут рассказывать. Я понимал, что имя ты выдумала, я и надеялся встретить Маргариту, я же не последний придурок, я понял твой намёк.
- Какой намёк? Что-то я Вас не понимаю.
- А ты была на экскурсии в Таллинне? Ты видела Толстую Маргариту.
- Конечно, ну и что- это средневековая башня.
- Женщина называет себя Маргаритой, значит она намекает на свой объём...
- Вам нравятся полные женщины? - спросила Мария.
- Извини, Мария, я тебе перезвоню.
В трубке раздались тихие гудки. Он исчез.
Слова моряка заставляли задуматься.. Ну и что : она Маргарита , а я – толстая Маргарита. И я перестала бояться встречи с Мастером. Я написала ему, что можно и встретиться, я не опасаюсь разочаровать его, хотя слегка похожа на башню Толстая Маргарита.
- Кто он? – думала я, глядя на его фотографию.
Его взгляд я постоянно ощущала на себе , думала о нем и каждый день писала ему. От него письма были тоже каждый день, иногда по два в одном конверте.
Под Рождество он прислал мне пластинку Булата Окуджавы . Я слушала песни и они были о нас: о людях, рвущихся к счастью и неумеющих быть счастливыми о неразделённой любви, которая и бывает самой сильной любовью, потому что любит за двоих . Родство душ да и только!
С Марией у нас произошло что-то вроде разрыва, мы почти не встречались. Она избегала мня. И вот однажды я решилась назначить вечер свидания с Мастером и решила зайти к ней. Мне уже не нужна была ничья поддержка. Этот громко говорящий моряк, предпочитающий толстых женщин вернул мне уверенность в себя. Вокруг меня закрутились интересные мужчины.Я была уверена, что Мастер сможет полюбить меня любой.
Мария открыла мне дверь и я с порога поняла, что она плакала.
- Заходи,- она закрыла за мной дверь и пошла в кухню , оставив меня в прихожей.
Я поняла, что что-то произошло и бросив на стул в прихожей пальто, поспешила к ней в кухню. Она спешно убирала со стола лекарства.
- Сердце прихватило –сказала она, но я заметила, что это были успокаивающие лекарства- транквилизаторы и антидепрессанты.
Мы говорили о кандидатских экзаменах, о новых порядках в университете, об учебной нагрузке аспирантов .
- А где твои парни?
- Ушли к отцу на крестины очередного брата. Отец берёт их всех на Рождество на хутор .
- Откуда у него хутор? Дачу ведь вы продали.
- Не знаю. Дети говорят, что папа там пять лет назад посадил яблони.
- Каков подлец, уже тогда готовил запасной аэродром- негодовала я.
- Выходит, он подворовывал из нашего семейного бюджета. Я хоть и училась заочно в те годы, но зарабатывала неплохо, учёта не вела, но удивлялась – куда девались деньги, а теперь знаю куда.
- И ты из-за этого переживаешь?
Она посмотрела на меня с укором и болью и мне стало стыдно.
- Он украл большее – моё счастье, а деньги – дело наживное.
Она опустилась на табуретку у стола, подперла лоб рукой.Потом ладонь съехала со лба на глаза и я увидела, как вздрагивают её плечи. Она горько плакала.
Я привыкла видеть её красивой и сильной и мою душу охватило сметение и жалость.
Я подошла к ней и стала гладить её по голове. Она зарыдала. За окном шёл декбрьский снег. Кончался год. На улице, напротив её окна горел фонарь и хлопья, попадая в столб света, становились крупнее и светлее, но подхваченные ветром меняли траекторию полёта и их уносило в темноту.
- Всем им крысита по ложке! Подлые твари эти мужики, - повторила я любимое выражение своей соседки, работающей на мясокомбинате и имеющей в следствии постоянной войны с любовницами мужа, весьма радикальный и крайне феминизированный взгляд на сильную половину человечества.
Мария словно не слышала. Она не отрывала от лица ладони и отрицающие что-то движения головы значили только одно-нет, нет, нет.
- Ну почему я сама не бросила его? У меня была тысяча возможностей не только изменить ему, но и бросить его, а я ни того ни другого. Посмотри на нашу Сигне- у неё постоянные романы и муж очень боится как бы она от него не ушла. Встречает, провожает, в рот смотрит подарки к праздникам за месяц покупает. А Марина мужу фоторгафию любовника по ошибке в конверт положила и отправила и хоть бы что- счастливая семья. Да, я знаю, женщина, желающая иметь семью, должна быть стервой.
Ведьмой!
- Маргаритой – добавила я. -Но ведь ты и есть Маргарита. Ты хороша, умна, знаешь толк в романах и поэзии и главное- ты жаждешь любви. Мастер написал , что ждёт Маргариту сегодня и ты к нему придёшь. И вы упадёте в объятья друг другу.
- А как же ты? Разве ты с ним ещё не встречалась?
- Конечно нет. У меня уже месяц как другой роман- солгала я.
Зачем? Для Марии я готова была пожертвовать всем. Ведь это она решилась дать объявление в газету. Благодаля ей в моём отношении к себе произошёл переворот. Я за месяц сняла десять киллограмм, занималась в группе аэробикой, ходила плавать, сшила несколько красивых платьев. Да, моряк простой деревенский парень, не слишком умный наверное и глуховатый, незатейливый как сама природа, но он нас развеселил и дал мне надежду .
В тот вечер мне казалось, что для Марии я могу пожертвовать всем и это будет лучшее, что я сделаю для человечества в своей жизни. Я дала ей адрес Мастера и она обещала мне позвонить вечером или завтра.
Но она не познонила ни вечером, ни на другой день. На первый мой звонок её сын сказал, что мама ушла в библиотеку, но её там не было, на второй звонок- что мама уже спит. При встрече на другой день она посмотрела на меня насмешливо.
- Не спрашивай меня ни о чём, это мерзкий тип. Жаль, что я пошла у тебя на поводу. Он не мастер. И вообще это пошло- знакомиться через газету.
И она ушла своей величавой походкой, вздёрнув подбородок.
А я побрела в кафе. В этот вечер мне было одиноко, хотя я была не одна – ко мне приехали из Таллинна мои студенческие подруги Ляля и Пилле. Они уже год как защитились, успели развестись и каждая успела выйти замуж по-новому.
- Мария, почему ты не хочешь снова выйти замуж? Не вздумай говорить мне, что тебя не берут, никогда не поверю. Ты просто мечтаешь о принце, а их нет и никогда не было, их выдумывали женщины себе на горе- щебетала Ляля.
- Нет, девочки, сказку о любви выдумали мужчины-писатели, чтобы ввести в заблуждение бедных женщин, а мы читаем эти сказки , воспитываем на них наши чувства и страдаем от того, что мечты не совпадают с реальностью- говорила Пилле.
Я рассеянно слушала их и у меня в голове звучал Рождественский романс Окуджавы.
Словно бы свет отдалённой любви
Вспыхнувшей, неутолённой...
Мы вспоминали наш первый курс, сплетничали, пили кофе и я думала о бескорыстной женской дружбе, сострадании и бесскорыстной любви мужчины и женщины.
На другой день в моём ящике на почте лежало его письмо. Я растерзала конверт.
- Мне жаль тебя и себя, но больше всех мне жаль твою подругу. Прощай.
Я ненавидела себя всю дорогу от центра до института физики прошагав на скорости десять километров в час самую длинную улицу нашего города, с которой начинается дорога в Ригу. Господи, где же я? ....
Город-то кончился. Я села в автобус и поехала в центр.
Через 18 лет, в последний год уходящего столетия я оказалась на Прибалтийской книжной выставке в Риге. Последний день выставки был у меня забронирован для эстонских издательств – Эстонию я любила всегда и когда жила там и когда уехала. В конце дня, на авторской презентации мне подарил книгу один довольно известный в Эстонии писатель. Он не раз пререводился на немецкий и издавался в Германии. Переводы были отвратительные, я поняла это год назад, когда прочла его раннее творчество в оригинале на эстонском.
- Вот бы его издать у нас, - подумала я тогда.
Мне было приятно задать ему несколько вопросов о Тарту, об Эстонии. У нас даже оказалось несколько общих знакомых.
- Если Вас заинтересует мой последний роман, я готов работать с вашим издательством. Хотя у меня,-добавил он, - есть и ранние работы непереведённые. Вот я Вам одну такую вещь подарю, - тепло сказал он.
- Я думаю, что наше издательство будет заинтересовано в сотрудничестве и мы Вам вышлем в ближайшее время проект договора, - сказала я и поспешила переключиться на другого собеседника.
Я устала, у меня болела спина ( от радикулита не умрёшь, но умрёшь с ним), к тому же надо было спешить в аэропорт. Рейс на Франкфурт задерживался , я позвонила мужу, предупредила, что опоздываю полистала несколько каталогов и достала последнюю подаренную книгу. Как профессиональный издатель я оценила хорошее полиграфическое качество и открыв наугад страницу стала читать.
- Странно - подумала я, так знакомо будто уже читала. Неужели опять откровенный плагиат.
И странное ощущение похожее на парение над землёй, которое бывает только в детских снах, охватило душу. Так было много раз: я разбегаюсь с горки за лесом, где тропинка поворачивает к дому Лебедевых, раскидываю руки и лечу. Я чувствую упругость воздуха, вижу как уменьшаются, оставаясь на земле предметы: придорожные валуны, канавы, трава. Я лечу уже на высоте леса и пытаюсь рассмотреть лебедев двор, марихино поле, я пытаюсь спуститься, но то ли не могу, то ли не хочу и глядя с высоты на знакомую мне землю пытаюсь рассмотреть на ней что-то, но уже из-за высоты не могу разглядеть и пытаюсь вспомнить и угадать по памяти... Боже мой!
И я снова взглянула на название . Роман назывался «Письма толстой Маргариты».