3 Песочная лилия

Часть 3

(Этернианский год составляет 710 дней, каждый день длится 47часов, что, в целом, приравнивается четырём земным годам.)


Я – Шиа из клана Дракона, принцесса страны Рассвета, Дракон в Лиловой и Серебряной чешуе.
Вот, пожалуй, и всё, что пока могу о себе сказать, остальное ведомо лишь Властителям Судеб, чья вотчина - тайны грядущего.
          Я веду дневник, и многие полагают это странностью, но такова традиция женщин из императорского дома Золотые Бутоны, где по Высокой Воле я родилась и выросла.
          Когда моя мать подарила мне небольшую книжицу, обитую голубым шёлком, то сказала, что эта вещь поможет мне не растерять себя с течением лет. И не смотря на то, что всё это было очень давно, и, многое в жизни моей безвозвратно переменилось, я продолжаю делать записи в той книге. А иногда, пролистывая страницы, словно годы, и правда, возвращаю себе что-то позабытое.
Мои братья и сёстры по Клану считают, что помимо дневника у меня есть и много других странностей. Я же полагаю причиной такого мнения, всего лишь отсутствие у них осведомлённости об особенности моего воспитания. Дело, в общем, в том, что традиции страны, где я родилась и выросла, для жителей Долины Грёз выглядят несколько экзотическими. Кстати, хочу отметить, что сама я осознала нетепичность жизненного уклада родины, только по прошествии нескольких лет прожитых в Долине. Видимо быстрая адаптация – не мой удел. Пока волны изменения не накрывали меня, а только обрызгали, так что я всё ещё та, кто я есть.
Моя жизнь здесь, началась пятнадцать лет  назад, когда придворный лекарь отца привёз меня для обследования на предмет физических отклонений, главным из которых было отсутствие детородной функции, что делало невозможным использовать меня в качестве основательницы новой династической ветви. Сей дефект, был обнаружен наставниками в искусстве любви, которые помимо этого ещё были не довольны моим слабым интересом к их предмету. Они считали ситуацию катастрофичной, ибо женщина из императорского дома должна была быть безупречной во всём. Когда же леди Габриэль провела полное обследование и обнаружила не только то, что я бесплодна, но ещё и оборотень, отмеченный Драконом, моя семья прислала письмо, в котором настоятельно рекомендовала мне не возвращаться. Правда, к тому времени, я уже осознала, что это и так невозможно, и, будучи приглашённой, решила остаться в Долине со совей новой роднёй.
Потом последовала череда достаточно приятных событий, таких как инициация в Звёздной Зале, посвящение в члены Клана и присвоение титула. Лорд Кай стал моим наставником, ибо у меня оказался дар Предвестника, как и у него.
 Мне же самой, и по сей день, больше всего нравятся занятия с леди Габриэль, потому что я испытываю серьёзный интерес к целительству. По этому поводу, королева Электра сказала, что свой основной дар каждый из нас знает сам, и, скорее всего целитель выйдет из меня лучше, чем предвестник. Что касается остальной подготовки, традиционной для Долины Грёз, то благодаря воспитанию при дворе империи Золотые Бутоны, мне нужно было только немного подкорректировать отдельные дисциплины.
Со временем, леди Рашель, которая является лучшим воином Долины Грёз, обнаружила, что в силу особенностей характера, боец я неважный. Она запретила мне боевые вылеты, и поставила наставником рекрутов в бою дальней дистанции. Поэтому мне редко приходится оставлять Долину, но, если быть честной, я этому очень рада. Ещё мне нравится думать, что я не только обрела здесь дом, но так же найду своё счастье. Правда, с годами моё отношение к этому понятию претерпело много изменения, ибо прошлые идеалы стали меркнуть, но интенция осталась прежней. И, пусть простят мне мои желания родные по Клану – восемь Стражей Первого Круга -  ведь не знают они всех особенностей традиций страны, где я родилось и выросла.
Наверное, с моей стороны несколько эгоистично упоминать о поисках счастья сейчас, когда в Долине наступили столь трудные времена. Королеве пришлось поменять тело из-за трагедии с Куполом, и сейчас она не способна управлять государством, но все мы надеемся, что эти невзгоды скоро минут, и Эли быстро поправится. Мне же очень не хватает общения с ней. Да, видимо, я всё-таки эгоистка.
В связи со сложной ситуацией у всех членов моего Клана появились дополнительные обязанности, но меня решили сильно не загружать, наверное, потому что недостаёт должного опыта. Единственное, что всё же было вверено мне ещё, так это регулярный просмотр посольской корреспонденции и составление соответствующих ответов. Но этой рутинной работе я была научена ещё в родительском доме. Более же всего, из-за наличия определённых причин, меня сейчас занимал коллега по занятиям с рекрутами, ставший действительно дополнительной нагрузкой для меня.
Дело в том, что стремление к безупречности было буквально вплавлено мне, и стало частью сути чуть ли не с первых месяцев жизни, и всё, за что я берусь, проходит под лозунгом перфекционизма. Однако, сложившаяся ныне ситуация (я имею в виду своего коллегу), стала сильно мешать притворять привычный и любимый принцип в действие.
 Не стоит думать дурно, но наставник Этон действительно какой-то странный, и, помимо прочего, как достаточно опытный целитель, я за него несколько тревожусь. В разговоре по поводу его неординарного поведения, мне удалось выяснить у леди Габриэль, что дело, скорее всего в том, что он отпустил своего дракона на брачные танцы. Так как ранее девиации в поведении у него не наблюдалось, эта причина и была наиболее соответствующей ситуации. Но, дабы выяснить по подробнее, что мне ждать от его действий в дальнейшем, и не повлияет ли на результативность уроков сия проблема, я направилась в башню Целительства снова.
Иду не торопясь, считая шаги и ступени. На одном из переходных мостов, близ северо-западной башни, встречаю Кейла. Он из Драконьих фаворитов, и не только потому что всадник, а дело в основном в том, что его воспитанием занималась лично леди Габриэль. Правда, Кейл так и остался неуправляемым и взбалмошным, из чего многие в Долине сделали не лестные выводы насчёт педагогических способностей Первой леди. Но, если быть до конца честной, у сестры Габи просто не было выбора, потому что Кейл сам привязался к ней, как только появился у нас, буквально с первой встречи.
- Приветствую тебя, Ловкач. – так его в шутку нарекли приятели.
- Привет Шиа.
- Ты случайно не к леди Габриэль направляешься?
- Случайно к ней.
- Тогда нам по пути. – тут я осознаю, что он тоже всадник,  и, следовательно, может быть компетентным в сфере моей проблемы. – Послушай, - говорю, аккуратно придерживая его за локоть, - У меня возник вот какой вопрос: тебе случайно не доводилось отпускать Ментора пожениться?
- Нет, я ещё из ума не выжил. А что?
- Дело в том, что мне хочется узнать, что испытывают всадники, точнее, как себя ведут, если им приходится такое совершить.
- Так отпусти себя на волю, красавица. – Кейл нахально смеётся.
- Вы конечно, как всегда находчивы, Кейл, но следует изъясняться тише, а то ваша мамочка услышит и заругает вас за такие советы. – я сочла, что в данном случае имею право его подначить.
- Перестань Шиа, ты же знаешь как я к этому отношусь. – я знала, что Кейл обидеться, но он позволил себе лишнее. Со Стражем Первого Круга так разговаривать непозволительно.
- Ладно. Просто у меня проблемы во взаимопонимании с Этоном, которые, по всей видимости, на прямую связаны с тем, что он в разлуке с  Артебисом. Разлука эта носит специфический характер. А мне приходится вместе с ним детей тренировать.
Кейл ехидно ухмыляется.
- Да. Жаль старину Этона. Ситуация даже для него тяжеловата, тем более учитывая, что у него нет подружки.
- Это почему же, у него что, проблемы? И вообще, причём здесь подружка?
- Нет у него проблем, а дело, как ты заметила, и правда специфическое. – Кейл приостановился, сжал губы и немного постучал по ним пальцами, словно размышляя, -  Ну, знаешь ли, когда дракон в брачном полёте, он просто дуреет от любви. А так как у нас сильная связь, представь, что чувствует всадник. Конечно, если у него есть с кем разделить этот восторг, то все просто отлично, и все счастливы. – Кейл на минуту замолчал, проводя пятернёй по своим светло-пшеничным волосам от лба к затылку, - Что же до нашего великолепного генерала Этона, то ходят слухи будто он романтик. –  Кейл замедляет шаг и снова смешно теребит свою светлую шевелюру на затылке. – Я лично думаю, что он в кого-то давно тайно влюблён, и, не желая потревожить объект воздыханий, сделал свою любовь куртуазной.
- По-моему это мило. – вспоминаю, что в детстве меня всегда трогали подобные истории.
- А по-моему – глупо. – отрезал Кейл с некоторой грустью в голосе. – Зачем себя зря изводить. А вдруг он даме понравится, нужно пробовать!
- А ты свои попытки припомни. Сколько раз из-за них с Габи ругался и был в изгнании?
- Мы с Габи – совсем другое дело. Я с самого начала играл  в открытую, и  заметь, тем самым всегда предоставлял ей выбор. И вообще, я считаю, что высокие чувства делают мужчине честь, а скрывать их – малодушие или, на худой конец, трусость.
- Твоя речь столь убедительна, что мне трудно не согласиться.
- Вот видишь!
Меня вдруг осеняет, что совет Кейла – как раз то, что нужно. Ведь Габи выдаст моему коллеге какую-нибудь успокоительную травку, и всё, а дело весьма тонкое, и требует многостороннего рассмотрения. И ещё, удивительно, что меня так затронули проблемы Этона, хотя приятно думать, что я всё-таки не чужда альтруизма.
- Кейл, подожди минутку, - беру его за локоть опять, - Что бы ты посоветовал в данном случае, ты ведь находишься как бы внутри этой сферы. То есть ты - тоже всадник, и можно предположить, что у тебя есть вероятность  столкновения  с аналогичной проблемой. Понимаешь о чём я?
Он коварно ухмыляется, потом, принимает делано вдумчивый вид. Не выдержав, легонько толкаю его в грудь кулаком. От падения Кейла спасает достаточно высокий парапет.
- Всё, всё, всё, - он заслоняет от меня руками голову, - Только не по лицу, это последнее, что во мне ещё нравится Габи.
- Тогда не тереби дракона, что во мне дремлет, мой белобрысый друг. Освети результат своих умозаключений.
- Шиа, ты с виду утончённая принцесса подводного царства, и говоришь величаво, но как дело доходит до кулаков, то трудно счесть демонов, что тобой движут. – он смешно поводит плечами. – Значит к делу. Я так понимаю, что ты, как прочие из клана Дракона, можешь читать мысли. Верно?
- Конечно. Причём могу заниматься и их фильтрацией в лечебных целях, и сканировать сны, и…
- Ладно тебе хвастаться, давай конкретнее, а то меня Габи ждёт. Я хочу предложить тебе следующее: поковыряйся у него в мозгах, выясни, что за барышней он грезит, и, как-нибудь сведи их, например, за ужином. Этон парень видный, того гляди, придётся даме по душе, и всё будет хорошо. Ну, по крайней мере, много легче. – посмотрев на моё грустное выражение лица, он отмечает, чуть помолчав: - Конечно, тебе придётся немного посуетиться, но чего не сделаешь для хорошего человека. Правда?
- Пожалуй ты прав, только вот как мне подобраться к Этону, чтобы ментально обследовать. Я же не могу ему всё прямо рассказать, ещё обидеться. Хотя если попытаться начать объяснение последовательно, с должной расстановкой….
- Ну, это уже твоя проблема. Пока.
 Прервав поток моих мыслей в слух, Кейл махнул рукой, и перескочив сразу несколько ступеней быстро скрылся в переходной галереи.
Не смотря на то, что он был прав, мне претила роль сводни. Но, в общем, буду рассматривать его совет как один из вариантов в руководстве к действиям. В одном же он точно прав – ментальный анализ Этону необходим. Может всему виной радиально противоположные причины.
Я глубоко вздохнула и отправилась назад, в свои апартаменты. Кстати, они находятся на седьмом (предпоследнем) уровне башни Киры. Это так потому, что я очень люблю небо и высоту. Взлетая от сюда, сразу чувствовать под крылами плотный сильный ветер, какой бывает лишь на такой, поднебесной вышине. Ещё, здесь практически всегда безлюдно, а я обожаю вдумчивое состояние, что несёт в себе уединённость.
Порой, поднявшись до восхода Элидары, когда в утреннем мареве небес ещё дрейфуют прозрачные призраки лун, я люблю обернуться Драконом и дать волю крыльям в хрустальном, прохладном воздухе раннего утра. А в сумерках играю с файрами, иногда выручая от их внимания дремлющих птиц. Они сердятся, но терпят, ведь я - Девятый Дракон.
Если честно, мне нравится уединённый образ жизни. Родные по клану меня понимают и не пытаются заглядывать в душу. Что же касается остальных жителей Долины, то мой титул достаточно эффективно заслоняет меня от их внимания. А для сокровенных мыслей у меня есть дневник и даль, что всегда открыта взору с трёхсотметровой высоты моего жилища. Однажды, когда придёт время, я разделю их с тем, кто предназначен мне судьбой, а пока….  Пока мне нравится ждать здесь, в самом поднебесье.
Да, я много утончённее, чем могло показаться сначала, и не стесняюсь того, что часто использую различные личины - это мой способ адаптации в мире. Уверенна, я этим никому не поврежу. К тому же,  подходить к мимикрии творчески мне кажется забавным, есть в этом что-то театральное.
Воздушные потоки подъёмной шахты несут меня до самого конца, и, используя Силу Источника, придаю им немного динамики. Здесь, на верхней платформе шестого уровня есть небольшая галерея, где я часто прогуливаюсь, придаваясь углублённым размышлениям.
Ветер треплет мои лиловые одежды и спутывает волосы. Отправляюсь переодеться, дабы эти неудобства не мешали мне сосредоточиться.
Один лестничный пролёт и я у себя, в просторном холле с которого начинается внутреннее пространство комнат, замкнутых кругом. Стою перед большим хрустальным зеркалом в прямоугольной раме. Мне нравится простота линий её орнамента. Играючи, заставляю воздушные потоки заплести мои длинные, прямые чёрные волосы в косы и уложить их на голове кругом. Теперь одежда: тёмно-серые брюки, плотно прилегающие к ногам, серебристо-серая рубашка и длинный лиловый кафтан, с прорезями на рукавах и высоким воротником. Всё.
Приближаюсь к зеркалу на шаг, поправляя брови. Улыбаюсь себе -  приятно быть хорошенькой.
А теперь на волю, в сильные объятия ветра…
Здесь так хорошо! Жаль, что скоро придёт Кай, дабы в очередной раз поведать мне о тонкостях искусства прорицания, и, это совсем не к стати. Не то, чтобы именно сегодня, из-за того, что мои мысли заняты совсем другими вещами, нет. Вообще потому, что мне не нравится и предмет, и стремление Кая сделать меня совершенством на его лад. Если честно, я просто устала от чужой опеки, которая следует за мной, начиная с детства, практически всю жизнь.
Постояв ещё немного подставляя себя мощным воздушным струям, я решаюсь сбежать. Пожалуй, это будут Чёрные скалы, что на юго-востоке, там так тихо, да и редко кто забредает, боясь близости царства флайринов.
Прыжок, и, снова чувствую под крыльями ветер, а кожу как сталь.

Меня всегда безнадёжно влекла даль, и, когда я обрела крылья, моё влечение воплотилось. Только небо и ничего больше. Возможно, это потому, что дух мой слишком хрупок, чтобы касаться чего-то плотнее ткани небес. И ещё поэтому, я плохой воин.
Странно. Всё так странно: и прошлое, такое понятное, даже осязаемое, но в то же время уже тающее в мареве моей новой жизни, и настоящее, что окружает, но до конца ещё не проникло в меня. В будущее же я не желаю заглядывать, хоть и могла бы. Нет, это мне точно не нужно.
К демонам прорицание!
Сажусь на уступе скалы, не меняя формы. Грохот волн, которые толкает на прибрежные камни ветер, и бас клокочущего эхо. Всё. Больше сейчас мне ничего не надо. Устраиваюсь поудобней, плотнее прижимая крылья и цепляясь когтями за трещины в скале. Здесь всегда очень сильный ветер. Как ни странно, это меня успокаивает. Под его шум я освобождаю голову от путанных и тревожных мыслей, оставляя лишь ритм дикого мира.
Из-за мощи ветра ранние звёзды кажутся смазанными на фоне дымно-малахитовых сумеречных небес. Значит, мне пора поменять декорации…
 Взлетаю, не спеша набирая высоту, планирую в воздушных потоках. Мой путь теперь лежит на восток, где холод шлифует звёзды, даря незамутнённый свет их ледяных душ. Лечу границей материка и вод Тропы Звёзд. Величественный пейзаж: сумерки углубились, превратив линии земли в призраков укутанных плащом белёсых туманов,  а воды – в чёрный омут бездны Грани. При каждом взмахе моих крыл звёзды становятся ярче, и я словно маятник, что считает миги, приближающие воцарение ночи.
Небо безлунно, и от этого звёздный свет много сочнее и резче. Приземляюсь на поляне, что венчает вершину небольшого холма, поросшего  мощными, коренастыми деревьями с коричневато-бурой кроной, которая изрядно прорежена ветрами и осенью. Ночная прохлада так остра, что я чувствую её даже через броню чешуи. Собираю хворост, и дыханием развожу костёр. Грею над пламенем озябшие лапы. Что я здесь делаю?
Странно, раньше со мной такого не случалась, мне вообще не свойственно забираться в дикие дебри, так далеко от дома. Почему у меня такое чувство, будто я беглянка? Если это так, то от чего я бегу? Точно не от Кая. Носферита я могу отправить к демонам в любой момент бытия, стоит только устать от его уроков. Мы равные и на этом всё. Но, как бы мне не хотелось избежать этого, дар предвиденья иногда сам взывает обратиться к нему. И, возможно, тревога, которая погнала меня в эти дали, всё же принесена из будущего, и касается она только меня.
Всё равно не стану смотреть!

Возвращаюсь домой долго, по холодным небесным тропам этернианских Путей, окружённым россыпями колючих созвездий.
Пройдя в свои комнаты, устало роняю одежды, и неверными, медленными движениями кинжала срезаю длинные косы, что прежде считала гордостью и красой. Ровная чёрная линия чуть ниже ушей обнажает тонкую светлую шею, с кожей цвета золотистой поделочной кости. Беру кинжал и принимаюсь за чёлку. Так же ровно, вдоль верхней границы бровей. Слева, у виска, оставляю длинную прядь и заплетаю её косичкой, скрепив плетение зажимом в виде небольшого сиреневого шарика. Всё.
Собрав срезанные косы в платок, я вышла на террасу и, бросив их в низ, прочла заклинание, что сложилось, словно само собой, когда я грела руки у костра там, в лесу на холме. Моим словам вторят порывы ветра, и косы, охваченные искрами тёмного пламени, быстро исчезают, падая и растворяясь в ночном воздухе. Больше призраки прошлого меня не потревожат, а демоны настоящего не смогут применить свою власть и коснуться меня, ибо жертва принесена.
Вернувшись в тепло, всегда ожидающее за дверью, где разожжён камин, я забралась в большое широкое кресло, закуталась в одеяло и уснула. Потом…

Шум становится всё навязчивее, и, постепенно, сквозь остатки сновидений, я понимаю, что это стук в двери. Нет. Не сейчас. Одна фраза на языке Драконов, и нежеланный гость уходит, изгнанный Обережным стражем Дверей. Этому чудесному заклинанию меня научила Электра. Его структура такова, что посредствам уникальной комбинации звуков и жестов, связанных определённой энергией, из Тьмы Грани вызывается демон четвёртой или пятой категории, и замыкается Силовым потоком, который за ранее пущен циркулировать вокруг дверного проёма. Там демон трансформируется в охранного духа (стража двери), и чётко выполняет приказы хозяина жилища. Не стоит думать, что в этом заклинании есть момент насилия над подобным существом, ибо демон, принадлежащий к одной из данных категорий, не обладает личностными характеристиками. Это скорее сгусток энергии, выхваченный случайной динамикой стихии, нежели чья то суть. Я очень щепетильна в вопросах колдовской этики.
Несмотря на то, что меня уже оставили в покое, всё равно пора подниматься – скоро рассвет, а я это время не пропускаю.
Прохлада раннего утра холодит мне оголившуюся шею, и я обматываю её платком. Видимо, мне не скоро привыкнуть к ощущениям от новой причёски, что, вообще-то, характерно. Мне всегда трудно даётся примирение с новизной.
Планирую. Из-за холода ветры кажутся твёрже. Мой полёт прерывает сильный ментальный зов, и я спотыкаюсь в воздушном потоке. Резко разворачиваюсь, кувыркнувшись через правое плечё, частые махи крыльями помогают мне выровнять траекторию полёта. Это Габриэль, и я направляюсь в её башню, где она меня ждёт.
- Где ты пропадаешь?! - это вместо приветствия, - Я уже дважды посылала за тобой.
- Не кричи. – меня от чего-то не трогает её повышенный тон, и голос мой спокоен, - Я устала и крепко спала.
- Извини Шиа, мне последнее время почти не удаётся отдохнуть, слишком большая плотность неотложных дел. – Габи легко касается моего плеча, - Кай с прошлого вечера замучил меня расспросами  о том, где ты, и это тогда, когда ещё и Эли пропала.
- Как пропала? Она же всё время у себя, под надзором мастера Суна. – новость просто ошеломляет меня.
- Дело в том, дорогая, что Эли вздумалось полетать с Питэром, – качает головой. – Видимо, она ещё не в себе, раз ответила на его приглашение. Мастер Сун не решился перечить Королеве, и отпустил их. – Габриэль тяжело вздохнула, - Пит же, как всегда вывел её из себя, буквально за пять минут, Эли призвала Эо и улетела с ним неизвестно куда. – она снова перевела дух, и подытожила фразу, - Вот и всё, что известно.
- Как давно это случилось? – у меня хаотично завертелись мысли в поисках приемлемого плана действий.
- Вчера утром, часов в десять.
- Пробовали её вызывать через коды Клана?
- Несколько раз - безрезультатно.
- Надо ещё раз попробовать. Если не получится, я Призову Эо заклинанием. - мне не хотелось и было неприятно прибегать к такому методу, но иного выхода не представлялось, учитывая, что Заклинатели Облаков слушались только моих заклинаний, ведь Воздух – моя стихия.
Габриэль пригласила меня жестом присесть на небольшое ложе, подле которого стоял столик, сервированный на две персоны. Красный чай и булочки с фруктами – очень элегантно. Видимо Габи догадывалась, что я ещё не завтракала, а магические манипуляции отнимают много сил.
Мы решили вызывать Электру сначала отдельно каждая, и, если не выйдет, объединить усилия. Я начала первой. Стоило только сосредоточится и произнести мысленно её имя, как сражу же пришёл отклик.
- Тебе удалось? – заметив, что через какое-то время мой остекленевший взгляд прояснился, спросила Габи.
- Да. Она путешествует по Южной Эйкумене вместе с Эо. Говорит, что память почти восстановилась, но Драконом пока обернуться не может, для этого нужно снова инициироваться в Звёздной зале. – произнеся всё это практически на одном дыхании, я умолкла, делая несколько мелких глотков чая.
- Это совершенно естественно, потому что новому телу нужна большая сцепленность с духом, чтобы оно знало на молекулярном уровне, на что способно. – осознав, что возбуждена и увлеклась, Габриэль взяла небольшую паузу, после спросив, - Когда она возвращается?
- Она сообщит тебе, а пока хочет немного попутешествовать. Её увлекли этернианские Пути.
- Ну, это не новость. Наша Серебренная Драконица более прочего почитает дороги. – красивое лицо Габи приобрело недовольное выражение, - Она не сказала по конкретнее о сроках своих странствий?
 Я пожала плечами, думая, что Габи как всегда преувеличивает уровень насущных проблем. Она к этому склонна.
- Могу я как-нибудь уменьшить твои заботы, я сейчас не сильно загружена. – с одной стороны это было правдой, с другой – ей будет меньше поводов ворчать и раздувать свою значимость.
- Буду тебе очень признательна, дорогая, - вот и редкая, прелестная улыбка Габи, - Если ты проведёшь четыре посольские встречи. Их больше невозможно откладывать. – она поднялась и вышла в соседнею комнату, вернувшись через пару минут с увесистыми папками. – Вот, ознакомься. Первая встреча назначена на вторую половину светлого периода, в три часа. – помедлив, что-то обдумывая, Габи продолжила немного виноватым тоном, - Я знаю, что у тебя сегодня боевые занятия, но ведь Этон и сам справится, если что.
- По времени я в любом случае успеваю. А что касается моего коллеги, то сейчас, в силу его состояния, я бы не стала оставлять его одного.
- Что, всё по-прежнему плохо?
- Да, плохо, но не ужасно. Кстати, дай мне, пожалуйста, снотворное. Хочу, как разделаюсь с делами, провести ему ментальное обследование. Думаю, будет лучше если он этого не заметит. – я немного замешкалась, но решила объяснить ситуацию подробнее, - Видишь ли, мы с ним не друзья, просто коллеги, и, поэтому я не могу просто подойти и сказать о своих намерениях. Мало того, мне вообще с ним как-то не ловко, он странный.
- Шиа, - начала Габриэль тоном наставницы, - Не буду с тобой спорить, но ты ведь тоже не из простых. Живёшь замкнуто, общаясь только с книгами и со мной. Причём я знаю, что наши встречи обусловлены твоим интересом к целительству. И когда ты говоришь о чьих-то странностях, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Мне вообще не известно, что для тебя странно, а что нет. – она замолчала, видимо ожидая от меня разъяснений, но мне было не понятно с чего их начать.
- Я …
- Ладно, - перебила меня Габи, - Не буду тебя мучить, тем более, что в вопросе медицины, я тебе полностью доверяю. А над тем, что странно просто поразмысли на досуги, и заодно в зеркало загляни.
Она принесла мне  маленький пакет, и протянув, сказала:
- Здесь на два раза, это если одного сканирования будет не достаточно. Добавь ему в питьё, и через четверть часа его даже пинками не поднимешь. – Габи коварно улыбнулась, - Можно даже позволить себе какую-нибудь шутку, вроде той, что ты сотворила со своими волосами. – но встретив мой недоумённый взгляд, её улыбка пропала, - Да, Шиа, у тебя, надеюсь, многое будет впереди. Пока потерпим.
- Не понимаю о чём ты, но спасибо. – мне больше не чего было сказать.
- Тогда, до свидания.
- До свидания, Габи.
 Всё ещё недоумевая по поводу юмора Габриэль, я спускаюсь по спиральной лестнице, обнимающей внешний контур башни, с которой смогу попасть на подвесной мост. Он соединён со скалой, у подножья которой расположены тренировочные постройки, где я провожу занятия с рекрутами.
Спустившись, иду по мощёной бурым камнем тропинке, которая змеиться вдоль зарослей можжевельника. Удивительное место наша Долина, везде за её пределами, особенно на северных широтах Этернии, уже воцарилась зима, а здесь, словно только середина осени. Ричи говорит это от того, что Королева не любит холод. Странно, мне зима понравилась.
 Я впервые увидела снег в три с половиной года, когда меня везли сюда, в Долину. Это было просто поразительно: тепло под толстым слоем лохматых одежд, из каких то странных, пушистых шкур, а воздух холодно-стеклянный, и в нём кружат маленькие блестящие льдинки. Всё вокруг какое-то замершее, застывшее под мягким ковром этого белого пушистого льда. Я помню, что запрокинула голову, чтобы разглядеть получше что это, а кристаллики льда падали мне на щёки, таяли и тонкими струйками воды стекали за ворот, щекоча шею. А наш проводник, светлоглазый, улыбчивый мальчик, глядя на меня, усмехнулся и сказал: «Это снег, куколка». Очарование и величавая тишь зимы околдовали меня тогда. Что за покой сокрыт в глубине приносимых ею настроений и чувств?
Бывает так, что магия, хранящая тепло в Долине, иногда не достаёт высоты моего жилища, и, выходя погулять на террасу, я кружусь под падающим снегом. Белый, холодный ковёр приятно скрипит под сапогами, а глядя на снежинки, застрявшие в меху моей накидки, можно разглядеть насколько они красивы и сложны.
Мне вдруг захотелось испытать волшебство зимы снова.
- Здравствуйте леди Шиа. – слышу знакомый голос. Это мой бывший ученик, ныне разведчик второго класса, Дункан, оборотень из клана Лисы. Он скоро прощается с каким-то долговязым парнем, и быстрым шагом направляется ко мне. Что за новость решил принести мне этот лис на своём хвосте?
- Здравствуй Дункан. – протягиваю руку. Едва коснувшись её губами, он выпрямляется, и резким движением головы отбрасывает назад тёмно-рыжие волосы, упавшие на лицо из-за поклона.
- Вы слышали новость? – его явно распирает от нетерпения, - В руинах Купола нашли одного выжившего чужака!
- И каков он? – если честно меня это не очень заинтересовало.
- Говорят, от него мало что осталось, и он едва жив, но чтобы восстановить его, леди Габриэль решила применить метод Реконструкции некромантов. – Дункан говорит очень увлечённо, ибо его всегда интересовали магия и целительство. – Вы будите присутствовать во время процесса?
Меня заразило его любопытство. Надо же, метод некромантов! Это искусство в медицине, ведь сколь внимательно и щепетильно нужно подбирать фрагменты недостающих тканей, а потом, используя буквально ювелирную магию, сращивать клетки, которые должны безупречно подходить друг другу. При этом, в качестве рабочего материала, используются как синтетические (выращенные при использовании Киры Источника) ткани, так и взятые у трупов, а энергией преобразования выступает тёмный поток Носферу. Некро-ткани Габриэль хранит у себя в лаборатории, в Темпоральной Ловушке – энергетической сфере, внутри которой заморожено время. Я никогда не видела подобную операцию, и отправлю всё к демонам, ради того чтобы её посмотреть!
- А когда состоится процесс? – теперь это мой первый интерес.
- Тело чужака нужно тщательно обследовать, затем подготовить… Думаю на всё это уйдёт не менее двадцати часов. – он задумался, ещё что-то подсчитывая в уме, - Знаете, спросите леди Габриэль лично – из первых рук информация надёжней.
- Ты прав, Дункан, я так и поступлю.
- Леди Шиа, не могли бы Вы, если вас не затруднит, и мне сообщить точное время начала процесса? – было видно, что в этой просьбе неловкость Дункана всё же победило любопытство.
- Хорошо, как буду идти туда, я тебя позову.
Его голубые глаза просто светятся то счастья, и, расплывшись в лучезарной улыбке, Дункан начинает осыпать меня разными благодарственными фразами. Мне же удивительна такая несдержанная эмоциональность. Хотя, с другой стороны, это весьма мило.
Скоро прощаюсь с ним и иду дальше. Теперь мне нужно чётче распланировать день. Итак: сейчас занятия, потом послы, обед, опять занятия, операция, а после – ужин и генерал Этон. Итогом всему станет долгий, здоровый сон, который я никому не позволю потревожить.
Интересно, когда Эли говорит: «Если хочешь повеселить богов, расскажи им о своих планах», что она имеет в виду?

Сидя на той же софе, в апартаментах Габи, я жду, когда истекут положенные три часа, в течение которых пациент (чужак) должен пролежать в специальном растворе, что позволит его тканям усилить регенерационные способности. У меня есть ещё около сорока минут на анализ событий минувшего дня. С послами всё прошло гладко, видимо Кай был прав – я прирождённый дипломат. И прочее было бы складным, не упади Этон в обморок на втором занятии. Тогда я, запаниковав, попыталась связаться с Артэбисом, но результата это не дало – дракон меня просто не слышал. Пришлось раньше отпустить учеников, и, обернувшись Драконом, транспортировать коллегу в его пещеру.  Не придумав ничего умнее, кроме как наложить на него заклятие сна с эффектом нервной релаксации, я удалилась, ибо, к сожалению, на сканирование уже не было времени.
Я улыбаюсь своим мыслям. Да, раньше мне не доводилось  разоблачать мужчину, тем более стягивать с него сапоги. Ну, ничего, в жизни бывают разные амплуа, и в любом случае это опыт.
Ещё одно неприятное событие тучей висело над этим днём: за обедом я сообщила Каю, что более не стану заниматься наукой прорицания. Он сначала убеждал меня передумать, говорил о необходимости развивать такой дар во имя всеобщего блага и прочее, но я была непреклонна, и, конечно, он разозлился. Теперь мы вроде как в ссоре. И хоть меня это сильно не тронуло, но  тень неприятности создавала неприятную тяжесть в душе. Он всё же мой брат….
Зато Фалько, Питэр и Рашель меня поддержали, Ричи и Анжи было всё равно, а Габриэль сильно занята, чтобы забивать себе голову подобным. Думаю, Электра тоже одобрит моё решение.
Почувствовав, что меня слегка клонит в сон, я сделала себе кофе покрепче, и вышла на балкон, который словно оборка оторачивает этот уровень башни Целительства, где хозяйствует Габриэль. Уже постепенно начало темнеть, воздух похолодел и больше напитался влагой. Взошедшие луны Лея и Гема испускают ровный полупрозрачный свет, окружённые россыпью мягко мерцающих звёзд. В этом сумеречном мареве контуры скал выглядят несколько растушёвано, а густая растительность, щедро украшающая камни, приняла формы причудливых зверей. Делаю несколько глотков горячего напитка, и, кажется, будто ночная прохлада отступает. Приятная иллюзия.
Мне от чего-то вспомнились сады отца, в которых буквально утопали дворцовые постройки. Деревья с изящной голубой листвой и соцветиями, походящими на хохолки экзотических птиц. Ветви одних сложно изогнуты, словно рукотворны, других – прямы и стремительны, как стрелы. И масса цветов, источающих пряные ароматы, с многоцветными, нежными  лепестками, никогда не знающими прикосновений холода. Порой хотелось упасть в их манящую гущу, и остаться там навсегда, так они были хороши.
Сейчас уже не помню, была ли я там счастлива.
Холодок касается шеи, а тающие перед внутренним взором искры истончают ткань воспоминания. Как и должно быть.
- Шиа. – зовёт меня Габриэль, - Пора.
Следую за ней, и мы долго спускаемся по узкой винтовой лестнице. Основная лаборатория и операционная находятся на втором уровне, я же ожидала на пятом.
В большой высокой зале разлит яркий свет, который, как ни странно, совсем не режет глаза. Курятся две лампы, их дым прозрачен, но близ источников чуть-чуть искажает предметы, что видны сквозь него. Пахнет дым горечью и миндалём. Немного правее центра залы расположен операционный стол, окружённый сложным оборудованием, на столе, прикрытый матовым магическим полем, лежит пациент-чужак.
Все уже собрались, включая и любопытного Дункана. У Габриэль две постоянных ассистентки - Нэра и Астия, они целительницы второго уровня, а так же два ученика – братья-близнецы Синиус и Тревер. Я, естественно, тоже её ученица.
С методом некромантов знакомы только Габи и я, причем я – чисто теоретически, поэтому руководит здесь Первая леди. Остальные должны чётко выполнять то, что она скажет.
Когда мы подошли к операционному столу, и Габи убрала защитное поле, я сильно удивилась, что пациент ещё жив, ибо с виду он напоминает мозаичное изображение. Было впечатление, словно его разбили вдребезги, а потом попытались собрать, но не все осколки сохранились. Правые рука и нога вообще крепятся к туловищу множеством шарниров, напоминая здание, взятое в леса. Черты лица не различимы.
- Сколько процентов кожи повреждено? – решаю уточнить у Габи важный для меня момент.
- Шестьдесят три.
- А внутренние повреждения? – вмешивается Дункан.
- Задето правое лёгкое, прокол диафрагмы, разрыв селезёнки и кишечника, большую часть кишок придётся удалить. Почки повреждены, правая – необратимо. Так же, в результате перелома тазовой кости, серьёзно травмирован мочевой пузырь. – доложила Астия.
- Черепно-мозговые травмы есть. – снова спрашивает Дункан.
- Сильное сотрясение. Остальное – только мягкие ткани. Даже все зубы целы. –  с лёгким акцентом удивления снова произносит Астия.
- Странно, наши всадники, в основном, травмируют голову и руки. – изумлённо замечаю я.
- На нём был отличный шлем, из какого-то лёгкого металла, внутри обитый толстым слоем амортизирующей ткани. – Габи вздыхает, - Нашим бы такие.
Она пододвигает ближе тележку с инструментами, вскидывает на мгновение руки.
- И так, начнём.
 
По прошествии семи с половиной часов я смогла оторвать взгляд от стола; операция была почти завершена, остались детали.
- Кажется, он будет жить, - говорит Габриэль тихим, усталым голосом, - Причём полноценно.
- Как ты его назовёшь? – мне вдруг, от чего-то захотелось узнать его новое имя.
- Лазарь. – слышится со стороны двери знакомый голос.
Оборачиваюсь и, на фоне тёмного проёма, вижу Электру.
Она идёт к нам стремительным шагом, и, подойдя к столу, наклонившись, пристально рассматривает восстановленного чужака.
- А можно я буду его пластическим хирургом. – говорит она улыбаясь. – Я, честно, умею это делать.
- Если хочешь. – бесстрастно отвечает Габриэль.
- А почему Лазарь? – спрашиваю я, по-прежнему интересуясь только именем.
- В одной сказке из далёкого мира, человека, которого воскресили, звали Лазарем. – Эли смотрит на меня, и говорит, пожимая плечами: - Думаю, ему подойдёт. – и, обернувшись ко всем, - Вы согласны?
Все собравшиеся кивают, кто резво, а кто и вяло, в силу усталости.
Электра хитро смотрит на меня, и, подмигнув, говорит:
- Иди сюда. – окинув взглядом остальных, - Вы тоже. – сопровождая слова характерным жестом.
Все снова собираются вокруг операционного стола, и попеременно переводят взгляд от чужака к Королеве.
- Сосредоточьтесь и расфокусируйте зрение. Перенаправьте зрительные сенсоры в лобную зону, после, выстройте их линией над бровями. Готовы?
Мы закивали.
- Я покажу вам способ бесконтактного восстановления живых тканей с помощью энергийных манипуляторов Эльды.
Она заносит над чужаком руки: левую против лба, правую – солнечного сплетения, на расстоянии полуметра. Я вижу, как глаза её стекленеют, а контуры тела начинают светиться, сначала слабо, но с каждым мигом всё интенсивнее. Свечение становится ярким, бело-золотым, концентрируется вокруг рук, и от пальцев медленно спускаются щупы из уплотнённой энергии. Они сначала касаются тела чужака, а потом полностью окутывают его. Сквозь марево золотистого света, я вижу, как медленно исчезают линии швов, рельеф кожи выравнивается, исчезают отёчности и отпадают леса штативов. Грудная клетка больного поднимается выше и чаще, вздрагивают пальцы…. На лице появляются недостающие клочки бровей, правда они такого же цвета, как и вызвавший их к жизни свет. Ото лба к затылку голова начинает покрываться тёмно-пшеничными, золотистыми волосами.
Закончив процедуру, Электра убирает руки, свет вокруг неё меркнет, исчезая совсем. Она отходит на пару шагов от стола, и окидывает лежащего там взглядом художника, только что завершившего работу над полотном.
- Ну, что скажете. – говорит улыбаясь, и, видя изумление присутствующих, добавляет, - Только не нужно аплодисментов.
- Удивительно. – говорит Дункан, едва слышно, - Какой точный контроль над потоком.
- Дело не в этом. – всё-таки услышав его, отвечает Эли, - Главное – ясно видеть конечный результат своих манипуляций, тогда энергия сама потечёт с соответственной интенсивностью и в нужном направлении.
- Конечный результат? – переспрашивает Дункан, видимо не всё поняв.
- Да. – Эли поворачивается к нему, - Это желанный образ, что формирует твоя фантазия. Чем он чётче, тем проще его воплотить. Этот принцип работает во всех сферах науки и творчества. Энергией управляет воля, саму же волю контролирует фантазия посредствам создаваемых образов и концентрации. Понятно?
Вместе с Дунканом кивают все присутствующие, даже Габи.
Эли подходит ко мне, и, обняв за плечи, уводит в направлении двери. На пороге, обернувшись, кидает: «Пока», и мы исчезаем за поворотом.
- Сильно устала?
- Угу. – нет смысла её обманывать.
- Нам всё равно по пути.
Выйдя из башни Целительства, мы ступаем на мост, который поднимается уровнем выше, соединяя её с башней Киры.
- Кейл теперь меня возненавидит, - говорит Эли ухмыляясь, - Но я не могу иначе, красота – моя слабость.
- Почему он должен возненавидеть тебя? – я, как всегда, не могу уловить ход её мыслей.
- Видишь ли, Габи придётся много времени проводить с этим существом, пока он окончательно не поправится. Тем более, думаю, ей будет очень интересно за ним наблюдать, вы же использовали метод некромантов, верно?
- Да. Но при чём здесь Кейл?
- Шиа, он же ревнив, как чёрт!
- А что такое «чёрт»? – я окончательно перестаю понимать, о чём она.
- Ну, что-то вроде мирамирских сатиров, только с характером злого энергичного демона. У него хвост, рога и, всё такое. Вообще… Не важно, забудь. – Эли грустно вздыхает. – Я опять всё так ясно помню….
Мы выходим на крытую галерею, расположенную над четвёртым уровнем башни Киры. Здесь наши пути расходятся: мой ведёт на верх, а Эли – вниз и на юг. В неверном свете трёх лун перемены её внешности кажутся заметнее.
- Ты изменилась. – говорю не выдержав.
- Все так говорят. – Эли опускает взор. – А сильно заметно?
- Не очень. Ты теперь чуть выше ростом, волосы темнее, и, кажется, несколько изменились черты лица. – и, чтобы избежать разъяснений, добавляю, - Правда как-то неуловимо.
- Ясно, - ворчит она, - Не мучайся. Ты, кстати, тоже изменилась.
- И что ты по поводу этого думаешь? – задаю вопрос, невольно поднимая руку и ероша короткие волосы на затылке. Сейчас я рискую получить в ответ критические замечания.
- Мне нравится. – она касается пальцами моей косички, - Выглядит храбро, так, словно теперь твои намеренья серьёзны. – Эли улыбается, - Ладно, пока. – поворачивается и быстро уходит.
- Пока. – и ветер ворует слово прощания.

Мой сон был глубоким и вязким, точно отражая степень усталости.
Проснувшись, и начав более-менее ясно мыслить, после принятого душа, я испытала муки совести в отношении ситуации с Этаном. Возможно, он более остальных нуждался в моей помощи. Помню, что оставила его спать под достаточно сильным заклятием, но прошло уже более двенадцати часов, и, скорее всего, он проснулся.
Одеваю первое, что попалось под руку, быстро пью крепкий чай, и направляюсь к двери, на секунду приостановившись у зеркала. От чего-то зелень собственных глаз мне показалась ярче и темнее.
За дверью ночь, немного перешагнувшая свою середину, и украшенная ликом Гемы, которая осталась в этот час одинокой. Она разлила всюду свой серебристо-голубой свет, сделавший мир по-особому нереальным. Пространство ночи кажется, словно заполненным призраками форм и звуков, пленяющих доверчивое восприятие и завораживающих чарами голубоватых снов.
Скольжу в транспортной шахте вниз, до четвёртого уровня. Теперь только лестницы и мосты. Они, как тропы неизвестности, играют моими чувствами, в синеватом свете обратившись из серых туманными. Прозрачный хрусталь фиал стал сапфирным, испуская лёгкое голубое свечение. В этой таинственной красоте не трудно упустить нить реального.
Немного замешкавшись перед дверью в жилище Этона, стучу. Никакого ответа. Тогда несильно толкаю – не заперто, я захожу. Пройдя в спальную комнату, обнаруживаю его сидящим на полу, прислонившись спиной к кровати и обхватив голову руками. Подхожу и присаживаюсь напротив. Этон поднимает голову, и, как-то странно на меня смотрит.
- Это верно сон? – тихо говорит он.
- Уже нет. – так же тихо отвечаю я, - Ты болен, и я пришла, чтобы помочь тебе.
- Где Ваши косы? – взгляд его туманен, движения замедленны.
- Ты только сейчас заметил? Хмм… Подарила огню и ветру.
- Зачем?
- Чтобы меньше бояться мира.
- Разве что-то в мире может причинить Вам вред?
- Только мои страхи.
- Жалко, что сейчас мне трудно понять Вас. – он пытается тряхнуть головой, но это выходит неуклюже.
- Ты ведь позволишь мне помочь тебе. – спрашиваю зная, что, возможно, придётся действовать и против его воли.
- Конечно, леди Шиа.
- Тогда расслабься, и постарайся не контролировать течение мыслей. Когда почувствуешь присутствие иного в своём сознании, не сопротивляйся. Ладно?
Этон вяло кивает, и я аккуратно кладу руки ему на виски, погружая пальцы в гущу кудрей.
Его разум явно слишком утомлён, чтобы сопротивляться, но всё равно пытается, видимо интуитивно. Ничего, это для меня не помеха, ведь в этой сфере я лучше даже Габриэль.
Чувствую поверхность, здесь кратковременная память жонглирует мимолётными образами и случайными чувствами. Это не важно. Теперь орбитали разума. Они как оборонительные стены смыкаются вокруг сущности концентрическими кругами. На первом круге проваливаюсь в карман памяти…
 ««Осторожно, Артэбис! У них паутина троллей… Нет!» Тяну тугую, стальную сеть руками, мелкие крючки впиваются в ладони, раздирают кожу в клочья. Не оставляю усилий, Артэбис отчаянно машет единственным свободным крылом, спиралью падаем вниз. Слишком быстро. Боль в руках невыносима, но надо тянуть. Ещё немного… Красные протуберанцы искривлённых кругов, шум, темнота…».
 Выбираюсь из кармана, на прощание делая это воспоминание слабее – такой стресс вреден психике. Теперь дальше. Вторая орбиталь: здесь карманов намного больше, нужно быть внимательнее. Демоны!..  Вот, вроде всё.
 Не ожидала, что генерал Этон всё ещё привязан к родителям. Он, по возможности, часто навещает их, помогая отцу, старому хромому человеку по имени Якоб, у которого грубая обветренная кожа и мозолистые руки. Старик хлопает его по плечу и улыбается, говоря какие-то бранные слова, которые в его устах принимают форму одобрения. В отношении матери несколько другой спектр чувств, здесь преобладает нежность. Не смотря на преклонный возраст, эта женщина не утратила былой грации, а во взгляде по-прежнему пляшут задорные огоньки. У Этона её глаза. Ольстен (так её имя) вяжет шали на продажу, украшая бахрому бусинами, чтобы было изящнее. Она радуется словно дитя, когда сын привозит ей в подарок какие-нибудь украшения; разноцветные каменья – её слабость. Он никогда не говорит ей, что всё это настоящие самоцветы. Ольстен любит гулять с ним под руку по людной набережной, она не скрывает, что очень гордится сыном. Глядя на них, отец смеётся, иногда ворчит. Странно, я и не знала о такого рода отношениях в семье… Ясность и искренность… Теплота…
 Ладно, пора дальше.
Неожиданно на четвёртой орбитали натыкаюсь на стену. Ну ничего, и не такие крепости брала, мне даже Питэра расколоть удалось. Теперь он не отказывает ни в одной моей просьбе, говоря, что у меня на него какой-то «компромат». Это он, наверное, имеет в виду те страхи, что я у него открыла. Правда не знаю, над чем он больше трясется, над тем, что боится спать один, или что ненавидит Момент Мерцания. Питэр тоже странный, чего стесняться, ведь эти страхи совершенно естественны.
Разум Этона борется из последних сил, но мой напор мощнее, и, стена постепенно становится проницаемой. Вот оно, то, что я искала! Сильное чувство, оно пропитало и последние орбитали, и суть, заполняя собой пространство всей личности.
Неожиданно, словно из далека, слышу сдавленный стон, пугаюсь, что слишком увлеклась и причинила Этону боль. Тогда разрываю связь.
- Что случилось? – спрашиваю, прижимая ладонь к его лбу, дабы узнать, нет ли температуры.
- Пожалуйста, не надо больше. – его взгляд полон мольбы.
- Я что, сделала тебе больно? – знаю, что это маловероятно, и начинаю подозревать его в обмане.
- Нет, просто я очень устал.
Проба температуры не даёт отчётливого результата – у меня слишком тёплые руки. Тогда я касаюсь его лба губами, как делала одна из моих первых наставниц, когда я была маленькой. От моего прикосновения Этон замирает, словно впав в паралич.
- Да что с тобой такое, в конце концов! То истерика посреди занятия, то обморок, то паралич. Что прикажешь мне делать? Мне тоже не ловко, но я же терплю. – не выдержав высказываюсь на одном дыхании. – Нет, чтобы помочь, а ты только мешаешь!
Читаю в его взгляде полное смятение, и мне становится стыдно за этот выплеск эмоций.
- Извини Этон, у меня был трудный день, а выспаться не удалось. И, пожалуйста, не сопротивляйся, я от тебя всё равно не отстану, пока не выясню причину болезни.
- Это из-за Артебиса… - начал было он, но я не даю ему закончить.
- Я знаю, но ведь не только. Со мной бесполезно спорить, так что расслабься.
- Не могу. – цедит он сквозь зубы.
- Тогда я тебя заколдую.
- Это не этично.
- Зато действенно. – после этих слов делаю магический жест, и Этон погружается в лёгкую дрёму. Этого хватит. Если заснёт глубже - мне придётся гулять по его сновидениям, а это сильно затормозит процесс сканирования.
Итак, по проторенной дорожке быстро захожу на четвёртую орбиталь сознания. Давно, практически с первых дней пребывания в Долине, и так стихийно… Он пытался бороться, занимался до изнеможения, просился на дальние рубежи, вызывался добровольцем в самые опасные рейды, но всё было напрасно. Тотальность и мощь чувства были непреодолимы. Тогда он смирился и стал тенью своих чувств, ибо надежда на взаимность была невозможна. Он бы и рад был погибнуть, но Артэбис…. Всё, что от него сейчас осталось, после того, как сердце выгорело дотла, это любовь Артэбиса. Сплавившись с ним почти до границы самой сути, он жил всецело посвятив себя их связи и долгу.
Прохожу дальше, потрясённая тем, что познала. Из темной глубины выплывает образ, делаясь для меня зеркалом. Не успеваю осознать смысла, потому что всё вокруг смазывается, контуры таят, цвета обретают люминесцентную яркость. Выбираюсь буквально рывком, но связь остаётся. Изумлённо смотрю на Этона, которого бьёт сильная дрожь. Меня тоже изрядно колотит, и ощущения странным образом обострены. Я по-прежнему знаю, что чувствует Этон, словно нахожусь внутри его сознания.
Вдруг понимаю, что попала в ловушку. Нас, как на нитке, сцепил поднявшийся в полёт Артэбис. Для меня это не опасно, тогда как Этон в этот раз может не выдержать – психика сильно истощена и столь сильные эмоции угрожают спалить его разум.
Снова сжимаю ладонями его виски, поднимая голову. Чувствую, как бешено стучит его кровь, стремительно несясь по венам, скрытым под кожей.
- Что нам делать? – спрашиваю зная, что не получу ответа.
- Оставьте меня, прошу… - он начинает заваливаться на бок. Тогда я подхватываю Этона, прижимая его голову к своей.
- Я пойду с тобой. – шепчу ему на ухо, уже зная что сделаю.

За окнами идёт дождь, там влажно и холодно. Как быстро порой меняется погода, какая-то пара часов, и ничего уже не узнать вокруг. Серый мрамор потемнел и блестит от влаги, тучи, подсвеченные голубым сверху, кажутся сизо-стальными.
Поплотнее закутавшись в тёплый плащ, что мне совсем не по размеру, выхожу за дверь. Так я и думала – сырость и холод.
Иду назад, не до конца понимая зачем, ведь я уже совсем собиралась уйти. Этон спит тихо и глубоко в крепких объятиях сна забвения. Так надо, хоть и не честно. Подхожу, присаживаясь на край кровати, и, протягивая руку, накрываю его лоб ладонью.   
- Сладких снов, милый принц. – мой шепот замирает, подвешенный в тишине комнаты, и, проведя рукой по ободу его лица, ухожу прочь. Есть ещё нечто, что я должна для него сделать.
Возвращаюсь в башню Киры той же дорогой, которой покинула её, но выйдя из транспортной шахты уровнем раньше. Дуга коридора освещена факелами, источающими зеленовато-серый свет, пламя которого оживляет фрески со сценами многочисленных, неистовых баталий. Мои спутники здесь - только стук каблуков и чувство надвигающейся мощи. Блестящая мозаика полов скоро приведёт меня к дверям Звёздной залы.
Вот они, манящие и предостерегающие, словно грань неизвестного. За ними - дар и лишение –  кому что выпадет. Для меня, так и то и другое, вне веденья различий. Поверхность обеих створок из чёрного дерева, их украшает серебряный барельеф, изображающий драконов, держащих огромный двуручный меч остриём вниз. Звери со створок смотрят друг на друга, и на того, кто на миг оказывается в проёме дверей. Как же они высоки!
С трепетом открываю их, легко потянув на себя за драконьи лапы, и, глубоко вздохнув, вхожу. Передо мной распахивается пространство невероятных размеров, вписанной в круг, восьмиугольной комнаты. Небольшие пологие ступени ведут вниз, как бы к центру амфитеатра, где нижний ярус обрамляет и замыкает в себе огромную восьмиконечную звезду, сверкающую бриллиантовыми гранями. На конце восточного луча звезды моё место. От окружности к восьмиграннику всего четыре ступени, а там иная вселенная. Спускаюсь, и по внешнему контуру иду к острию моего луча, снова немного смутившись из-за кажимости отсутствия стен и свода. А может, их и правда нет, я никогда не проверяла. Здесь такое впечатление, как будто находишься на гладкой ровной площадке подвешенной меж звёзд, в бесконечном пространстве холодного космоса.               
Становлюсь на кончике луча и погружаюсь в Источник, две линии которого сейчас вливаются и проходят через меня. Сладкая боль заполняет всё моё существо и хочется оборвать это и остаться одновременно. Но главное сейчас совладать со стихией, подчинив её энергию своему разуму, иначе ничего не выйдет, и я уйду от сюда с сильной головной болью.
- АРТЭБИС! – говорю призывно, и мне кажется, что голос мой – это крик демиурга, с мощью раскатывающийся по граням всех возможных миров.
- Я слышу тебя, Принцесса Рассвета! – мгновенно приходит отклик, - Я уже лечу.
- Не покидай больше Этона, ибо он на грани безумия от твоих страстей. – мой приказ впечатывается в его сознание огненным клеймом.
- Да, леди Шиа!
Я чувствую, что он совсем близко.
Медленно и аккуратно схожу с линий образующих луч. Энергия клокочет во мне, и я стремительно покидаю Звёздную залу. Бегу по коридору, и, поднявшись на террасу, мгновенно оборачиваюсь драконом. Как копьё врезаюсь в начинающее светлеть небо, лечу вне Путей, не чувствуя скорость и пронизывающий холод.

Меня долго мотало по небу, словно пойманный ураганным ветром осенний лист, и, к сожалению, эти мытарства не дали мне ни упокоения, ни знаний.
Упав в каком-то лесу, я сразу изменила форму – таким способом быстрее достижима спонтанная регенерация. Многочисленные порезы, оставленные голыми ветвями деревьев, скоро затянулись, но боль, доставленная ими, помогла мне вернуть мысли в их привычное русло. Я – Шиа, прочее – есть…
Важно верить в мир, ещё важнее – быть к нему неравнодушным. Так меня учил магистр Незыблемых Истин ордена Золотые Бутоны, наставник Юин. Нравственные основы жителей Долины Грёз соответствуют тем же заветам. Правда есть несколько особенностей, в результате которых можно заметить и некоторые отличия. Например, в Долине существование мироздания является постулатом, конкретным и ясным. На островах Сутоми (вотчине дома Золотые Бутоны) мировоззренческие интенции несколько отличимы. Для жителей моей родины привычно полагать, что мир иллюзорен, зыбок, и сознание наше, наблюдая бесконечность вариантов этой иллюзии, выбирает тот, что соответствует его структуре, некой самости. Таким образом, каждый оказывается там, где ему место, и, схватывая зыбкость волей, уплотняет энергийную субстанцию иллюзии, делая мир осязаемым.
Мне нравится эта метафизическая модель, как, впрочем, и метафизика в целом…
Вынырнув из омута размышлений, оглядываюсь по сторонам, стараясь оценить ситуацию, в которой оказалась. Вот куда приводят бесконтрольные страсти – дебри дикого, холодного леса.
За пурпурными тучами, которые заволокли всё небо, не видно светила. Наверное, там дремлет Рада. Ладно, прогуляюсь по лесу, пока не буду снова полностью готова к трансформации, а когда взлечу повыше, там и видно будет. Таков результат домоседства - выбирайся я чаще из дворца, лучше ориентировалась бы на этернианских Путях. Кажется, возможность начать исправлять этот мой изъян представилась прямо сейчас.
Следую звериной тропой, что, едва угадываясь, змейкой петляет меж лесными исполинами и их молодой порослью. Звуки здешних обитателей окружают мой путь, шорох их лапок стал моим верным попутчиком. Волчий вой вдалеке повествует о голоде и вызывает мурашки на коже. Что за духи правят этим местом? С досадой обнаруживаю, что при мне нет оружия, а медитировать, дабы призвать его, слишком рискованно – не все мои спутники дружелюбны. Голоса волков слышны пока далеко, позади, гдн-то справа. Чувствуя их хоть и медленное, но неуклонное приближение ускоряю шаг. Мне бы ещё пол часа… Стыдно вызывать родных из-за таких пустяков, к тому же, я ведь решила обходиться без их опеки.
Жёлтые, горящие глаза справа от тропы. Это быстрее чем я рассчитывала. Притормаживаю, обращая лихорадочный взгляд по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия. Подпрыгнув, срываю то, что присмотрела – длинный сук. Увы, он только с вида был увесистым. Ну, ничего, на первое время сгодится. Опустившись на ноги, сразу перехожу на бег, что ускоряется с каждым шагом. Сейчас главное не потратить сил больше, чем понадобится на схватку. 
Останавливаюсь на небольшом пятачке из земли и камней, по которым прокладывает себе путь небольшой ручеёк. Место не слишком хорошо, потому что низина, и зверям будет удобно на меня напасть, прыгнув сверху, но зато здесь более-менее открытое пространство, и я смогу драться с ними привычным способом. Всё-таки я лучше всего владею техникой боя дальней дистанции.
 В минутах ожидания распалась вечность… Звук проламывающихся сквозь заросли крупных тел, заставляет меня плотнее впечатать во влажную почву сапоги, превращая её в грязное месиво. Четверо, или пятеро зверей наступают на меня, смыкающей края подковой. Встречаю их немигающие взгляды кривой ухмылкой. Откуда она у меня взялась?
- Думаю, честно будет по одному. – говорю на драконьем наречье.
Уловив смысл сказанного, от стаи отделяется волк, с ржавым клоком на мощной холке. В его взгляде читаю жгучесть желания и самоуверенность, в мыслях – неотступность и голод. Что ж, отметим этот день кровавым росчерком.
Разжимаю кулак воли, который держал за горло мои чувства, и радуюсь, что срезала волосы. Буря, рождённая где-то в области сердца, горячей  волной пробегает по мышцам, чувствуя её динамику, я ликую. Движения прыгнувшего зверя кажутся замедленными, с разворотом встречаю его нерукотворной палицей, которая от мощи удара разбивается в щепки. Отлетев, волк ударяется о камни, быстро встаёт и возобновляет атаку. В этот раз схожусь с ним голыми руками. Уклоняюсь, подныриваю, его когтям достаётся лишь воздух, хватаюсь за шерсть на брюхе, бросаю через себя. Кувыркнувшись, он приземляется на лапы, снова бросается. Схлестнувшись, падаем, я распрямляю руки в локтях, отводя его злопастную морду от своего горла, после, закинув ногу на его спину подтягиваюсь, забираясь на зверя сверху. Он извивается, клацает зубами в миллиметре от моих рук. Захватываю его правой рукой под морду, протискивая пальцы в пасть и сжимая ими нижнюю челюсть, левой же рукой тяну его за верхнюю челюсть на себя. Прежде чем его кости хрустнули, зверь успел таки наглотаться моей крови.
Брезгливо отбросив обмякшее тело, смотрю на остальных.
- Кто следующий? – снова обращаюсь к ним на драконьем наречье, неповреждённой, левой рукой вытирая кровь, что стекает из раны на лбу.
Волки не спешат, ходят кругами. Я же улыбаюсь своим мыслям, ибо теперь могу трансформироваться. Мстительное злорадство советует мне помедлить и преподнести тварям сюрприз. Звери же, по-прежнему не спешат, видимо почуяв неладное. Тогда я наклоняюсь, без всякой опаски подставляя им незащищённую спину, и начинаю обмывать пораненные руку и лицо в ручье.
Когти отважившегося, наконец, зверя встречает сталь моей чешуи. Я выпрямляюсь во весь свой семиметровый  рост, глядя на оставшуюся троицу взглядом полным мести. Волки замирают, зная, что бежать бесполезно, их нагоню либо я сама, либо моё огненное дыхание. Читаю в их душах страх, но с ним и прежнюю непреклонность. Погрозив им когтистым пальцем лапы, размером с треть их усопшего вожака, подпрыгиваю и, делая частые махи крыльями, устремляюсь в небо. Мне нравится гордость и непреклонность волчьего духа.
В лабиринте небесных Путей легко нахожу дорогу домой.

Закрыв, и немного отодвинув голубую тетрадь, смотрю в сторону окна. Крупные, пушистые хлопья падают вертикально и медленно, ветры не тревожат их полёт, и снег, выстилает моей душе тропу к умиротворённости белым пухом. Абсолютная тишина, и, сквозь матово-белую завесу всё кажется таким далёким…  Спасибо Эли, что разомкнула тепловой купол для меня, открыв дорогу снегопаду.
В тишине, окружённая белой пеленой, я отдала голубой тетради на хранение последнее, что довелось пережить. Может мои воспоминания и не важны, но всё же жаль будет их растерять. Наверное, однажды, я перестану в них узнавать себя, ведь неуклонно продолжаю меняться, и всё же… Интересно, пригожусь ли когда-нибудь я прошедшая себе настоящей? Неважно, наверное.
Прошло чуть больше недели после моего возвращения из лесного приключения. Дни эти были, как жемчужная нить – вереница красивых, почти одинаковых бусин.
Внутренняя жизнь Долины уравновесилась после возвращения Королевы, и все занялись своими привычными делами. Но всё же, и возможно, это кажется только мне, нет ощущения, что всё как раньше. Эмоциональный фон усилился, может из-за приближения праздника Царства Лун, а может и потому, что Электра вернулась немного другая – в общем, трудно сказать, но, я могу быть несколько субъективна. После той странной ночи, когда решения принимались мной столь спонтанно и, где-то даже истерично, я всё никак не могу привести свои чувства к порядку.
С постоянным напоминанием тех будоражащих мой дух событий мне приходится сталкиваться, по меньшей мере, два раза в день, во время проведения занятий. Ему по-прежнему трудно на меня смотреть, мне же не смотреть на него трудно, но разговаривать просто невозможно. Каким-то странным образом я становлюсь косноязычной, что вызывает злость, и это удивительно, ведь опасаться мне не чего - он ничего не помнит. Я знаю, что причины во мне самой, что надо научиться жить с грузом своих деяний. Однажды, я это освою и стану совершенней, непременно, а пока приходится принимать тяжесть уроков.
Лежу на кровати, раскинув руки, скоро вставать и собираться к моим ученикам. Немного стыжусь надежды на то, что занятия отменят из-за впущенной в Долину Грёз непогоды. Ладно, хватит капризов, пора вставать.
Пересмотрев редкие за ненадобностью, тёплые вещи, нахожу, наконец, короткую, сиреневато-синюю куртку со стоячим воротником. Она подбита серым мехом и плотно прилегает к телу, не стесняя движений, а особенность ворота не позволит ветру холодить шею. И, ещё, эта куртка мне очень к лицу. Теперь брюки из плотной чёрной кожи и сапоги до колен того же цвета, без каблуков, тонкая перевязь с кинжалом, которая пристёгивается через плечё, и чёрные перчатки. Жаль, не подойдут тёплые рукавицы (в них просто невозможно фехтовать), и руки точно замёрзнут. 
Как всегда, перед выходом останавливаюсь возле зеркала.
- Что мне делать? – спрашиваю своё отражение, и она в ответ пожимает плечами. Но почему я не могу быть как все Драконы, с ясными мыслями и уверенной в своих деяниях?!
Сбегаю вниз по лестнице слегка подстёгиваемая злостью. Мои вечные «почему» приносят ненастья чаще, чем хотелось бы.
В череде повторяющихся, автоматических движений постепенно истончается мой злой настрой, ибо эмоции глушатся динамикой, в которую вовлечено тело. Отойдя в сторону, слежу за тем, как рекруты отрабатывают урок, к некоторым подходит Этон, указывает ошибки и объясняет как правильно. Он всегда очень чуток, а мне не хватает терпения на разбор деталей. Наверное, именно по этой причине нас вместе поставили вести эти дисциплины. 
Оставив учеников, он направляется ко мне, и сердце начинает сильно биться о рёбра. Да что такое, что за демон терзает меня.
- Леди Шиа, - учтивый поклон и опущенный взгляд, - Возможно, из-за усиления снегопада второе занятие следует отменить?
 Золотые слова! Если бы он ещё и смотрел на меня, когда говорит, как бы всё было чудесно.
- Конечно, отменяй. – собственный голос кажется мне чужим. Разворачиваюсь и иду в сторону дворца, слыша, как Этон отдаёт приказы рекрутам. Чувство, будто всё происходит не на самом деле, никак не оставит меня.
Торопливые шаги позади.
- Леди Шиа, можно Вас кое о чём спросить? – от его оклика у меня сбивается дыхание.
- Да. – мобилизовав самообладание, говорю обернувшись.
- Вы ведь верно знаете обо мне больше, чем прежде, после того, как провели ментальное обследование. – он пытается смотреть на меня, но видно, что это даётся ему с большим трудом, - И, осмелюсь спросить Вас, насколько глубоки эти познания?
- Думаю, они глубже, нежели тебе хотелось бы. – стараюсь сделать свой тон как можно бесстрастней. Он всё же отважился, наконец, заговорить об этом!
Повисает ужасно неловкая тишина, и, я решаю рубануть с плеча, дабы рассечь, наконец, этот узел.
- Я знаю, что ты влюблён в меня. – выдаю на одном дыхание, - И меня это не стесняет.
- Простите…   - начал было он, но я перебила.
- От чего же. Мне нечего тебе прощать, более того, я не понимаю, почему ты не сказал мне об этом сам, много раньше.
- У меня никогда не было надежды, но главное в том, что я не хотел оскорбить Вас своими чувствами. – он перевёл дыхание, - Ведь очевидно то, что между мной и Вами неодолимая пропасть.
Его слова хлестнули меня, как бич. Неужели я веду себя столь чопорно, и дала повод судить так. Злость снова закипела во мне, обжигая виски. Подхожу к нему настолько, чтобы нас разделял лишь шаг, смотрю снизу вверх.
- Дело в том, генерал Этон, что ты мне нравился, и, возможно, даже больше, чем хотелось бы, но мне не нужен мужчина, который себя стыдится, и в силу этого постоянно пытается доказывать что-то себе и другим. Это скучно. – глубоко вздыхаю, набирая в грудь морозный воздух, и вспоминая слова Кейла, - Любовь – это чувство, которое делает честь любому существу, и скрывать её, а тем более стыдится, я полагаю малодушием. – снова беру небольшую паузу, - Знаешь, мне нравятся мужчины, которым ничего никому не надо доказывать, и, в связи с этим, ты прав – между нами пропасть. – разворачиваюсь и быстро ухожу, постепенно начиная понимать, что только что натворила.
Себя не помня, почти бегом несусь во дворец, спрашивая всех, кого встречу, где Королева. Буквально влетаю в кабинет, где Эли занимается какими-то послами, или бог его знает кем ещё.
- Мне нужно срочно переговорить с вами, Ваше Величество, поступили очень важные новости! – запыхавшись, говорю первое, что приходит мне на ум.
Эли поднимается со словами:
- Прошу меня извинить, дела Короны. – и мы с ней быстро покидаем приёмную.
- Шиа, ты что, повредилась умом! – говорит Эли, таща меня под руку по коридору, - Не могла пол часа подождать. Они, верно подумают, что у нас как минимум война.
- Я просто ужас, что натворила, Электра. – чувствую, что слова мои словно поломанные, из-за того, что начали дрожать губы.
- Ладно, успокойся. Сейчас прейдем ко мне, там всё расскажешь.
Спустя примерно четверть часа, сидя на ковре у камина, и держа в руках хрустальный бокал, в котором искрился «Звёздный свет», я поведала Электре свою историю.
- Жутко, но не кошмарно. – говорит она в своей привычной, слегка саркастической манере. – Честно говоря, я на твоём месте тоже бы взорвалась, правда не так феерично.
- Да, ты умеешь утешить.
- Шиа, ты разве за утешениями ко мне пришла? – Она встаёт и подливает напиток в бокалы, - Сейчас нужно решать, как исправить ситуацию, ибо, если я не ошибаюсь, Этон тебе небезразличен.
- Я не знаю!
- А я сужу по твоим действиям и реакциям. – она хмыкает, и по щеке ползёт кривая усмешка, - Интересно, он уже мылит верёвку.
- Я тебя не понимаю. – юмор Электры был загадкой не только для меня.
- Не важно, ибо на меня снизошло озарение: давай спросим Артэбиса что сейчас чувствует Этон, а если что, проведём через него переговоры.
- Ты гений!
- Это очевидно.

Мы условились встретиться через час в бардовой гостиной на четвёртом уровне дворца. Я пришла туда заблаговременно, дабы осмотреться и понять правильно ли выбрала место. Одно огромное окно, зашторенное портьерами тёмной зелени, на которых вышиты мелкие золотые лилии, глядело на юго-восток, большой камин, выложенный коричневыми изразцами и два кресла цвета портьер, всё это в бардовой оправе стен и ковра. Да, здесь спокойно.
Поставив на маленький низкий столик хрустальный фиал, хранящий напиток Королевы и два небольших фужера, я развела огонь заклинанием. Здесь всё же прохладно. Тяну вниз золочёный шнур, и портьеры плавно расходятся в стороны, открывая картину, где падает снег, густо, непрерывно.
Ещё не обернувшись, по колебаниям воздуха чувствую, что он пришёл.
Несколько минут неловкого молчания подвергают сомнению затеянную встречу. И правда, зачем мне всё это нужно? Мне ведь нравится моя жизнь, в ней всё ясно, всё размеренно, и этот размер не предполагает излишеств.  «Чёрт!», - как говорит Электра.
Молча разливаю напиток в фужеры.
- Попробуй, - говорю, пододвигая Этону фужер, - Это любимый напиток Королевы. Правда, больше никому он не доступен, сильфы  собирают его исключительно ей.
- Это «Звёздный свет»? – он берёт фужер в руки и рассматривает на фоне пламени камина. Жидкость искрится и медленно колышется, перекатываясь по стенкам хрустальной преграды. – Он густой.
Касаясь губами фужера, делаю маленький глоток. Сладкий, лёгкий, холодно-стеклянный, густой, как сироп, с тонким эфирным ароматом лилии. Но это только первое впечатление, после – вкус рассыпается, и уже трудно понять, на что он похож, потому что не с чем сравнивать.
- Как странно. - говорит Этон, - Он как-то влияет на ощущения, верно?
- Наверное, не всё ли равно, если становится так спокойно и легко. – смотрю на него, и чувствую едва заметную улыбку. – Знаешь заповедное плато на северо-западе Синих гор?
- Да. Мне приходилось патрулировать тот район.
- Так вот, именно там, в окружении зарослей лавра и эвкалипта, есть чашевидная долина, где произрастают звёздные лилии. Это огромные цветы, испускающие бело-голубое свечение в безлунные ночи. Когда предутренние росы оседают на этих цветах, то напитываются соком их лепестков, и живущие в том краю сильфы, собирают этот сок хрустальными палочками. Хранят Звёздный свет тоже в хрустале, в иных сосудах он исчезает, видимо испаряясь.
- Почему они дарят сок только королеве?
- Потому что лилии – цветы королей, а эти вообще особенные. Если пить их сок постоянно, то начинаешь видеть Пути всех миров, где есть звёзды.
- Ничего себе. А как сок действует на людей?
- Смертным он дарит волшебные сны.
- Только сны?
- Без веры не увидеть Путей, а её у них всегда мало.
- От чего же так, леди Шиа?
- Я думаю, им проще прятаться за страхом перед смертью, чем открываться неизвестному. Ведь маленький мир прост, привычен и понятен, и рисковать удобнее по мелочам. Тогда как великая вера – это великий риск для духа.
- Вам просто так рассуждать, ведь вы бессмертны. Подобная жизнь распахивает все возможные двери, таким же как я, отпущен лишь век. Поди, успей всё, что задумал.
- Этон, ты заблуждаешься! Смертными зовут тех, у кого только тело смертно, дух вечен у всех. Наш Момент Мерцания то же, что и смерть, только без смены тела.
- А как быть с памятью, она же у нас утрачивается.
- Память восстановима в обоих случаях. Но не в этом суть, ведь главное, что сущность неизменна. Корень проблемы смертных в том, что вы отождествляете смерть с болью, с утратой, тогда как это совершенно разные понятия. Одно – процесс, другое – эмоция.
- Всё это звучит разумно, но что касается лично меня, то здесь смерть никогда не была проблемой. Главное - как найти былое после смены тела, без ориентиров памяти.
- Высокие чувства. Они впечатываются в сущность, и их невозможно утратить. Такое клеймо может провести даже сквозь миры по той нити, что образованна возвышенным.
- Значит…  - он осёкся.
- Значит ты всегда сможешь найти дорогу Домой. – мне вдруг вспомнилось путешествие по его памяти, и захотелось еще что-нибудь узнать,  - У тебя интересное прошлое, Этон. Что чувствуешь, когда живёшь так?
- Да, вроде, что и все.
- Напротив. У меня, к примеру, были другие ощущения. – и всё же я пожала плечами, - Много правел, и ужасно стыдно, если хоть одно нарушишь, тогда отдаляешься от совершенства, а в стремлении к нему обретается цельность, покой и, вообще, реализуется предназначение.
- Как-то странно всё у Вас было.
- Здесь все так говорят, но иное прошлое мне не ведомо.
- А я, когда был мальчишкой, думал, что здорово расти во дворце: красивая одежда, пирожные всякие, слуги. – он хмыкнул, - Не нужно помогать отцу в корчме, конюшню чистить… Хотя, на самом деле, мне моя жизнь нравилась.
          - Расскажи что-нибудь.
- Ну, не знаю. Вообще, рос я как бурьян, только, разве что не в поле, а на улицах города, на самой его окраине. Работал с папой, но не сильно много, часто дрался, убегал в порт, чтобы украсть рыбу и так почувствовать себя героем. Потом ценности изменились, драться стал из-за девчонок, да и геройствовать, чтобы перед ними похвастаться.
- Ты верно всегда был ловким?
Этон улыбнулся дали своих воспоминаний, потом погрустнел.
- И свободным, очень.
- Жалеешь о чём-то?
- Только о том, чего снова не пережить. – глядя мне прямо в глаза, он немного подался вперёд, - Леди Шиа, ведь у вас тоже есть нечто, что Вы храните в светлых чертогах памяти, и хотели бы ещё раз почувствовать?
- Да, пожалуй. Более прочего, я скучаю по времени, когда моя мать считала меня ребёнком, и мы с ней были близки. Но, сейчас, я даже не в силах вспомнить её лица, а навестить не могу. – мне вспомнилось, как она со мной прощалась, и её письмо, -  Тебе, в отличие от меня, здесь повезло.
- Странно. От чего ж так, вы что в ссоре?
- Дело не в этом. Видишь ли, я для них урод. Впрочем… - я лукаво улыбнулась ему, - Здорово было бы, вырасти с тобой на одной улице.
- Вам понравилось бы гулять на крышах, вы же так любите высоту.
- Да, люблю. И с тобой было бы не страшно.
Этон весело смеётся.
- С Вами мне тоже было бы не страшно.
- Обращайся ко мне на «ты», если хочешь.
- Удобно ли?
- Скромность тебя погубит, Этон.
- Как и гордыня, ведь обе они – крайности, верно?
Я оставляю его речь безответной, и наливаю ещё «Звёздного света» в наши фужеры. Мне сейчас лень говорить о подобном.

После этой встречи, мне стало много легче общаться с Этаном, он иногда обедает вместе со мной, и, если честно, его компанию я начала предпочитать прочим. Спровоцированный же мной, наш небольшой конфликт был позабыт безвозвратно. Правда, тему любви мы оба стараемся избегать, дабы не создавать неловкости в отношениях.

Раннее утро, фоном которому служит зелёное небо и золотисто-розовые сполохи ещё не взошедшей Элидары. Проснувшись и подойдя к окну, прислоняю лоб к холодному стеклу, мучимая мигренью. Вообще, это странно и несколько тревожно, ибо для прорицателя (а я, к сожалению, являюсь одной из таковых) головная боль верный признак того, что должно случиться дурное.
Исправив положение дыхательным упражнением, и крепким чаем, я решила повидать Кая. Мой брат, хоть и злится на меня, по сей день, но в совете не откажет. Думаю, ему это даже польстит.
Застаю его на террасе над вторым уровнем северо-восточной башни, с которой открывается вид на главный феномен Синих гор – жилу из горного хрусталя, что гигантской лентой прошила горную породу с севера на юго-восток. Отражённые кристаллами хрусталя, лучи Элидары вспыхивают мириадами оттенков всех мыслимых цветов, рассыпаясь фейерверком в яркой зелени утренних небес. Сколько лет живу здесь, всё равно каждый раз с замиранием сердца смотрю на эту картину.
Кай приветствует меня лёгким кивком, удостоив безрадостным взглядом. Последнее время он от чего-то склонен к унынью.
- Доброе утро, брат. – легко улыбаюсь и присаживаюсь за стол не будучи приглашённой. Ничего, потерплю, раз являюсь заинтересованной стороной.
- Твой визит – честь для меня, Шиа. – он холодно учтив. – Что за тревоги привели ко мне принцессу Рассвета?
- Не знала, что злая память столь долгое время сопровождает тебя, Сын Носферу. – решаю сразу расставить акценты, - Я слышала, холод твоей крови долго не хранит такие чувства.
- Что ты, сердиться на такой изыск, как ты, просто дурной тон. Я всего лишь огорчён, что всё реже удостаиваюсь чести пребывать близ сияния твоего совершенства. Слышал, леди Шиа теперь предпочитает общество смертного генерала. – он надменно улыбается, - Это очень мило.
- Изливать яд тебе совсем не к лицу, брат. Ты Дракон, а не змея. – сказав это, встаю и ухожу, отмечая для себя, что поведение Кая более чем неадекватно относительно моей персоны. Надо будет расспросить Ричерда, что твориться с нашим тёмным лордом – он с ним дружен более остальных.
Возвращаясь в башню Киры, ненадолго задерживаюсь на мосту, дабы развеять мрачные думы, любуясь небом. Тихо то как, и ни один ветерок не тревожит спящую Долину, видимо Эли вновь укрыла её от зимних холодов.
У меня ещё есть время зайти в библиотеку, может там, среди фолиантов посвященных искусству прорицания я найду текст, который прольёт свет на тёмные символы моего сна.
Комплекс библиотек располагается на втором и третьем уровнях дворца, и занимает практически всю его северо-восточную часть. Это место – гордость Королевы Электры, ведь со времени начала её правления здесь появились не только уникальные книги разных этернианских культур, но и из миров других космических Граней. Она даже создала специальную, волшебную линзу, с помощью которой можно прочесть тексты, написанные самыми экзотическими языками. Эта линза позволила расшифровать древний флайринский манускрипт, что лёг в основу знаменитой книги «Пророчества Вечного края». Тогда то у Эли и вышел один из крупных конфликтов с Хешке, жрицей Храма Судьбы. Хешке считает знания, хранимые манускриптом, эзотерическими и сакральными, Электра же решила, что стоять на пути знания - это скупость духа, и повелела издать «Пророчества» огромным тиражом, причём с комментариями известных магов и прорицателей. Я, честно говоря, не знаю кто из них прав.
Приходя в библиотеку, я всегда, в первую очередь направляюсь к каталожной сфере. Это прозрачно-голубой шар, диаметром около полутора метров, на котором выгравированы названия секторов библиотеки, и, когда касаешься нужного тебе, из сферы появляется луч, указывающий направление искомого. Мало того, если нужно найти конкретную книгу или фолиант, то касаешься сектора дважды, тогда по поверхности шара начинает бежать список содержимого сектора в алфавитном порядке, и, отметив прикосновением нужное, луч указывает его точное место положения. Автор этого замечательного изобретения Ричи, очень облегчил жизнь книгоманам Долины, к коим я отношу и себя. Если бы не поисковая сфера, здесь нетрудно и заблудиться, настолько обширны площади комплекса библиотек.
Отметив сектор «Прорицания, предсказания, откровения», я двигаюсь за голубым лучом вдоль бесчисленных стеллажей, радиусами расходящихся от сферы. Останавливаюсь, чувствуя присутствие чужого, что сопровождается колючими мурашками, вдоль плеч. Заглядываю за следующий ряд полок. А вот и он.
С виду человек, светловолосый, сидит за столом, листая какую-то книгу. Оставив луч-проводник без внимания, направляюсь к чужому, дабы по праву хозяйки выяснить, кто он таков и что тут ищет.
- Здравствуйте, - говорю, остановившись напротив. Нас разделяет стол. – С кем я имею честь повстречаться в Хранилище Знаний?
Незнакомец поднимает голову, его взгляд несколько испуганный, и я сразу узнаю его. Эти фрагменты кожи другого оттенка и золотистый клочок на левой брови трудно было бы забыть. Надо же, ему разрешили самому передвигаться по дворцовому комплексу! Придётся порасспросить Габриэль, чем она думала, когда отпускала его погулять.
- Эээ… я исчу как понять голос в… - он указывает на свою голову, - Он постоянно, не про… эээ…  исчезает. – слова даются ему явно с трудом.
- Что ещё за голос. – он меня обескуражил и заинтриговал.
- Точно зверь. -  его голубые глаза широко распахнуты, в них читается откровение и некоторая наивность. – Говорит имя…эээ…  что имя ему Стратос.
Ещё более заинтригованная, я разворачиваю к себе книгу, которую он смотрит. Это «История этернианских драконов» под редакцией моего братца Питэра. Догадка вихрем пронзает моё сознание. Этого быть не может!
- Послушай, Лазарь, - как-то сразу вспоминаю имя, данное ему Королевой, - Ты случайно ничего не путаешь? Может, то был просто очень яркий сон?
 - Перво – сон, ссс…с временем… эээ… потом – голос. – он тяжело вздыхает, - Сей днём, раньше, пришёл зверь. Я страшусь его….эээ…, но я…эээ… странно рад.
Я давно знаю Стратоса, он из диких драконов, которые живут на северо-западе Синих гор. В Долину он залетает крайне редко, ради того чтобы навестить своего брата, что растил его, после гибели их матери в войнах с Небесными пиратами. Воины летучих кораблей часто совершают набеги на логова драконов, с целью грабежа, конечно, и драконьей кожи, которой они обшивают корпуса своих кораблей. По этой, особенно, и многим другим причинам, политика Долины в отношении Шииданов (Небесных пиратов) носит откровенно агрессивный характер.
Кстати, братом Стратоса является Артэбис. И, в общем, я совершенно не знаю, что со всем этим делать.
- Так, - говорю, обращаясь к Лазарю, немного поразмыслив, - Пойдём сейчас со мной и всё выясним.
Он поднимается из-за стола, и берёт книгу, видимо для того, чтобы отнести на место.
- Оставь книгу на столе, её потом уберут. Здесь, у нас, так заведено.
Лазарь кивает и идёт следом за мной, слегка прихрамывая. Если всё, что он сказал - правда, то Стратос сделал странный выбор.
По пути ментально связываюсь с Артэбисом, и, коротко переговорив, назначаю встречу. Все планы на этот день, кажется, пошли прахом. Но, это, по крайней мере, пол беды, тем более что мастер Нил вернулся и всегда сможет подменить меня на занятиях. Что касается разгуливающего без присмотра по Долине Грёз чужака, то тут, пожалуй, стоит получить информацию из первых рук.
- Послушай, Лазарь, - поравнявшись с чужим, говорю я, - Как ты оказался за пределами башни Целительства без сопровождения?
- Я отпущен леди Гавриэлла, у ней… эээ…  громкий говор…, нет разговор с…  эээ…  Кейл. – он немного отдышался, подбирая слова. – Он очень злится, сказал, станет меня добивать, жёстко.
- Ясно. – он точно не лжет, - Чем же ты ему досадил?
- Что?
- Почему он так тебе сказал, в чём причина?
- Много время леди Гавриэль. Она учит говорить  эээ…  с.. прибор, такой новый, слова сразу в голове. Кейл сказал, я беру много время. Леди говорит, он брал больше, но зря. Предложила и ему эээ… пробовать прибор. Тот  в крик, я, с её приказ, в книжный этаж.
Видимо Эли оказалась правой. Но ничего, Габриэль всегда удавалось приструнить Кейла, думаю, и на этот раз обойдётся.
- А как ты нашёл библиотеку?
- Зверь Стратос в голове вёл. Он так ясно показал, картинами.
- Драконы чаще всего общаются образами. Видишь ли, образы более ёмки и лаконичны.
- Что?
Меня отрезвил его вопрос.
- Позже поймёшь, если Кейл до тебя не доберётся.
- Я не страшусь Кейл.
Интересно, я различила браваду в его словах, или мне показалось. Если это она, то, видимо, сей голубчик очень быстро снова отрастил перья.
- И напрасно не боишься, он один из лучших наших воинов. – говорю обернувшись, и внимательно глядя Лазарю в глаза. А он и правда получился симпатичным.
- Я тоже воин Валанской Космической гвардия, у меня высокий эээ… чин. Могу принять вызов Кейл, он эээ… ругал меня эээ… ссс.. слово «гад».
Видимо во всех мирах с мужчинами происходит одно и то же. Интересно, Этон тоже бы стал задираться? Ладно, сейчас нужно этого вояку осадить.
- Послушай меня внимательно, Лазарь, - тон мой, как минимум менторский, - Ни Валанской армии, ни города за Небесным Куполом больше не существует, - это первое. Вторым же является то, что ты единственный, кто выжил после крушения вашей базы на Этернии. Да и выжил ты только благодаря усилиям самых лучших целителей Долины, а выглядишь сносно в силу милости Королевы. Так что лично я, Страж Первого Круга, леди Шиа из Клана Дракона, настоятельно рекомендую тебе найти здесь друзей, а не обзаводиться врагами.
Не менее пяти минут он переваривал услышанное, те самые пять минут, за которые я успела пожалеть о сказанном. Наверное, виной всему моя гордыня, и остатки злости за гибель Эли. Но, в любом случае, это не даёт мне права на попрёки и жестокость. Второй раз за этот день мне сделалось скверно.
- Город за эээ… Купол… Моя база на орбите жёлтого спутника и весь флот уничтожен?
- Да. Ничего и ни кого не осталось. Осколки несколько дней светились звёздными росчерками в небесах.
Кажется, в результате шока у Лазаря открылся дар слова.
- Это невозможно! Там энергитич… там щит, за него не пройти!
- И прошли и всё сожгли. Надо было думать, куда прилетели и с кем дело имеете. – тормозить было уже поздно, пусть узнает всё за один раз.
- Невозможно. – он был на полпути от неверия к отчаянью.
- Лазарь, во Вселенной существуют такие Киры, знание о которых и за несколько жизней не охватишь. Наша Этерния – стратегически важный,  Перекрёсток, чью орбиталь превратили в Щит между Космическими Полюсами. Ты думаешь, какие-то там валане могут играть роль в Судьбе нашего мира? Вы были комаром, который случайно уселся на круп лошади. Правда, вред вам всё же удалось причинить, но это прошедшее.
- Меня не меняют на ваш пленные и не отправят домой? – видно было, что сейчас его волнует лишь это, и совсем не до метафизики.
- Меняться не на кого, да и не с кем. Твои валане убивали всех этернианцев, захваченных в плен, предварительно проведя над ними ряд опытов. Поэтому то с ними и не стали церемониться. Что до тебя, то делай, что вздумается. Но, где бы ты ни оказался, никогда не говори, что имеешь отношение к Куполу.
 - Это обычно, так всегда эээ…, когда колонизация. Нам нужны новые планеты.
- Тогда считай, что тебе повезло с новой планетой, и, хватит, я уже всё сказала. – мне и правда надоело с ним объясняться. Я чувствую, что от части даже искупила вину за жестокость. – Сейчас мы встретимся со Стратосом и его братом. Надеюсь, ты и здесь будишь храбриться, и не разочаруешь избравшего тебя дракона.
- Мне нет выбора, всё одно. – в тоне Лазаря читался упадок духом.
- Отлично. Ничего не ждать - всегда хорошее начало.
 Спустившись по  внешней лестнице с террасы первого уровня Западной башни, мы повернули направо, чтобы, обогнув живую изгородь, подойти к назначенному месту встречи со стороны пещер. Это довольно просторная площадь, покрытая гравием, сквозь который местами пробивается чахлая, зимняя травка. Чаще всего эту площадку используют для тренировок в верховой езде (всё равно на ком из животных), но сегодня, я сочла её удобной для встречи с драконами.
Лазарь всё время ёжится от холода, видимо, ему привычен более тёплый климат. Велю ему остановится не на долго, и вызываю одежды. Когда я протягиваю плащ, подбитый мехом, он слегка сторонится, заметив как тот, буквально, упал ко мне в руки из воздуха.
- Не упрямься, надевай, а то простынешь, и придётся дольше задержаться у Габриэль в башне.
- Я ей не противлюсь, красота ведь смотреть. Но строга и эээ… злится много.
- Какой ты наблюдательный, надо же!
Надев плащ, Лазарь пробормотал что-то на непонятном мне языке, и, не став выяснять значения сказанного, я повела его дальше.
 На площадке меня ждал приятный сюрприз: вместе с Артэбисом пришёл и Этон. Скоро сказав драконам и Лазарю «Знакомьтесь», я направилась к нему.
 - Здравствуй Шиа. – он мягко сжимает мою правую руку, зная, что целовать её – лишнее, я не люблю официоза.
-  Здравствуй. Артэбис тебе рассказал?
- Да, но я не за этим. Я получил письмо из дому и, надо срочно лететь. Извини, что не предупредил за ранее, но Нил меня заменит, мы договорились.
- Что случилось? – тревоги раннего утра откликнулись на его слова эхом в моей голове.
- Мама заболела. Отец говорит ничего серьёзного, но мне, почему-то, тревожно. – Этон вздыхает, - Извини, что так вышло, Шиа.
- Я с тобой полечу. – и, видя, что он собирается отнекиваться, заявляю, - Возражений не приму, тем более, ты же знаешь, что я целитель.
- Спасибо, Шиа, но как же…
- Мастер Нил и один справится, а я, в благодарность замолвлю за него доброе слово Электре.
- Спор неуместен, верно? – говорит Этон улыбаясь.
- Совершенно неуместен, никогда!
Окинув взглядом беседующих с Лазарем драконов, снова обращаюсь к Этону:
- Когда вылетаем?
- Сейчас, только загляну к себе, нужно кое-что захватить.
- Купил Ольстен украшение в подарок?
- Это просто бессовестно, Шиа. Ты и не пытаешься скрывать свою осведомлённость в отношении моих секретов. – он качает головой, - Да, купил, но хочу и денег передать побольше, вдруг на лекарства понадобятся.
- Хорошо, пошли. Кстати, глупо скрывать очевидное.
Минут через десять мы уже ждали Артэбиса, которому предстояло надеть седло для дальнего перелёта. Пока Этон возился со сбруей, я продумывала оптимально удобный маршрут. Не спорю, Этон летал туда множество раз, но он не силён в комбинациях Путей, а тем более, знании дромосов.
«Зато я силён». – неожиданно приходит ментальное сообщение от Артэбиса.
- Как ты влез в мои мысли? – спрашиваю его в слух.
- Ты их не защищала и, я подумал, что открыта эфиру.
- Ты часто меня слышишь?
- Да. Мне ты интересна, и, из-за Этона, притягиваешь.
- Надеюсь, ты ему не докладываешься об услышанном?
- Не обо всём.
После этого разговора сразу выставляю ментальную защиту, с ужасом думая, что он мог наболтать. Демоны!
Вернувшийся Этон занялся установкой седла. Меня всегда забавляет наблюдать, каким становится выражение драконьей морды, когда между его спинными гребнями пристраивают седло. Исключений не бывает, и, даже спустя пол века службы, зверь всё одно выглядит недовольным.
 Закрепив последние ремни на седле, Этон оборачивается ко мне.
- Я полечу сама. – упреждаю его вопрос.
- Артэбису не тяжело, и места хватил. – начал было Этон уговоры, но, посмотрев на меня, быстро закивал. – Понятно, возражения по-прежнему не принимаются.
Один взмах ресниц и, я уже Дракон.
- Красота. – говорит Этон, пристёгиваясь к седлу, и Артэбис ему вторит.
- Подхалимы. – потягиваюсь, разминая крылья, и с удовольствием отмечаю, что я в полтора раза крупнее Артэбиса. Эта радость свойственна всем зверям.
 Полет на холодных ветрах. Три сотни миль на северо-запад по небесным тропам, после – спиралью сжатый дромос. Но, до него ещё далеко, и, всё равно, предвкушение не из счастливых: сжатое пространство всегда вызывает у меня мигрень. Правда, если бы не этот переходный тоннель нам пришлось бы добираться до побережья Врат Льдов не менее недели, а так – полтора часа головной боли и, мы почти на месте.
Сегодня холодный ясный день, весьма приятный, с бирюзовым небом, плавно переходящим в фиолетовое близ Элидары, чьи лучи пульсируют, меняя цвета своих лент от золотисто-розового до бело-голубого. Люблю дневную звезду зимой, когда она светит ярко и ясно, но не слепит глаза.
Под нами, по левую руку простираются бескрайние леса, почти полностью раздетые ветреными днями поздней осени, справа же – гряда Синих гор, чей массив, приближаясь к северу, украшают островерхие, снежные сопки. Словно сабля из стали, река Эль рубежом легла между мирами дерева и камня, неся свои воды на юго-восток, к Серповой  бухте, в дар тёплому океану Артинит. Мы скоро минуем то место, где её русло сворачивает на запад, минуя леса, и углубляясь в холмистый край, стремясь к своему истоку в центре материка. Где-то в сотне миль от поворота реки, напротив сизо-бурого пика горы Дихта, расположен вход в нужный нам дромос. Вспомнить бы на какой высоте…
Элидара поднимается всё выше, и появившиеся на севере облака, которые ведут равномерное наступление на юго-запад, скорее всего не заденут её диска. Надеюсь, их армада не принесёт ледяной дождь и мрачные сны, которые плетут колдуны Небесных пиратов в своих высокогорных убежищах, насылая эти видения с холодными ветрами всем, кто живёт окрест.   
Мрачные сны… Чем всё же они были вызваны? На самом деле я очень редко вижу будоражащие образы, от которых просыпаешься в объятиях холодного страха, и долго не можешь совладать с ним. Вот Питэр, тот другое дело, кошмары приходят ему почти каждую ночь, и от этого-то он и не может спать один. Чаще всего принц Долины Грёз спит у Электры или Фалько, иногда у меня, остальные его отвадили (я имею в виду Драконов, а не симпатичных девушек и парней, живущих в Долине – тут дело обстоит совсем наоборот). Но с Питэром в этом плане мне давно всё понятно: он более остальных восприимчив к негативному, а вот что касается меня, учитывая мои таланты… Странно, если причиной были тревоги Этона, ведь мы не очень то и близки с ним, но многое указывает именно на него. Если бы только Кай не принял позу, демон его возьми, многое для меня было бы сейчас ясным, ни тревог, ни домыслов.
Возможно, когда-нибудь позже, я исправлюсь и стану больше делать то, что нужно, а не чего хочется. Например, снова начну учиться у Кая искусству прорицания, и отшлифую, наконец, свой дар, а это, наверное, будет полезно многим. Но сейчас сие было бы не честно, я ещё не готова, потому что не знаю, чего точно хочу, а заставлять себя через силу творить благое, как-то не правильно, искажённо что ли.
 Словом, сейчас единственное, что я точно знаю, это то, что нужно помочь Этону, поэтому и лечу с ним.
Скоро вход в дромос, чувствую его из-за образовавшейся в голове тяжести. Забавно, Рашель, например, знает о приближении Коридора по спазмам желудка. Думаю, мне повезло чуть больше.
Вот он. Визуально воспринять дромос можно, как область слегка колышущегося от искажения полотна пространства. Оно выглядит похожим на рябь по прозрачной водной глади, с редкими матовыми сполохами. Если сполохи тёмно-серого цвета, то дромос замурован, и его следует открыть с помощью специального заклинания, сопровождающегося характерным знаком, который чертится в воздухе рукой. Кажется это две окружности с лева на право и.… К счастью этого делать не нужно, проход открыт. Здравствуйте мерцающие зеленоватой сталью стены, теснота и головная боль.
Прошла целая вечность, прежде чем мы вынырнули из этой, проклятой богами горловины. Последнюю сотню метров я пролетела так стиснув зубы, что едва не откусила собственный язык. А вот Артэбису хоть бы что!
- Как ты себя чувствуешь. – спрашивает дракон, видимо уловил таки мои самые яркие чувства.
- Лучше не спрашивай. И, вообще, помолчи немного.
- Хорошо, но только один вопрос.
- Ладно. – вот демон!
- Ты собираешься прибыть в город Драконом, или инкогнито?
Красоваться в истинном обличие, заявляя всем окрест, что прибыла важная персона как-то не по ситуации, а значит Артэбис прав, буду меняться.
- Зависни на минутку, и пусть Этон отстегнёт ремни, я сяду позади него.
- Сейчас.
Я изменяюсь и подлетаю к Артэбису, который планирует, держась на одном месте в воздушных потоках. Приземлившись на его голубовато-серое крыло, сажусь в седло, перекинув страховочный крепёж от своей спины на плечи Этону. Тот повозился немного, цепляя ремни к луке, и хлопнув дракона по плечу, велел ему лететь.
- Тебе удобно. – пытаясь перекричать ветер и, по возможности, повернувшись, спрашивает Этон.
- А есть варианты? – я всё ещё не в духе.
- Может, будем общаться ментально?
- Лучше не стоит.
Мои мысли явно не сулят лучезарных образов.
- Нам ещё долго лететь? – спрашиваю Артэбиса.
- Минут сорок, может чуть меньше - как повезёт с ветром.
 Тогда я умащиваюсь по удобнее, и, обняв Этона за талию, облокачиваюсь на его спину. Так можно и подремать.
Вместо дрёмы мне пришёл сон, и был он необычным, прозрачным. Казалось, что я сплю, но глаза мои открыты, и все образы сна накладываются на картины пейзажа, что мы пролетаем. Мне было так покойно вначале: дремлющие земли, убаюканные холодом и шёпотом близкого океана Лиот. Словно дымка тёмной зелени, их укрывают хвойные леса, где стройные сосны и ели вплотную подступают к стылым водам, вонзая могучие корни в песчаные дюны берега. А небо – словно сталь с ржавчиной медного налёта. По нему клубятся низкие, тяжёлые облака, всё время грозящие обрушиться порывистым дождём или снегом. Лучи Элидары пробравшись за занавес туч, то тут, то там зажигают огни в кущах пушистой хвои. Весь ландшафт – мозаика из охры и тёмной зелени в оправе неба холодно-акварельных красок и чёрно-синих волн, с фиолетовыми лентами бесчисленных океанских течений.
Неожиданно, ощущения сна наполняются тревогой, пейзаж пересекает Грань, вдоль её ломаной, ярко белой линии струится пурпур, прокладывая дорогу вязкому мраку, шлейфом следующему за чертой.
Сердце моё сжимает боль предрешённости. Пытаюсь заглянуть за мутную завесу, но взгляд истончается, тая во мраке. За Гранью ночь, напитанная голосами баньши, и мельканием копий, выхваченных из тьмы сполохом алого пламени.
Резко отстраняясь от видений, я делаю глубокий вздох и просыпаюсь.
Артэбис снижается дугой, накренившись вправо, и принимая более вертикальное положение корпуса. Чтобы не свалиться назад, крепче сжимаю бока Этона. Опомнившись, и окончательно проснувшись, ослабеваю хватку; не хватало ещё сломать ему рёбра.      
Несколько мощных махов крыльями и мы на земле. Здесь всё так непривычно: невысокий, кажется двухэтажный дом, сложенный из крупных каменных глыб разной формы, тёмно-красная черепица на крыше и много деревянных пристроек. Пахнет подгнившей соломой и лошадьми, на земле дорожки, вымощенные из того же камня, что и дом, за их пределами грязь и пучки чахлой травы.
Помогая спуститься с плеч Артэбиса, Этон проносит меня несколько метров, ставя на камни, видимо не желая, чтобы я испачкалась. Это конечно мило с его стороны, но я от чего-то чувствую себя фарфоровой куклой.   
- Как тебе местечко? – спрашивает он тоном, предвкушающим нелестный ответ.
- Именно таким я себе его и представляла. – отвечаю без тени эмоций.
- Тогда пошли, посмотришь как внутри.
За массивной деревянной дверью, над которой красуется надпись «Пёстрый фазан», сразу начинается зал, плотно заставленный большими деревянными столами со скамьями. Здесь тепло, даже душно, наверное, из-за густого запаха жареного мяса и картофеля, а так же табачного дыма.
Мы быстро двигаемся меж столов, направляясь прямиком к стойке. Чувствуя, что мне не по себе в этом месте, я осторожно беру Этона под руку. Мне нисколько не стыдно сейчас за себя, ведь он знает кто я и откуда.
- Ты только глянь, кто прилетел! – раздаётся низкий хрипловатый голос. Он принадлежит старому мужчине, которого я видела в воспоминаниях Этона.
Якоб выходит из-за стойки и обнимает сына, при этом хлопая его по плечу.
- Ух ты! – обращает он внимание ко мне. - Кто это тут у нас ещё? Что за диво. – он демонстрирует мне свои редкие зубы, от части прикрытые тёмно-русыми подпаленными усами, щедро отмеченными сединой. – Ты живая, или кукла с острова Сутоми.
Этон бледнеет и теряет дар слова от речевых изысков своего отца. Мне же, от чего-то становится весело, ведь так со мной ещё никто никогда не говорил.
- Живая, - отвечаю с улыбкой, - Но всё же с острова Сутоми. – протягиваю ему руку для пожатия. – Я – Шиа, друг и коллега Этона, мы вместе служим в Долине Грёз.
- Что ж, красавица, милости прошу. – Якоб снова хлопает по плечу оторопевшего сына, - Пошли, отдохнёте с дороги, устали поди. Да перекусите чего. – потом, повернувшись направо, в сторону кухни, кричит, - Боб, пригляди здесь за меня!
Мы огибаем стойку слева и проходим в дверь под лестницей. Там оказалась небольшая, весьма приятная, ухоженная комната. Якоб усадил нас в удобные мягкие кресла у круглого стола, накрытого льняной скатертью в крупный цветок, и, что-то пробормотав про чай, удалился.
- Извини, он ведь не знает кто ты. – наклонившись ко мне, тихо говорит Этон.
- Не переживай, мне приходилось часто общаться с Кейлом, так что я тренированная. Этон, не говори ему кто я, ладно.
- Тогда придётся и дальше терпеть простоту отца, и уж поверь, после этого Кейл покажется тебе образцом этикета.
- Ничего. Любой опыт положительный.
В комнате очень тепло, и мне приходится снять куртку. Когда я поправляла волосы, которые снова недавно подрезала, вернулся Якоб, и стал хлопотать вокруг большого, чугунного чана с крышкой и краном.
- Отец, а где мама? – расставляя на столе чашки и какие-то горшки, нарушает молчание Этон.
- Спит, где ж ещё. Ты же знаешь, она зимой, как медведь, только разве что ест, да вяжет иногда.
- Что с ней в этот раз, очень серьёзно?
- Вот проснётся, сам и спросишь. – ворчит старик. – Давайте чай пить, самовар поспел.
Пока мы пили чай, Этон с отцом разговаривали о каких-то хозяйственных делах, в которых я ничего не понимаю. Но, вскоре, старый Якоб обратил таки внимание к моей персоне.
- Скажи-ка девонька, Шиа, да? – я киваю. – А на кой ляд ты косы отрезала, небось, с волосьями ещё краше была?
Этон поперхнулся чаем, и Якоб стал колотить его по спине, видимо, таким образом желая помочь.
- Вам правду сказать или что пригляднее? – пытаюсь выиграть время, ибо этого вопроса я не ожидала.
- Я, милая, много на своём веку повидал, так что правдой меня не спугнёшь.
- Хорошо. – говорю, улыбнувшись ему. - Я использовала волосы, чтобы усилить заклинание, которое ограждает мой дух от лишних тревог.
- Я слыхал о таком. Вот Этона мать, жена моя, Ольстен, та тоже по молодости чудила. Делала заклятия, от которых её танцы краше казались, так меня, дурака, споймала. Не даром же к Этону дракон прибился, видать почуял ведьмину кровь.
Моментом, многое встаёт на свои места. Я поворачиваюсь к Этону, и, украсив себя слегка коварной улыбкой, замечаю:
- Это Вы точно заметили, Якоб, драконы к нему так и льнут.
- Да ляд с ними, с этими злыднями! Вон, весь искромсался со своим Артэбисом по небу мотаясь, нет чтобы девку себе найти, да нам с матерью внуков народить. – старик тяжело вздыхает, - А Ольстен, одно слово ведьма, гордится им, аж распирает её. Капитан говорит, командир Крыла! А толку?! Кому я этот шалман оставлю, если убьётся?
- Вообще-то Этон теперь генерал, и первый помощник Мастера Оружия Долины Грёз. И, между прочим, знаки отличия ему вручала сама Королева Электра. – решаю нахвалить Этона, дабы отвести мысли его отца от престолонаследия.
- Так мы тут, поди, с принцем сидим, чаи гоняем. Батюшки. – Якоб громко хлопает себя по коленям. -  Ладно, - говорит он вставая, - Не дуйся на старика, сынок. Поди, обниму тебя. Ольстен узнает, в раз с радости поправится.
Мне весело наблюдать, как старый Якоб треплет кудрявую шевелюру сына, обнимает его, и множество раз хлопает по плечам. Но, от чего-то, весёлость оборачивается грустью. Наверное, правда, было бы здорово вырасти вместе с ним.
На обнимавшись и успокоившись, отец и сын вернулись в свои кресла, и я снова стала объектом внимания старика.
- А ты, Шиа, что делаешь то в Долине? Тоже железками машешь, как наш обормот?
- Тоже машу, Якоб, только, в основном, в целях обучения юных стражей. Мы с Этоном вместе ведём уроки боя дальней и средней дистанции. – я не стесняю себя в подробностях, зная, что в молодости старый корчмарь был наёмным воином. – И, помимо этого, изучаю искусство Целительства, и занимаюсь дипломатией Первой категории.
- Да ты, видать, тоже шишка, и покрупней Этона моего, будешь.
- Если честно, немного.
- Шиа прилетела со мной, чтобы маме помочь. – вмешался, наконец, в разговор Этон. – И нам до завтра надо вернуться в Долину.
- Вернётесь, куда денетесь. Только пол света дня прошло, да ночь, длиннюща, вся впереди. Так что не ёрзай, прежде положенного.
 Так мы просидели ещё около получаса, пока в открывшемся дверном проёме не образовалась грузная фигура Боба, который сообщил, что Ольстен проснулась и жаждет видеть сына.
- Поди сам сперва, а мы с Шиа опосля заявимся. – свои слова Якоб сопровождает жестом, будто бы отгоняем мух.
Этон уходит, напоследок бросив мне сочувственный взгляд, и поймав в ответ легкую улыбку. Проводив его до двери, Якоб долил воды в самовар, и снова сел против меня.
- Так бы и гонял чаи до конца мира, кабы не хлопоты. – ухмыляется он. – Здеся зимы долгие да злые, носа из дому казать нет охоты. Ты то, поди, из тёплой страны, верно?
- Да. На островах Сутоми зимы, как таковой нет, а в Долине климат умеренный, зимы мягкие.
- Давно там живёшь?
- Уже больше пятнадцати лет. (этернианский год равен четырём земным)
- Вот чудеса. А я то за недоросля тебя принял, думал, Этона мово  моложе. Выходит, мы с тобой одних годков будем.
- Мне было три с половиной года, когда я переехала в Долину, так что сейчас почти девятнадцать. – глядя на него, мне показалось, что я что-то не то говорю.
- Да, дела… А Ольстен моя, хоть и ведьма чуть, красу не сохранила, видать чар у ней маловато.
- Дело не только в чарах, Якоб. Просто я не совсем человек, поэтому не меняюсь, и времени мне отпущено много больше.
- Русалка аль диво? – встрепенулся старик.
- Изменяющая форму, оборотень. – чувствую, что и правда зря говорю об этом, он потом замучит Этона расспросами.
- И кем оборачиваешься, коль не секрет.
- Если честно, секрет.
- Ну и ладно. – вздыхает корчмарь, снова наливая чай из согревшегося, наконец, самовара. – А я, старый дурень, уж обрадовался тебя увидав, думал сын образумился таки, зазнобу нашёл, да таку ладную. – видимо поразмыслив немного, он продолжил, - Да ты не кручинься, я ежели чего, не противлюсь, вон, у самого жёнка ворожея.
- Что Вы! Мы с Этоном друзья, не более.
- Ну, коль так…
- Может нам пора присоединиться к Этону? – понимаю, что надо спасаться бегством.
- Да, поди пора. – говорит он вставая, - Пошли.
Ко всему этому, наверное, надо привыкнуть, а пока, чувство неловкости не оставляет меня ни на минуту. Как же непривычно всё у обычных людей! Но, есть во всём этом некая подкупающая простота, и, как ни странно, я навряд ли смогу к ней адаптироваться, хоть и тянусь сердцем. Видимо, всё же, я предрасположена к иному.
Пока мы проходим коридором и поднимаемся на второй этаж, я меняю одежды. В лиловом свитере крупной вязки, с высоким горлом, мне будет удобнее, да и выгляжу так попроще.
Комнату Ольстен отличает от прочих большое окно с видом на поросший несколькими соснами холм, подле которого лежит пара рыбацких лодок и свалены снасти. Здесь так же тепло, но просторней и, как-то, проще: нет ни цветастых скатертей, ни полок с горшками, только плетёное кресло-качалка, накрытое коричневым пледом, и табурет, с разложенными на нём  вязальными принадлежностями. На полу толстый ковёр с красивым орнаментом, по стилю напоминающим сальвийскую работу.
Ольстен сидит на кровати облокотившись на множество подушек, рядом – Этон, который держит мать за руки. Увидев нас с Якобом, она выпрямляется, и лёгким жестом убирает непослушный русый локон под чепец.
- Оставьте нас. –  говорит она мужчинам. Голос Ольстен тихий, но тон, не терпящий возражений. – Не нужно вам слушать о моих болячках.
Этон и Якоб нехотя уходят, и я остаюсь с хозяйкой наедине. Видя её пристальный взгляд, внимательных серых глаз, мне становится ясно, что она знает много больше, чем полагают остальные.   
 - Здравствуйте, Шиа. – всё так же тихо говорит Ольстен, - Рада, наконец, познакомиться с Вами. Присаживайтесь. – она указывает на стул с высокой спинкой, что стоит возле её кровати.
- Здравствуйте. – говорю, чуть пододвинув стул и садясь. – Я тоже рада знакомству.
- Думаю, Вы понимаете, что мысли сына для меня не секрет, поэтому не стану скрытничать. Я прежде видела Ваше изображение на гравюрах, но в жизни вы намного красивее. Если бы не слабость, обязательно почтила бы Вас реверансом.
- Это лишнее, я не придерживаюсь дворцового этикета и официоза вне требующих того ситуаций. К тому же, я здесь именно из-за вашей слабости.
- Вы, верно, догадываетесь, что это не главная моя тревога, тем более, если учесть то, что её не исправить.
- Да, Ольстен.
 
Прошло уже несколько часов после моей беседы с Ольстен. В мир спустились долгие этернианские сумерки, чей срок увеличили зимние дни.
 Я ушла гулять в дюны. Тихо здесь, холодно и спокойно, слабый ветер шевелит мне чёлку, а воспоминания стекают горячим воском, оплавленные огнём моего сознания. Многое, доселе неизвестное, открылось мне в разговоре со старой женщиной. Жизнь сгоревшая лучиной, на отрезках которой успело произойти столь многое: поиск себя, немного славы, тень страсти, смятения в поисках знаний, покой, материнская любовь… А всё, что осталось теперь – это увядание, отмеченное чувством Грани, в котором сокрыто осознание необратимости жизни.
Я не могу разделить её тревоги, потому что знаю, что никогда не переживу их. Мне не суждены ни старость, ни болезни, ни даже радость материнства. Они замерли в моей душе вязью чужих слов, лишь усилив грусть, и дав иллюзию сочувствия. Коснувшись сознания Ольстен, я осознала всю бесконечность пропасти, что пролегла между мной и прочим миром, в котором мне предназначено быть Стражем.
Что ж, у каждого своя Печать судьбы…
Шорох песка под сапогами отмечает чьё-то приближение. Не стоит и гадать чьё.
- Шиа, подожди!
Интересно, им движет человеческий инстинкт заботы или привязанность? А может и то и другое. Наверное, нельзя быть таким циником, но я отучусь от этого позже.
Этон догоняет меня и водружает на плечи тёплый плащ.
- Так и простыть можешь.
- Не могу. Но всё равно спасибо. – лукаво улыбаюсь, пытаясь отогнать грусть. – Ты же здесь не только ради плаща, верно?
- Много причин, некоторые ты знаешь.
Беру его под руку.
- Давай пройдёмся до тех сосен, от туда, должно быть, океан видно.
Некоторое время мы идём молча, но, вскоре, Этон не выдерживает, начав тему, которую я ожидала.
- Что с мамой, Шиа? Она серьёзно больна? Как скоро поправится. – сыплет он вопросами.
- Она больна не серьёзно, но уже вряд ли поправится. Прости.
- Что это значит, Шиа, неужели есть недуги, которые ты не в силах исцелить?
- Этот недуг – старость. От него нет лекарств. – повернувшись, и глядя Этону в глаза, я начинаю объяснять, не отнимая от него руки. – Живя в Долине Грёз, многие из нас забывают о необратимости текущих времён. Виной тому, от части, насыщенность наших дней делами, далёкими от обыденных, от части, весьма продолжительная жизнь, ввергающая разум в иллюзию вечности. Здесь, во внешнем мире, всё иначе.
Он отступает от меня на шаг, пропуская меж нами пустоту, качает головой, сводит густые брови, наморщив лоб. Всё в нём говорит, что он не готов, или не может принять моих слов.
- Ты так легко об этом рассуждаешь. Но тебе не кажется, что это не справедливо.
- Не кажется, ибо мы таковы не случайно. Чем больше даровано нам Небесами, тем в большем долгу мы становимся перед теми, кому даровано меньше.
- А ты бы хотела с кем-нибудь поменяться?
- Я на своём месте.
- Вот видишь, поэтому-то тебе и легко так рассуждать. – слова и интонация Этона отмечены досадой, что зачастую порождает злость.
- Ты не знаешь, каково мне рассуждать. Я не терплю утешительного притворства, потому и говорю прямо. Всё, что я могла сделать для Ольстен, это дать ей немного сил, но не продлить её век. Этого я делать не в праве.
- Сколько ей осталось?
- Я не могу тебе сказать.
- Почему, ты же провидец?
- Нельзя открывать тайн грядущего, если они не грозят судьбе мироздания.
- В твоих словах только помпа, ни капли сочувствия. Знаешь, впечатление, будто судьба простого человека для тебя ничто.
- Тебе, как простому человеку, виднее. – я не злюсь на него, зная причину упрёков, мне просто горько из-за непонимания. – В будущем, если когда-нибудь сойдешься с бессмертным, не спеши судить о тяжести на его плечах.
Сбросив принесённый Этоном плащ, оборачиваюсь истиной формой, и улетаю в стылое сумеречное небо.
Не думаю, что в этот раз я повела себя слишком гордо. Хватит с меня. Наверное, многое человеческое мне и правда чуждо. Скорее домой, по небесным тропам, что вьются вдоль Путей.

Прилетев в Долину, первое, что я делаю, это даю указания Стражу Двери не подпускать никого на расстояние дневного полёта. Но, вскоре, через ментальную связь ко мне пробивается Питэр, отчаянно жалуясь на одиночество и желание спать. Ну, что мне оставалось делать.
- Проходи. – говорю ему с тяжёлым вздохом.
- Шиа, светик мой, ты всегда меня выручаешь, сестричка. Я не в коем случае тебе не помешаю, ты главное не уходи ни куда.
Пока я делаю записи в свой дневник, Пит пытается найти удобное для сна положение, копошась, как жук на моей кровати.
- Не спится? – недовольно спрашиваю, на миг оторвавшись от буквенной вязи.
- Это всё твои тревоги, Шиа. Ты же знаешь, насколько я к подобному восприимчив, мне и мысли уметь читать не нужно, чтобы понять, как ты грустишь.
- Тогда помоги мне советом, братик. Ты намного старше, и мужчина, к тому же.
- Что характерно. – делает он акцент на фразе, подняв руку с вытянутым указательным пальцем, и сотворив хищную улыбку. – Ладно. Валяй, рассказывай великому Питэру о своих бедах. Может, скорее усну.
Он всегда такой, поэтому, я ничуть не обижаюсь.
- Я, конечно, уверена в том, что ты никому не расскажешь, но на всякий случай, всё же предупрежу тебя об этом.
- Шиа, я ведь весь в твоей власти.
- Отлично. Тогда слушай.
Я рассказала Питу всю свою историю, начиная с того момента, как сканировала мысли Этона, опуская лишь детали, которые сочла лишними. 
Он меня внимательно слушал, даже, как мне показалось, увлёкся. 
- Можно чай, или подогретое вино, если держишь у себя, конечно. – он подмигнул мне и снова одарил своей чудесной улыбкой. – Пока ты будешь хлопотать по хозяйству, у меня будит время на анализ твоего рассказа.
Нехотя, я иду заваривать ему чай. У меня оказался только зелёный, и, добавив в него немного белого вина, я возвращаюсь с подносом в спальню.
- Моё сердечко, вот спасибо! – попробовав напиток, Питэр закивал. – Я бы на тебе женился, если бы ты не была так резко против.
- Итак… - говорю я нетерпеливо.
- Итак, - начинает он, сделав ещё пару глотков, - По моему разумению, парень взбесился из-за отчаяния. С одной стороны ты, как невозможность счастья, с другой мать – как возможность горя. Но ты, в любом случае правильно поступила, с нашим братом нельзя возиться. В конце концов, он мужчина, и должен вести себя подобающе, что бы в его жизни не происходило. А позволять себе отчаяние, в качестве мотивации беспочвенных упрёков, это просто ребячество. Так что не переживай, прокатиться ещё разок по холодку, голову остудит, и придёт с повинной.
- Ты думаешь, мне это надо?! – начинаю злиться.
- Думаю надо. А теперь давай спать, иди сюда, вдвоём теплее и спокойней.
 Я и правда спокойно уснула на груди у Питэра, приняв окружение его простых, но убедительных умозаключений. 

Прошло два дня, но Этон так и не возвратился из Калома. Не очень удачно делая вид, что у меня всё в порядке, я провожу время за своими привычными обязанностями.
Сегодняшние занятия с рекрутами мне поможет вести Дункан, так как мастер Нил сильно занят. Одной мне навряд ли удастся справиться, ведь апатия, которая стала моей верной спутницей с самого утра, не способствует росту темперамента, который необходим на боевых тренировках.
После обеда в кругу нашего Клана, я вышла на террасу Западной башни, дабы подышать колким морозным воздухом, снимающим любую томность, просветляя голову. Снова зову Артэбися, но дракон выставил блок, укрывая себя и своего ближайшего друга от чужих забот. Что ж, делать нечего. На миг, закрываю глаза, перестраивая мысли на иной лад, и, вижу алмазный росчерк Грани. Он рассекает мне череп, вонзая клин боли глубоко в голову.
Очнувшись, обнаруживаю, что лежу на мраморных плитах террасы. В голове постепенно стихающий шум, и масса вопросов.
Всё. С меня хватит!
Через сотни ступеней и десяток мостов бегу в Восточную башню, запоздало сообразив, что Драконом добралась бы быстрее.
- Здравствуй, Анжи. – шумно выдыхаю приветствие, держась рукой за часто вздымающуюся грудь.
- Здравствуй. – слегка приподняв бровь, отвечает хозяйка башни.
- Помоги найти человека, сестра.
- Кто он?
- Всадник Артэбиса.
- Дракон тоже пропал?
- Да. Уже два дня.
Она медленно поднимается из-за стола, за которым работала над исследованиями осколков, что прежде были частью обшивки небесных кораблей чужаков. Подняв с пола, у своих, ног пышную шубу из серебристо-голубого меха, Анжи, так же неспешно набрасывает её на плечи.
- Мне нужно время, - тихо говорит она, - Погуляй немного, я тебя позову.
- Конечно. Спасибо Анжи.
Касаясь Источника, и, ощутив будоражащие потоки,  меняю одежды и взлетаю, рассекая холодный воздух.
«Эли». – связываюсь ментально на лету.
«Что на этот раз?». – она чувствует мои чувства.
«Полетишь помочь, если что?».
«Кого-нибудь ещё позвать?».
«Питэра».
«Жди».
Приземляюсь на площадке, где собрались мои ученики и Дункан.
- Господа, произошли непредвиденные изменение в наших с вами планах. Кастор, - обращаюсь к командиру группы, - Разыщи наставника Двэйна, и скажи ему, что я велела сегодня отвести вас в водные гроты. Там вы должны два часа заниматься плаваньем, после пусть он прочтёт вам лекцию о природе анимагов. Всё ясно.
- Да, леди Шиа.
- Ступайте.
Цепочкой, рекруты удаляются в направлении Аквамариновых пещер, где расположены водные гроты. Я же беру за руку Дункана.
- Пойдём, ты мне сегодня пригодишься.
- Зачем это? – он хитро прищуривает свои лисьи глаза, и их вертикальные зрачки истончаются в нити.
- По пути расскажу.
- Хорошо. – он ухитряется молчать целых пол минуты. – А помните парня, что мы оперировали?
- Лазаря? Помню, конечно.
- Его инициировал дракон по имени Стратос и…
- Я знаю эту историю.
 - Но, наверняка не знаете, что сегодня Стратос всё утро трубил, никому не давая спать. Я зашёл к Лазарю поинтересоваться, от чего его зверюга не унимается, а он мне говорит, это потому, что его брату, Артэбису, грозит беда.
- Знаешь, что, Дункан, беги сейчас к Лазарю, пусть они со Стратосом немедленно явятся на площадь перед главными воротами дворца. И пусть захватят двойное седло для дальних перелётов.
- Да Лазарь же летать не умеет. – опешил от недоумения Дункан.
- Вот и научится. А ты поможешь.
- Я с ними не полечу!
- Это приказ.

Когда мы, наконец, достигли окрестностей Калома, на Этернию пала шаль сумерек.
Образы Звёздного Взора Анжель и чувства Стратоса привели наш небольшой отряд в лесистый край, местами испещрённый оврагами.
Тем временем, как брат пропавшего Артебиса ведёт наблюдение с воздуха, наша пятёрка, во главе с Королевой, рассредоточившись прочесывает лес. Стройные лесные великаны источают густой запах хвои, навивающий обманчивую умиротворённость, под ногами хрустят длинные, сухие стебли заиндевелого папоротника, густо покрывающего промёрзшую почву. 
Внезапно, от куда-то впереди и справа возникает звук. Он льётся, словно запредельный полу плач, полу вой, проникающий в душу, в самые её глубины, обволакивая туманами тоски и терзая сердце, самыми высокими нотами разрывая его в клочья. Волной, что улавливается лишь краем глаза, меж сизыми исполинскими деревьями проскользнул белёсый сполох. Он ещё раз мигнул светляком, удаляясь вперёд и вниз, ко дну оврага, унося за собой скорбную песнь.
- Баньши. – тяжело вздохнув, говорит Королева.
- Что, что это значит, Эли? – страшное предчувствие этого знания жжёт мне грудь.
- Эти призраки всегда плачут о том, кому суждено умереть. Но обречённый должен быть их крови.
- Мать Этона из этих мест. – говорит Питэр.
Я понимаю, что знала об этом дне, часе, минуте уже давно. Ещё тогда, проснувшись морозным утром в окружении мрачных послевкусий снов, мне уже было открыто сие знание, но моё сердце не желало ему верить. Почему только я, из всех Драконов, так слаба духом, почему не желая принять горькую правду, прячусь от неё за неверием?
«Я не желала этого, Эли, клянусь, никогда не желала!» – вырывается у меня ментальный крик.
«Но раз так вышло», отвечает она, - «Давай попробуем высушить слёзы Баньши. Мы же здесь за этим, верно?»
Её словам подмигивает одна из первых крупных звёзд, и мне делается чуть легче.
Мы спускаемся за вестницей горя в овраг, где в донной лощине струится небольшая речка. Следуем вдоль нее направо, медленно снова поднимаясь вверх. Я то и дело проверяю, легко ли выходит мой сутомийский меч, катана , из ножен. Он невелик и лёгок как пёрышко, но его имя Синигами, что на языке моего народа означает «Дух смерти».
- Посмотрите, - окрикивает нас Дункан, - Вода в реке дымится.
Питэр наклоняется к воде и, обмакнув пальцы, закутанные в латную рукавицу, подносит их к своему лицу, с шумом втягивая воздух.
- Кровь дракона. – мрачно констатирует он.
В этот же самый миг трубныё вой Стратоса наполняет всё окрест.
Мы с Дунканом и Лазарем мчимся вверх, продираясь сквозь еловые заросли, тогда как Эли и Пит, изменившись, взмывают в сумеречные небеса.
Через минут пять-семь лес редеет, спадая волной к поляне, на которой уже слышится звон стали.
Пока мы бежим, мне вспоминается местный владетель, Арчибальд Ложский. Он относил себя к оппозиционерам политики Долины Грёз, правда, никогда не вступая в открытую конфронтацию. Но если ему выпадала возможность, барон всячески старался напакостить кому угодно, кто хоть косвенно имел отношение к Королеве Электре.
- Стратос говорит, - на бегу пытается объяснить Лазарь, - Брат ему сбит. Пика с… катапульта.
- Ясно. – выдыхает Дункан, тогда как я экономлю дыхание, набирая скорость. Можно было бы измениться и взлететь, но мне нельзя отставлять молодых стражей без присмотра.
Выскочив на поляну, первое, что вижу, это огненное дыхание, полосой рассекающее тёмное пространство. Значит наши уже вступили в бой. Не останавливаясь, вынимаю катану из ножен, и, сделав сальто, перелетаю через пылающую реку, чьи воды дымятся, полнясь багряными разводами от драконьей крови.
В ста метрах от меня грудой возлежит подстреленный Артэбис, с одной стороны которого, держит оборону Этон, отгородив дракона от отряда латников, численностью порядка человек тридцати. С другой его стороны изливает огненные волны Питэр, повергая воинов в панику и, как следствие, бегство. Электра чуть поодаль, уничтожает лучников, засевших в близлежащей роще. На головы обречённых катится стена искажённого Силой пространства, взрывая тела тех, кто попал в её поле.
На скорости врезаюсь в гущу вражеских воинов, выводя сознание на орбиталь Стального холода. Движения моих противников замедляются, словно время вокруг них сбавило ход, моё чувство реальности меркнет, вводя сознание в некий транс, частым мельканием стального полотна Синигами. Я – только золотистый луч, что вспыхивает в темноте, я легко пронзаю всё, что на моём пути.
          Пурпурные брызги летят мне в лицо, покрывая его тёплыми кляксами. Снова подпрыгиваю, кувыркнувшись в воздухе и, пока мои голова и руки обращены к земле, успеваю несколько раз крутануть мечём. Приземляюсь, припадаю на колено, одновременно делая выпад. Прыгаю вперёд.
Полоснув вдоль позвоночника очередную преграду, оказываюсь рядом с Этаном в тот самый момент, когда в нашу сторону вылетает дюжина арбалетных болтов. Автоматически уплотнив кожу и выпустив крылья, стараюсь прикрыть незащищенное брюхо, завалившегося на бок Артэбиса. Этона должны сберечь латы из слоистой стали.
Выдох Питэра, который проходит буквально в метре, на миг ослепляет меня. Часто моргаю, снова настраиваясь на ночное зрение. Присмотревшись, отмечаю, что движения Этона становятся менее уверенными, видимо ему пришлось биться не один час. Но это не страшно, врагов почти не осталось, да и Лазарь с Дунканом уже почти пробились к нам.
Дабы перестраховаться, прыгаю вперёд, но видя, что Этон упал на колени, снова отступаю, становясь между ним и двумя последними латниками, которые не опускают мечи только ради того, чтобы на пару секунд продлить свою жизнь.
Всё.
Убирая с лица несколько прядей волос, приставших к липкой, грязной коже, наклоняюсь, стараясь помочь Этону подняться. Но он тянет меня к земле и, не удержавшись на скользкой от крови поверхности, я опускаюсь рядом, всё ещё пытаясь приподнять его за плечи. Этон падает назад, стукнувшись головой о моё колено, его глаза закрыты, а меж латных пластин застряло несколько арбалетных болтов. Вместе со слабым, хриплым дыханием, у него изо рта стекает струйка крови.
Постепенно выводя своё сознание из боевого режима, я начинаю осознавать происходящее, но мысли мои от чего-то неспешны. К нам подходит Дункан и начинает осматривать Этона, как-то уж очень медленно водя над ним руками. Сквозь слой отдалившийся яви, слышу: «Он не жилец, мне жаль», после чего мир несколько раз моргает, и исчезает вовсе.

…« - Что случилось, Нэнаке? И где моя мать?
- Высокая Тигари не придёт. Не к чему Первой даме позор. Собирайся»…
… Вязкая реальность не отпускает. Знаю, если смогу вымолвить хоть звук, то выберусь от сюда. Но, такое впечатление, что моё горло чем-то забито. Напрягаюсь, прикладывая все возможные усилия, и тихий сдавленный стон открывает мои глаза…
Голова словно набита свинцом. Приподнимаюсь на локтях, осторожно, из-за боли в глазах, осматриваясь вокруг. Кажется, я знаю это место. Точно.
- Проснулись, леди Шиа. – и голос и внешность женщины мне тоже знакомы.
- Астия? – спрашиваю, чтобы убедиться.
- Да, миледи.
- Что со мной? – голос срывается на хрип, и заботливая целительница подаёт мне чашку. Молочная жидкость слегка горчит.
Я с жадностью выпиваю всё, и Астия подливает ещё.
Постепенно начинают возвращаться воспоминания, что случились последними, и я напрягаю волю, чтобы не дать слабости, которая рождена болью, взять верх и снова погрузить меня в спасительный мрак.
- Я давно здесь? – спрашиваю Астию уже более окрепшим голосом.
- Около двадцати часов.
- Что с остальными. – мне страшно задавать этот вопрос, но незнание ещё страшнее.
- Вы имеете в виду пострадавших?
Воздух всколыхнулся, и, вслед за этим, появляется высокая и стройная Габриэль, в белом строгом платье, с серебреным воротником и поясом. Она взглядом отсылает свою помощницу, и присев на край моего ложа, спрашивает:
- Как ты себя чувствуешь, милая?
- Почти живой.
- От чего так скорбно? – она поднимает мой подбородок, вглядываясь в глаза.
- Последние приключения не были радостными.
- Зато финал сносный: Артэбис уже поправился, хоть и всё ещё в депрессии. Вот, правда, его всаднику, видимо, не обойтись без твоей помощи.
- Этон жив?! – моё сердце подпрыгнуло так, что казалось, ушибётся о рёбра, когда я рывком поднялась.
- Фактически.
- Что это значит?
- Видишь ли, в силу смертельных повреждений, Электра поместила его в темпоральный вакуум. Мы его здесь подлатали, перелив тонну крови и, в принципе, можно было бы давно начать применение обычных методов лечения, но дух Этона впал в некое подобие глубокой апатии. Поэтому я и говорю, что он жив фактически. – она вздохнула, - Честно говоря, я думала он быстро поправиться, ведь мы вливали ему кровь через Источник, потому что во время реставрации тела, пришлось чуть изменить структуру его тканей.
- На сколько процентов он теперь человек?
- Шиа, это необходимая процедура для вывода организма из темпорального вакуума. Где-то семьдесят на тридцать.
- Ты исследовала его разум, выяснила причины этого состояния. – я знаю причину, но может, всё же, ошибаюсь.
- В том-то и проблема, что сие невозможно. Его сознание абсолютно изолированно, к тому же и Артэбис… - Габи запнулась, разведя руками, - Странное дело, дракон не желает к нему никого подпускать, отгородив разум Этона щитом.
Я сажусь, спуская ноги на пол, и нащупывая какую-нибудь обувь. Обнаружив искомое, поднимаюсь.
- Пойдём Габи, ты права, я знаю, как ему помочь.
- Он никуда не денется, а тебе нужно ещё отдохнуть.
- Мне нужно поесть, и всё.
Всё же, в течение двух часов Габриэль меня не подпускала к Этону, тех самых часов, за которые я смогла, посредствам ментального контакта, уговорить Артэбиса, снять барьер, установленный вокруг разума его друга.
Габи подозревала, что я жульничаю, но не могла ничего поделать.

Медленно пробираюсь по ступенькам из воспоминаний, которые связывают орбитали разума. Ступаю легко, дабы не проваливаться. Этон  ещё не знает, что кто-то пришёл, лёгким протуберанцем я расширяюсь внутри его сознания, парю, словно облако. Эти тропы мне известны, но глубокая печаль изменила их, погрузив всё вокруг в густой мрак, как в тот вечер, когда Этон был смертельно ранен.
Последняя улица из образов встречает меня дождём чёрных звёзд, за пеленой которого, я нахожу его проекцию самого себя. Посреди озера покрытого тёмно-серой амальгамой, лежит Этон, едва увязнув, и чуть нарушая однородность водной глади. Эта мелкая рябь сообщает мне, что его разум всё-таки жив.
Проецирую свой образ, и, босиком ступая по воде, подхожу к нему. Мои одежды мерцают серебреными и лиловыми сполохами, переливается чуть золотистая, цвета поделочной кости кожа. Я срываю со своих чёрных волос жемчужную нить, и рассыпаю её на поверхности озера.
- Собери. – тихо, но властно, говорю лежащему на воде.
Он вздрагивает, медленно поднимается, и, как сомнамбула, начинает подбирать бусины со сверкающей, амальгамной глади. Каждый раз касаясь моих жемчужин, он дотрагивается пальцами до себя отражённого, перевёрнутого озером собственной сути. 
Собрав жемчуг в жменю, он подходит ко мне и протягивает его на раскрытых ладонях.
- Этон, посмотри на меня. – направляю следующий приказ.
Встречаю взгляд серых глаз, что смотрят просто и прямо. В момент узнавания, он рассыпает жемчуг. Тогда я беру его за освободившуюся руку и веду за собой. Вокруг нас открытый космос: звёздами перемигиваются моменты памяти, по орбитам скользят качественные уровни личности, ставшие осознанием чего-то особенно важного для того, частью кого они являются.
Его рука вздрагивает.
- Отпусти меня. – слышу знакомый голос, - Там у меня ничего не осталось.
- Даже меня? – говорю обернувшись. – И Артебиса?
- Там, тебя никогда и не было, ты была только здесь, как и мой дракон.
- Тогда почему я пришла за тобой, и здесь и там? – смотрю ему прямо в глаза, не отпуская, - Боишься ответить?
Вместо ответа вокруг нас образуются десятки зеркал, все они отражают меня: хрупкая, невысокая, моих босых ног едва касаются лоскуты воздушной, ставшей почти фиолетовой, ткани. Прорези на рукавах обнажают бледную кожу тонких рук, увитых серебреными браслетами. Коротко остриженные волосы и чёлка оторачивают лицо фарфоровой куклы, с маленьким носом, пухлыми губами и длинными, миндалевидными, глазами, изыскано поведенными чуть вверх. Их изумрудная зелень светится, так они ярки.
- Такой я кажусь тебе? – спрашиваю удивлённо, словно впервые увидев себя в зеркале.
- Такая ты и есть.
Усилием воли меняю отразившееся зеркалами. Теперь в них видятся последние минуты боя, который я затеяла, спасая его.
Рука Этона снова вздрагивает. Он смотрит на меня, ту же, что и мелькает за стёклами, в грязи и крови, с обнажённым мечём.
- Я пришла СЮДА за тобой, и не желаю знать, что мой путь был напрасным!
Зеркала покрываются трещинами и начинают распадаться, освобождая нам дорогу.

Последнее несколько недель мы редко видимся, наверное, что-то не заладилось, и всё стало неловким снова. Но, я даже рада, мне так спокойнее.
Завтра праздник Царства Лун, пришедшийся в этом году на второй месяц зимы мелиот. Во дворце суета - начали съезжаться гости со всей Этернии, и у меня много хлопот: каждому нужно уделить внимание, расселить согласно предпочтениям, организовать экскурсию по Долине.
Я более-менее наладила отношения с Каем, но всё равно общаюсь с ним не без опасения. Пит, как и обещал, хранит тайны моего сердца, по-прежнему иногда пользуясь моей добротой и гостеприимством. Ричи где-то на севере, бороздит снежные просторы Врат Льдов, но, всё же, завтра прилетит обязательно, а Фалько ухаживает за какой-то заезжей принцессой, и полностью этим поглощён. Как всегда, основные проблемы, связанные с Праздником, легли на плечи женщин из Клана Драконов, и, будучи младшей, я на подхвате у остальных.
Правда, есть и приятные заботы, связанные с тем, какой наряд подобрать для праздника, какими драгоценностями его украсить, и, конечно же, что за макияж ко всему этому подойдёт. Я ещё не придумала с чего начать. Но, пожалуй…

Верчусь перед своим любимым зеркалом, изучая варианты: розовый, лиловый, фиолетовый, синий; На празднике Лун нужно соответствовать Своим цветам (расцветке драконьей формы), и, пожалуй, я буду в фиолетовом, плавно переходящем в лиловый. Массивное колье из серебреных снежинок, местами усыпанное бриллиантовой крошкой, почти полностью покрывающее шею и от части грудь, и столь же массивные браслеты, обязательно. Этого вполне достаточно. Волосы хороши и так, выделить тёмно-серым глаза, блеск на губы. Всё.
Через час меня ждут в Тронной зале, времени ещё полно. Накинув подбитый сизым мехом плащ, я иду прогуляться на своей террасе.
Сегодня особенная ночь, ночь Царства Лун. Все наши четыре небесные царевны вместе правят небосводом в этот день. Шали их света творят фантастическое действо в тёмно-малахитовом пространстве ночных небес. Морозный воздух сделал всё вокруг чётче, отшлифовав самоцветы звёзд, которые мерцают как блестки на волшебном, меняющем волнами цвета, полотне. Мрамор дворца, близлежащие скалы, жила горного хрусталя, и, особенно, гранёные фиалы - всё отражает небесные огни, играя световыми бликами и тысячью радуг.
Заворожено смотрю вокруг.
- Можно свихнуться. – тихо говорю, вспомнив выражение Питэра.
Увидев ночь Царства Лун, уже невозможно быть прежним, невозможно позабыть это волшебство. Красота таково уровня делает душу тоньше, настраивая её, как струнный инструмент, на выражение и восприятие запредельных, изысканных образов и звуков.
Порой мне кажется, что эта самая красота изменила меня, сделав той мною, которую, когда-то давно, за седыми волнами минувших веков, придумал некто изначальный, истинный. Прежний образ померк, и проявился тот, что дремал с начала времён. Он прорвал грубую кожу, замкнувшую в себе сакральное, высвободив на свет мои серебреные крылья.   
Я моргаю, чтобы сбить с ресниц слезу – каплю переполнивших меня чувств. Неспешным шагом отправляюсь в долгое путешествие по висячим мостам Долины, чтобы кружным путём придти к главным воротам дворца.
По традиции этой ночи нужно пройти весь путь, и я, миновав сотню мраморных, пологих ступеней, погружаюсь в сумерки дворцовой галереи, своды которой теряются в вышине стройных, готических нервюр.
Двери Тронной залы распахнуты, по сторонам от них замерли четыре юных стража в парадных одеждах. Они отдают мне честь, когда я прохожу, и это, как всегда, вызывает у меня улыбку.
- Принцесса страны Рассвета, Дракон в Лилово-серебреной чешуе, леди Шиа из Клана Дракона. – объявляет герольд.
Следую дальше, туда, где в ожидании церемониального начала праздника, собрались члены моего Клана. Перекинувшись с ними несколькими фразами ни о чём, собираюсь прогуляться по зале, в надежде встретить кого-нибудь из своих старых знакомых.
- Шиа, - вдруг берёт меня под руку Кай, - Будь, пожалуйста, этой ночью радом со мной.
- Зачем? – я несколько удивлена.
- Мне будет приятно быть твоим кавалером.
- Извини, Кай, но я предпочитаю оставаться свободной. – высвобождаю руку, и иду дальше.
Вот ещё!
Кажется справа, у боковых дверей с кем-то беседует Ричи, пойду, поздороваюсь, спрошу как дела. Думаю, я немного соскучилась за ним.
Свет в зале неяркий, источаемый гранями восьми колонн, стоящих кругом. Проёмы меж ними заполнены стеклом, что стирает границу меж внутренним и внешним пространством. Прозрачный гранный купол залы опирается на эти самые колонны, гася свой распор плавной дугой аркбутанов и контрфорсами, которые образуют внешнюю галерею вокруг ротонды Тронной залы.
Иногда, находясь здесь, мне кажется, что я гуляю под гигантским, перевёрнутым бокалом, или хрустальной вазой.
- Здравствуй, моя прелесть! – Ричи наконец увидел меня. Он хватает меня за талию, и подняв, прокружил несколько раз.
Любуюсь им, глядя сверху вниз, что со мной случается редко. Какой же он великан.
- Поставь на место. – говорю со смехом, держась за его плечи.
Ричи выполняет моё требование, и, вновь оказавшись на твёрдом полу, я замечаю его собеседника.
Это Этон. Он сегодня до неприличия хорош собой, в своём наряде из чёрного бархата.
- Как поживает моя куколка, - радостно щебечет Ричи, - Кто-нибудь обижал тебя в моё отсутствие?
- Это просто невозможно, Ричи, все боятся твоего гнева.
- И это правильно, я могуч, словно вечные льды. – смеётся он.
Делая пространный жест между мной и Этоном, он говорит:
- Ну, в общем, вы и так знакомы. Шиа, а где сейчас Анжи?
- Я только что видела её там, чуть левее трона, беседует с кем-то из эльфийской знати.
- Сбегаю, поздороваюсь, а вы пока поболтайте. – он подмигивает Этону, - Присмотришь за моей сестрой?
- С удовольствием. – отвечает тот, хмыкнув.
Из-за постоянного чувства неловкости, мы болтаем о какой-то ерунде. Но, тем не менее, не замечаем ни трелей труб, ни торжественного гласа герольда, объявляющего о восшествии Королевы и начале праздника.
Во время назначения очередного танца, Этон пригласил меня, и мы закружились в медленных, плывучих па. От чего-то, чувство лёгкой тревоги и глупости не отпускают меня, не давая расслабиться и наслаждаться моментом.
Когда музыка стихла, неизвестно от куда образовывается Кай.
- Генерал Этон, можно Вас оторвать на пару минут от вашей дамы. – мне совсем не нравятся льдисто-коварные нотки, прозвучавшие в его голосе.
- Разумеется, но только на пару минут. – отвечает Этон.
Они оба кланяются мне и направляются к правому, боковому выходу из залы. Чувствуя тревогу, я решаю незаметно следовать за ними.
Несколько раз обернувшись вокруг себя, кутаюсь в слои тонкого пространства, поглощающего световые лучи. Иду рядом, заодно защитившись от их чувств и зимнего холода заклятием «Вуаль». Относительно всех, я в другом измерении. Конечно, подслушивать неприлично, но если дело касается непосредственно меня, то я считаю, что имею на это право.
Остановившись возле фронтальной стены, отгораживающей галерею и ротонду Тронной залы от прочего пространства Долины с юго-запада, Кай выхватил прямо из воздуха два клинка: свой нодати Сапфиру, и меч, похожий на тот, которым обычно пользуется Этон.
- Думаю, пришло время внести ясность в наши отношения к леди Шиа. – тихо и холодно говорит он, бросая Этону оружие.
- Что ж, - отвечает ему Этон столь же спокойно, - Раз Вы так решили, лорд Кай. 
- У тебя нет крыльев, чтобы так высоко летать, мальчик. Леди Шиа предназначена мне.
- Леди Шиа сама выберет с кем, и как высоко ей летать, носферит.
- Я видел всё это уже давным-давно, и не одну вероятность. Если честно, надеялся, что ты сам сдохнешь. Но, раз не вышло у Властителей Судеб, я закончу с тобой сам, избавив Шиа от неверного выбора.
- Много слов, носферит, но мало дела. Где там твой красавец Сапфира?
Когда они скрестили клинки, воздух дрогнул, словно всколыхнулась сама ткань пространства. Звон оружия привлёк нескольких зевак, но это совсем не беспокоило дуэлянтов.
Бой протекал уже около получаса, с попеременным успехом сторон. Я ждала, заготовив заклинание призванное парализовать нервную систему жертвы, в тот момента, когда итог будет почти подведён. Все собравшиеся вокруг знали, что Этон обречён, но я снова постараюсь это изменить.
Оба бойца были уже несколько раз ранены, правда, не очень серьёзно. Темп схватки оставался прежним.
Когда Кай рассёк Этону левый бок, я поняла, что всё скоро закончится. Но, генерал, отскочив на миг, снова ринулся в атаку, удваивая натиск. Кай отступил, позволил противнику приблизится, и, с разворотом ударил его в голову широким участком своего клинка. Этон отлетел на несколько метров, покатившись по стылой земле, ему несказанно повезло, что удар пришёлся плашмя, иначе его череп был бы уже расколот надвое. Кай перекинул нодати в левую руку, ибо Этону удалось таки достать его правое предплечье во время атаки.
 Противники сошлись, наверное, уже в сотый раз, но Этон много хуже прежнего держался на ногах, что явно вселяло уверенность его противнику. Он как-то странно вывернул руку, полоснув Кая по груди, и воспользовавшись его удивлённым замешательством, перехватил левой рукой острый клинок Сапфиры, повреждая себе ладонь. Это позволило Этону выиграть драгоценные полсекунды, за которые он твёрдо установил остриё своего меча против горла Кая.
Зеваки ахнули в один голос, Кай разжал руку, держащую нодати.
Я отделилась от толпы, и, разматывая слои пространства и заклинание «Вуали», подошла к дуэлянтам.
- Я слышала ваш разговор перед боем, - обращаюсь сначала к обоим. И, повернувшись к Каю, говорю: - Ты оскорбил меня, брат, поправ мою свободу. Я в праве наложить на тебя заклятие, и я это сделаю. Ты изгоняешься мной из Долины Грёз, и будешь скитаться до тех пор, пока не познаешь истинную боль потери. Ступай.
Этон опустил руку с оружием и, пошатнувшись, отступил на шаг. Кай поднял с земли Сапфиру, закинул её на плечё, и коварно усмехнувшись, двинулся прочь, поглощаемый темнотой.
Подхожу к Этону, присевшему на выступ контрфорса. Он держится за окровавленный бок, на голове слева виднеется большая рана, задевшая бровь и оставившая кровоподтёк на зрачке.
- Весьма мило, что ты вступился за меня, скрестив клинок с моим братом. Но это не повод для смерти. – говорю, протягивая ему платок.
- Для смерти вообще нет повода. – отвечает Этон, вытирая лицо, - А страх перед ней не должен уводить нас от правильных поступков.
- Это точно, Этон. – я тянусь к Источнику, одновременно касаясь пальцами его головы.
На миг нас окружает золотистое сияние, и, когда я отрываю руку, на лице Этона нет уже былых ран.
Кинув на него ещё один взгляд, я разворачиваюсь и ухожу, думая: «Может, когда-нибудь, не сейчас…».
Увидев в поредевшей толпе голубоглазого лиса Дункана, проходя, беру его за руку.
- Мне нравится эта музыка, - говорю ему, - Пошли танцевать.