Пылали боржомские леса. Двухсотлетняя дружба, любовь и верность двух православных народов распинались на кресте войны. А в это время на сказочной поляне неподалеку от Боржоми и Ликани, где когда-то отдыхал царь-мученик Николай Второй, смиренный иконописец писал фреску с его изображением в новой, только что отстроенной церкви св.Серафима Саровского. Он старался заглушить ладаном запах гари, и ему это почти удавалось. Лик царя получился грустным, хотя тогда, на открытии мощей св.Серафима, казалось, ничего не предвещало грядущих скорбей. Наверное, будущее отбрасывало свою страшную тень на лучезарное настоящее.
Почитание Саровского чудотворца особенно распространилось в Грузии в ХХ веке. Многим людям являлся старец в самые тяжелые минуты их жизни. Оторванные от Церкви, они часто даже не понимали, кто это был (ведь даже в немногочисленных тогда церковных изданиях на имя старца был наложен запрет) и лишь годы спустя, увидев его икону, узнавали того, кто им помог. Грузия чувствовала его молитвы и защиту. Лишь потом стало известно, что святой выступал против лишения древней Грузинской Церкви автокефалии. Но мог ли ему внять масонский двор Александра Первого? Не мог и не внял. А старец говорил, что, как отнесешься к Грузии, так к тебе отнесется Богородица. Ведь Грузия – Ее удел. Кто-то может сказать – все это выдумки. Но если он увидит ту любовь и благоговение, которое ощущается по отношению к св.Серафиму по всей Грузии, скорее всего, передумает. В Грузии храмы не запираются. И если вы попадете в любой из них, обязательно увидите там икону этого святого, будь-то величественный кафедральный собор в центре Тбилиси, или маленькая часовня, затерянная в горах.
Недавно одной грузинской монахине явилась блаженная Матрона и наказала молиться св.Сергию Радонежскому, св.Серафиму Саровскому и ей о спасении Грузии и России. И народ молится!
Несколько дней назад мне довелось побывать в новом храме. Слезы сами полились из глаз. А потом я увидела настоятельницу возникшего здесь женского монастыря. Ее красота поразила меня. Почувствовав устремленный на меня приветливый взгляд, я осмелилась задать ей вопрос: «Женский монастырь – это, чтобы было как в Дивееве?». Легкий наклон головы и мелодичное «да» в ответ. Длинные ресницы опускаются на серые глаза, на мгновение преградив путь потоку льющегося из них света. Потом – интересный разговор с журналисткой из Боржоми Майей Цицкишвили в тихом присутствии монахини. Но молчание совершенно не мешало ей участвовать в разговоре – своим вниманием, своим благословением она очищала и направляла наши речи. Странное у меня возникло чувство…
Как я благодарна тем, кто в разгар войны строил храм св.Серафима Саровского в боржомском лесу, расписывал стены , возводил часовню над камнем – точной копии того, на котором тысячу дней и ночей молился старец. Ведь своей любовью они восстанавливают то, что рушит вражда.