Из приоткрытых дверей выскользнула сухенькая бабушка и тихонько сказала: "Следующий!". Правда "следующий" в ее приглашении не особо и нуждался: увидев щель в дверном проеме грузный мужчина лет пятидесяти без всяких сопливых "экскюзе муа" отпихнул старушонку, рванул дверь на себя (слепящий солнечный свет на секунду озарил всех и вся), и с грохотом закрыл ее за собой. Над оставшимися в полумраке плохо выкрашенных стен поликлиники нависла тишина.
Сцена напоминает приемную комиссию в рай.
" Разве это была его очередь?" - разбил тяжелую паузу режущий голос засушенной работой женщины бальзаковского возраста.
И обитатели подземелья подняли обычный всепоглощающий шум, кричали про беспредел и невоспитанность людей матами, воспевали былые времена.
Сухенькая бабушка, недавно вышедшая из той загадочной двери, с сосредоточенным лицом председателя собрания разбуянившихся бесов с усердием открывала рот, что, правда, не приносило никаких изменений в картину. Тогда она тихонька прошептала некие магические слова, заклятие, на ухо рядом стоящему мрачному высокому безвозрастному существу. Лицо его не изменилось (оно не менялоь уже много лет), но он замолк, застыл на минуту, задумавшись, наклонился к сидящей неподалеку, и прошептал что-то. Лицо сидящей выразило отвращение, хотя трудно представить мину полную отвращения еще больше, чем оно было выражено у этой женщины ранее.
Так, паровозиком грязным поездом сплетен и слухов, испорченным телефоном, передавалась действующая временным параличом, некая информация. Дошла она и до меня. Миленькая бабушка - божий одуванчик в ситцевом платьице ее молодости со страхом и ненавистью шепнула, что теперь обряд взятия крови на пробу лаборантам платный, и стоит немного-немало двадцать пять украинских гривен для пенсионера и пятьдесят (!) для простых смертных.
Помолчав немного, демоны подняли новую бурю, превосходящую предыдущей во много тысяч раз. Барабанные перепонки рвались и падали на пол, где топтались разъяренной толпой.
Постепенно очередь поредела. Бодрые, выплеснув частицу своего неиссякаемого негатива, они побежали домой за деньгами как можно быстрее, боясь пропустить что-нибудь "интересное".
Председатель стояла, облокотившись на стену, и едва заметно улыбалась. Она наслаждалась вкусом человеческого негодования, острым гневом, который летал вместе с пылью в затхлом воздухе.
Людей меньше, дышать легче, но пятьдесят гривен - немало. Решив разведать по подробнее - прочитать надписи на той самой загадочной и желанной и ненавистной всеми двери, я случайно подошла к первоисточнику, к зачинщику беспорядка, к предводителю униженных и оскорбленных.
"Беспредел! - сказала она, когда я приблизилась к ней, - ладно вам, молодым, десять гривен, вы сможете еще заработать, но нам, пенсионерам, знаете ли, пять гривен - это не просто бумага.
Она замолкла и улыбнулась. Она чувствовала приближающуюся бурю, новый всплеск взрыв начиненной до верху взрывчаткой человеческой психики.
Я тоже чувствовала...Они были уже на обратном пути, уставшие после марафона до дома и
обратно стилем баттерфляй, негодовавшие, но держащие в руках деньги, с которыми им так жалко расставаться, но и сохранение этих разноцветных бумажек, конечно, не принесет
им много радости. Они возвращались..