ГЛАВА 48
Мы «приземлились» на глухой поляне. Деревья плотной чередой окружали её под углом склонив свои корявые кроны. Трава на поляне была примята, причём весьма странным образом. Вы, конечно же, слышали о загадочных кругах на полях в разных местах планеты? О них так же часто говорят, как и о встречах со снежным человеком и об явлениях НЛО. Так вот трава на этой поляне была так же уложена,- травинка к травинке с завихрением против часовой стрелки,- только не в форме круга, а сложной геометрической фигуры. Её единственный острый угол упирался в груду больших чёрных камней. Характер расположения камней говорил о том, что это, скорее всего разрушенная постройка. Перед грудой стоял, наклонившись, как Пизанская башня железный памятник - рыжий от ржавчины воин в полном боевом вооружении.
- Чернобог…- судорожно выдохнула Услада и, ёжась, притиснулась ко мне.
-Это просто ржавая железяка,- неожиданно для себя, хорохорясь, сказала я. Хотя, по правде говоря, почему-то было неуютно. Нет, не от железного болвана, угрожающе нависавшего с ужасным копьём, не от его дикого лица искажённого гримасой ярости - неуютно было от ощущения, что за тобой наблюдают недобрые глаза. Десятки, сотни глаз…
Я внимательно осмотрелась по сторонам, но ничего подозрительного не приметила. Ощущение, что тебя сверлят взглядом, не пропадало, напротив усиливалось. Действовала на нервы и необычная тягучая тишина: не слышно птиц, ни листочек не шелохнётся, ни травинка не хрустнет. Что это? Действительно за нами наблюдают или это место такое под магической защитой? Мы кощунственно вторглись и мир замер, гадая: что будет с нахалками? Сверкнут молнии, испепелят или земля разверзнется под ногами?
Бросив мечи, Услада вцепилась в мою руку, бледная, дрожащая.
- Спокойно, Услада. Мы сами себя пугаем,- как можно увереннее сказала я, машинально глянув на железного Чернобога. На мгновение почудилось, что лицо и глаза его красны не от ржавчины, а налитые кровью, губы дрогнули в злобной усмешке…
Чур, меня! Чушь всё это: оптический обман.
Не помня себя, выдернула руку - Услада в ужасе отпрянула - и направила меченую ладонь в лицо Чернобога. Истукан дёрнулся, точно заарканенный за шею, и с треском грохнулся спиной о камни: обломилось копьё у самой руки, щит с мордой разъярённого быка отлетел в сторону, со вздохом плюхнулся на траву. Эхо заметалось по поляне, затем ломанулось в лесные гущи.
И лопнула тишина: лес зашептал, забормотал, захрустел ветками.
Услада на грани обморока упала на колени, ткнулась лицом в траву. Я глянула на неё и все страхи мнимые как рукой смело: смех разбирал - уж больно потешно смотрелась. Вроде того страуса, что прячет голову в песок.
-Выше нос, подружка! Бяка пропала. Ну, и где искать эту жерлу?
Услада икнула, робко поднимаясь на ноги, пожала плечами.
И тут где-то рядом раздался не то стон, не то приглушённый детский плач. Услада вновь затрепетала от страха, я же, напротив, всё более успокаиваясь, напрягла слух: звук, казалось, доносился из-под земли, а источник, похоже, там, где только что стоял железный истукан.
Чёрный овальной формы валун почти весь ушёл в землю, на поверхности осталось сантиметров пять: плоская поверхность с выемкой размером с поднос. Я впервые такое видела, но почему-то сразу поняла: жертвенник, или по-здешнему требище. Стон-плач бился под ним.
Я присела на корточки. Спица, не выпуская лезвий, зависла в метре над жертвенником. Значит, опасности нет.
Точно подчиняясь кому-то(Ладанее?), я прижала меченую ладонь к требищу. Через пару секунд руке стало горячо так, будто я прижала её к горячей батарее. Инстинктивно хотела отдёрнуть, но не тут-то было: ладонь… прилипла. Послышался треск и шорох: валун зазмеился трещинами, они множились с каждой секундой. Максимум через минуту валун превратился в мелкую щебёнку.
Я уже собиралась разгребать её руками, но Спица опередила: вонзившись в центр, она, покачиваясь, сильно завибрировала. Щебёнка пришла в движение: точно живые существа осколки »выползали» на край ямы. Через пару минут вокруг ямы образовалась аккуратная насыпь, а на дне её остался сиротливо лежать, вдавленный в грунт, керамический сосуд похожий на ампулу, размером с пивную бутылку.
Стон-плач рвался изнутри сосуда!
Рядом со мной, поборов страхи, с любопытством опустилась на колени Услада.
-Что это?
- Понятия не имею,- я потянулась рукой, но Спица, странно замигав малиновой головкой, выстрелила лезвие, заставив отдёрнуть руку. Ясно: сосуд под чарами и прикасаться к нему опасно. Что же делать?
«Камень Смаргла»,- далёким эхом прозвучал во мне голос Ладанеи.
С того момента, как Бакуня вернула мне якобы мои вещи, я повесила на шею кожаный мешочек-оберег от бабы Нюры и невзрачный камешек и, по сути, забыла о них. Сами они себя никак не проявляли, а у меня до сих пор не было повода обратить особое внимание на них. И вот пришёл черёд?
Сняла Камень с шеи и, держа за шнурок, приблизила к «ампуле». Прозрачный как стёклышко Камень мгновенно стал матовым, затем засветился изнутри, словно лампочку включили. Свет ритмично замигал. »Ампула» окуталась синим дымком, с каждой секундой он густел и бурлил как варево. Вскоре «ампула» пропала из виду, спрятанная под грязно-синей «шапкой». Внезапно Камень перестал мигать, в мгновение ока сменил свет на оранжевый. »Шапка» дёргаясь, стала разбухать. На долю секунды Камень погас, затем вспыхнул ярким сочным малиновым светом - «шапка» вытянулась в цилиндр и беззвучно лопнула. В лицо пахнуло резким запахом тухлого яйца. Услада закашлялась, отпрянув. Я осталась на месте, зажав свободной рукой нос и плотно сомкнув губы. И тотчас меня с ног до головы окатили мягкие волны прохладного воздуха - это Спица, зависнув надо мной, бешено завертелась, имитируя вентилятор. Я освободила нос, пробно вздохнула: дышалось легко и вкусно.
-Всё достаточно! Спасибо,- вскрикнула, когда приятность стала переходить в озноб.
Спица послушно «выключилась».
Камень погас и вновь стал невзрачной стекляшкой. Я вернула его на шею, мысленно поблагодарив.
На дне ямы всё так же покоилась «ампула». Впрочем, теперь она меньше всего напоминала ампулу: прежде гладкая однотонная поверхность была рыхлой в пятнах и разводах. Отдалённо походила на завёрнутую в слегка подгоревший блин сосиску. Плач-стон стал чётче, хотя и тише. Почудилось: ребёнок, уставший плакать, продолжал по инерции, не в силах остановиться.
Наклонившись, я осторожно потянулась к странному сосуду. На этот раз Спица не препятствовала. Сосуд был лёгкий, как пластиковая бутылка, и тёплый. Я приложила его пористый бок к уху: внутри что-то подскрёбывало и всхлипывало.
-Хочешь послушать?
Услада, затаив дыхание, кивнула. Я приложила к ее уху сосуд. Девчонка вздрогнула от прикосновения тёплого, напряглась, округлив удивлённые глаза, обронила:
-Шебуршит…
А в следующую секунду отпрянула, изменившись в лице:
- Там заключённый Дух! Может, самого Чернобога…
Я держала сосуд на вытянутой руке, как Гамлет держал череп шута, и терзалась извечным вопросом: быть или не быть? То есть открывать или не открывать? Если предположение Услады, верно, то, выпустив на волю Дух Чернобога, я увеличу Зло. Дух беспрепятственно войдёт в меня или в Усладу, и уже нашими руками будет множить беды и несчастья на этой земле. Как чародей Кавардак в облике Вадика.…С другой стороны, мы не знаем наверняка, чей Дух заключён в сосуде. Что если Светлорождённого Бога? Тогда не выпустив его, мы невольно станем, причастны к уже совершённому злу…Чёрт! что же делать? Ау? Что по этому поводу скажет госпожа Ладанея?
Госпожа отмолчалась. Ну, и где обещанные помощь и участие? Как тут не злиться…
По примеру Александра Македонского, проблему решила Спица: бесстрастно тюкнула остриём в центр сосуда. Я инстинктивно отдёрнула руку. Две половинки сосуда упали мне под ноги, а на ладони осталась…маленькая с мышонка ящерка. Холодная как ледышка. Вид у ящерки был весьма престранный: вся скукоженная, на спине два белёсых комочка, точно изжёванную жвачку прилепили, скрюченные птичьи лапки, сплющенная головка утёнка. Цвет у ящерки был невообразимый, ибо кожа состояла из хаотично «сшитых» клочков: птичий пух, шерсть грызуна, клетчатая кожица пресмыкающего.
Поражённая не меньше моего Услада, глянув на меня, сказала:
-Это не Дух…Зачарованный.
-Вижу. Непонятно: кто шебуршился, если это чудо в перьях… выглядит мёртвым?
Я ещё не успела договорить, как невидимый браслет на левом запястье совершил круговой оборот, ладонь обдало жаром, и она без моего участия накрыла ящерку - ладони точно слиплись, как две створки раковины. По телу побежали стада мурашек, покалывая острыми коготками, а в ладонях жгло так, словно раскалённый уголёк зажат. Все мои попытки разлепить ладони оказались тщетны. Я закусила губу, дабы не заорать. Услада с побелевшим лицом взирала на меня, ойкала и беспомощно всплескивала руками. Ей хотелось приблизиться, чем-то помочь, но - странное дело!- между нами зависла Спица, нацелив остриё на Усладу.
Благо пытка продолжалась недолго: максимум три-четыре минуты. Затем так же внезапно исчезли мурашки, потух уголёк в ладонях, и они «расклеились». Спица воткнулась в землю, спрятав лезвия.
Я отняла левую ладонь, и вскрикнула: на правой ладони стояла на цыплячьих лапках ящерка, живая и здоровая, вонзив в меня пристальный взгляд изумрудно-голубых глаз-бусинок. На спинке бугорком уложены два белых крылышка. Чёрно-жёлтый пушок, пёстрые пёрышки и зеленоватые чешуйки топорщились. Вид у ящерки был презабавный, и я невольно улыбнулась.
Услада приблизилась, глянув, тоже не сдержала улыбки. Ящерка зыркнула на неё, затем вновь уставилась на меня. Бусинки глаз потемнели, стали почти чёрными, утиный клювик приоткрылся и…
- Лыбишься, негодная!? Сотворила неблагое и радуешься?- сердитый детский голосок срывался на крик.
-Неблагодарный! Мы освободили…
- Кто просил тебя, коли, не звали?- взвизгнула ящерка, больно царапнув ладонь коготками.
-Мы услышали плач…- начала Услада, но ящерка ожгла её ледяным взглядом, заставив умолкнуть.
-Я звал вас? Нет! Так чего полезли?!
-Погоди! Прекрати истерику. Объясни толком: в чём беда, что мы тебя освободили из заточения?
-В чём беда, в чём беда…- немного успокаиваясь, пробурчала ящерка. - Беда не в том, что освободили, а в том, что до времени коснулись меня. Чары кудесные на мне… - уже тише, всхлипнув, обронила, прикрыла бусинки плёночкой, выжав слёзы.
-Погоди ты реветь. Кто ты? И кто тебя…обратил в это..?
Ящерка нервно, как кошка, мотнула хвостиком, открыла глаза похожие теперь на две мокрые вишенки.
-Не ведаю,- глотая слёзы, заговорила. - Помню…чей-то голос: пребывать тебе в этом облике да в схроне до той поры как явится зазирка…
Мы с Усладой невольно переглянулись.
-А это всё равно как ждать, когда рак на горе свиснет. И ещё помню: коль случится так, что схрон мой обнаружится и меня извлекут на свет белый… радости в том мне никакой…Чары таковы, что коль притронутся до меня до поры, враз забуду, где и кем рождён, кто есть такой…
-Прости, мы же не знали…
-Что уж теперь вздыхать и слёзы лить.…Так, стало быть, суждено мне…- ящерка горестно вздохнула, смахнув с глаз последние слезинки. - Кто будете? Что привело в это заповедное место? Желаю получить истинный, а не подложный ответ.
-Я Варя, а это Услада. Кто мы, это потом. А привело нас сюда неотложное дело. Где-то здесь живёт жерла. Нам надо разрыв-траву добыть. И поскорее.
Ящерка наморщила лобик, сузила в щёлки глаза.
- Нет, не помню.…Так тому и быть: сопрягусь я навеки со своими… спасителями,- горько усмехнулась, вздохнув.- Советы, око и рука, тьфу, лапа верного друга не могут быть излишними. Помогу вам отыскать жерлу. Спусти меня наземь.
Едва коснувшись травы, ящерка юркнула в её заросли и скрылась из виду.
-Будем ждать, - сказала я. - Что нам остаётся…
Услада, соглашаясь, кивнула.
Ждать.… Ждать всегда невыносимо, а когда не ведаешь, сколько продлится ожидание, тем паче, как здесь говорят. Хороший выход занять себя чем-либо, дабы убить время. Чем же занять себя здесь?
Услада, преодолевая религиозный страх, решилась поближе рассмотреть поверженного истукана. Может и мне последовать её примеру и осмотреть руины капища? Какие-то странные камни: точно глыбы застывшего гудрона. Интересно: природного происхождения или…
С диким криком Услада в мгновение ока очутилась рядом со мной:
- Там…там…лешаки…
Спица звучно выстрелила лезвия, шляпка налилась нежно малиновым цветом. Удивительно: я каким-то образом могла «читать» все оттенки цвета шляпки Спицы. В данный момент Спица «говорила», что рядом нечисть, особой опасности нет, но быть на чеку не помешает.
Услада показывала на те самые гудронные камни, о которых я подумала. Тщетно я всматривалась: камни и трава, и ничего более. И…ощущение, что тебя сверлят взглядом. К собственному ужасу, я неожиданно продемонстрировала, что при внешнем спокойствии нервы у меня ни к чёрту: вскинула руку - и ближайшие камни разнесло в щебёнку, а дальние отшвырнуло в стороны. Словно внутри руин рванула мина с мощной взрывной волной.
Закачались деревья по окружности, зашуршали тревожно листвой. И точно в рупор метнулся вскрик:
-Не гневись, благородная Царь-девица! С нашей стороны не жди беды!
«Укроти гнев свой» - эхом, осуждающе, подала голос Ладанея.
«Хорошо тебе советовать. Сама бы попробовала».
Ладанея не ответила. Видимо, решив, что реплика её произнесена - и отбой. Хороша подмога, нечего сказать…
-Ладно,- бросила я в сторону разбросанных глыб.- Будь, по-вашему: я спокойна. Кто вы? Покажитесь. Не люблю, когда подсматривают за мной.
-Смотри, слово дала,- проскрипело одновременно с разных сторон. - Объявляюсь.
На глыбе слева возник старичок росточком с трёхмесячного ребёнка.
Я приблизилась к глыбе. Старичок был древний и пребывал в жалком растрёпанном виде.
-Стращаешь, аль ищешь на ком досаду сорвать?- сердито спросил старичок, сверкнув ядовито-жёлтыми глазами.
-Не то. Просто нервы на пределе. Простите, если можете.
- Смочь не в тягость,- голос старичка помягчел, глаза стали нежно-жёлтыми как яичный желток.- Развей сомненья мои: ты, что ль осадила Болотняника? Принесли весть, а мне дюже не верится.
-Придётся поверить. Ушёл болотник в Заморочный лес.
- Выходит, не блажил вестник. Что ж, там ему самое место. Совсем жисти не давал треклятый, примучивал.…Исполать тебе девица от всех нас! Отныне мы твои дружки.
-Спасибо. Вы леший?
-Мы из иных, - странно севшим голосом обронил старичок, поник, от чего ещё более стал жалким. У меня невольно защемило в сердце.- От корня домовой я,- глухо продолжал старичок. - По злосчастию оказались на чужбине…
-Беженцы? И откуда?
-Как тут сказывают: из Запредельного…
-Постойте! Я ведь тоже оттуда! Из России. Русь по- старому.
Старичка передёрнуло, глазки влажно заблестели:
- Ах, Русь, сладка отчизна…
-Ой, верно ли сие?- рядом со старичком возникла такая же несуразная старушка. Волосы грязные, цвета прелого дерева, сбитые в колтуны.- Дозволь любезная спытать?
-Спрашивайте.
-Сыночек наш там оставался… - всхлипнула старушка.- Занозка сердечная, очей благолепие, Юрасик…
-Юрасик? Может, Юрик?
-Чай ведаешь?- сдавлено пискнула старушка.
-Не знаю, ваш или не ваш, но один Юрик пришёл со мной. Говорил, что последний домовой на Руси…
- Где?! Где ж он?- выкрикнул старичок, а старушка, охнув, осела на камень.
-Пока не знаю. Как вы говорите, злосчастье нас разметало. Да успокойтесь вы: жив-здоров ваш Юрасик. И скоро отыщется. Верьте мне.
-Как величать тебя любезная?- еле слышно прошелестел голосок старушки.
-По-разному здесь меня зовут. Выбирайте: Варя, Зазирка, Ладушка…
-Ладушка?- с лёгким сомнением в унисон спросили.
-Говорят. Зовите просто: Варя.
-Поведай о Юрасике,- справившись со слабостью, осмелилась потребовать старушка.
- В своё время, а сейчас мне не до рассказов. Спешное дело…
-Како?- посерьезнев, спросил старичок.
Я вкратце ввела в курс дела.
-Может, знаете, где найти эту жерлу?
- Знамо дело: у Семигорелой веси близ студенца гнездится.
-Далеко?
- С полверсты отсель.