ГЛАВА 47
Белян, берёзовый лес, довольно скоро оборвался, и мы вышли в подступающий подлесок из сосенок, осинок и бузины. Тоненькие деревца не более метра стайками прорывались сквозь густую траву. Кое-где над ними возвышались чёрные пики полуобгоревших стволов - останки былого леса. По всему здесь бушевал большой пожар, который почему-то не осмелился переступить границу беляна. Очевидное невероятное? Невероятное, но факт.
Чем дальше мы уходили от беляна, тем мельче и реже становились деревца, а вскоре и вовсе кончились: мы ступили на ровную чуть меньше футбольного поля овальную поляну. Справа у самой кромки лесополосы стояли с десяток стожков сена. И немного в стороне, как гигантская буханка хлеба скирда соломы. А наискосок от скирды лесополосу разрывал выпуклый частокол. Далее вновь тянулась лесополоса, редея, и, наконец, открывалась водная гладь. На речку не похоже, равно как и на озеро, скорее всего болото.
Услада почти бегом направилась в сторону частокола.
До него было метров пятьдесят, когда фрагмент забора отошёл влево, открыв брешь. В проёме, широко расставив ноги, стояла плотная девушка среднего роста, лет семнадцати. На ней была меховая курточка-безрукавка, плотно облегавшая тело, такие же меховые штаны. Талию обхватывал широкий кожаный пояс, на левом боку висел короткий меч в ножнах, на правом - крупный витой рог, прикреплённый цепочкой к поясу, окованный бронзой. Рог выглядел не просто старым, а очень древним. Спиральками вырезаны на нём не то слова, не то орнамент. На ногах девушки меховые полусапожки. В левой руке девушка сжимала топорик. Справа у её ног сидела крупная собака, хотя нет, скорее всего, настоящий волк.
-Дикуша!- вскрикнув, Услада подлетела к девушке.
Я же, напротив, приближалась, невольно сбавив шаг: глаза впились в частокол - на острия кольев насажены черепа, некоторые похожи на человеческие. Неприятный холодок скользнул вдоль позвоночника. Спица зависла у плеча, успокаивающе подмигивая розовым глазком.
Услада, что-то быстро говоря, порывисто обняла Дикушу. Девушка расслабилась, воткнула топорик в ближайший кол. Шагнула за порог навстречу мне.
-Исполать!- ровно вымолвила, но чувствовалось: девушка с трудом сдерживает волнение.
- Будь здрава, Дикуша! Спешное дело привело меня к тебе.
- Рада помочь,- Дикуша с плохо скрываемым восторгом рассматривала меня, косясь на Спицу.
-Если можно поскорее,- закончила я, объяснив суть дела.
-Идём, - Дикуша решительно направилась туда, где зеркалом поблёскивала вода.
-Я с вами,- дёрнулась Услада.
-Оставайся,- жёстко осадила её Дикуша, глянув через плечо. – Хорт, сторожи.
Вскочив, волк забежал наперёд Услады и, сверля её взглядом, приобнажил клыки. Услада, всплакнув, отступила за порог. Волк сторожем застыл в двух шагах от неё.
Мне не понравился тон, каким осадила Усладу Дикуша, но дипломатично промолчала: в чужой монастырь… и дальше по тексту.
Шагов пять оставалось до воды, когда я оступилась, едва не упав. У моих ног, прячась в траве, тянулся толстый…кабель. Вернее нечто похожее на кабель, зеленоватый с налётом белёсой плесени. Только было, я собралась спросить, что это, как в следующее мгновение уже знала ответ: это специальным способом сплетённая из сухих плетей крапивы верёвка-оберег от всякой нежити. Я удивлённо посмотрела на Дикушу: неужели читает мысли и транслирует свои? Нет, не похоже. Тогда кто прислал ответ на непроизнесённый вопрос? Ладанея?
Дикуша остановилась у самой воды, пристально всматриваясь вдаль. А там ничего примечательного: тёмная вода, плавающие кочки, кустики, чахлые крючковатые деревца.
-Там,- Дикуша указала рукой,- то, что тебе надобно.
Я всмотрелась: далеко впереди в водную гладь клином врезалась суша, а далее вырастал мрачной стеной лес.
- Как мыслю, скажу: немыслимое дело,- глухо обронила Дикуша.
- То, что я здесь, тоже немыслимо. В чём проблема?
Дикуша глянула через плечо:
- Непонятно глаголешь.
-Извини. В чём, спрашиваю, трудности?
- Болотняник не пропустит. Всю нечисть поднимет.
-Ему что, жалко немного травы?
-Трава ему без печали. Там ранее было капище Чернобога. Сказывают, что и погребли его там. Вроде Болотнянику явился Дух Чернобога и рёк: коль три тыщи лет не позволишь человеку ступить на землю капища, все былые силы мои перейдут тебе, станешь владыкой морей-океанов…
-Ясно. Как его увидеть? Попробую договориться.
-Спытай,- просто сказала Дикуша.
Отстегнула от пояса рог, поднесла к губам. Вспорхнул высокий удивительно чистый звук, нежной мелодией растёкся в разные стороны. Невероятно красивая щемящая мелодия…Просто не верилось, что издаёт её рог, а не дивная свирель или флейта.
Дикуша опустила рог, а мелодия эхом перекатывалась над болотом.
А потом её поглотили иные весьма неприятные звуки: хлюпающие, чавкающие. Метрах в десяти от нас вода вспенилась, мохнатая кочка закачалась, и рядом с ней возникла безобразная рогатая голова старика. На рога схожие с бычьими налипла тина, с неё стекала ручьями чёрная жижа. У старика была широченная бородища и отвислые усы зелёного цвета. Сквозь тину и волосья просвечивались ядовито-жёлтые глаза.
-Прекрати озоровать!- булькнув, визгливо выкрикнула голова.- Забыла уговор?
-Не забыла, - резко оборвала Дикуша.- Не баловства ради всполошила: гостья к тебе.
- Не надобно нам гостей! Не желаем!
- Стой!- вскинула Дикуша рог, когда Болотняник начал погружаться.
-Чего ещё? Я доходчиво сказал: не желаем…
-Послушайте,- шагнула я вперёд.- Очень надо…
-А нам побоку твоё «надо»,- скорее по инерции выпалил Болотняник, но в следующую секунду голова его пошла вверх. Показалось тучное тело, покрытое крупной рыбьей чешуёй, крючковатые руки, опутанные тиной, между пальцев перепонки.- Не досуг мне с вами лясы точить да воду в ступе толочь. Ступайте своей дорогой.
- Наша дорога намечена через ваше болото. И мы пройдём.
- Не бывать тому! Покуда я здесь сижу, ни одна человеческая нога не прошла!- от распиравшей злости Болотняник пожелтел лицом, рога стали светло-серые, удлинились на пару сантиметров, изогнулись остриями навстречу друг другу.
- Значит, не уступите?
-Сказано, как утоплено!- сердито выкрикнул Болотняник.
-Смотри дед, я ведь тоже могу рассердиться. И тогда не быть тебе владыкой морским.
-Эт почему ж?
-Погубишь всё из-за упрямства и глупости.
- Рататься желаешь? Что ж давай сшибёмся!
Рога сошлись остриями, побагровели, глаза болотника превратились в огненные угли. Болото ожило: зашевелились кочки, задёргались кустики и деревца, вода покрылась пузырями, которые лопались, как воздушные шарики - болото дышало смрадом, отравляя воздух.
Газовая атака? Думаю: мы не выдержали бы и трёх минут, если бы нас не отгородил мой оберег - невидимый купол. Слышимость немного уменьшилась. Болотный газ напротив увеличился: туманом обтекал наше убежище.
Противный булькающий хохот болотника хлестал наш оберег, как тряпкой по стеклу.
-Играй Дикуша!
Чарующая мелодия заполнила, точно комнату, наше убежище, помедлила и рванула на волю. Болотняник, похоже, захлебнулся собственным хохотом: сдавленный бычий вскрик оборвался таким всплеском, будто и в самом деле сбросили сверху быка в топь.
Неожиданно налетел порыв ветра и разметал вонючий туман. К нам проник чистый вкуснейший воздух, как после тёплого летнего дождя. Что вероятно подействовало на Дикушу вдохновляющее: щемяще-нежная мелодия зазвучала с большей силой, как в концертном зале с отменной акустикой.
Болотника нигде не видно. Вода превратилась в чёрную взбаламученную жижу, местами плавали хлопья серой пены. Короче, всё выглядело так, словно здесь поработал мощный миксер.
Газовая атака сорвалась. Капитулирует или повторит, используя резервы?
Как бы отвечая на мой вопрос, метрах в пяти от нас жижа вспучилась, поднялась шапкой, точно опара, с чавканьем лопнула, явив взору болотника. Опутанный тиной, взъерошенный, он стоял по колено в жиже, она же тягуче стекала по его ужасной фигуре. Ядовито синие рога утончились, сплелись, образовав овал. На плечах болотника сидели две крупные лягушки и, воткнув мордочки в его ушные раковины, орали, выдувая сизые пузыри размером с человеческую голову. Надо думать, это оригинальные белуши? Проще говоря, затычки.
Справа к Болотнянику подплыла огромная кувшинка в форме котла. В ней стояла голая девушка изумительной красоты. С лицом и фигурой Мисс Европа, Мисс Мира и Мисс Вселенная одновременно. Роскошные длинные волосы цвета сухого асфальта слегка прикрывали её пышную грудь. Эротичная картинка, а для мужчин наверно даже очень…
Если это оружие, то болотник явно рехнулся: я не лесбиянка, и подобными штучками меня не пронять. На что рассчитывал болотник? На восхищение? на зависть? Пустой номер: голые девицы меня никогда не восхищали, будь даже они красавицы из красавиц. Неприязнь, раздражение - да. Комплексов на счёт своей внешности у меня сроду не было,- я даже к прыщам относилась спокойно,- так что и зависть мне незнакома.
Сейчас глядя на Болотницу,- почему-то я твёрдо знала, что это она, супруга Болотняника, - я испытывала лишь брезгливость, какую испытываю к проституткам. Может, болотник на это и рассчитывал, решив своим скудным умишком: неприязнь ослабит меня, обезоружит? Счас! Это против мальчишек сильный козырь…
Болотница надула голливудские губки, вскинула лебяжьи руки над головой, и «концертный зал» потряс чудовищный звук, скомкав и разодрав в клочья мелодию Дикуши: многократно увеличенный скрежет гвоздя о стекло, противнейший вой противоугонной сирены, мерзкий поросячий визг и ещё десяток подобных «компонентов» было в «песне».
Незримый браслет на моей руке провернулся, в ушах щёлкнуло, и звуки стали далёкими как в приглушённом радиоприёмнике.
А с Дикушей происходило ужасное: выронив рог, она с побелевшим лицом схватилась за голову, закрывая уши. Из её уст рвался болезненный крик-стон. Наконец, рухнула на колени, затем, завалившись на бок, забилась в судорогах. Сквозь пальцы сочилась кровь.
Крик Дикуши обжигающе стегал меня по нервам, по сердцу, по душе…
Упала рядом, ухватила её бьющуюся о землю голову, прижала к своим коленям. Широко распахнутые глаза Дикуши, потемневшие, полные слёз и дикой боли. Из носа так же шла кровь. Мои ладони с силой протиснулись к вискам Дикуши, прилипли. Кошачий след в ладони разогрелся, зашевелился, точно зажатый в кулаке жук. Дикуша в последний раз дёрнулась и затихла. Перестала течь кровь, а та, что была наружи, запеклась, словно керамические бляшки.
Дикуша спала. Мои губы, без моей воли шептали:
- Отдохни подружка. Эти твари болотные ответят за твою боль, за каждую каплю крови…
Я выпрямилась, и невольно похолодела: всё видимое пространство болота заполнили плавающие кочки и коряги, а на них стояли вооружённые воины всех мастей и расцветок. Лишь одно общее было у них: лица утопленников.
Медленно плотной стеной они двигались к берегу. Болотница перестала «петь» и грациозно присела в своей лодке-котле. Рядом уродливой маслянистой глыбой возвышался её супруг. Синие рога, словно две змейки, извивались в танце на его шишковатой голове.
Шок исчез так же быстро, как и возник. Осторожно опустив голову Дикуши на траву, я вскочила. Спица в полной боевой готовности застыла перед Куполом. Болотный «десант» ступил на берег. Болотняник захрюкал точно недовольный кабан.
Первой бросилась в атаку Спица: обратившись в подобие включённого вентилятора, ринулась в гущу утопленников. В следующую секунду Купол, как из брандспойта, обдало чёрным потоком. Однако тут же включился невидимый «дворник», но он явно не справлялся: вскоре я оказалась в полной темноте, как в пещере. Хаос звуков приглушённо достигал моих ушей, что угнетало и давило на обострённые нервы. Ощущение погребённой заживо предательски овладело мной. Осознав, что ещё немного, и я элементарно свихнусь, приняла паническое решение: кинуться сломя голову назад. Под защиту оберега Дикуши: крапивной верёвки.
Ума не приложу, как мне удалось так легко, будто куклу подхватить Дикушу и оказаться в двадцати метрах от того места. Разве что Ладанея помогла.
Мир вокруг был иным, чем несколько минут назад: тяжёлая серая завеса затянула небо, воздуха как такового не было - неимоверная вонь. Дыхание сбилось, в глазах защипало, и они заполнились слезами. Чисто машинально я зажала пальцами нос.
Вся площадь берега густо усыпана грудами костей, оружия, и чёрными как гудрон сгустками. Сотни и сотни утопленников подступали к обережной черте, - крапивной верёвке, - в зловещем молчании размахивали копьями и мечами. У одних не хватало руки, у других ноги, у третьих отсутствовала голова, либо была раздвоена. Жутчайшее, скажу я вам, зрелище…
Над «воинами» как в замедленном кадре крутилось колесо. Кто хоть раз в жизни пропускал мясо на фарш через мясорубку, видел забитые прожилками ножи. Так вот Спица сейчас была как те ножи… Буквально задавленная водорослями, фрагментами доспехов и ещё бог весь чем, Спица натужно вращалась, посекундно сокращая скорость вращения.
Часть утопленников переключилась на Спицу: подпрыгивали, норовя достать мечом или копьём.
За спинами »воинов» самодовольно похрюкивал болотник. А далее на кочках и корягах расположились зрители: всевозможные болотные уродцы. Ухали, булькали, взвизгивали, хлопая перепончатыми лапами.
Меня как ознобом прошила волна обиды, злости, отвращения.…Ну, всё! тварь болотная! Ты меня очень рассердил! Не захотел по-хорошему…Ладушка, золотце, подмоги наказать!
Закипая, шагнула к обережной черте. Руки взлетели ладонями вперёд.
-Получите! Это вам от Варьки! Это от Зазирки! Это от Ладанеи! Это за Дикушу!
Я всего ожидала, но такого…
Точно торнадо налетело и унеслось в конец болота, сметая всё, что оказалось на пути. От болота осталось одно название: на его месте зиял форменный котлован, местами, будто брошенный рабочий инструмент, торчали из земли мечи, щиты, обломки копий. Ни кустика, ни травинки не осталось.… Там, где минуту назад болотные супруги любовались представлением, стояла сверхуродливая скульптура: в спёкшейся глинистой массе торчал бюст Болотняника. У подножья «памятника» валялась смятая, словно картонная кувшинка-котел, а рядом скрюченная Болотница, пронзённая насквозь вызывающе чистой и сверкающей Спицей. На оголённой попе «мисс» сплющенная в блин лягушка - белуша. Издали очень похоже на тату.
Серая пелена вверху полопалась и разошлась, открыв ясное солнечное небо. И тотчас будто включили мощнейший вентилятор, предварительно побрызгав цветочными духами: вонь исчезла, пахнуло натуральными запахами травы, цветов и сена.
Я шагнула за обережную черту.
-Пощади Ладанеюшка! Зарекаюсь…- хлюпающее захрюкал «памятник».- Кабы я ведал, что сама Ладушка…Я бы пальцем не шевельнул…Смилуйся: не признал…
-Свежо предание да верится с трудом.
-Пощади!- взвизгнул болотник как недорезанный поросёнок, очевидно приняв цитату из Грибоедова за некое заклятье.
-Да катись ты к чёртовой бабушке!- невольно вырвалось у меня.- И что бы я больше не видела и не слышала…
-Не увидишь! Не услышишь! Не учуешь! Зарекаюсь, Светозарная! Уйду, скроюсь в Заморочном лесу…
Чёрная глина пластами отвалилась, похоронив Болотницу и освободив Болотняника. Хрюкая, он прошлёпал потешными гусиными лапами в сторону, волоча за собой облезлый хвост. Затем раздался утробный звериный вздох, и…на дне котлована оказалась угольно чёрная корова с измочаленными рогами.
-Прощевай, Ладанея,- промычала корова, и, точно ужаленная оводом, взбрыкивая, понеслась влево в сторону кромки леса.
- Ух, ты!- судорожно сглотнули за моей спиной.
Я обернулась: рядом стояла обалдевшая Услада. А на поле волк, скуля по-собачьи, теребил Дикушу и лизал её лицо.
-Это всё ты?! Ты?! Я не сплю?- Услада распахнутыми до предела глазами смотрела на котлован, всплёскивала руками, явно отказываясь верить своим глазам.
-Не спишь,- я шутливо ущипнула её, Услада, ойкнув, отпрянула.
-И всю нечисть извела?
-Всю не всю, не знаю. Болото вот осушила, хотя вовсе не собиралась. Ладно, давай будить Дикушу.
При нашем приближении волк вздыбил загривок, злобно ощерился.
-Хорт, ты чего?- опередив меня, заговорила Услада спокойным ровным голосом. – Успокойся, ничего с твоей хозяйкой не случилось. Она спит, понимаешь, просто спит.
Хорт недоверчиво рыкнул, ещё более оскаливаясь. Рядом со мной возникла Спица.
-Не подпустит,- убеждённо сказала Услада, глядя на меня и косясь на Спицу.
-Что же делать? Она,- я кивнула на Спицу,- может порубать не задумываясь…
-Пусть спит. Я тоже знаю, как добыть разрыв-траву!- горячо выкрикнула Услада.
-И как же?
- Там жерла живёт.(«Черепаха»- тотчас синхронно прозвучал внутри меня перевод).Нужно найти её гнездо и подождать, когда жерла уйдёт поесть и водицы попить. Тут и надо её гнездо обставить железными прутьями.
-Железными прутьями? Где ж мне их взять?
-Можно мечами обставить! Там, - кивок в сторону котлована,- я видела, много валяется.
-Хорошо, обставили. Дальше что?
-Жерла вернётся и не сможет попасть в гнездо. Тогда она пойдёт за разрыв-травой.
-А почему мы сами не можем нарвать?
- Никто из людей не ведает, где и как растёт разрыв-трава. Только жерла знает. Ходить за ней нельзя: почует и заведёт в гиблое место. И в своё гнездо более не вернётся. Новое совьёт.
-Да-а, дела.…Ждать черепаху…это ж состариться можно. А время не терпит. Ладно, пошли: на месте разберёмся. Давай руку.
Услада хотела что-то сказать, но осеклась: мы уже стояли на дне котлована.
Я взяла три меча, Услада два. Мечи были тяжелы для неё, я это поняла, подняв первый, и сразу сказала: бери один, и хватит. Нет, упрямица, вцепилась в оба. Благо тащить их не придётся.
- Готова? Поехали.