Часть 2
(Этернианский год составляет 710 дней, каждый день длится 47часов, что, в целом, приравнивается четырём земным годам.)
- Фалько! Где тебя демоны носят! – я зол и разочарован, - Надеюсь, хоть ты не поддался всеобщей истерии. Пойми же, наконец, тем, что вы все рвёте на себе волосы, ей не помочь, нужно действовать, и быстро! – перевожу дыхание, - Где Питэр.
- На севере, ищет логово некроманта Такахаши. – Фалько выглядит несчастным и усталым, но я не могу себе позволить роскоши его жалеть.
- Вы с Рашель разыскали Остров Мёртвых?
- Нет, но он точно где-то на окраине Южной Эйкумены, так Цы-Фури-Ёма сказал.
От его ответа волна гнева вновь ударяет мне в голову. Я кричу так, что слышу свой голос со стороны, отражённый от скал:
- Ты понимаешь, что у нас нет времени! С каждым часом её сущность утрачивает внутренние связи с орбиталями памяти, и ей угрожает распыление. Ты осознаёшь, что это приведёт к тому, что мы будем тысячелетия собирать её сознание вновь по крупицам отдельных «я», и она уже никогда не станет прежней, если нарушится комбинация моментов личности, которая, кстати, уникальна! – умолкаю, стараясь отдышаться и взять себя в руки.
Фалько выглядит совсем затравленно: мутный взгляд, грязные волосы и толстый слой пыли на одеждах – всё это сообщает мне, что он не бездельник. Кажется, Золотой Дракон начинает всхлипывать. Только этого не хватало!
Значительно возвышаясь над Фалько, в силу исполинского роста, я кладу ему правую руку на плечё, левой поднимая опущенную голову за подбородок.
- Прости меня малыш. Знаю – тебе более моего несладко. Давай быстро перекусим чего-нибудь, и вместе полетим к Южной Эйкумене.
Прошло два дня после разрушения Купола, где погибла наша Королева, а все попытки разыскать пристанище её духа оказываются тщетными. Никто из нас, Драконов, не может почувствовать нить, что прежде так крепко связывала сущности Стражей Первого Круга. Эта связь оборвалась в тот миг, когда боль Электры достигла апогея. Мы с Каем досконально исследовали воспоминания остальных членов нашего клана, но обнаружили лишь пропасть, что сродни бездне Обода. Единственная, кто в момент смерти Королевы не потерял сознания, была Анжель, она то и сообщила, что её дух ещё на Этернии, и у нас есть надежда вернуть его. Питэр рассказал о старике Такахаши, имя которого Электра велела ему запомнить, и, следуя дополнениям Анжи, мы определили кто это. Но, теперь фокус состоит в том, как найти этого некроманта на бесконечных просторах Этернии.
Дабы сделать наши поиски максимально эффективными, мы разделились: Кай с Питэром ищут Такахаши, задействовав кланы Лис и Орлов, а так же гномов Ктешапура, с их обширным архивом и планами этернианских недр; я с Фалько и Рашель занимаемся изучением следов, оставленных в астральном потоке духом Электры.
Вне поисков остались Габриэль, так как она регент и должна заниматься государственными делами, Шиа, которая помогает Первой леди в вопросах внешней политики, и Анжель - она корректирует наши действия, находясь близ Источника Долины. Сестра-звезда сейчас работает с уникальным артефактом, и от её мастерства во многом зависит судьба четвёртой Королевы Этернии.
Перед вылетом к Южной Эйкумене мне нужно зайти к леди Анжель. Когда я вижусь с ней, двойственные чувства обуревают Ледяным Демоном: это и светлая грусть, чудесного чувства, которому не суждено воплотиться, и трепет пред сверхъестественным, спорящий с желанием мужчины обладать. Да и любой, кто хоть однажды имел мистический опыт, знает, что нет на свете существ прекраснее и холодней чем звёзды.
Она Странник Вселенной, расколовший свой великий дух, чтобы отправиться вслед за фантазиями существа, к которому неожиданно привязалась. Электра и сейчас зовёт её своим Вечным Ангелом. Что же до меня, то Ледяной Лорд по прозвищу Рубиновый Феникс, был бы рад забыться сном смерти подле её ног, но увы, Анжи всё это чуждо, да и я бессмертен.
Иду, считая ступени. Восточная башня, четвёртый уровень, вид на Хрустальную жилу и Изменчивый сад. Вязь мраморного кружева на карнизах и парапете, белые и голубые прожилки, словно русла застывших рек, струятся внутри серого камня. Над дверями подвеска из кристаллов, что рассыпают шелестящий звон, когда их вдруг касается ветер. Здесь живёт та, которая в прежней жизни была звездой.
Я часто думаю, за что так самозабвенно полюбил это дивное создание. Конечно, нас связывают и узы Клана, однако, даже не будь их, мне было не миновать этих чувств.
Считаю ступени. Я мог бы добраться гораздо быстрее, просто долетев до её дверей сполохом холодного ветра, но мне нужно время…. Да, я до сих пор трепещу, словно мальчишка в предвкушении встречи с ней. Так было всегда, и, наверное, всегда будет. О боги Вечных Льдов и межзвёздного Хлада, как же трудно брести по лезвию грани, грани, которую немыслимо преодолеть!
По пути вспоминаю свои редкие визиты к Анжель. У неё в комнатах всегда удивительно светло и просторно. Вдоль стен стеллажи из стекла, хранящие коллекцию магических кристаллов и окулярных сфер, под самым сводом парит шар из зеркальных пластинок. Он играет световыми бликами, усеивая их россыпью прозрачно-голубые занавески, что как вуаль лишь прикрывают огромные, стрельчатые окна. Леди Анжи сидит на краю узкого ложа и вертит в руках одну из своих волшебных сфер, назначение которой никому, кроме неё, не ведомо. Дива стоит у окна, звёздный свет её взгляда устремлён куда-то далеко, за полог Небесного купола, кончики пальцев касаются стекла, отделяющего Анжи от мира. Он не мечтательный, нет, этот взгляд – тайна, что хранится в самой глубине, в средоточии света.
Я подошёл к дверям и легко тронул подвеску из кристаллов. Теперь она знает, что я здесь, можно пройти. Открываю створку…. Прохожу.
Сестра сидит на своём ложе, над её распахнутыми ладонями парит лиловая сфера, на которую с кончиков пальцев моей дивы льются бело-голубые светящиеся нити. Услышав мои шаги, Анжель поднимает голову, и моё сердце замирает от её нереальной красоты. Молочно-белое, овальное лицо в обрамлении волос светлого серебра, струящихся равномерными волнами, ниспадая на спину и плечи. Из-под плавных дуг бровей цвета тёмного серебра, взирают огромные, прозрачно-голубые глаза, где нет зрачков, только лучистые, снежно-белые звёзды. Они сияют и лучатся, изливая сок волшебства и рождая грёзы о тайнах космической беспредельности. Эти сияющие омуты, словно опахала прикрывают длинные, прямые ресницы цвета тёмной стали, а маленький красивый нос и нежно-розовые губы в форме сердца продолжают оду красоте. Я не могу отвести от неё глаз, уже не помня, зачем пришёл.
- Здравствуй Ричерд. – голос её ровен и тих, - Ещё минута, и я закончу спиритическую ловушку. Подожди, пожалуйста.
- Конечно, не торопись. – рядом с ней я всегда чувствую себя застенчивым отроком, не смотря на тысячелетие за плечами.
- Присаживайся. – вновь оторвавшись от сферы говорит Анжи, указывая рядом с собой, на ложе, где сидит.
Сажусь подле неё, боясь шелохнуться, и, по-прежнему ощущая себя крайне неловко, и думая как бы не забыть про дыхание.
- Я знаю где она. – спустя несколько минут говорит Анжи повернувшись ко мне и протягивая сферу. – Там, в водах Тропы Звёзд, за западной окраиной Южной Эйкумены, есть остров, походящий на осколки разбитого сосуда. Он окутан тёмными туманами, словно муаром, что пленяет потерянные и усомнившиеся в своём Пути души. – она смотрит мне прямо в глаза, неотрывно, с тревогой, - Это опасное место, Ричерд. Идти нужно тебе, ведь ты опытнее прочих в спиритуальной магии, но непременно одному, больше остров никого не пропустит. – вложив мне в ладони сферу, она касается моих рук своими тонкими, прохладными пальцами, - Живые там могут появляться только по одиночке. – потом, взглядом указывает на сферу. - Посмотри сюда пристально. Сосредоточься, пусть окуляр запомнит тебя, и тогда я увижу всё твоими глазами.
Я вглядываюсь в глубину сиреневатой мглы внутри шара, и, постепенно, начинаю различать там своё отражение, потом очертания острова, который должен найти.
- Достаточно. – Анжи забирает сферу из моих рук, и подбросив её как-то медленно и плавно, отправляет вращаться вокруг своей оси рядом с такой же, только несколько меньшей и наполненной сизым туманом. – Ещё одну секунду. – указывает на сферы, - Они связаны, меньшую я отправлю с тобой.
Оставив сферы дрейфовать под сводом комнаты, она прикрывает глаза и протягивает правую руку ладонью вверх. Потом соединяет руки, положив левую ладонь на предплечье правой. Откуда-то из воздуха выплывает синий самоцвет, окутанный стальной нитью и подвешенный на цепочку средней толщины. Кулон падает в протянутую руку, и Анжи открывает глаза.
- Ричерд подойди, пожалуйста, и наклони голову.
Следую её указаниям, и кулон опускается мне на грудь.
- Это должно защитить тебя от сил Носферу и меона, что густо наполняют пространство Острова Мёртвых. – Анжель кладёт руку мне на плечё, - Но всё равно будь осторожен.
- Анжи, нежить не может повредить мне, я изучил природу Носферу досконально.
- Там не только она, есть и иное. Судя по динамике излучения это энергийные субстанции Запредельной Бездны Обода.
- Тогда в этом районе Этернии должна быть нарушена структура материи пространства.
- Нарушения есть, в виде разряженности. Подобное изменение плотности ткани пространства и образует меон, тем более граница Щита убывает на юге. Так что запасись, на всякий случай, заклинаниями Формы Первого Порядка, и не забудь орен, что я дала тебе.
- Я всё же уверен в своей силе, на Этэрнии Драконы фактически неуязвимы.
- Тогда носи как украшение, этот сапфир подходит к твоим глазам. – она делает мимолётный жест, едва шевельнув пальцами, и сизая сфера подлетев, зависает между нами, - Возьми её с собой, это спиритическая ловушка для духа Электры.
- Как она действует? – Я знаком с подобными приборами, но сейчас нужно знать наверняка.
- Когда почувствуешь Королеву, позови её через шар, одновременно коснувшись Источника башни Киры.
- Где должно возникнуть чувство, только точно, мне нельзя ошибиться.
- Здесь. – говорит она, положив мне руку в центре груди. – Ведь здесь у вас сердце?
- Нет. Немного левее. – боги! Как же она хороша.
- Тогда там и ищи.
Драконы в этэрнианских небесах весьма распространённая картина, но всё же видеть наш с Фалько полёт – зрелище особенное. В истинном обличие, мы в полтора, а то и два раза, крупнее драконов прочих видов, уступая только Цы-Фури-Ёма, ибо он уникален. Сорелея и Серк – мудрые старейшины Долины Грёз, поговаривают, что Цы-Фури-Ёма древний настолько, что мог даже наблюдать сотворение нашего мира, а это событие отстаёт на многие тысячи циклов от тех дней, когда один из Владык Космических Путей выжег на теле Этернии Великий Ключ Полюса. Это клеймо изменило мир настолько, что земли и воды, прежде пребывавшие в постоянном движении, замерли, перестроив природу этернианских Путей, с помощью которых только и можно было перемещаться по планете. Пути трансформировались, некоторые превратились в дромосы, иные же стали невидимыми, но ощутимыми силовыми линиями, которые указывают направления в различные края. В других мирах, такие силовые линии называют магнитными, и они указывают направления птицам в небе и зверям на земле. Однако, здесь, на Этернии, эти линии гораздо интенсивней с точки зрения силы пульсации, да вид их энергии несколько иной, поэтому, чтобы ими пользоваться, не обязательно обладать магическим даром или иметь «шестое» чувство.
Вдоль одной из таких линий мы и летим сейчас с Фалько туда, где Рашель ожидает в облаках нашего прибытия, прикрытая их заклинателями. Аэйросы независимы, но с нами, Стражами Первого Круга, учтивы.
Когда я был мальчиком, и жил в мире, полном безумств (для нынешних поколений), то учился магии у их патриархов. Я принадлежал к расе Ледяных демонов, что открывало мне тропы к Власти. Аэйросы же – владыки изменчивых небес, или, как они называли небо в древности – Бурлящего Купола, были первыми наставниками для тех, кто имел способности управлять стихиями Этернии. В те давние времена, я много странствовал в окружении этих существ, словно сотканных из стекла и света, но таких огромных и величественных, что даже дрейфующие утёсы казались подле них галькой. Каким же хрупким выглядел тогда маленький Лорд Мечей Хлада рядом со своими спутниками, а посох Формы, вырезанный из священного ясеня, возвышался над ним почти на три локтя.
Но годы изменили меня, новые наставники сделали твёрже и дух мой и тело. Я почти позабыл былых учителей, увлёкшись стихиями энергийных субстанций, дающих власть над силами формирования ледяных ландшафтов. Со временем, моя власть над твёрдой материей стала безграничной, исполинские твердыни, что я воздвиг, управляли землями по всему северу, устанавливая законы их перемещения. Беспрепятственно пользуясь Источниками Силы Носферу, Жизни и Симелы, не касаясь лишь Эльды, я мог почти всё, но, не имея королевских амбиций, не стал создавать государства, так что обруч из дорогого металла никогда не обжигал моё чело.
Около шестиста лет назад , пресытившись комбинаторикой льдов, я решил овладеть методом владык Черных Вод. Способность водных драконов поднимать острова с океанских глубин просто завораживала меня несколько последних десятилетий. Но моя страсть не нашла воплощения, ибо материя вулканических пород взрывалась при соприкосновении с Властью моего духа. Владыка льдов, не смог научиться процессу охлаждения - я сразу замораживал, от чего лава и ещё тёплые породы взрывались. Тогда, всё-таки научившись направлять водные потоки, формирующие океанские течения, я возвратился обратно, на север.
Там то я и застал бурю, которая прокатилась по Этернии после того, как на ней появился Ключ Полюса. Многие месяцы земли вокруг моей твердыни дрожали, а небеса хаотично меняли цвета, рвя на куски вуаль Элидары, но, собрав все силы, я укреплял свой оплот из могучих льдов. Когда ненастья улеглись, с самого высокого шпиля башни мне открылась белая пустыня, над которой разгорался жемчужный рассвет в зелёных небесах.
В отчаяние провёл я более года, ибо силы мои таяли, а Источники были более недоступны. Нет темницы хуже, чем бессилие, для того, кто прежде не знал границ деяниям своим. Так, познав отчаяние от тоски по свободе творения, я вверг дух свой в глубины уныния.
Новое поколение Ледяных демонов, потомки тех, что выжили после бури, через несколько лет бросили мне вызов. Они быстро приспосабливались к изменениям нашего мира, и научились находить нити Источников, тогда как я, привыкший черпать Силу беспрепятственно, не мог привыкнуть к этому ювелирному подходу. Им оказалось совсем не трудно заманить меня, имеющего теперь в арсенале лишь гордость и волю, в свою ловушку. Но, закованный в ледяную глыбу, и погребённый в вечном холоде северных недр, я по-прежнему подчинялся лишь своим законам, ибо был вычеркнут из жизни моих врагов, находясь вне их бытия.
Сейчас я лечу к острову Мёртвых, чтобы вырвать из объятий муара дух той, кто пятьсот лет назад освободила меня из ледяного плена.
Они пришли тогда вдвоём: сияющая дива, парящая над стылой землёй в мерцающем серебром и бело-голубым одеянии, и девочка-подросток, облачённая в серое, и держащая в руках щит и копьё. Помню, как взорвалась ледяная глыба, куда я был вмурован несколько десятилетий, и боль от падения и острых осколков, вонзившихся мне в тело. Много часов спустя, начав приходить в себя, я услышал их голоса: «Ему, наверное, холодно?», - говорила одна, - «Нет, его дух изо льда, а плоть привычна к объятиям стужи». - отвечала другая, легко гладя меня по волосам.
Они увезли меня очень далеко, по неведомым Путям, в земли, где пейзажами правила Форма, а куполом небес - тёплые ветры.
Два века спустя, я вернулся на ледяные просторы, которые прежде были моей вотчиной, дабы отомстить пленившим меня. Но время жизней моих врагов оказалось давно истекшим, а их потомки столь жалки, что жажда мести во мне угасла. Ледяные просторы больше не вдохновляли меня, не трогали сердца, я безвозвратно изменился, очнувшись от ледяных грёз, став крылатым Лордом Этернии, Драконом в чёрно-сапфирной чешуе. Теперь Печатью моей судьбы была защита этого чудного мира, пробуждённого, наконец, от Снов Хаоса.
Сейчас я должен сделать всё, чтобы вернуть дух моей Королевы невредимым. То, что роднит нас, мне не совсем понятно, но я верю в силу и значимость этой связи. Возможно, когда-нибудь всё окажется большим заблуждением, как выглядит ныне моя прежняя жизнь, и рухнут идеалы, что лелею сейчас, но любовь к своим братьям и сёстрам, так наполняющую мое сердце, я буду хранить и за Гранью Обода, в Бездне Мрака. Наверное, будут иные времена, когда Вселенная, моргнув много раз, поменяет все оси пространства и духа, и мысли мои покажутся помпой, став причиной сарказма. Наверное, такие времена возможны, но я не страшусь их вероятности, и никогда не устыжусь возвышенного. Напротив, мне было бы стыдно измениться под них, и утратить способность души чувствовать сильно и глубоко, быть искренним истинно, чисто.
Мысли мои летят, как и я, к Острову Мёртвых, рядом рассекает небо крыльями мой брат. Наша цель совсем близко, за облаками, которые выстроились впереди грядой округлых белых гор.
Спускаемся в город из белых клубов, что возведён Владыками Небесного Купола на краткий срок. Изменяемся, обернувшись человеческой формой, и приветствуем сестру, которую сопровождают два Заклинателя Облаков. Мне не знакомы эти драконы, но Рашель быстро исправляет сию неловкость.
- Знакомьтесь, это – Клеоши и Солао. – говорит она, протягивая руку в сторону драконов, которые словно укутаны перьями и прозрачной слюдой. – А это мои братья, Лорды Ричерд и Фалько.
Мы раскланялись.
- К сожалению, нет времени соблюсти весь положенный этикет, и я вынужден сразу перейти к делу. – начал я, - Мне нужно незамедлительно отправляться на Остров Мёртвых, ибо все возможные сроки истекли. – перевожу дыхание, - Буду краток: я иду один, иначе нельзя. Фалько и Рашь, держите со мной непрерывную ментальную связь, не отпуская Источник Долины, и будьте готовы к тому, что мне понадобятся все ваши Силовые ресурсы. – теперь обращаюсь к Заклинателям Облаков, - А вы, друзья мои, должны защищать Стражей Первого Круга от возможных выплесков меона, стабилизируя материю пространства. – я снова вздыхаю, - О том, что это приказ а не просьба, я попрошу у вас прощения позже.
После сказанного, сразу прыгаю вниз, на лету оборачиваясь драконом, и складываю крылья вдоль туловища – так быстрее спускаться. Врезавшись в липкие черные клубы муара, распахиваю крылья и, оставляя от прежней формы только их, принимаю человеческий облик.
Приземляюсь, чувствуя под подошвами сапог камни, кажущиеся влажными. Взору открывается величественный архитектурный ансамбль, тронутый томностью декаданса, а местами, язвами распада материи. Сумеречное пространство под плёнкой всё того же муара, то здесь, то там, меж проёмами домов и под дуговидными мостами, дрейфуют обрывки белёсого тумана, особенно скапливаясь над зеленовато-чёрной гладью вод каналов.
Здесь очень красиво на свой лад, но жутко. Трепетный озноб страха пытается забраться мне под кожу. Что ж, посмотрим кто сильней, чем Дракон.
Подчиняясь странному наитию, не выбирая направления, иду по улицам, одетым в бурые и серо-чёрные камни. Мостовая, мощённая чёрным гранитом, блестит, словно её полил дождь, отражая меня перевёрнутого. Чувство усиливается, я бегу, и удары моих каблуков по каменным плитам ворует мёртвое эхо.
Чувство, будто я был здесь прежде, в иной жизни, туманит моё сознание. Словно сквозь матовую линзу, вижу, как улицы полнятся силуэтами людей, из небытия возникают дамы в роскошных одеяниях из бархата и парчи, рыцари в блестящих доспехах и шлемах, украшенных плюмажами из ярких перьев, по водам каналов скользят стройные лодки, над каждой из которых подвешен фонарь на загнутом внутрь крючковатом шесте. Эти фонари излучают холодный, мутно-жёлтый свет, выхватывающий из тьмы зыбкие образы в кафтанах домино и со струнными инструментами в руках. У многих призраков на лицах фарфоровые маски, видимо для того, чтоб прикрыть наготу пустоты.
Тихо шепчу слова заклинания Снятия Иллюзии, и иду дальше, туда, где чаще удары сердца.
Неожиданно передо мной открывается площадь, ведущая к величественному храму. В центре её фонтан, изливающий чёрные воды из чаши, чьё гранитное основание образует пластическая композиция человеческих тел. Здесь моё сердце трепещет сильнее, как и страх, что всё же нашёл тропу в мою душу.
Обойдя фонтан, становлюсь на одно колено перед ступенями, ведущими в храм, и достаю сизую сферу, спрятанную до времени под плащом.
Воздух, напоенный муаром, содрогается вокруг меня, и я крепче сжимаю сферу в руке. Глядя только через сизые сполохи внутри неё, начинаю звать Электру, но чувствую, что мне не хватает сил. Почти сразу приходит помощь, и, слыша теперь в сознании Рашель и Фалько, усиливаю зов.
Сизый шар начинает испускать частые фракталы света, которые, повиснув в воздухе, образуют трёхмерную сеть. Мерцая голубовато-сизыми волнами, она расползается в окружающем пространстве. Чувствую треск и вибрацию, движение где-то сзади, титанический, хриплый вздох, резонанс которого ударяет мне в спину волной чёрного воздуха, напоенного пустотой. Меня трясет, но рука со сферой неколебима. Открыв себя Силе, втроём мы пропускаем её потоки через моё тело, подпитывая сферу, одновременно не прекращая зов.
Внезапно световая сеть разгорается и, сжимаясь с ослепительной вспышкой, возвращается в сферу. Шар пульсирует, то обжигая мне руку, то замораживая, вспыхивает фиолетовыми, серебрянными и синими огнями. Смотреть больно, так он ярок, и я снова заворачиваю его в плащ. Расстегнув на шее фибулу, скрепляю ей свой волшебный свёрток. Теперь рубиновый феникс его сохранит.
Распрямиться оказалось труднее, чем я полагал, встать же – практически невозможно. Казалось, что моя ноша стала неподъёмной, а холод, змеёй проскользнувший вдоль позвоночника, подсказал мне, что многое ещё впереди.
- Всё не так просто, как тебе думалось, мальчик. – раздаётся со всех сторон металлический голос, сам с собой играющий в эхо. – Этот дух теперь наш, мы хотим слиться с ним за Ободом Грани. Если хочешь жить - разбей сферу.
Медленно кладу свой драгоценный свёрток на камни, попутно шепча над ним слова, отворяющие канал силам Щита. Завершив заклинание, выпрямляюсь, глядя в клубящуюся чёрно-бурую мглу, что сгустилась меж мной и фонтаном, теперь низвергающим свои чёрные воды на своды купола из муара. Закрыв глаза, начинаю шептать:
«О источник нашей силы,
Свет, рождённый Духом
Сотворяющим звёзды,
Горящим ярче алого пламени Жизни,
Соберись в моих руках,
И дай мне оружие,
Что рассечёт Тьму Бездны Мрака».
На двух последних строках открываю глаза, и сжимаю в левой руке щит из прозрачной плотной энергии, с горящими бело-голубым пламенем, концентрическими кругами. Правой рукой держу длинную, чуть изогнутую, полупрозрачную саблю, мерцающую тем же огнём, что и щит.
Оборачиваюсь вокруг себя, далеко вперёд выставив клинок, и там, где он касается сполохов муара, разгораются мелкие жёлтые искры.
- Лучше тебе отступить, Эхо Хаоса, иначе я облеку тебя новой Формой.
Ответом мне приходит хриплый смех мёртвой глотки и леденящий чёрный ветер. Медленно барельеф фонтана начинает движение, пластические фигуры размыкают кольцо, цепочкой направляясь ко мне. Чаша повисает в жёлто-сером мареве воздуха, продолжая непрерывно изрыгать воду, ставшую вязкой и блестящей, словно смола.
Нагие воины с мертвенной белёсо-серой кожей окружили меня дугой, их мёртвые взгляды направлены в никуда, горя ровным оранжевым пламенем. В руках они держат копья, с широкими наконечниками в форме листков лавра.
Ожидание сейчас бессмысленно. Подпрыгиваю, расправив на миг свои сапфирные крылья, и, резко сложив их, камнем падаю вниз, начав дугообразный поворот в воздухе. Моя сабля гладко чертит круг, и, там где она рассекает серую плоть, вспыхивают жёлтые искры. Несколько призрачных тел занялись багровым пламенем, что скользит ломаными линиями, кроша серую плоть, прочие наступают на меня. Движения их плывучи, но неотступны. Уворачиваясь от смертоносных наконечников копий, приседаю, делая выпад снизу. Ещё один костёр, но моих противников не становится меньше. Тогда я снова прибегаю к помощи крыльев, попутно прихватив сферу, которую хранят плащ и феникс. Муар вокруг меня уплотняется, не давая свободы полёту, и я верчусь в вязком воздухе волчком, клинок мой мелькает звёздным росчерком.
Бой затягивается, давая понять, что по воздуху мне не оторваться от нежити. В голове спонтанно вспыхивает план, и я начинаю постепенно смещаться к каналу, что замер туманной лентой невдалеке, за моей спиной.
Оказавшись над мутной гладью, я собираю последние силы, и направляю поток энергии в канал с болотисто-чёрной водой. Плотно прижав к телу крылья, падаю и вихрем врезаюсь в образовавшуюся на поверхности вод воронку. Инерция толкает моё тело, позволяя мгновенно погрузиться на несколько метров, дальше – работа мускулов. Способность видеть во тьме позволяет мне различать во мраке подводные опоры зданий, которые точно копируют наземные галереи.
Достигнув дна канала, погрузившись не менее чем на пятнадцать метров, я замираю, чтобы ощутить направление подводных течений. Поймав наименее затхлое, следую за ним в ледяной толщи вод. Проплывая под большой коренастой аркой, оборачиваюсь на миг, бросая в преследующих меня призраков заклинание, что так часто пользовал во времена Снов Хаоса. Все воды позади меня превращаются в лёд, я же плыву дальше, в поисках вкуса соли.
Когда она касается моих губ, начинаю подъём, медленно, по спирали, обозревая толщу вод кругом. Чувствуя близость поверхности, вновь беру сил у Рашель и Фалько, чтобы увеличить скорость, стимулируя работу мышц. Динамика моих движений нагревает воду, и, в последнем рывке, я выбрасываю себя из воды, на лету расправляя крылья. Воздух встречает меня разряженными частицами меона, и я пытаюсь изменить форму, но не хватает сил. Всё, на что я сейчас способен, это частые махи крыл, несущих неудобное для полётов, человеческое тело.
Словно возникнув из ткани воздуха, подо мной вдруг оказывается нечто крупное, сплошь из перьев и хрупких стеклянных пластинок. Обхватив руками мощную шею, я опускаюсь на спину Заклинателя Облаков, позволяя себе обмякнуть, расслабив усталые крылья.
Свалившись с его плеч, я всё ещё не отпускаю прижатую к груди сферу, обмотанную мокрым плащом.
- Принёс, мой Ричерд? – спрашивает Рашель, убирая мне с лица мокрые волосы.
- Да. – нетвёрдой рукой протягиваю ей свёрток, - Она теперь здесь.
- Надо его переодеть, - говорит Фалько, - А то воды, пропитанные муаром, могут повредить тело.
- Сейчас. – Рашель начинает снимать с меня куртку, - Правда, его трудно испортить. Верно, Ричи?
Приоткрываю глаза, чтобы посмотреть на её редкую улыбку.
- Да убери же ты крылья, - уже смеётся она, - Хватит щеголять!
Не каждый день выдаётся прокатиться на Золотом Драконе, тем более, если учесть, что это твой брат. Но сегодня мне повезло, и я влетаю в Долину Грёз, окутанный его золотым сиянием.
На открытой галерее башни Силы нас встречает сиятельная Анжель. Соскользнув по крылу Фалько, и приблизившись, я протягиваю ей сферу, играющую многоцветьем огней. Мельком взглянув на шар, она подходит и обнимает меня. За этот миг я готов броситься в пасть меона ещё тысячу раз.
Разомкнув недолгие, деликатные объятья, Анжи отступает на шаг, взяв у меня из рук сферу. Несколько минут вглядывается в глубины шара, и, улыбнувшись, вновь обращает на меня свой чудесный взор.
- Она невредима, все зёрна сущности целы. – ветер раз всколыхнул её строгое одеяние, - У тебя верное сердце, Ричерд, и твёрдая воля.
- Я был не один.
Следующий порыв ветра отбрасывает серебреную прядь с лица Анжи, и я вижу тонкую чёрную ветку на её щеке. Заметив мой взгляд, она спешно поправляет волосы.
- Что это? – горький ком застревает у меня в груди, и я едва касаюсь обода её лица там, где его тронула тьма.
- Скоро пройдёт, только искупаюсь в Источнике Силы. – Анжи отводит взгляд, - У каждого из нас свои поля сражений. Верно?
Я вспоминаю орен, что она дала мне, он и сейчас покоится на груди под рубашкой. Вот, значит, какова цена его защиты.
Набираю воздуха, чтобы сказать, сам ещё не знаю что, но Анжи останавливает меня жестом.
- Сейчас нет времени на сантименты. Мы все, кроме Габриэль и Шиа, отправляемся на северо-восток, в земли Тайлин. Там, в лесистых горах Глус, Кай узрел логово некроманта, а Питэр пленил его, и теперь они ведут переговоры с тёмным магом в ожидании нашего прибытия. – она окинула нас бесстрастным взглядом, - На отдых и сборы у вас не более часа. Встречаемся здесь же. – Анжи кладёт сферу в серебристую сетку, которую принесла с собой, и уходит, как всегда почти не касаясь пола.
У себя, в Северной башне Долины, я первым делом иду в душ. Воспоминание о липкой влаге, пропитанной муаром, не даёт мне покоя. После, едва коснувшись кровати, падаю в Петлю Времени – заклинание, что я установил в автоматическом режиме. Кому час на отдых, а кому и три. С недавних пор природа время стала моим хобби.
Проспав три украденные у Хроноса часа, я вернулся ещё на два, немного жалея, что не пригласил Гебу – она так чувственна и ласкова. Демоны! Я всё же позову её, а Петлю расширю ещё на час. Думаю, после пережитого, я могу позволить себе каприз, проснуться в объятиях красивой девушки.
Терраса пятого уровня башни Силы, все в сборе. Я чувствую себя великолепно.
Поздняя осень щедра ветрами, приносящими запах увядшей листвы и сухих трав, которые собирают в стога крестьяне из недалёкой деревушки Слима, что стоит в двух милях на юго-западе от Врат Долины, по берегам реки Эль. Там готовят просто дивные сыры… Ну, хватит. Пора сосредоточится на предстоящем, но чувство, возникшее глубоко в душе после пробуждения, вселяет мне уверенность в том, что всё теперь будет хорошо.
- Выглядишь отдохнувшим. – говорит мне подошедший Фалько, - Посвежел, и глаза сияют.
Я улыбаюсь, и, поправив свои непослушные, чёрные волосы, постоянно падающие на глаза, держу ответ, чуть приподняв бровь:
- Долгий крепкий сон и радости плоти, залог красоты, малыш.
- Не у всех есть природный дар хрономага, двухметровый рост и синие глаза. Так что стыдись куража, брат.
Мы с Фалько смеёмся, ловя недоумённые взгляды наших дам.
Просмотрев карту дромосов Этернии, и не найдя соответствующего нашему маршруту, мы взялись за карту Путей. Пути – это те самые магнитные линии, о которых я упоминал прежде, и, в отличие от дромосов, они ведут почти во все края, образуя в небесах Этернии замысловатую, путаную сетку. Правда, дромосы много удобней и серьёзно экономят время. Но не все Драконы разделяют мою любовь к пространственным коридорам. Шиа и Рашель, например, всегда жалуются на головную боль после их прохождения, а Фалько и вовсе тошнит. Я им объяснял много раз, что выбор между дромосом и Путём можно сравнить с тем, что удобнее – лестница или транспортная шахта. Но, по большому счёту, это вопрос личных приоритетов. Хотя сейчас всё обусловлено временем, которого, увы, у нас очень мало.
Так взлетев, мы ложимся на нужный нам Путь и начинаем следовать вдоль него.
Лечу рядом с золочёным Фалько, сестрицы – несколько впереди, мы пропустили наших дракониц из соображений учтивости.
«Давно хотел спросить тебя, Ричи», - ментально обращается ко мне Фалько, - «От чего ты предпочитаешь девушек из других Кланов, а то и просто смертных, нашим принцессам? Я всегда полагал, что ты слишком сложен, чтобы тебя могла заинтересовать рядовая дама».
«Послушай, малыш». – говорю чуть с высока, - «Первое, что я хочу тебе сказать, это то, что будь ты постарше, знал бы – рядовых дам, не бывает. Второе – это личные эстетические приоритеты. Третье же - положив руку на сердце, и не желая никого обидеть, отмечу – наши принцессы вовсе не годятся в любовницы».
«Ты что, Ричи, они же все так прекрасны! А изысканность, а ум. Признайся, тебе просто не повезло ни с одной из них».
«Не буду спорить, во многом ты прав. Но взгляни на ситуацию под другим углом. Вот возьмём, к примеру, нашу чудную, драгоценную Электру, и что?», – я даже повернул голову в его сторону, - «Умом её не поймёшь, это точно. И вообще, у неё ко всему особое отношение. А Шиа – та и сама до сих пор не поняла, что ей нужно. Габриэль, горда настолько, что ни за что не позволит себе до кого-нибудь снизойти. Рашель предпочитает диких драконов, все её эротические интенции благоволят драконьей форме. Так что, как видишь, здесь не из чего выбирать, брат». – я вздохнул. – «Знаешь, Фалько, если бы я был моногамен, то искал бы подругу среди своих, ну, или хотя бы эльфийку. Но я не таков. Мои настроения часто меняются, а вслед за ними, и вкусы. Такие дела, малыш».
«Ты Анжи не вспомнил. Я прав?».
«Анжель… Она словно мечта. А мечта погибает при воплощении. Вдохновение – вот чем она всегда была для меня и будет». – от чего-то мне вдруг становится грустно.
«Во-первых, брат», - в не свойственной ему уверенной манере, говорит Фалько, - «При воплощении мачта превращается в счастье. А во-вторых, по-моему, Анжи ты нравишься более прочих».
«А по-моему, ты уже наговорился, братик». – надо это прекращать. Он так часто ведёт себя, как ребёнок, а это поощрять не стоит.
«Извини, просто мне очень интересно твоё мнение».
«Ладно». – сворачиваю разговор, зная, что ему не так важно моё мнение, как велика охота поболтать об амурных делах.
На Фалько трудно злиться, даже практически невозможно, но какого демона ему вздумалось поднимать эту тему? Анжи, Анжи…. Что же я постоянно упускаю, общаясь с тобой, какую загадку ты сберегаешь до времени. Видимо, твоя красота всё время сбивает меня с толку. А ведь есть нечто…. Но, в любом случае, не это сейчас главное. Позже!
Тучи сгущаются, и вот-вот пойдёт дождь. Я могу отвести его, но, с другой стороны, зачем? Красота застывшей формы, Ледяной Лорд привык к тебе и смог полюбить, научился не вмешиваться в твои тонкие изменения. Пусть всё будет так, как задумано кем-то иным, большим, чем я. Пусть вечер промокнет от дождя, чьим крупным, резким каплям предназначено сорвать остатки листвы, дабы она, спустя холода зимних снов, могла возродиться вновь. Мир разумен, и, поэтому, я доверяю ему.
«Мой Ричерд грустит?» – касаются меня бело-голубые мысли, что так тихи и деликатны.
«Это из-за дождя, Анжи. Мне опять придётся промочить крылья, второй раз за этот день».
«Обманщик. Зачем казаться твёрже, чем ты есть?»
«Чтобы за этой твёрдостью сберечь тайны своего сердца».
«Мне этого не понять, и, может быть - увы, а может, и нет. Я чувствую мир и себя по иному».
«Настолько по иному, что ты смогла почувствовать дух Электры, за смертным пределом?»
««Смертный предел», ты говоришь. Как странно, видимо, тебе она не знакома».
«А разве тебе, знакома? Согласись, Анжи, смерть для таких, как мы, только абстракция, или зудящий Момент Мерцания – не более».
«Да. Но для смертных – это сон в пустоте одиночества, что длится не более одной ночи. Правда, просыпаются они потерянными».
«Ты когда-то была смертной?»
«Нет. Но многие тысячи лет смотрела на них вниз, с небосвода другого мира».
«Там ты и нашла её?»
«Там она нашла меня и позвала с собой».
«Ты пошла за ней из любви?»
«Нет. Я не могла не пойти, у нас с ней одна душа, и, если бы я потеряла её, то пришлось бы снова искать, ещё несколько циклов Вселенной».
«А я думал вы связаны большим».
«Ты правильно думал, иначе всё было бы обратным, - ей пришлось бы идти ко мне, став частью моего духа, заключённого в раскалённую, газовую сферу, что странствует по Млечному Пути».
«Я всё равно не понимаю, почему так? Ты расколола звёздную сущность, чтобы отправиться не по своему Пути, добровольно упала с небес ради чужих иллюзий. Чего ты хотела? Может это просто жертва, или красивый жест?»
«Ты нашёл верное слово - «красивый», но это был не жест». – между нами вдруг повисла тишина, и я испугался, что обидел её, но, несколько позже, вновь заструились светлые мысли Анжи: «Она заговорила со мной, и я смогла заглянуть в её душу. Там не оказалось ничего, кроме грёз, так она была бедна».
«И что тогда испытала ты?»
«Я ждала, иногда спускаясь в неё по лучу, чтобы посмотреть на мир иными глазами. Её человеческие годы мелькали для меня секундами, но для неё, как ни странно, они были таковыми же, будто ничего не менялось. Мир словно протекал сквозь, не оставляя даже щепки, за которую можно было бы ей зацепиться и спастись, помчавшись в потоке со всеми людьми и их временем. Удивительным было и то, что она знала обо всём этом, но ей было всё равно. Я не понимала и не верила, вопрошала. Ответы, приходили нестройные, каждый противоречил предыдущему, включая сомнения, спонтанные эмоции, иногда отчаяние. Тогда я глубже заглянула в неё, и опять увидела грёзы, но, сросшиеся с самой сущностью, они хранили Чистую Красоту, как идеальный кристалл». – мысли Анжель стали вновь тишиной.
«И какой она была?» – я почувствовал, что это очень важно.
«Метакрасотой, той самой, ради которой Странники Вселенной отправляются в Путь, готовые погубить в себе всё, отдать все потенции, дарованные небесами. Я узнала её дух, и он оказался не слабым, как мне думалось ранее, а напротив, непреклонным. Полагаемое, как грёзы, прояснилось, выкристаллизовавшись в истинное бытие, абсолютную реальность». – мысли Анжи стихли, чтобы, как волны, вернуться опять. – «Словом, мы искали одно, а значит, были одним».
«Что?! Что вы искали?» - моя психика возбуждена от предвкушения прикосновения к чему-то сакральному.
«Свой Потерянный Сад, быть может, или долину Дом Тишины, место умиротворения, где душа осуществляет свои надежды – каждый зовёт сие по-особому для себя. Мы же, точно знали Имя, что хранит наш Путь». – она снова окунается не на долго в тишь, - «Это похоже на то, если бы человек оказался в центре своей экзистенции».
«Ты права, это красиво, то что ты говоришь». – спустя несколько долгих мгновений, смог вымолвить я. – «Скажи, Анжи, а ты обрела счастье здесь, в грёзах другого, нашла, что искала?»
«Нет». – приходит волна её мыслей, - «Всего, не нашла, только смысл пребывания и ту связь, что вы зовёте любовью».
«А это мало?»
«Не мало. Но осознав, что мне всегда будет нужно больше, я остаюсь Драконом».
«Я не могу понять тебя до конца». – её ответы накалили мой разум. Казалось, что вот, сейчас откроется великая тайна, но, в последний миг, выпадает некое важное звено, и всё рушится, снова оставляя меня без ответа.
«Жизнь – это Путь, мой Ричерд, смысл её механики – непрерывность. Возможно, Властители Судеб нарочно одурманили нас Тайной для того, чтобы мы были в Поиске. Чтобы мы БЫЛИ». – Анжи вздыхает. – «Это самое простое, что приходит на ум. Но после, на этом Пути находится и иное, оно наполняет нас вдруг, так внезапно и странно, и мы в этом ином находим себя, более не стремясь к трансцендентному. Всем сказанным я хочу объяснить тебе, что хочу искать, но не хочу найти, не желаю завершиться и замереть, окостенев». – её мысли вдруг рождают улыбку. – «Я хочу сказать, что слиянию с Изначальным я предпочитаю личную экзистенцию . Мне нравится быть Драконом».
«Теперь я понимаю, почему ты пошла с ней». – взлетают ей на встречу мои мысли.
Я чувствую, как тёплая волна проникает в мой разум, а после, ласково касается сердца. Анжи не нужны слова, а чувства её больше, чем я могу воспринять, поэтому она всегда так деликатна.
Путь, которым мы летим, замерцал, и мы поднимаемся выше, над завесой туч, дабы чувствовать его Линию чётче. А там, в сочном малахите чистого сумеречного неба, идёт дождь из тысячи Звёздных Росчерков, яркими вспышками секущими всё пространство до дуги горизонта.
- Это остатки небесных колесниц чужаков, - комментирует зрелище Рашель, - Тех самых, которые Электра спалила последним выдохом. Заклинатели Облаков рассказали мне, что за границей Небесного Купола чужими был выстроен целый город из металла. Но наша Эли их и там смогла достать!
- Надеюсь, они все сдохли. – мрачно ворчит Фалько.
- Вечных страданий их душам, вне врёмён и пристанища! – говорю я, стиснув зубы, вспоминая агонию Королевы.
Линия Пути уходит в бесконечность, призрачные сполохи под нами, за пеленой облаков мерцают болотными огнями. Ландшафт тянется к нам снизу пиками гор. Они словно башни, что были задуманы Создателями, как мосты, соединяющие землю с небесами. В моём мире этот замысел воплотился буквально.
Этернианские Путевые башни разбросаны по всей планете, некоторые из них даже восстают с океанских глубин, и так высоки, что их шпили касаются Небесного Купола. Пересекая Пути, они создают узлы, которые регулируют потоки силы, циркулирующие вдоль поверхности Этернии. Эти потоки, и ослабленная за счёт глубинных пустот планеты гравитация, позволяют многим её жителям свободно передвигаться в воздушном пространстве. Например, мощь флота шииданов, Небесных пиратов, напрямую зависит от этого феномена.
Я много летал и прежде, в те времена, когда ещё Дракон во мне не был пробуждён. Сейчас, конечно, стало намного легче: вместо постоянного черпанья Силы, просто используются крылья. Но, когда нахожусь в Долине, я редко меняю человеческую форму, совершая полёты по старинке. Правда, благодаря башне Киры, энергийныйе потоки там плотны настолько, что можно носиться по воздуху как беспечная комета, едва их касаясь.
Ещё пара миль и мы достигнем цели, поэтому нужно следить внимательно за огнями внизу. Один из них будет служить нам маяком, который зажёг предусмотрительный Кай.
Спускаемся за облачное покрывало, потом, ещё ниже, едва не задевая горные пики, поросшие густым лесом. Запах хвои и сухой листвы прикасается вместе с дыханием, горьковатым вкусом оседая в гортани. Уже совсем близко.
Вот он, наконец, сияющий зеленовато-серыми лучами шар, парящий над самой кромкой деревьев. Здесь – резко вниз, изменяя форму, так как пространство слишком тесно для Драконов.
Скользим меж толстыми стволами, ведомые всё тем же светоносным шаром. Уже почти ночь, воздух уплотнился, напитавшись сыростью, и на гладких утёсах, что время от времени выступают на склонах горы, играют блики нашего гида, глядя во мрак влажными световыми кляксами.
Распахнутый зев пещеры, у самого его края застыл силуэт человека. Он выглядит так, словно присел на один из клыков гигантского зверя.
- А вот и семья. – говорит наш брат тихим, глубоким голосом поднимаясь с камня.
Роста мы одного, правда Кай выглядит много зловещей. Он носит длинные чёрные одежды строгого и чёткого покроя, которые от части скрывает тёмно-пурпурный плащ, чьи полы постоянно меняют очертания, точно пламя костра. Оружием-талисманом ему служит двухметровый, прямой нодачи , стальное полотно лезвия которого, украшено вязью чёрных угловатых рун. Форма оружия достаточно сложная: у основания цубы (гарды) клинок широкий, но через полметра сужается сверху резкой волной, далее следуя прямо, и завершается дугообразным остриём. Глядя на обвитую пурпурной бечёвой рукоять этого клинка, что обычно торчит из-за правого плеча Кая, трудно не исполниться уважения к тому, кто владеет им. Дальнейший образ Кая формируют темно-коричневые волосы, отросшие ниже поясницы. Они подчеркивают мертвенно-бледное лицо, на котором мерцают тусклым желтоватым огнём ореховые глаза. Кай красив, на свой лад, его облик очарует тех, кого восхищает красота демонической эстетики. Но, в любом случае, глядя на брата-носферита, как-то сразу хочется отпустить ему поясной поклон. Это, как минимум.
Когда несколько веков назад, я только познакомился с Каем, то сам постоянно порывался сделать это, не смотря на осознание собственной важности. И, если про некоторых говорят, что внешность обманчива, то в случае с ним, она является прямым выражением нрава.
- Здравствуй Кай. – сжимаю его руку у локтя, - Есть новости?
- Пойдёмте, расскажу по пути.
Мы молча, цепочкой, проходим в узкий туннель, который неуклонно ведёт нас вниз, примерно метров на двадцать. Иду сразу позади Кая, наблюдая, как колышутся при ходьбе его длиннющие волосы, собранные в хвост почти на самой макушке. Мой братец всегда был большим оригиналом.
Когда грот расширяется, и становится можно идти по двое, я ровняюсь с Каем.
- Первое, что нужно сделать, - говорит он, - Это отослать на время девочек. Не стоим им наблюдать последние стадии процесса.
- В чём дело, Кай? – меня настораживают его слова.
- Что ты знаешь о материале, с которым работают некроманты? – отвечает он вопросом.
- Ответ уже заключается в их имени.
- Не до конца, брат. Случай у нас особенный, и мне не хотелось создавать для неё тело из мертвечины.
Я ускоряю шаг, чтобы на несколько метров оторваться от остальных.
- С этого момента мне нужны подробности. – сердце моё начинает наращивать темп, предчувствуя дурное.
- Хорошо, слушай. - в длинных, резко очерченных глазах Кая, вспыхивает коварный огонь. - Не буду деликатничать зря: Такахаши - страшное существо, но ему слишком далеко до твоего брата. – сказав это, он зловеще усмехается, - Однако, его опыты над живой и неживой материей не сильно отстают от полётов моей фантазии, и, хватит прелюдии, теперь факты. – Кай постоянно вертит в пальцах какую-то странную монету, и она мелькает так быстро, что я не могу уследить взглядом. - В арсенале некроманта, - чеканит слова он, - Есть один инструмент, точнее, это что-то вроде растения с некоторыми животными характеристиками. Оно выведено им путём экспериментов с живой тканью на молекулярном уровне. Короче: помещая в него исходный материал, например человеческое тело, можно приказать Глойдже (так Такахаши его назвал) придать образцу любые, задуманные параметры. – Кай мельком взглянул на меня, видимо наблюдая за реакцией, и, ничего для себя не отметив, продолжил. – Пока вы занимались поиском духа Электры, я провёл ряд экспериментов с различными образцами, и выяснил, что надёжнее всего, для создания нового тела Королевы, будет использовать принцип синтеза живой плоти с различными характеристиками энергопроводимости.
- Подожди минутку. Что ты подразумеваешь под исходным материалом в нашем случае? – ещё больше настораживаюсь я.
- Прощайся с этикой братец. Это живые тела, мозг которых я заранее убил, чтобы никто из вас не начал ныть. – он хрипло усмехнулся, - Пропасть, что заменяет мне вашу драгоценную совесть, неизмерима.
- Тебе было наплевать и на судьбу духа твоих жертв?
- Ты же сам говорил, что мир исполнен мудрости, значит, кто-то больший позаботится об этом. Ричи, разве ты не думал, что одной из вероятностей их предназначения является послужить материалом для нового тела Королевы, а твой брат, лишь орудие Судьбы?
- У тебя просто талант к банальным оправданиям.
- Поиск оправданий никогда не волновал меня. В данном же случае, кто-то должен был сделать чёрную работу, и я взял её на себя. Сейчас, правела нам диктует время. Кстати, - он чуть повысил голос и взял небольшую паузу, - Я предпочитаю термин «исчерпывающие» для своих редких пояснений.
- Что касается последнего – возьму на заметку. В остальном же - ты прав. И до процесса ассимиляции духа, девочек действительно лучше куда-нибудь отправить. Пожалуй, Фалько будет им хорошим провожатым.
- Мы с тобой всегда отлично понимали друг друга.
За гротом началась анфилада залов, заполненных кристаллами и экзотическими растениями.
- Ты не закончил описание предстоящего процесса. – через некоторое время нарушил я молчание. Если честно, в этом месте тишина казалась какой-то особенно напряжённой, обрамлённой гулким эхо наших шагов.
- Остались детали. – тихо говорит Кай, чуть приблизившись ко мне. - Слушай: я раздобыл тела трёх существ: двое женского пола, одно – мужского. Они сейчас подвергаются синтезу в утробе Глойджы. Это человек, как носитель Жизни и, от части Носферу, эльф, пропитанный Эльдой и дочь Морского народа.
- А русалка то здесь зачем?
- Из-за возможностей их тел, конечно. Во-первых, они все оборотни, во-вторых – могут по желанию менять и пол, в-третьих, у них самая быстрая изо всех этернианцев, спонтанная регенерация. А какой оттенок кожи, просто чудо.
- Прости, Кай, но ты всё же чуточку псих.
- Заметь, эстетствующий. К тому же, я научился этим гордиться. – он пожимает плечами. – Да, кстати, Глойдже скоро потребуются дополнительные ориентиры, я имею в виду внешний облик. Этим сам занимайся, из меня никудышный художник. Я, знаешь ли, только впитываю красоту, но не отражаю. – Кай придаёт лицу слегка надменное выражение, которое быстро сменяется деловым. - Тем более, сейчас я полностью поглощён контролем функциональных систем. Сам понимаешь, нужно постоянно следить, чтобы в новом теле все Потоки циркулировали равномерно, и при соединении не распыляли ткань, как это с ней вышло в последний раз.
- Кто тебе ассистирует, Кай, и где сейчас Питэр? – интересно, как относится к его методам наш ветреный брат.
- Пит - личный надзиратель Такахаши. Он, последнее время пребывает в скверном настроении. – носферит хмыкает, - Представляешь, он даже пытался подраться со мной из-за тел, но когда я поставил вопрос ребром, они или Электра, то немного притих. – Брат качает головой, при этом по его губам скользит загадочная улыбка демона, который притворяется, изображая эмоцию, которая ему не свойственна. - А вообще, он молодец, помогает мне тестировать прототип, заставляет некроманта готовить нам еду и прибирать, ходит на охоту. – Кай снова коварно ухмыляется, поднимая вверх уголки строгих губ. - Знаешь, он даже спать стал один, правда, я подозреваю, это оттого, что меня не жалует, а Такахаши и подавно.
- Он сохранит происходящее в тайне?
- Он сделает всё, что послужит на благо Королеве. Кстати, пожалуй, вот кто поможет тебе в работе над образом.
Останавливаемся у низкой тяжёлой двери, которая утоплена в толстом слое буро-коричневатой горной породы. Кай, быстро подмигнув мне, направляется к остальным.
- Тут такое дело, дорогие мои, - начал он очень серьёзным тоном, - Для выращивания тела необходимы условия максимальной герметичности. К сожалению, я больше не могу справляться только с двумя ассистентами из-за усложнившегося процесса. Поэтому придётся прибегнуть к помощи Ричи, так как он знаком с некромантией. Для вас же, родные, есть особое поручение: пока мы будем следить за ростом тела, вам нужно найти в этом подземелье жилы различных Потоков энергии, и обеспечить место их средокрестия. Там мы проведём процесс сращивания тела с духом. – он внимательно обвёл всех своим колким взглядом, - Простите, что я всеми командую, просо так сложилось.
- Да что ты, Кай, - встрепенулся Фалько, - Ты в этой сфере лучший, а значит, на своём месте.
- Ладно. Тогда сами распределите, кто будет фокусировать Потоки, кто контролировать их прохождение через сферу с духом, а кто создаст вокруг мощный щит, усиливающий и фильтрующий энергию.
- Связываться будем ментально? – спросила Рашель.
- Да, только с предупредительным сигналом. Видишь ли, часть системы, контролирующей рост тела, управляется волей, и сбиваться во время работы с ней, очень вредоносно для прототипа.
- Понятно.
Кай легко кланяется дамам и возвращается ко мне.
- А ты искушённый хитрец, пояснения были исчерпывающие.
- От чего же? – он пожимает плечами. - Я поручил им действительно важное задание, заодно избавив нас и от лишних хлопот, и от стенаний особо чувствительных натур.
- Об этом я и толкую.
- Так это был комплемент. Ну, спасибо, брат. – Кай легонько кланяется, прижав правую руку к груди.
Нагибаясь, мы проходим в проём открывшейся двери, и мне в лицо ударяют пары тёплого, влажного воздуха, с примесью запахов щёлочи и озона.
Справа, из ниши, в которую ведёт циркульный проём, появляется некромант. Я смотрю, как он семенит к нам, и спрашиваю у самого себя о первом впечатлении.
Имя «Такахаши» принадлежит долговязому типу преклонных лет. Роста он достаточно высокого, но из-за постоянной сутулости это не сразу заметно.
Старик сотворяет подобие улыбки и протягивает мне руку, похожую на когтистую птичью лапу.
- Большая честь, большая честь. – бормочет он, скрипучим голосом. Видно, что от его цепкого взгляда чёрных глаз-бусин трудно что-либо скрыть, и, он явно очень умён, но отчаянно пытается скрыть хоть часть этого сокровища.
Приглядевшись, понимаю, что Такахаши гораздо старее, чем мне показалось на первый взгляд: седые космы, начавшие отступать к затылку, обнажили часть черепа, где на желто-коричневой коже явно просматриваются белёсые пигментные пятна – явный признак того, что старик давно уже разменял пятый десяток , обманув природу своего вида. А если принять во внимание то, чему он себя посвящает, не трудно предположить, что некромант уже очень давно играет со смертью в прятки.
- Ледяной демон, верно? – говорит он, буравя меня глазами, напоминающими прорези шлема. Сухое узкое лицо некроманта испещрено множеством морщин, создавая сильное сходство с растрескавшейся древесной маской. - Старожил значит. Может, и времена Снов Хаоса застали?
- Я их помню, как юность. И хватит об этом. – я не настроен ударяться в воспоминания, тем более с этим извратителем естества. – Где Питэр? – говорю, обращаясь к Каю.
- С дваргами пьянствует, где ж ещё! – Кай недовольно фыркает, - Видите ли сумерки на него удручающе действуют, и от запаха Глойджы тошнит.
- Славный, славный Питэр, - бормочет сам себе под нос Такахаши, - Эльфов кровь смешана с ихором и сдобрена морским духом. – и, снова заглядывая мне в глаза, - Но мой Глойджа может и лучше. Пойдём, посмотрите, а я поясню, если что.
Я бросаю взгляд на Кая, тот пожимает плечами, и мы следуем за стариком.
Убранство помещения похоже на оранжерею, только вот растения здесь более чем экзотические. Одни вмурованы в стены пещеры и отгорожены от воздуха толстым слоем стекла, их окружают матово-белые пары какого-то газа, видимо ядовитого. Скорее всего, этот газ выделяется яркими синими, с фиолетовыми росчерками, листьями. Другие растения – полосатые и пятнистые, психоделических цветосочетаний, с люминесцирующей листвой, они прибывают в постоянном шевеление, словно морские водоросли. Стены почти полностью увиты пурпурно-жёлтым плющом, чьи светло-молочные побеги собственно и обеспечивают освещение в подземелье.
- Сюда, сюда, - суетиться некромант, по пути отмахиваясь от тянущихся к нему веток растений, - Глойджа там, он любит сквознячок, но непременно влажный.
Резко оглядываюсь в сторону проёма, который зияет в стене справа. Оттуда слышится какая-то возня, сопровождаемая писком, рычанием, и скрежетом о камни.
- Там у меня зверушки, - заметив мой взгляд, поясняет старик, - Потом покажу.
Поворачиваем налево, и замираем возле парапета.
- Вот он, - торжественно заявляет Такахаши, - Моя деточка. Я сам, сам его вырастил, и клетки синтезировал сам. Это моя гордость и радость!
- Красавец! – с искренним восторгом отмечает Кай, и я таращусь на него пуще, чем на чудовищного Глойджу.
Огромное тело монстра, отдалённо походящее на цветок астры выросшей на жирной лоснящейся луковице. Он покоится в булькающей жиже, из которой постоянно поднимаются влажные испарения и пузыри с лёгким миндальным запахом. Размеры его, где-то три на четыре метра, но точно определить трудно, из-за множества непрерывно шевелящихся конечностей розовато-алого цвета.
- Ты говорил, те тела уже внутри него? – спрашиваю Кая.
- Да. Хочешь посмотреть?
- Нет.
Некромант жестом приглашает меня обойти монстра кругом.
- На Глойджу нужно настроиться, чтобы он вас понимал. – начинает разъяснения Такахаши, - Вот, идите сюда, смотрите. – он указывает на желтоватый вырост с тыльной стороны чудовища, - Сюда нужно посылать мысли-образы. Он их понимает, хоть и не очень умён. Я вырастил его послушным.
- Как я узнаю, что он меня понял? – самый беспокоящий меня вопрос на этот момент.
Старик опять указывает на выступ.
- Если ему понятно, то здесь зеленеет, если нет – то не меняется.
- Ясно. – быстро прикинув план дальнейших действий, снова обращаюсь к нему: - Милейший, разыщи-ка лорда Питэра, и скажи, что мы его срочно жаждем лицезреть.
Такахаши часто закивал и удалился, дав мне возможность переговорить с Каем наедине.
- Старик в курсе, для кого тело? – говорю, глядя на Глойджу, чтобы понемногу привыкать к нему.
- Да. Это было необходимо, он основной специалист, и, поэтому, должен точно знать поставленную задачу.
- Ты прав. Но это проблема.
- Когда всё завершиться, мы её решим. А пока старайся об этом не думать, Такахаши очень умён и опасен. К тому же, здесь есть твари, которые его обожают, и умеют сканировать разум.
Представив тех, о ком говорит Кай, повожу плечами, будто меня коснулся слишком холодный ветер.
- С этим понятно. Когда будет готово тело?
- Часов через пять-шесть. Во время двух последних будет формироваться внешний облик, так что тебе и Питу придётся быть с Глойджой в непрерывном контакте.
- Ты не против, если я часок отдохну?
- Конечно, только часок ли. – Кай, в своей привычной манере, коварно хмыкает. - Когда мне объяснишь, как работает темпоральная Петля?
- По возвращении в Долину, ладно?
- Ловлю на слове.
Я растянул Петлю на три часа, в течение которых так толком и не уснул.
Выйдя из отведённого мне алькова, я сразу встретил Питэра, и выслушал его версию истории. Она мало чем отличалась от предыдущей, разве что была полна стенаний по поводу неуважительного отношения Кая к его персоне. Но мой сладкий принц Долины Грёз прекрасно понимал глобальность и важность всего предприятия, поэтому, в принципе, со всем был согласен.
Послав его подготовить к предстоящему процессу остальных членов семьи, а заодно и повидать их (Пит, очень соскучился), я отправился потренироваться с Глойджой.
Это оказалось проще, чем я полагал, и, спустя четверть часа, я уже сидел за столом с рисовальными принадлежностями.
Нужно точно определиться с внешностью Эли, так как это достояние не только Клана. Во первых: она должна быть узнаваема, значит будем отталкиваться от предыдущего образа, во вторых… А что, демоны, во вторых?!
Дабы проветрить сознание и настроиться на творческий лад, я решаю осмотреть достопримечательности оранжереи, к счастью время это позволяет. Прогуливаясь медленным шагом мимо изысканных растений и вдыхая тёплый влажный воздух, я иногда приближаюсь к некоторым из них, чтобы получше разглядеть цветовой узор листа или почувствовать удивительный букет аромата соцветий.
Приостановившись у растения, заключённого в стеклянную клетку, я задумался. Сравнение с определённым периодом моего бытия (ибо жизнью то время назвать трудно) было очевидным. Правда, я более этого узника был ограничен в движениях, и мне было гораздо холодней.
Разглядывая синие росчерки, так похожие на письмена неведомого мне языка, которыми исписан ярко-фиолетовый фолиант листка, я замечаю, что матово-белые клубы газа стали сгущаться в воздухе, прямо напротив меня. Эти полупрозрачные пары уплотняются, выстраивая колышущийся образ. Существо, возникшее передо мной, медленно наполняется цветом. Когда краски достаточно проявились, оно шевельнулось, положило руку на гладкую поверхность стеклянной преграды, словно пытаясь коснуться меня или выдавить из стены разделяющую нас плоскость.
Я инстинктивно отшатнулся, но продолжаю вглядываться в черты фантома, которые кажутся мне странно знакомыми. Чёрные волосы со стальным отливом падают на его лицо, от части скрывая черты. Густая длинная чёлка достаёт до подбородка, тогда как затылок явно коротко острижен, и обнажает шею и нижнюю часть ушей с серьгами в форме капель чёрного жемчуга. Фантом убирает волосы с лица легко поддев их пальцами снизу вверх, и этот жест, плюс открывшаяся картина создают эффект зеркала, от чего мне становится вовсе не по себе.
Его большие ярко-синие глаза внимательно разглядывают меня, хмуря прямые брови, что поднимаются от переносицы плавно вверх, уголки бледных губ чуть опущены, делая выражения лица скептическим. Он прислоняет к стеклу вторую руку, приближаясь ещё, при этом опустив вниз небольшой, слегка заострённый подбородок. Я снова отступаю на полшага, глядя, как беззвучно шевелятся губы фантома. Он несколько раз ударяет по стеклу кулаком, и белые клубы пара вдруг оборачиваются кристаллами льда, точно копируя фрагмент моей памяти.
Моё сердце несколько раз гулко стукнуло о рёбра, и пятясь назад, я послал проклятие монстру, заключённому в стеклянный плен.
Кай предупреждал, что некоторые из этих тварей могут сканировать разум, но, видимо, я не был готов к такому обороту.
Не желая больше продолжать экскурсию, мне захотелось чего-нибудь выпить и снова заняться рисунком.
Сидя над листком с наброском, и потягивая вишнёвый ликёр Пита, пиратски извлечённый из его багажа, я никак не могу придумать, какое ещё требование предъявить к будущей внешности Королевы. Мой привычный жест – теребить чёлку, запуская в неё пятерню, который сопровождал меня почти всегда, теперь стал казаться чужим, и я вынужден себя постоянно одёргивать.
Спустя примерно около часа, в творческом порыве, пришедшем вслед за отчаянием, я всё же завершил своё художество. Хитрости, здесь не было ни какой, только идеализация прежнего образа Эли плюс функциональность. Но самое главное то, что я полагаю, этот облик ей должен понравиться.
Потом возвратился Пит, и мы ещё полчаса вносили коррективы, каждую из которых он очень убедительно аргументировал. Проходивший мимо Кай, взглянул на рисунок, сказав «ничего», и мы отправились вместе натаскивать Глойджу.
Трудно передать словами тот процесс, что Такахаши с гордостью назвал «рождение». Когда-то я слышал о том, что некоторые мужчины, присутствующие во время родов своих женщин, от пережитого стресса на долго, а то и навсегда, теряли способность любить. Так вот Глойджа – это утрированное, умноженное на тысячу, подобное впечатление. А если прибавить запах… Остаётся надеяться, что это событие не будет иметь для меня столь катастрофических последствий.
Кай и Такахаши были воодушевлены, я – делал вид, что со мной всё в порядке, Питэр страдал в открытую, в голос.
Буду краток: когда разверзлось нутро Глойджи, обнажив розово-красный зев, походящий на рваный рот с сотнями тысяч склизких, шевелящихся белых жгутиков, было ещё терпимо. Но зев пошёл волнами, плюясь тёмно-серой слизью, и извергая клубы, пахнущие сероводородом. Тогда Питэр взвыл, и попросился к Фалько и девочкам.
Не стоит думать, что он белоручка, просто так вышло, что Пит слишком тонко и остро чувствует всё вокруг. Например, когда погибала Эли, он был рядом, и первый потерял сознание, прейдя в него последним, не без помощи Габриэль.
Естественно, я его отпустил, и нам втроём пришлось освобождать прототип от десятков кишкообразных пут и тонн слизи.
Обработав тело раствором, приготовленным для этого случая Такахаши, мы обернули его плотной, смахивающей на застывшее желе плёнкой, и понесли к месту, где планировалось сращивание с духом.
- Это венец того, что я прежде творил, - восторженно верещит некромант, семеня подле Кая, который несёт прототип на руках.
- Да ты бы без наших знаний до сих пор плодил только земноводных, - огрызается Кай, - Твоя заслуга – Глойджа, плюс тридцать процентов процесса.
- Да, да, да, - кивает старик, Так и есть. Но теперь я смогу сам…
Мы с Каем быстро переглянулись, и, вроде как пропустили последнюю фразу мимо.
В просторной, эллипсовидной зале нас уже ждут остальные Драконы. Чуть правее центра, они установили огромный минерал, неизвестного мне происхождения, устланный всё той же желеобразной материей, которую Кай назвал «силиконом». Вокруг этого, своеобразного алтаря разложены проводящие кристаллы, в воздухе, парят восемь сфер Анжель, приближаясь к глыбе минерала концентрическими кругами, словно орбиты планет.
Кай уложил тело на приготовленное для него место, и велел Такахаши убираться проч. Тот покорно удаляется, носферит же посылает мне многозначительный взгляд, и я покрываю дверь, за которой скрылся старик, толстым слоем льда.
- Жаль, что мы не в полном составе, - говорит Анжель, - Но, объединив сознания, должны справится.
- Я могу присоединить Шиа ментально. – предлагает ей Кай.
- А я – Габриэль. – оживившись, вставляет Фалько. – Они уже ожидают в Звёздной Зале.
- Тогда действуйте. – всё тем же спокойным тоном молвит Анжи, и на этом слова остаются в прошлом, и лишь ментальные образы заполняют пространство между нами.
Мы призываем Потоки, и, как всегда при их соединении, я чувствую острую боль в голове и груди, захлебываясь дыханием.
Не в силах расслабить позвоночник, и от этого застыв, словно меня пригвоздили копьём, я смотрю, как объединённый Поток Силы этернианских Источников касается лежащего на «алтаре» тела, и оно начинает конвульсивно подрагивать. Я даже знаю, что оно чувствует, ибо все мы хоть раз, но испытывали сие, называя Мерцающим Моментом. Правда, данный Момент много сложнее, так как должен соединить тело с духом не снова, а впервые, словно представляя друг другу новых знакомцев.
Первая стадия, задачей которой было оживление прототипа посредствам приведения его органов в действие, завершилась достаточно быстро и гладко. Как только мы почувствовали чёткий сердечный ритм, то приступили к стадии второй.
Теперь нам предстояло самое трудное – ассимиляция духа в теле. Если прототип получит повреждения во время ассимиляции, то последствия могут быть необратимы. Помимо прочего под вопросом может оказаться третья, завершающая стадия, направленная на образование сознания личности путём выделения орбиталей разума, и сращивания их единой плоскостью воспоминаний, выстроенных, по возможности, хронологично. Словом, мы не можем позволить себе ошибку.
Кай уверял меня, что мозг у этого тела устроен таким образом, что только в него начнёт поступать кислород, вместе с кровью, он сразу станет впитывать информацию. Так что, наблюдая, как сизая сфера, которую я принёс с Острова Мёртвых, зависнув низко над головой прототипа, стала изливать в неё разноцветные световые нити, слепящие даже мои глаза, я молюсь изо всех сил, всему, что больше меня, чтобы у нас всё получилось.
Мне ужасно хочется видеть её рядом снова, и, только сейчас, стоя в этом мрачном подземелье, пропуская через своё тело струящиеся энергии, я, наконец, признаюсь себе в том, что сильно тоскую по ней.
Существо под плёнкой (а это было уже существо) стало хрипло кричать и забилось сильнее. Крик слышится мне изнутри моей собственной головы, наполняя все чувства ужасом. Я тоже хочу закричать, но не смею, сильнее открывая себя потокам её боли, так надеясь хоть немного убавить страдания бедняжки.
Пытаясь стоически переносить уничтожающее меня чувство, я пробую найти глазами Анжи, чей облик – последнее, что может чуть сгладить боль. Я встречаю её взглядом, и всё вокруг замирает, наполняя меня волнами видений. Пришедшие образы обретают глубину, встроенные в раму бело-голубого сияния; иное сознание полнится прохладой.
Больше не чувствуя пола под ногами, я будто плыву в тёмно-синем небе спящего мира, глядя вниз, на сетку дорог, заполненную зеленью деревьев и коробками небольших, прямоугольных домов.
Словно чуть поведя огромными, надмирными глазами, вид сдвигается. Подо мной проносятся горы, утопающие в осенних красках золотой и изумрудной листвы, с редкими вспышками багрянца. Они кланяются морю, баюкая на своих склонах вечно зелёные сосны, что смотрят в морскую даль, обнимая корнями каменистую почву и валуны. Открывающаяся их взору морская гладь, незыблема, в ней отражается звёздная дорога и серп единственной луны. Я совсем не знаю этих созвездий…
Понимание приходит медленно, умащиваясь в вязкости моего разума. Теперь, я догадываюсь о природе этих видений: так Анжи помогает Электре, вписывая в её формирующиеся сознание общие воспоминания. Таким образом, собственной памяти Королевы будет проще ассимилироваться.
Не смея больше подглядывать, я закрываю глаза, смотря во тьму, разбавленную разноцветьем искрящихся линий потоков, что плывут в пространстве лишённом времени. Вечность истончается, обернувшись масляным пятном на поверхности вод изначальных, и снова, словно вобрав в себя большую часть мира, тянется бархатными полотнами, заполняя космический «верх» и «низ». Вселенная пульсирует, дышит, и моё сердце вторит могуществу этого дыхания.
Разорвавшаяся связь бросает меня на каменные плиты пола. Я начинаю медленно подниматься, попутно разминая закостеневший позвоночник, и наблюдая, что то же самое делают остальные Драконы, все, кроме Анжи. Моя муза по-прежнему связана со сферой и новым телом Электры.
Превозмогая боль в окостеневшем теле, я спешу на помощь даме. Оказавшись подле Рашель первым, подаю ей руку, помогая подняться. Видя мой бессловесный вопрос, она говорит:
- Не волнуйся, всё прошло почти удачно. Анжель сейчас выставляет дополнительную защиту для её духа. Это обеспечит целостность сознанию, не позволяя частям вновь распасться.
- Тогда в чём суть слова «почти»? – насторожившись, спрашиваю я.
- Используя их общие воспоминания для лучшего усвоения частных, Анжи чуть перестаралась, и вскрыла ещё один пласт сущности, более древний.
- И чем это грозит Королеве?
- Расколотостью хронологии памяти из-за увеличившегося объема общей информации.
Я не надолго задумываюсь над её словами.
- Значит, будем ждать от Эли новых чудачеств, если они, конечно, не обернутся паранойей. – констатирую свой вывод, ведя Рашь к скованной льдом двери.
Легко крутанув кистью правой руки, сестра создаёт огненный шар, молниеносно запуская его в ледяную преграду. Лёд хлынул к нашим ногам, обернувшись водопадом, и освободив нам проход.
- А здесь уютно, - говорит идущий следом за мной и Рашель, Фалько, - Цветочки всякие, и свет приятный.
Вспомнив своё свидание с жителем застеколья, я решаю позабавить малыша.
- Рассмотри получше вон тот. – указываю пальцем в направлении «притворщика», - Поверь, это очень интересный экземпляр.
- Сейчас, только выпью чего-нибудь.
- Да не спеши, братик, он никуда не денется. – Фалько такой открытый и легковерный, что меня иногда смущают собственные коварные шутки над ним. – Там, немного дальше, вон за тем фикусом, есть стол и скамейка. На столе можешь разжиться ликёром. Да, кстати, - уже обращаясь и к Рашь, которую по-прежнему веду под руку, - Если хотите есть, можно позвать дваргов, они всё устроят.
- Это будет совсем не лишним. – говорит, вечно голодная валькирия, одобрительно кивая.
Усадив Рашель и Фалько за стол, где я давеча занимался рисунком, наливаю им по стопке питэровского ликёра, кинув на подошедшего следом хозяина чуть виноватый взгляд. Прекрасный принц на ходу разминает затёкшую шею, ему сейчас явно нет никакого дела до прав на напиток. Он только пожимает плечами, незаметно кивнув, чтобы я подошёл.
- Надеюсь, это не из-за ликёра? – говорю с улыбкой.
- Нет, надо кое-что обсудить.
Мы решаем подождать идущего в нашем направлении Кая. Как только он с нами поравнялся, Пит продолжает:
- Анжи уже закончила, и готова переправлять Эли в Долину. Думаю, если вы конечно не против, сопровождать девочек будем мы с тобой, Кай. – Пит прямо сама серьёзность, я удивлён и не смею его перебивать. - Ричи, а вы с Фалько приберёте здесь, и с Такахаши обсудите вопрос конфиденциальности. Устраивает?
- Вполне. – говорю я. Мне как раз хотелось кое о чём порасспросить некроманта с глазу на глаз.
- Да, - тоже соглашается Кай, незаметно послав мне свой колкий, коварный взгляд, который для меня более чем красноречив.
Кай удаляется, мы же с Питэром присаживаемся за стол, к остальным. Ясноокий кумир девиц роняет на стол усталую голову, рассыпая по поверхности нечёсаные, тёмно-русые пряди. Он всем своим видом демонстрирует, что его руки не удержат перетружденное чело, ибо такая тяжесть невыносима. Я же, щедро плеснув ему ликёра в жестяную стопку, пододвигаю её к многострадальной головушке. Для привлечения внимания, постукиваю указательным пальцем по макушке великомученика. Пит отрывает голову от стола, и, встретившись с ним взглядом, я узнаю о ветреном брате нечто новое…. Надо же, а я думал, что самый странный из нас – это Кай. В каких же волшебных краях зародилась душа этой птицы, взгляд которой хранит тайны моря?
- Вот, - говорю, подавляя внутреннее смятение, - Выпей для бодрости.
Пит молча принимает стакан, и, испустив на его содержимое пучок белых искорок, выпадающих прямо из его пальцев, залпом выпивает.
- Ты задумал неладное, брат? – спрашивает он, вытирая рукавом остатки ликёра со своих красивых губ.
Демон! Мы с Каем опять недооценили его. Известно же, что Пит – сильнейший эмпат, уступающий в мощи только Королеве. Однако, ему не известна конкретика, только наш эмоциональный фон. На этом и сыграю.
- Пит, дружище, ты же нас знаешь. Нам с Каем зачастую приписывают дюжины жутких деяний, тогда как по факту, мы и к половине из них не причастны.
Ловлю его взгляд, полный справедливых сомнений. Я ожидал такую реакцию, и действую дальше, по уже намеченному сценарию.
- О! – «искренне» восклицаю, - Ты опять принял за стальные намерения всего лишь злые умыслы.
Напряжённость во взгляде Питэра немного спадает.
- Ладно, - говорит он, - Я слишком измотан, чтобы во всём этом копаться. – и тяжело вздохнув молвит, - Сейчас, главное для меня – это Электра. С остальным сами разбирайтесь, воля ваша.
Закончив эту краткую речь, Пит снова роняет голову на поверхность стола.
Пока Кай ходил разыскивать некроманта, я поведал остальным о наших планах в отношении дальнейших действий.
Вернувшийся, в сопровождении нашего носферита, Такахаши сказал, что мы занимались сращиванием около десяти часов. Его внимание сразу привлекли Рашь и Фалько, полностью исключив прочие явления мира.
Под восторженный щебет старика мы с Фалько идём провожать остальных, улетающих в Долину. Вот счастливцы.
Она стоит по-прежнему там, возле спящей Королевы, завёрнутой в тёплую мягкую ткань. Подле ног Анжель валяется расколотая прозрачная сфера, что прежде служила ловушкой чудесного духа.
Я подхожу, глядя на тонкий силуэт, закутанный с головы до ног в нежно голубой бархат и белый мех, и осторожно коснувшись её плеча, спрашиваю:
- Как ты, Анжи?
- Немного устала. – тихо молвит она, и, легко улыбнувшись, - Теперь всё будет хорошо.
- Точно. – говорю кивая.
- Ты скоро домой?
- Только улажу здесь кое-какие дела.
- Можешь дать свой плащ, у меня мало сил, не хочу их тратить на вызов одежд.
- Конечно.
Я знаю, что плащ Анжи просит не для себя. Сконцентрировавшись, быстро вызываю его из соседней залы. Мы аккуратно заворачиваем в плотный, тёмно-синий замш спящую Эли, и я закрепляю ткань на её плече рубиновой фибулой в виде разящего феникса. Питэр осторожно берёт Королеву на руки, и идёт в направлении выхода из пещер, сопровождаемый Рашель и Каем.
Анжи замирает на несколько секунд. Слегка дотронувшись до моего левого предплечья, она очень тихо говорит:
- Не страшись ничего в себе, и…. Удачи. – дива отворачивается и уходит. Всегда неслышные шаги.
- И тебе удачи. – говорю, глядя во след совей грёзе.
Повернувшись, чтобы проследовать в оранжерею, я встречаю взглядом Фалько. Его откровенная улыбка не подвергает сомнению содержание мысли.
- Лучше молчи. – достаточно строго бросаю ему фразу, проходя мимо.
Он молча следует за мной.
Мы снова усаживаемся за стол, я стучу пальцами по его каменной поверхности, наблюдая за согбенным силуэтом Такахаши.
- С чего начнём, Ричи. – по всему виду Фалько заметно, как ему лень чем-либо заниматься, но необходимость диктует иную линию поведения.
- Я поговорю с некромантом, а ты разберёшь «алтарь». Годится?
- Хорошо. Только сначала хотелось бы поесть.
- Сбегай к дваргам. Уверен, они тебе что-нибудь найдут.
- А тебе принести?
- Я не голоден.
Поболтав с Такахаши о местонахождении дваргов, Фалько скрывается за правым поворотом коридора, которым, сужаясь, оборачивается оранжерея.
Почувствовав себя на месте Кая, я жестом маню старика к себе, позволив эмоциям выразиться только усталым вздохом.
- Милейший, не устроишь ли экскурсию по своим владениям для лорда Ледяного демона?
- Буду рад, буду рад. – верещит он в своей обычной манере, - Пойдёмте сюда, сперва стоит посмотреть зверей.
Зверей так зверей, если честно – мне всё равно, лишь бы отсрочить неизбежное.
Правый проём в стене открывает ещё одну анфиладу комнат. В отличие от виденных мной ранее, здесь расположены клетки. Под аккомпанемент рыка и скрежета, походя осматриваю обитателей зверинца. Призма моей памяти, полная массы древних знаний о мире, не позволяет мне удивляться. Терпеливо выслушивая лекцию дотошного некроманта, сожалею, что здесь нет того, что было бы мне не известно, но… Коварное время пугает меня, постоянно подстёгивая.
- Лорд Ричерд, - затевает разговор Такахаши, - мне давно хотелось поделиться некоторыми своими соображениями с кем-нибудь, сведущим в этой сфере. – он прищуривается, ожидая, что я скажу, но предательски дёргающееся веко, выдаёт его нервозность.
- И… - многозначительно тяну я.
- У меня было много время на размышления относительно природы, а если быть точным, метафизики нашего мира. – некромант берёт паузу, но, ничего не выиграв, возобновляет свою речь. – Путём исследования энергетических потоков, и места их фокусировки, я пришёл к выводу, что этой точкой, является башня Киры Долины Грёз. – сказав это, некромант метнул на меня быстрый взгляд, и я понимаю, что он ступил на очень «тонкий лёд». - Но этим дело не завершается, ибо от туда берёт начало некий Щит, по образу что-то вроде космической плоскости, уходящей за границы нашего мира. – торопливо продолжает он, - Я читал об этом явлении в «Пророчествах Вечного края», но, только обнаружив феномен, понял, что он из себя представляет.
- Надеюсь, ты не собираешься просвещать меня в этом вопросе. – пытаюсь я предупредить очередную лекцию.
- Нет, нет, только подискутировать. – Такахаши вздыхает, - Начну с общей картины: есть Полюса, и есть Перекрёстки. Ко вторым относится наша Этерния. Характерные действия для одного из Полюсов – о-формление, то есть кристаллизация материи пространства различными формами. Это позволяет мирозданию иметь Лик, на определённом отрезке Магистрали, конечно. Другой Полюс занимается обратным, ломая Форму и ввергая вселенную в её изначальной состояние - Хаос. – Такахаши берёт паузу, дабы отдышаться. Пользуясь этим, я замечаю:
- Положим, ничего нового ты мне не открыл, но я готов ещё недолго тебя послушать.
- Да, да, сейчас перейду к основному. – снова засуетился некромант. - Некогда, хаотическое влияние здесь доминировало, пока один из Богов Полюса не поставил на теле нашего мира свою Печать, что все Посвящённые зовут Ключём. – он замолкает, видимо ожидая подтверждения своих слов.
- Пока верно. – говорю я.
- С приходом Королевы Электры, на Этернии появляется Щит. Его назначение, как я понимаю – изолировать волны Полюсов не допуская их столкновения, и так сохранять структуру реальности соответственно зоне её расположения. – он опять переводит дыхание, - Я не пытаюсь постичь великий смысл происходящего, ибо меня, как и многих смертных, заботит судьба исключительно собственной шкуры. – по его «сухому» морщинистому лицу расползается хищная улыбка. - Путём долгих, дотошных опытов и наблюдений, я выяснил, что этернианские Потоки насыщены достаточно для того, чтобы обеспечить всех жителей планеты своей благодатью.
- Короче, к чему ты клонишь, Такахаши? – он мне надоел настолько, что я готов порешить его незамедлительно, не взирая на небольшие муки совести.
- Да всё к тому же, что если уничтожить Щит, этернианцы познают Золотой Век, мир без болезней, старости и лишений, которыми полны нынешние времена.
Интересный вираж размышлений. Кажется, придётся его дослушать, заодно узнав, нет ли последователей у таких умозаключений.
- Тебя я смотрю совсем не волнует, что через какую-то сотню лет, после крушения Щита, Этерния вновь может погрузиться в Сны Хаоса? – бросаю ему возможность поразмышлять о другой «стороне медали».
- Это только теоретически. – быстро отмахивается некромант. - А что если… - он многозначительно поднимает вверх палец.
- Что конкретно ты предлагаешь? – для меня его будущее приняло окончательные очертания.
- Разрушить башню Киры, которая фокусирует этернианские силовые Потоки, и вернуть всем существам то, что им принадлежит по праву.
- А как быть с Ключом Полюса?
- Если мы возьмёмся за эту проблему вместе, то обязательно решим и её.
Я ухмыляюсь.
- Такахаши, мне думается, что основа твоих мотиваций – это ненависть к старости и страх смерти.
- Я этого не скрываю. Мало того, я уверен, что все смертные будут на моей стороне. – он так возбудился, что начал брызгать слюной.
- Твои идеи смердят демократией. – не могу отказать себе в этой иронии.
- Что в ней плохого? – Такахаши хитро сощуривается.
- Да то, что мнение большинства и истина, совершенно разные вещи. Стремясь воплотить свои меркантильные интересы, ты ставишь под угрозу судьбу мироздания. Страх смерти помутил твой рассудок.
Маленькие чёрные бусины глазок некроманта забегали, видимо он посчитал, что сказал лишнее, да и совсем не тому, кому бы следовало.
Дабы усыпить его бдительность, я решаю всё же немного ему подыграть. Прощальный сюрприз.
- Хотя, признаюсь, во многом ты прав. Политика Королевы ориентирована слишком уж космополитично, ей следовало бы больше думать о нуждах этернианцев. - мне смешны собственные слова, но, сейчас главное, чтобы старик проглотил их, и успокоился.
- Так Вы со мной согласны? – в его голосе сквозит сомнение.
- От части. – пусть пару минут поразмыслит над этим.
Вынырнув из очередного проёма, мы оказываемся в зале, где старательный Фалько разбирает конструкцию из кристаллов, которую возвели Драконы.
Выяснив, что ему на завершение всех работ нужно ещё около получаса, я веду Такахаши обратно в оранжерею, под предлогом, что проголодался. Возле проёма, с которого мы начали экскурсию, я поворачиваюсь к старику, и, быстрым движением погружаю стилет ему под ребро, слева. Глядя, как он выпучил глаза и беззвучно хватает ртом воздух, продолжаю двигать оружие кругом, пока, после последнего рывка наружу, в моей правой руке не оказывается сердце некроманта, окутанное клочками артерий и багровыми сгустками.
Такахаши, как подкошенный, падает на каменный пол. Я смиряю взглядом комок его плоти, что держу в ладони, и, тихо подув, обращаю его в лёд. Сжимаю кулак, слушая тихий, но убедительный хруст кристаллов.
Прикрыв глаза, взываю к своей сути, открывая тропу в центр башни Киры. Через мою руку магическая плазма вливается в стилет. Теперь у меня в руке длинный, обоюдоострый меч Малхут – мой защитник и талисман. Одним его движением отсекаю голову старика от тела.
Вернув оружие в ножны, приступаю к следующей стадии.
Далее, чёрная работа: взваливаю обезглавленное тело некроманта на плечи и направляюсь в тот проход, где живут зверушки. Забросив труп самой крупной из них, я возвращаюсь назад, размышляя, как поступить с головой некроманта.
- Мир настолько мудр, что некоторым свои детям даёт в руки оружие. – говорю глядя в остекленевшие глаза Такахаши, голову которого держу в руках. – Твоя смерть будет нашим маленьким секретом.
После этих слов надеваю свой трофей на клинок, и, окутав его ледяным дыханием, с силой ударяю о каменный стол. Тысячи острых осколков становятся последним образом некроманта.
Согласно моей воле, эти льдинки никогда не растают.
Как ни странно, но вместе с кончиной Такахаши, как-то сразу улетучился и камень, что лежал на моём сердце, символизируя попранную справедливость. Ладно, оставим вздохи совести на потом, пора подчистить оставшееся.
Направляясь к осиротевшему Глойдже, понимаю, что уничтожать его будет совсем не разумно, ведь такой прибор может нам ещё не раз пригодиться, если учесть авантюрный нрав Стражей Первого Круга. Что ж, так по сему и быть.
Кинув прощальный взгляд на уродца, к которому я испытываю искреннюю благодарность, направляюсь к двери, за которой усердно трудится мой золотой брат.
Проходя мимо угла вечноцветущего «застекольного подражателя», не могу удержаться, и бросаю на него взгляд. Жуткий аквариум сплошь залит густой тёмно-пурпурной жижей, а по отделяющему растение от мира стеклу, моя копия нервно колотит окровавленными руками. Это самое эффектное прощание из всех, что мне доводилось пережить.
Покончивший со своим заданием Фалько, старательно оттряхивается, не обращая на мое приближение никакого внимания.
- Есть одно дельце малыш. – говорю водрузив руку ему на плечё.
В ответ вырывается вздох со стоном.
- Да не драматизируй ты так. Я всего лишь хотел попросить тебя привести мне одного из твоих друзей дваргов.
- А… Ну, ладно. - и уже начав было уходить, он оборачивается со словами: - Что, Такахаши не может?
- Он отправился за кормом для Глойджи, что хранит в каких-то глубинных тайниках. Видимо продукт – секрет его предприятия.
- Понятно. Тогда сейчас. – Фалько удаляется в одно из ответвлений, слева от нашей залы, оставив меня наедине с тревожным эхо совести.
Спустя несколько долгих минут, которые, наверное, становятся таковыми под влиянием ауры подземелья, он возвращается с низкорослым, грязно одетым существом о когтях и клыках.
Кивнув вновь прибывшему, я попросил Фалько забрать мои вещи из оранжереи. Он тяжко вздохнул и, ушёл. Я же обращаюсь к страшному карлику:
- У меня есть для тебя задание, дружок. Вот тебе деньги, - протягиваю ему кошель, в котором около двадцати золотых марок, - Пригляди здесь, как следует за всем. Особенно береги славного Глойджу. – наблюдая, как озаряется его морда при виде денег, продолжаю, - Мастер Такахаши отправился к нам в гости, чтобы поделиться своими открытиями с учёными Долины. Он скоро вернётся, но если вдруг решит задержаться, мы пришлём ему замену и ещё денег. – и, обратив на него напущено строгий взгляд, вопрошаю: - Я ведь могу на тебя положится и доверить эти владения?
- Угу, угу, хозяин. – булькает он, напомнив мне сгинувшего некроманта.
- Тогда отправляйся прямо сейчас, и проверь, всё ли у Глойджи в порядке. Теперь ты – временный управляющий, и все заботы стали твоей прямой обязанностью.
Часто кивая, дварг уходит. От резко свалившегося на него величия, он подослеп, и едва не сталкивается в дверях с Фалько.
- Куда это его понесло? – спрашивает тот.
- Демон его знает. Да и какая разница, полетели домой.
На лице Фалько расцветает лучезарная улыбка, и, бросив мне пожитки, он, чуть ли ни бегом, устремляется в направлении выхода из пещер.
Оставив маяк Кая пульсировать над горой, которую теперь берегут дварги, мы с Фалько вертикально взмыли вверх. Поднявшись над кронами деревьев, мы поменяли форму и стали набирать высоту, взяв направление на юго-запад.
Я чувствую себя достаточно уставшим, чтобы ясно размышлять, но беседа с Такахаши, ставшая для некроманта последней, всё время возвращается кривым метательным ножом, тревожа мой разум. Многое из слов старика не оставило меня равнодушным, многое было слишком полно теней.
Мне показалось, что в его речах был сокрыт упрёк бессмертным, сильным этого мира в том, что они заигрались с запредельным. Не знаю, смог бы я одержать верх в так и не возникшем у нас споре. Ирония судьбы - я никогда этого не узнаю.
Ночь глубока, призрачный свет трёх серпов лун от чего-то кажется мне зловещим. Лохматые обрывки облаков гонит по небу ветер, попутно скользя холодком по моим крыльям. Упасть бы поскорее в нежные объятия Гебы и, после, забыться долгим сном, полностью лишённым сновидений.
Но, почему-то вдруг понимаю, что мне сейчас не хочется домой. Наверное, позже, я изменю свой маршрут, отклонившись к Тропе Звёзд.
Там, немного восточнее Серповой бухты есть маяк, в лиге от которого покоится выброшенный на берег старый корабль. Будет не дурно провести там пару деньков, полетать над волнами, порыбачить…
По прошествии нескольких часов, когда мы уже летели над Синими горами, я сообщил Фалько о своём намерение. Братик мысленно пожал плечами, видимо привыкнув, что я недолюбливаю комментарии к своим поступкам.
Я попрощался с ним, и повернул налево, к океану.
Приземлившись возле корабля, с сожалением замечаю, что он уже кем-то обжит. Иллюминаторы, где были разбиты стёкла, аккуратно заколочены, на месте прогнившего трапа стоит надёжная лестница, а из трубы валит дым, сообщая, что внутренние помещения отапливаются.
Но делать нечего, придётся его обитателям принимать нежданного гостя – я очень устал, чтобы сейчас искать другое убежище.
Поднимаюсь, и, не стуча, распахиваю двери, ведущие в направлении капитанской каюты. Так же поступив с дверью каюты, оказываюсь в тёплом помещении, где витают запахи жареной птицы и кофе.
Сидящая за столом, с книгой и чашкой в руках, молодая женщина, обращает на меня оценивающий взгляд, полностью лишённый даже тени удивления.
- Милый, - обращается она, резко повернувшись вправо, от чего её каштановые кудряшки чуть вздрагивают, - Сегодня ужин сам к тебе пришёл.
Милый – седовласый пижон, весьма хрупкой конструкции, обнажает в весёлом оскале длинные клыки, выдающие в нём вампира.
- Боюсь разочаровать Вас, милая леди, от такого ужина как я, с вашим возлюбленным может случиться эпилептический припадок. Но, скорее всего до этого даже не дойдёт, ибо сначала я сверну вам обоим шеи. – как можно более вежливым тоном сообщаю я.
Девушка хмыкает, прямо как мой брат Кай, и явно собирается снова произнести какую-то скверную фразу, но её опережает вампир.
- Не спеши, Мари, лорд Дракон не шутит.
Я скидываю плащ и усаживаюсь на стул, который стоял неподалёку от двери.
- Порой приятно быть узнаваемым, это избавляет от лишних хлопот, - говорю я, и, взглянув на поспевший чайник, добавляю, - Можно мне кофе?
Вампир, что, хочу отметить, имеет весьма аристократичную наружность, начинает готовить для меня напиток.
Почувствовав себя неловко, из-за собственного наглого поведения, я хочу попытаться изменить первое, и явно негативное впечатление, что, наверное, уже сложилось у новых хозяев корабля.
- Думаю, мне следует извиниться за вторжение, и представиться, - я поднимаюсь и, слегка склонив голову, говорю: - Лорд Ричерд из Клана Дракона.
- Я Себастьян, вампир, - спокойно говорит пепельный блондин, повернувшись ко мне, - а это моя подруга Морейна, бывший страж ордена Свет Жизни.
Принимая у него из рук чашку, с горячим напитком, решаю ещё немного их порасспросить.
- И какие Пути завели столь странную пару в наши края?
- Нам было всё равно куда идти, - вступает в разговор девушка, - Вот и пришли сюда. Теперь хотим здесь перезимовать, а там видно будет.
- Да, это хорошее место. – беру паузу потягивая кофе, - Я и сам, возвращаясь из далека, люблю порой остановиться здесь и провести день-другой. – и усмехнувшись добавляю, - Как вот в этот раз.
Хозяева переглянулись, и, заметив это, я решил их не расстраивать.
- Вообще, если честно, я собирался на маяк, но, пролетая, заметил дым, валящий из трубы, и решил посмотреть, кто облюбовал корабль. Он, знаете ли, многим Драконам по душе, так что, в будущем, не удивляйтесь нежданным гостям.
- Да…, - словно припоминая, говорит смуглянка Морейна, - Кажется, и лорд Питэр говорил, что любил здесь играть, когда был мальчиком.
Допив кофе, я поднимаюсь. Поставив пустую чашку на стул, снова набрасываю плащ.
- Что ж, мне пора. – и добавляю, подмигнув боевой хозяйке, - В следующий раз посижу с вами дольше, так что не расстраивайтесь. Счастливо.
Быстрым шагом покидаю корабль, ставший на время зимы тёплым домом, для этих бродяг. Глядя на них, мне от чего-то сделалось грустно и немного пусто. Вспомнились наивный Фалько и резкий Кай, прелестная Анжель…
Изменившись, только вырастив крылья, я полетел на маяк. Его башня встретила меня холодной пустотой, разлитой в темноте.
Я согреваю воздух заклинанием, и, стряхнув хлам со старой раскладушки, укладываюсь спать, завернувшись в свой плащ.
Разбудило меня острое чувство голода, от которого неприятно защемило желудок. Я проспал рассвет, это было понятно по золотым и фиолетовым лучам, пронзающим нежно-розовые облака и пляшущим разноцветными рефлексами на морской глади.
Потягиваясь, задеваю дремлющую под потолком летучую мышь. Она начинает нервно метаться, биясь всем телом о стёкла. Демон её пожри! - мерзавка растревожила пыль, что толстым слоем покрывает всё здесь.
Кленя по чём свет глупого зверька, сбегаю по крутой лестнице башни.
Стряхнув пыль, я умылся морской водой, и, рассекая крыльями бирюзовое небо, полетел в Серповую гавань завтракать.
Обожаю это место, замершее подковой на границе суши и волн. Бесчисленное множество раз, я выводил от сюда Королевские эскадры, направляя их в бой, приняв вызов грозных императоров Магнулуса, или же наказывал наглых пиратов, вновь занявшихся работорговлей. Порой же, мы с Питэром затевали морские учения, чтобы насладиться игрой в «солдатики».
Но сегодня я явился в гавань, оставив дома адмиральские регалии. Простые радости жизни, которые предлагает портовый городок, всегда были близки моему сердцу, и тот замечательный шалман, куда я сейчас направляюсь, может подарить многие из них, если не пущу за его порог свои великие тревоги.
Обширная трапеза, музыка, красное вино, танцы. Я позволил себе забыться, прокутив здесь, пять часов к ряду. Очнувшись в номере сомнительной чистоты, на кровати с двумя смуглянками-танцовщицами, я понял, что пора домой.
Оставив спящим дамам три золотые марки, я усмехнулся собственному коварству, и тихо прикрыл за собой дверь.
Время уже точно перевалило один круг, отодвигая период утра, небо начало хмуриться, угрожая свинцовыми тучами. Не смотря на отменное здоровье, меня иногда мутит от большого количества дешёвого вина. Поэтому, не желая лететь зигзагом и камнем свалиться на ступени дворца, проходя мимо какой-то конюшни, я прикупил лошадку с седлом, и верхом отправился в Долину.
Размышляя над тем, сколько всего может произойти за один день, я любуюсь видами поздней осени, которая стоит у самого порога зимних ветров. Лошадь идёт медленно, позволяя мне созерцать картины, пристально вглядываясь в детали. К сожалению, когда летишь, это практически исключено, а я так люблю фиксировать те моменты природы, что больше не повторятся, ведь в их хрупкости сокрыто истинное искусство.
Проехав около двух лиг по неширокой грунтовой дороге, вьющейся вдоль подножья Синих гор, которые поднимаются сизыми стенами справа, я свернул к речке, что бежит к океану, чуть петляя, прямо напротив этого нагромождения каменных террас. Жажда совсем одолела меня, и студёная вода будет как нельзя кстати.
Напившись вдоволь, и охладив виски, смочив руками волосы, я вспомнил про деревню Слима, которая должна вот-вот показаться за холмом впереди. Пришпорив лошадь, рысью скачу ей навстречу, мыслями уже поглощая сыр, и запивая его крепким, терпким чаем. Да сбудется всё задуманное!
Не могу сказать, что я сторонник деревенской эстетики, однако здесь, в Слиме, достаточно мило. Небольшие дома, выкрашены в белый и охру под густыми шапками соломенных крыш, Серые подклети из колотого камня, крытые дворики, где печи стоят прямо на воздухе, под навесами, тоже крытыми соломой. Я остановился в одном из таких дворов.
Сижу на скамейке, за грубо сколоченным, добротным столом и смакую чай из большой глиняной кружки. Добрые хозяева принесли мне свежего хлеба, сыра и молока. Моя трапеза очень размерена – мне нравится есть сыр маленькими кусочками, так, чтобы он буквально таял во рту. Смотрю, как огромное животное, белое, с ярко-черными кляксами на боках и красивыми острыми рогами, мерно жуёт высокую траву у забора. Мы изредка встречаемся взглядом. Удивительно, до чего умные глаза.
Пару часов спустя, я, соскочил с лошади у дворцовых конюшен и, вручил её заботам грума.
Направляясь в башню Габриэль, я держу в руках головку сыра, время от времени ловя на себе несколько недоумённые взгляды проходящих мимо зевак. Интересно, от чего им неймётся? Следили бы за собой больше, было бы проблем меньше.
Слегка стукнув в двери, я сразу распахиваю их, впуская вместе с собой холодный ветер. Судя по всему, Габи здесь нет, а сидящий у окна Кейл, выглядит весьма угрюмо.
- Что, - спрашиваю его, кивнув, - Как всегда?
- Да ну тебя, Рич! – он громко хлопает ладонью о мраморный подоконник.
- Не груби мне, сынок. – подхожу и захватив его рукой вокруг шеи, со смехом начинаю трепать лохматую белую шевелюру. – Всё будет хорошо, ловкач, так мне Анжи сказала.
- Это явно не обо мне. – он высвободился из захвата, в ответ слегка стукнув мне в плечё кулаком. – Кстати, тебя заждались, Демон.
- Да ну?
- Питэр летал в храм Рубеж Истин, за мастером Суном. Я так понял, у Электры проблемы с головой.
- Ты меньше думай, - разозлился я, - И ещё меньше говори!
- Так я же тебе рассказываю.
- Ладно. Где все наши?
- В башне Королевы. – Кейл немного насторожился, глядя, как я сжимаю рукоять Малхут, который болтается в ножнах слева.
- Запомни, - говорю приказным тоном, - Об этом никто не должен знать.
- Да чтоб я сдох!
- Так и будет, если проболтаешься. Поверь мне.
- Ричи, клянусь! Я…
Не дослушав его увещевания, вихрем лечу в Южную башню, где, по словам Кейла, сейчас собрались все Драконы.
Страшные, на грани отчаяния мысли проносятся в моей голове. А что если я поспешил, прикончив некроманта, вдруг только он мог бы всё исправить. Если что, придётся порвать ткань времени… Но, спешить с выводами рано, может всё не так плохо, как я себе нарисовал.
Ворвавшись в апартаменты Королевы, встречаю в гостиной Кая и Пита, которые нервно обсуждают какие-то детали характеристик нового тела Эли. Увидев меня, они прерывают дискурс.
- Где тебя носило, Ричи? – спрашивает Кай своим глубоким голосом.
- Везде. Что с Электрой?
- Что и ожидалось, - встревает Пит, - Не может выбраться из запутанных коридоров собственных воспоминаний.
- Мастер Сун лучше всех, он должен помочь.
- С ним Габи, - снова говорит Кай, - Она установила исходную точку памяти, и Сун скоро начнёт Вопрошать.
- Демон! Так они из Эли все соки выжмут.
Мне знакома процедура Вопрошания по собственным экспериментам. Алгоритм её принципа действий достаточно прост, однако, только формально, содержание же – совсем иное дело. Суть этого процесса состоит в том, что путём замораживания воли, и погружения объекта исследования в пограничное состояние, его разум подвергается атаке определённого вида вопросов. Эти вопросы заставляют исследуемого самого вскрывать пласты своей личности, что психомаги называют орбиталями. Весь фокус в том, что они вскрываются не от конечного воспоминания к начальному, как это естественно для личности, а наоборот. Таким образом, объект, скованный более могучей волей, вынужден пробиваться через дебри своих недр. А недра сознания, особенно не единожды рождённого, зачастую, кажутся ему чужими, и могут шокировать из-за выхода срока давности воспоминаний.
– Неужели нет иного способа ей помочь? – от злости и волнения я сжимаю кулаки, пряча их за спину.
- Нет. Только так можно восстановить расколотую хронологию воспоминаний. – Кай смотрит на меня, тяжело вздыхая, - Эли сейчас очень далеко от нас, мечется среди собственных фантомов.
Из спальни слышится крик, тонущий в хрипах, и, Питэр резко сорвавшись с места, бежит туда, с воплем: «Будь ты проклят, Такахаши!».
Пронзая меня своим жёстким, колючим взглядом, жёлто-ореховых глаз, Кай тихо говорит:
- Нельзя так ругать усопших, верно?
- Верно, брат. – отвечаю я.
Он слегка кивает, и отправляется к буфету, явно собираясь раздобыть спиртное, что всегда припасено у нашей Электры.
Возвращается, держа в руках бокалы, наполненные зеленовато-прозрачной жидкостью с запахом полыни. Один из них протягивает мне. Приняв напиток, я поджигаю его, щелкнув пальцами. Кай подставляет мне свой «горящий» бокал, на что я киваю, опуская в него два крупных куска льда, только что сотворённых мной из молекул водорода, которого полно в воздухе. Повторив ту же процедуру и для себя, сразу делаю несколько жадных глотков.
- Знаешь, - чуть погодя, разомлевшим от спиртного, грустным голосом говорит Кай, - Я не чувствую мир без неё. Голос Этернии смолк во мне, совсем покинул, и я словно осиротел. Всё теперь как-то угрюмо и пусто. Нет, точнее сказать далеко, всегда где-то за поворотом. – он поднимает на меня болотные огни своих демонических глаз. - Понимаешь, о чём я?
Я киваю. Его слова вызвали во мне понимание того, от чего я бегу последние сутки, практически стерев крылья о ветры. Пустота, заброшенность, не связанность, после былого чувства гармонии. Наверное, нет во вселенной страшнее приговора, чем отчуждение.
- Она аватара, Этерния, которая живёт вместе с нами, воплотив в антропоморфном теле свой великий дух. Пока Эли не восстановится, мы не сможем чувствовать мир как прежде. – произношу то, что и так все мы знаем.
- Интересно, неужели она всегда была такой? – спрашивает Кай, словно говоря с самим собой. - Помнишь, ведь Электра пришла из иного среза бытия.
- Я знаю, кто может ответить на этот вопрос. – ставлю пустой бокал на низкий столик, - Мне надо оставить вас не на долго.
Уголки губ Кая чуть приподнимаются, делая намёк на улыбку.
- Анжель на последнем уровне башни Киры, работает со своими сферами.
- Спасибо, брат.
Он делано кланяется, и длиннющие волосы смыкаются тёмным занавесом, скрывая лицо.
Покинув апартаменты Королевы, спешу, поднимаясь по висячему мосту в центральную башню. Теперь к подъёмной шахте. Пока воздушные потоки несут меня вверх, скрестив руки на груди, я размышляю о природе воспоминаний. Интересно, правда, что они формируют образ нашего сознания, или являются только дополнением феномена уже сотворённого Абсолютом?
Так и не придя к общему знаменателю, но решив, что воспоминания в любом случае безусловно важны, выхожу на террасу, расположенную над шестым уровнем. По внешним лестницам, что ведут мимо комнат леди Шиа, взбираюсь на самый верх. Здесь, на восьмом, последнем уровне башни Киры, находится небольшое круглое помещение с четырьмя смотровыми площадками, в виде аккуратных балконов с высоким парапетом.
Леди Анжи стоит глядя на север, кутая свои хрупкие плечи в серебристо-белый мех. В воздухе, против неё, парят разноцветные, мерцающие сферы, окружённые стайками файров.
- Ты принёс вопросы, мой Ричерд? – произносит она, не оглядываясь.
- Да, Анжи. – говорю, встав прямо у неё за спиной, - Легко ли видеть всё прежде остальных?
- Это, верно, первый из них? – она обернулась, легко улыбаясь.
- Не знаю. – я снова растерялся, глядя на неё.
Анжи манит меня жестом к себе. Выхожу на балкон, чувствуя какой здесь пронзительный холод. Да, Небесный купол уже остыл, зима бредёт медленно, но неотступно.
- Зачем всё это? – спрашиваю, указав на дрейфующие в воздухе шары, замкнутые хороводом миниатюрных драконов.
- Красиво, правда? – её голос отстранён и так тих, что едва уловим. – Заслони меня от ветра, здесь так холодно. – она очень осторожно проводит пальцем по коже своей руки. – Как странно - холод. До сих пор не привыкну.
Это она, наверное, о теле и чувствах, которые получила вместе с ним.
Анжи очень деликатно берёт меня под руку. Я же бесконечно удивлён отстранённости её духа.
- Нет, мне не безразлична её судьба, - отвечает она на невысказанный в слух вопрос, - Просто, как ты заметил раньше, я вижу многое прежде остальных.
Я вдруг понимаю, что Анжель знала про то, как я поступлю с Такахаши, ещё там, в его пещере. И сейчас она здесь, а не подле Электры, потому, что все заняли места положенные им Властителями Судеб. Она же, просто сделала положенное ей, и теперь любуется плавающими в небе сферами. Её сознание кристально, нет ни тревог, ни сомнений. Интересно, есть ли предел этому дару?
- Есть. – отвечает Анжи, и я уверен, что она не сканирует мои мысли, а просто слышит их словно простые слова, – И во времени, и в пространстве.
- Как же ты живёшь, вне своих прозрений?
- Как и все вы - день за днём. Я открываю Звёздный Взор, только когда есть на что смотреть, точнее, когда предстоит нечто важное, значимое.
Чувствую себя глупцом, из-за того, что так плоско судил о ней. Конечно же, она прозрела всё это уже давно, и, скорее всего, по просьбе Электры. А происходящее с остальными открылось ей, как побочные, гармонично вписанные в общую картину, неотъемлемые детали.
- Скажи, когда замерзнешь. – Анжи поднимает чудесные глаза вверх, глядя на меня. Взгляд её полнится вопросом.
- Скажи, когда захочешь уйти. – возвращаю ей вопрос вместе с контролем над ситуацией, понимая, что сам вряд ли решусь стать инициатором окончания встречи.
- Хорошо. – просто говорит она.
Какое-то время, мы молча любуемся кружащим представлением, пока мои тревоги не оборачиваются вопросами.
- Анжи, скажи, а Электра всегда была такой? – спрашиваю, вспомнив разговор с Каем. - Ну, в смысле, до появления на Этернии.
- В потенции – да, фактически – нет. – она поправляет лохматую меховую шапку, - Аватара вызрела в ней не сразу, если ты это имеешь в виду.
- Это что-то вроде пробуждения в нас Дракона?
- Не совсем. Дракон – это необратимость. У неё же был выбор.
- Ты хочешь сказать, что если бы она решила жить иначе, ничего происходящего и произошедшего с нами не было бы, в том числе и Щита?
- Может быть. Но, скорее всего, было бы, только совсем по-другому. У Властителей Судеб всегда есть запасные варианты. Именно поэтому мы говорим «вероятность», когда речь заходит о будущем.
- Знаешь, к вопросу о вероятности, - я украдкой кашлянул в кулак, - Мне сразу вспоминается Такахаши. Он пытался меня убедить в том, что без Щита на Этернии все жили бы счастливо, купаясь в изобилии благодати, свободно циркулирующих энергийных потоков.
- Это не так, и не мне тебе об этом рассказывать, сам всё помнишь.
Да, честно говоря, вспоминая эру Снов Хаоса, не могу сказать, что существа не наделённые должным уровнем магической Власти, были очень счастливы. Тогда люди, гномы и прочие этернианцы со слабой энергийной пульсацией в основном жили в очень глубоких пещерах, буквально сражаясь за своё выживание.
- Ещё некромант сетовал на судьбу смертных, полную лишений и невзгод. – вдруг припомнил я последний клочок его жизни.
- В мире всегда будет эта два полюса: талантливые – бездарные, состоятельные – нищие, смертные – бессмертные. – говорит Анжи своим совершенно ровным, тоном. - Как бездарность ропщет на талант, изобретая в порыве зависти критику, так и смертные всегда будут попрекать бессмертных за их дар, выдумывая нечистую силу и скверну, коей, якобы, пропитаны последние. Всё это продукт недостатка знаний, и, как следствие, непонимания между Иным, то есть противоположностями, он и порождает подобную зависть. Если бы смертные больше знали о наших обязанностях, о долге, который ставит Печать на судьбы Избранных, они, я думаю, не тужили бы о своей доле. – Не тени эмоций! Из-за такой, «крайней» уравновешенности, мне иногда кажется, что голос этот не живой.
- Я не смог, да и не успел объяснить ему этого. – говорю, найдя наконец, того, кому могу исповедаться, - Глупец романтизировал нашу кровь, считая её даром свободы. Он думал, если есть время, то всё - делай что хочешь, без конца. – на миг замолкаю, дабы подобрать слова, - Не хочу жаловаться, ведь лично мне нравится моя жизнь, но если рассуждать с точки зрения объективности, то получается так: что есть наша свобода, наше непрерывное время? Это осознание необходимого, служение, жизнь сплавленная с долгом. И ты верно сказала «избранные», только я бы добавил «избранные дважды», так как сначала нам даётся потенция Предназначения, после же мы сами себя для неё выбираем, отождествляясь с предназначенным.
- Именно так и случилось с ней. – говорит Анжель улыбаясь мне чуть радужней, чем прежде. – Так она превратилась в аватару Этернии.
Меня вдруг осеняет неприятная догадка:
- Но ведь можно, наверное, выбрать, следовать этому выбору неуклонно, но не стать тем, кем ожидаешь. Верно?
- Да. Так случается часто. – спокойно говорит Анжель, - Только дело в том, что для тех, кто выбрал, результат уже не имеет значения.
- И никакой награды Небес за верность? – меня встревожила подобная перспектива.
- Знание о том, кто ты, уже награда, Ричи. Это дарит больше счастья, чем все блага мира, если собрать их вместе.
Мы снова умолкаем, и я пытаюсь до конца осознать сказанное только что ею, прекрасно понимая, что для меня всегда всё будет иначе. В других условиях сформировался я как личность, под совсем другим небом. Но, тем не менее, то, о чём она говорила, должно быть наложимо на любую из ситуаций, если столь же глобально относится к понятию судьбы и выбора.
- Ты, наверное, совсем замёрз? – чуть погодя, спрашивает Анжи, легко теребя мою руку, за которую до сих пор держится.
- Да нет. Моё тело привычно студёным объятиям.
Она встрепенулась, и, повернувшись ко мне лицом, кладёт на предплечье вторую руку.
- Ты слышал тогда мои слова и запомнил их?!
- Тогда леди Анжель была не очень то заботлива, Верно? – её искреннее удивление вызывает у меня улыбку.
- Я мало изменилась с тех пор. – голос Анжи снова стал ровным.
- Это точно. Всё так же производишь неизгладимое впечатление.
- Не уверена, что понимаю о чём ты говоришь.
- О том… Почему ты чаще всего смотришь в сторону севера? – резко меняю тему я, ибо глупо навязывать звезде мелодраматизм.
- Мы когда-то жили в той стороне, пришли от туда.
- Тоскуешь по прежней жизни? – сказав это, я понимаю, как это нелепо прозвучало. Демон!
Анжи поднимает на меня взгляд с лёгким удивлением.
- Ни мне, ни Эли, не о чем тосковать. – с нотами заверения в голосе, даже чуть наивно, говорит она.
- А как же тёмно-синее небо, усыпанное звёздами и одинокий серп луны, висящие над морем?
- Там было не только это. – она чуть задумывается, видимо припоминая, - Сам по себе тот мир неплох, даже красив. Вот только… Но ты вряд ли поймёшь.
- От чего же? – я не могу отступить, чувствуя себя в дверном проёме, ведущем к покоям их общей тайны.
- Ты сложился по-другому. Ну, хорошо, я расскажу. – она смотрит пристально, от чего снова сжимается моё сердце. – Представь следующее: нужда в чудесах, жажда чудес, тоска по ним, пустота без них, без сияния волшебства. И всё это при том, что ни чудес, ни волшебства там нет и никогда не было. Только иллюзии оных, зафиксированная в мечтах существ, изголодавшихся по ним. И ещё представь, что твой дух заперли в слабом беспомощном теле, где свобода лишь воспоминание, столь давнее, что кажется грёзой.
- Что ты такое говоришь! – парадоксальность заявлений Анжи меня просто убивает.
- Это был мир без чудес, где была только вера. Великая вера и вуали вокруг тайны, вуали к которым тем мирянам боязно прикасаться, поэтому они о них лишь грезят.
- Почему же боязно, это ведь так интересно.
- Я постараюсь тебе объяснить. - она нахмурилась, и глаза её потемнели, сделавшись ярко-голубыми, но от этого не менее бесконечными, - Постарайся представить себе, что живёшь в таком мире, и всё что есть у тебя – только вера в некую тайну. За вуалями этой тайны, ты можешь вообразить себе всё, что угодно. Но что если на самом деле там ничего нет, что если отдёрнув шторы, ты увидишь только банальный вид из своего окна, или вовсе гулкую пустоту?
- Мне трудно такое представить, но, думаю, это страшно.
- Я до сих пор не до конца понимаю, как она преодолела этот страх в своём сердце, но полагаю, что Эли с ним поступила радикально.
У меня в голове возникает вопрос, который я не решаюсь озвучить, но Анжи всё одно слышит его, и отвечает.
- Я знала её очень хорошо, и понимала, что Эли не хватит сил собственного духа на преодоление подобного страха. Поэтому могу предположить, что она обернула своё сердце бездной, отгородившись от страха пустотой. Для начала.
- Что же было потом? – мне невозможно интересно, как можно на основе малой потенции выстроить нечто значимое.
- Она подобрала Ключ к удалённым орбиталям, тем, что сокрыты во избежании безумия. Вычленив их квинтесенцию, она обнаружила три сути, и, на основании этого триединства вырастила новое существо.
- Сложный процесс. – всё, что на это могу сказать я. – И отдаёт отчаянием.
- Не в коем случае. – просто говорит Анжи. – Она делала то, что хочет. В том была радость, и был покой уверенности.
Я молча качаю головой, понимая, как мне нравится собственное прошлое.
- На всё это, могу сказать только одно, – говорю, дабы просто произнести слова в слух. - Я более не нахожу очаровательными картины, которые рассмотрел в твоей памяти. – мне не к чему лукавить, даже из уважения к их бывшему миру.
Она слышит мои мысли, и, пожав плечами, просто говорит:
- В таких мирах и рождаются истинные герои.
- Брось, Анжи, это же просто темница, Перекрёсток-клетка! А герои есть во всех мирах – так распорядились Властители Судеб.
- Тогда поезжай туда, и попробуй создать нечто из пустоты, дабы проверить свой героический запал. – она снова поднимает на меня глаза, где искрятся колючие звёзды. – Вот только оставь здесь свои великие волшебные силы. Поезжай, как простой человек, как смертный.
- Где этот мир? – мне кажется, что она бросает мне вызов.
- Двенадцатый Перекрёсток по космической Оси от Полюса Формы. – после сказанного, Анжи как-то поникла, став кутаться в свою пушистую шубу.
– Извини. – вдруг произносит она, - Я, видимо, сильно устала, позволив чужому прошлому разозлить себя. Не нужно тебе никуда ехать, мне противны разлуки.
- А я и не собираюсь. – говорю, поправляя ей шапку, чтобы сидела ниже, прикрывая уши, - Пойдём лучше, я тебя домой провожу.
Мы долго спускаемся, пересекая множество висячих мостов, бредём по переходным галереям, иногда задерживаясь там, чтобы полюбоваться тем, или иным видом. Анжи не спешит, и мне от этого радостно, хоть я и понимаю, что эта радость отдаёт ребячеством, и в ней нет ни одного серьёзного ожидания. В мыслях постоянно крутится её фраза: «Всё теперь будет хорошо». Я не могу и не желаю расставаться с её бархатным теплом, обволакивающим прохладу моего сердца.
Хорошо бы ей стать пророческой для всех нас.