Мироходы, ч. 1, глава 37. У цели. Разведчик

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )

      Возбужденные увиденным, спустились вниз к своему убежищу и с волнением обсуждали внезапное открытие.
      - Близко локоть, да не укусишь,- вздохнул Иван Ефимович. – Через этот муравейник в нашей одежонке не пробраться. Вмиг поймают.
      - Есть идея, - предложил Василий. – Моя рабская спецовка, хоть и потрепана изрядно, но для такого дела сгодится. Не зря же  ее таскаю в мешке. Кроме того, могу читать мысли. Это тоже в пользу дела. Значит, я единственный кандидат на разведку. Там, в зоне, постараюсь добыть подходящую одежонку для всех. Узнаю, что к чему, присмотрюсь к подходам на сопку.
      - А что, он дело предлагает, - оживился Федор.- Правда, риск – тоже  большой. С другой стороны – без риска жить – беды не изжить. Мы здесь и так каждый день рискуем.
      На рассвете Василий отправился в разведку. К его удивлению, снаружи зона не охранялась. Он свободно прошел к казармам и, ко всему присматриваясь, долго бродил по территории.

      Близился вечер. Одна за другой приземлялись грузовые платформы с рабами, возвращая их с места каторжных работ к месту краткосрочного ночного отдыха. Подошло время ужина. Люди-роботы вереницей потянулись в столовую. Щукин влился в общий поток. На него никто не обращал внимания. Вдоль длинных столов сидели ко всему безразличные, кроме еды, рабы. Обслуга разносила пористые, серые порции синтетического корма, при виде которого у Василия подкатил ком к горлу. Но он, поборов отвращение, старался во всем подражать соседям, чтобы не привлекать внимание охранников, прохаживающихся вдоль рядов.
      После еды многие устремились в казармы и улеглись на нарах. Щукин, предвидя, что рабов на ночь загоняют в казармы и на выходах ставят охрану, спрятался среди крупных каменных обломков у подножья сопки.
      С наступлением темноты, маскируясь в редких кустах, стал медленно продвигаться к таинственным сооружениям на склоне сопки. На ближнем фасаде здания не было ни окон, ни дверей. С обратной стороны, в темноте, обрисовался прямоугольник неплотно прикрытой двери. Створка подалась легко и без скрипа. Василий с любопытством заглянул  внутрь. Перед ним был хорошо освещенный коридор, с дверями по обе стороны. Блестящий пластиковый пол расчленяли фигуры геометрически правильного орнамента.
      Вдруг, одна дверь резко отворилась. Появился невысокий лысый человек. Он быстрым, энергичным шагом пересек коридор и скрылся за другой дверью. Щукин долго прислушивался. Стояла тишина. Он, медленно и мягко ступая, двинулся  внутрь. С опаской заглянул в полуоткрытую дверь, откуда вышел лысый. Там никого не было. Вдоль стен, на полках и подставках, стояли различные приборы. Они слегка гудели, где-то чего-то булькало. Ему было страшно, но любопытство толкало вперед. Оно было сильнее страха. Справа, за ширмой, опутанные проводами и датчиками, лежали два человека. Он догадался о назначении этой лаборатории – стерилизуют людей. И попятился назад. В коридоре остановился. Немного успокоился и прислушался.

      За дверью, где скрылся лысый, шел возбужденный разговор. Двое о чем-то спорили. Василий заинтересовался и все более улавливал смыл разговора. Осторожно открыв дверь, он тихо проскользнул внутрь, в затемненный тамбур с двумя проемами, завешенными тяжелыми шторами, и затаился.
      Спор временами переходил на крик:
      - Я уже убедился. Тебя, Кирилл, совесть совсем не гложет. Мне это непонятно и беспокоит. Ведь мы с тобой уже второй год из наших земляков делаем болванов! Я до сих пор терпел, пока нам не подсунули двух порядочных и умных парней, что лежат на «переделке». И еще – эти сведения о  глобальной акции, затеянной против людей. Я не нахожу себе места. Меня и сон не берет и белый свет не мил.
      - Борис, ты снова «за рыбу деньги». Сколько можно психовать? Возьми, наконец, себя в руки. Ну, хорошо, соглашусь с тобой. И каков же будет результат? Что мы можем в нашем положении? Бежать? Ты знаешь, что это невозможно. Как преодолеть силовое защитное поле вокруг вершины сопки? Молчишь? Вот то-то и оно! Давно пора понять, что шансы на удачу при побеге равны нулю. Я уж не говорю об усиленной охране сопки, которую установили после неудачной попытки бегства наших предшественников.
      - Неправда. Шансы, хоть и ничтожны, но есть. Пусть даже один из ста и то есть смысл. Надо, Кирилл, бежать.
      - Ты, Боря, забыл, что стало с нашими предшественниками, которые «попытались»? Ты думаешь, нам просто так показали их останки?  Нет, Борька, я не из храбрых. Давай делать то, к чему нас приставили. От судьбы, мой дорогой, никуда не уйдешь. А она, судьба-то наша, заключается в том, чтобы исполнять волю тех, кто сильнее нас. Вот так-то. А ответ за наши преступления перед людьми и Богом несут слонги. Мы - люди подневольные, а значит - грех не наш.
      - Нет, Кирилл, эта философия не по мне. Я больше не выдержу. Если не согласишься – решусь один.

      Щукин едва успел отскочить к другому проему и нырнуть за тяжелую штору, как мимо проскочил возбужденный лысый.
      Стоя за шторой, Василий довольно четко улавливал мысли хозяина комнаты: «Борис ненадежен. Слабак. Все чаще психует. Эдак, чего доброго, начудит. Слонги этого не простят. Не в их манере разбираться, что к чему. Пустят обоих в расход и дело с концом. На наше место охотники найдутся. Нет, я жить хочу. Пусть эта жизнь здесь собачья, поганая, но она - жизнь. Придется принять самое верное решение – сообщить хозяевам о его настроении. Иного выхода нет. Не дай бог, он выкинет  какой-нибудь фортель, а мне отвечать наравне. Нет, так дело не пойдет».
      «Ну и подлец!» - с отвращением подумал Василий и замер. Кирилл прошел мимо него в другую комнату. Там, в раздумье, долго ходил из угла в угол. Потом сел в кресло и расслабился.
      - Сейчас или потом сообщить хозяину? - Задал он себе вслух вопрос. – Правда, сейчас уже ночь. Да  черт с ним. Пусть дрыхнет. Может, как и в прошлый раз, одумается и утихомирится. В общем, поживем – увидим. Он поднялся, еще несколько раз прошелся из угла в угол. Мысли его стали будничными и Василию не интересны. – Однако, спать пора, - сказал он, зевая, и  подошел к шторе, за которой прятался Щукин, и стал шарить по стенке у него над головой. Василий съежился и затаил дыхание. Нащупав нужное устройство, хозяин убавил свет до полумрака, разделся и лег спать. Спустя десять минут из спальни послышалось тихое сопение и приглушенное похрапывание. Щукин осторожно выглянул из-за портьеры. Потом, шаг-за-шагом, стал отступать. В тамбуре, наконец, вздохнул полной грудью, стремительно выскочил в коридор и замер.
      Там, у своей двери, скрестив руки на груди, стоял лысый. Василий рванулся к выходу, но дверь оказалась запертой. Лысый стоял все в той же позе и с любопытством наблюдал за бесплодными попытками беглеца.

           П Р О Д О Л Ж Е Н И Е        С Л Е Д У Е Т