Продолжение.
Начало: http://www.proza.ru/2010/06/18/479
Глава 1: http://www.proza.ru/2010/06/20/1350
Глава 2: http://www.proza.ru/2010/06/21/892
Глава 3: http://www.proza.ru/2010/06/21/945
Глава 4: http://www.proza.ru/2010/06/21/1017
Глава 5: http://www.proza.ru/2010/06/21/1158
Глава 6: http://www.proza.ru/2010/06/23/654
Глава 7: http://www.proza.ru/2010/06/23/1079
Глава 8: http://www.proza.ru/2010/06/25/939
Глава 9: http://www.proza.ru/2010/07/02/807
1
Россия встала на путь перехода от централизованной экономики к рыночной. Путь этот тернист и труден. Законы волчьей стаи царят на нем. Кто выживет, тот и победит. Победители становятся настоящими хищниками, пожирающими мелкую рыбешку, акулами бизнеса, проигравший остается на обочине предпринимательства. Пронзительный взгляд, напористость, мужество и сила характеризуют деловых людей, поймавших волну перестройки и взлетевших на ней к успеху. Но даже у акул, то есть у самых стремительных и жестоких, существуют вожаки-кумиры, которые достигли огромных высот на поприще российского предпринимательства и за которыми стремится остальной бизнес. С одним из этих неподражаемых людей беседует наш корреспондент Виктор Скромнюк. Его собеседник известный российский бизнесмен, президент компании "Юг ин Корпорейтед" Виктор Астафьев.
B.C. Почему вы подались в бизнес?
В.А. Настало время, когда человек может получить свободу действий. Чтобы не говорили, что ему делать, как и почему именно это. Думаю, пришла пора самим задуматься над своей судьбой. Вот я и хотел убежать от государственного аппарата, бюрократии и присущей нашему строю централизации. Считал, что вырвусь из-под опеки госчиновников, получу самостоятельность и сам буду хозяином своего дела. Тут-то и развернусь на широкую ногу. Но…
B.C. Все вышло не так, как задумали?
В.А. Наверное. Потерял я на начальном этапе здравый смысл. Забыл, что при любой свободе в СССР я полностью зависел от государства. Помещения нужны? Нужны. А все это собственность государства. Приходилось искать какие-то ходы-лазейки, чтобы было, где разместить трудовой коллектив. Однако все это еще полбеды. Нет законов и стабильности. Никогда не знаешь, какой "сюрприз" тебе готовят верха, принимая тот или иной законопроект. И объяснять, думаю, не надо, что с чемоданным настроением сложно отдавать всего себя работе. Приведу пример: после денежной реформы изменилась ставка налога на прибыль с предприятий. А кто скажет, что будет завтра? Какой еще налог начнут драть с нас? И пока там наверху не одумаются, ситуация не изменится. Ведь посмотрите, к примеру, в США: какой огромный сектор занимает малый бизнес. А у нас его задушили налогами.
B.C. Да, но несмотря на трудности, вы устояли. А расскажите, с чего все начиналось?
В.А. Планов было много. Мы же все непризнанные форды и рокфеллеры. Но с деньгами были проблемы. На жалованье экономиста и инженера - два моих друга работали по этим специальностям - особенно не развернешься, а тем более им еще и семью содержать было необходимо. Но вот однажды от института выпала нам троим командировка в Закавказье. Жара жуткая, и холодильники, как назло, не выдерживали и ломались. Новый покупать - очередь, да и на ремонт на полгода отдавать тоже охоты нет. Мы и предложили свои сервисные услуги. Многие заинтересовались. В кратчайшие сроки во всем Ереване работали "наши" холодильники. А на обратном пути вагон с лесом подвернулся, так я его туда же в Армению отправил. Благо там люди знакомые были. Заработали за эту командировку недурно. Тогда и поняли, что это гораздо выгоднее, чем работа в институте. Кстати, открывая первый кооператив, в долгах запутываться не стали, от ссуд напрочь отказались. И ремонтировали бытовую технику за аванс.
Параллельно я занимался и посреднической деятельностью, заодно искал поставщиков комплектующих к бытовой технике. Но правильно говорят, что в дружбу не должны вмешиваться деньги. Иначе конец всему. В общем, из команды мне через полтора года по ряду причин пришлось уйти. Я даже свой пай не забрал из уставного фонда. Тогда же основал и свой собственный кооператив "Виктор", но посредничеством больше не занимался.
B.C. На какой же ниве вы реализовали свой талант?
В.А. Под моим началом стали работать два магазина. Полгода спустя открылся третий. И приносили они прибыли вдвое больше, чем соседние, благодаря грамотно проводимой экономической политике. Ведь все мы падки до экзотики. Вот задача хозяина и состоит в том, чтобы организовать монополию на отдельные виды товара. Когда появляется нечто оригинальное, некий эксклюзив, не виданный в этих краях, скромность предпринимателю ни к чему. Настоящая стоимость увеличивается в три - пять раз, что позволяет скинуть цену на другие общеизвестные виды продуктов на несколько процентов. И покупатели любят такой магазин, считая его дешевым. Ведь настоящую цену эксклюзива из них не знает никто.
B.C. Насколько мне известно, вы заняты не только в сфере торговли, но и в других областях предпринимательской деятельности.
В.А. Наша фирма очень серьезная и обеспечивает большое число рабочих мест по всей стране. Кроме того, проекты, инициаторами которых мы выступили, тоже завязаны на "Юг ин Корпорейтед". И оставить такое количество людей без работы мы просто не можем себе позволить. Поэтому приходится заниматься многим, хотя куда проще делать что-то одно. Сейчас в нашей фирме создана такая структура, при которой в каждом отделении существует четкая сфера деятельности. Благодаря чему под нашим крылом существует целая система фирм со своим координационным центром: магазины, заводы, даже казино. Активно пытаемся сотрудничать с местными властями, но очень редко нам идут навстречу, что, однако, не скажешь о мэре города Южноморска М.И. Приходько.
B.C. А по какому принципу вы выбираете сейчас сферу деятельности?
В.А. На самом деле все гораздо проще, чем кажется на первый взгляд. Что касается производства, то мы приобретаем все, что продается, но, к сожалению, выбирать практически не из чего. Все предприятия убыточные и требуют еще многотысячных инвестиций в валюте. Сейчас их у нас семь и обсуждается вопрос о покупке еще двух небольших пивоваренных заводов. Но основной уклон у нас проявился в сторону легкой промышленности. И это хорошо. За короткий промежуток времени мы сможем поставить пошив одежды и производство тканей на мировой уровень.
B.C. Но в промышленности сейчас намечается спад. Вы не боитесь прогореть со всеми своими заводами?
В.А. Я человек, и мне, как и всем, свойственно чувство страха. И я боюсь обанкротиться, но только не по причине спада производства. Заводы мне прибыли не принесут в ближайшие пять лет, но на это время у нас есть торговля: десятки крупных и мелких магазинов по территории всей России. Предпринимателю нужны расчет и терпение. А ставить надо не на ту лошадь, которая везет сейчас, а в большей мере на ту, которая повезет завтра. И заводы будут приносить стабильную прибыль в будущем. Не забывайте и то, что это, прежде всего, рабочие места - живые люди. А остаться без работы в глубинке, где все работают на одном заводе, а он вдруг закрывается...
B.C. И чтобы справиться с этим количеством фирм у вас всего три руководителя? И этого достаточно для дела подобного размаха?
В.А. На самом деле единственный руководитель компании - это я. Остальные двое - мои замы. Каждый из них курирует какую-то одну проблему. Но в компании есть еще и целые отделы, занимающиеся разработкой отдельных программ. На них-то целиком и падает вся тяжесть контроля за политикой фирмы.
B.C. У вас все прямо так безоблачно. А признайтесь, давали взятки?
В.А. Хитрый вопрос. Сам лично никогда не давал, а через кого-то на благо дела - конечно. Но все это благодаря бюрократии. Ведь сколько преград надо было преодолеть, чтобы зарегистрировать кооператив, купить магазин, позже - завод. Это сейчас со мной мало кто связывается: уж слишком крутой я для них стал, не по зубам. Взятки же даются по нескольким направлениям. Без них невозможно получить крышу. В прямом смысле, без кавычек. Сейчас власти Южноморска безвозмездно способствуют мне, видя в бизнесменах экономическую стабильность региона и даже страны. Второе - это милиция. Как только видят, что фирма набирает обороты, сразу же в ее офисе вырастают сотрудники ОБХСС. И они не уберутся оттуда, пока кто-то наверху не возьмет на лапу. И без этого никак.
В. С. Ваши проекты гремели еще на весь СССР, а теперь - на всю Россию. Кому они принадлежат?
В.А. Без ложной скромности скажу, что это мои идеи. Мой мозг их выносил, родил, обработал. Не обошлось, конечно, без группы специалистов, проработавших и сгладивших все заусенцы. Без этой группы все, возможно, провалилось бы. Но сама идея принадлежит мне.
B.C. Про поставку импортной сельхозтехники за Урал слышали многие, про поддержку вагоностроительного и целлюлозно-бумажного заводов - тоже. А что же ваша новая идея - фонд "Обеспечение"?
В.А. Эта затея стара, как мир. Я не люблю бедность - когда ребенок смотрит на витрину, где лежит большая сладкая конфета или красивая игрушка, а родители не могут ее купить, потому что семейный бюджет на это не рассчитан. Взрослые о чем-то спорят, что-то решают, а страдают почему-то всегда дети. И сейчас, с распадом Советского Союза, обстановка еще более усложняется. Поверьте мне как экономисту. Рвутся все связи полностью: и семейные, и политические, и финансовые. Это сильный удар по рядовым гражданам России. И люди, оказавшиеся волею судьбы за чертой бедности, могут стать доминирующим классом. Хотите повторения Октябрьской революции семнадцатого года? И я - нет! Но наступает переходный период. А богатейший класс, наряду с людьми среднего достатка, остается в меньшинстве. Именно поэтому задача предпринимателей помочь бедным, чтобы самим не упасть на дно жизни. Вспомните, что Бог повелел делиться! Нам всем стоит объединиться в борьбе против этой напасти, постигшей нашу Родину. Сегодня еще возможно что-то сделать, и каста предпринимателей - богатых людей - должна предотвратить взрыв негодования. Злость слепа, а если представители бизнеса не помогут своим менее богатым согражданам, то вскоре они также могут стать представителями беднейшего класса, и страна, вся наша огромная Россия окажется у разбитого корыта. Нельзя допустить эффекта толпы на переходном этапе. Это угробит все реформы в самом зародыше.
А основанный нами фонд позволит мирно сосуществовать миллионам человек. Мы многого сразу хотим и часто забываем, что без труда не вытянешь и рыбки из пруда. Приходится чем-то жертвовать и поднабраться терпения. Дайте стране оправиться от шока, ведь ее разодрали на части в прямом смысле слова. Мы богаты ресурсами и патриотизмом нашего народа. И когда Россия встанет, наконец, на ноги, все удивятся и поклонятся нам. А "Обеспечение" - спасательный круг в гибельной ситуации. Заметьте: за всю многовековую историю Государства Российского мы всегда отвоевывали свои позиции.
B.C. Вас знают тысячи людей по всей территории бывшего Союза и даже в зарубежье. А помогает ли вам ваше имя?
В.А. На начальном этапе, скажу честно: очень! В середине восьмидесятых, году в восемьдесят седьмом всем было известно имя Виктора Астафьева - писателя, и мало кто слышал про Виктора Астафьева - предпринимателя. Поэтому когда мы договаривались о встрече или заключали договор о поставке какого-либо товара куда-то, честное имя писателя служило гарантией для наших партнеров беспрекословного выполнения правил контракта. Но оговорюсь, что к знаменитому писателю я не имею никакого отношения. Это чистое совпадение и не более того.
B.C. И последний вопрос: вы один из самых богатых, если не богатейший предприниматель в России. А где вы храните свои миллионы?
В.А. Ну, на самом деле мои личные сбережения куда меньше, чем может показаться некоторым людям. Я кручусь-верчусь в своем бизнесе, но это приносит доход фирме, а не мне. Да, у меня есть мое авто, даже скажу, что это хороший автомобиль и достаточно дорогой, но для меня главное - удобство и комфорт, а не цена. И все мои деньги вложены в дело, занятие которым доставляет мне удовольствие. Это мои заводы, магазины, казино. Все, что дает прибыль. Ведь деньги должны работать. Но хотя фирма и принадлежит мне целиком, распоряжаться ее средствами по своей прихоти я не имею права. Так что, вот так...
2
Астафьев отложил в сторону газету и задумался. Скромнюк полностью отрабатывает выплаченный ему гонорар за рекламу "Юг ин Корпорейтед", и делает это с только одному ему присущей аккуратностью и солидностью. Он не навязывает свое мнение читателю, а предлагает разговор с простым человеком, где речь идет не о его личных качествах, а о делах его. И уж разобравшись во всех его поступках, рядовой гражданин, пробежавший глазами интервью, может сложить свое собственное мнение об элите российского бизнеса и ее представителях. Но разве оно, это мнение, может быть негативным?
Виктор покрутил в руках пачку сигарет, не решаясь закурить. Надо бы подумать: может стоит сменить чуточку имидж? Ведь не может человек быть абсолютно положительным, словно принц из сказок детства, которых он, воспитывавшийся в детдоме, не знал. А предпринимателю, за несколько лет нажившему целую армию врагов, подобный ход не помешает. По крайней мере, ему будет гораздо сложнее попасться на удочку шантажиста. Конечно, для индивидуума, который решится его шантажировать, этот день станет последним, но зачем провоцировать людей на неправедные поступки? К тому же это все равно лишняя головная боль.
Но есть у этого шага и другая сторона, явно рекламная. Виктор Астафьев - тоже человек, маленькая частичка общества со своими преимуществами и недостатками, чисто земными желаниями, свойственными в конце двадцатого века потомкам обезьян. И увидев, прочувствовав это, народ поймет, что и бизнесмену не чуждо ничто человеческое, он все понимает и всегда готов помочь.
Астафьев вспомнил телемарафон, прошедший в ноябре девяносто первого. Это было совсем недавно, но так давно. Сейчас ведь только февраль. Три месяца, а сколько событий смогли они вместить в себя?
Соловьев с самого августа суетился, бегал из кабинета в кабинет, что-то согласовывал, о чем-то договариваясь, всеми силами пытаясь дать телемарафону "зеленый свет". Но то у одних что-то не сходилось, то у других что-то не клеилось, но никак не удавалось выкроить для марафона нужное количество часов в эфире. Некоторые чинуши от телевидения давали отказ, и тогда уже в дело вмешивался Виктор Астафьев, задействовав свои связи, где-то на кого-то нажимая, где-то что-либо отпуская.
А Алексей Степанович никак не мог смириться с чувством долга, приклеевшимуся к нему "благодаря" связи дочери с каким-то проходимцем, где влиятельность бизнесмена сыграла немалую роль. И он носился повсюду, бил головой стену, рвал и метал, пока, наконец, к ноябрю не нашлось "дыры" в эфирной сетке канала.
Все прошло как нельзя лучше. Это не было похоже на столичные марафоны, которые миллионы людей видели на центральном телевидении. Специально по этому случаю разработали несколько развлекательных программ, не имевших аналогов в отечественной телеиндустрии, для эксклюзивного показа Астафьев не поскупился на самые кассовые западные новинки. В рамках телемарафона проводился конкурс детских талантов, где богатые дяденьки-спонсоры вручали нешуточные призы. А уже в конкурсе, чтобы как-то разрядить обстановку, выступали эстрадные звезды. Нечего и говорить, что на роль ведущих были отобраны профессионалы: симпатичная диктор с российского канала ТВ и представительный конферансье со стажем из Госконцерта.
Подобного шоу еще не знал никто в Советском Союзе. Параллельно с этим зрелищем предприниматели вручали чеки на крупные денежные суммы и моментально молва разносила весть об их необычайной щедрости.
Уважаемые гости, как-то: представители культуры, депутаты и сам мэр Южноморска Михаил Иванович Приходько - сделали данное мероприятие особенно престижным.
При этом особая нагрузка выпала на режиссера, манипулировавшего камерами и операторами, так как мэр всеми правдами и неправдами старался попасть в кадр, и неимоверных усилий стоило сделать так, чтобы он не намозолил глаза телезрителям. Благо, находясь во время трансляции в ДК, где разворачивались все события, он не мог себя видеть по телевизору в прямом эфире и уже никакими средствами не мог критиковать съемочную группу: очень часто при его появлении переключались камеры.
Но сейчас, когда все уже позади, Астафьева волновало не это. При каждом напоминании о телемарафоне перед его глазами всплывал случайно завязавшийся разговор в его рабочем кабинете, заставивший его по-другому посмотреть на своих подчиненных. Средства, собранные на фонд "Обеспечение", исчислялись уже цифрой со многими нулями, а точной политики распределения средств выработано еще не было. Спорили уже с полтора часа, а к единому мнению так и не пришли. Не было дельных предложений.
- Да как вы не поймете одну вещь, - Кувалда почти срывался на крик, - это же играет нам на руку. В "Обеспечении" можно отмывать деньги, которые нам даже и не снились. Ведь для властей, пусть даже для проверки, влезть в благотворительный фонд - последнее дело. Чтобы пойти на это, надо обладать грандиозным спокойствием и наглостью. Мы можем, не особенно светясь, поиметь чистыми несколько сотен тысяч долларов в неделю. Пропускная способность фонда необычайно высока.
Владимир Ермаков, присутствовавший в кабинете, но до сего не участвовавший в дискуссии, обратил на себя внимание.
- Думаю, ты не прав, - он прямо посмотрел на Кувалду, - простор здесь действительно огромен до необыкновения. Но отмывать грязные деньги в фонде?.. Я, честно говоря, не знаю. Одно только казино обращает на "Юг ин Корпорейтед" лишнее внимание милиции. Появившийся теперь благотворительный фонд добавит нам еще опеки. А люди в погонах тоже, небось, соображают, какой "крышей" и для чего может служит для криминальных структур "Обеспечение". - Владимир даже не взглянул на Астафьева, одно слово которого может поставить точку во всем разговоре раз и навсегда.
Но Крест не спешил вмешиваться, заинтересовавшись мнением своего телохранителя.
Кувалда уже зло сверкал глазами, видя, как босс постепенно отстраняет его от себя и приближает этого длинноволосого красавчика, прислушивается к его мнению. Но два пса не могут одинаково верно прислуживать одному хозяину.
- Так что сейчас наша фирма заинтересует органы вдвое больше, чем раньше, - продолжал развивать свою мысль Ермаков, - и шмона нам не избежать. Пусть даже у босса, - он кивнул в сторону Астафьева, - все в Южноморске схвачено и город лежит у его ног, но это на местном уровне. И в глазах отдельных лиц мы являемся заразой, вызывающей коррупцию на местах. Ведь дураку ясно, что без криминала и взяток невозможен процесс первоначального накопления капитала, тем более у фирмы такого масштаба, как "Юг ин Корпорейтед". А недавно созданный, но уже обладающий большими полномочиями ОБК обратит на нас внимание, уж поверьте. И подчиняется он Москве, Министерству внутренних дел.
Астафьев, соглашаясь, кивал головой. Этот ОБК уже давно "выполняет" роль его больного зуба, потому что, как он ни пытался подобраться к сотрудникам отдела, ничего путного из затеи не вышло.
- И что мы им ответим, когда начнем отмывать в "Обеспечении" деньги? - Вопрос был обращен к Кувалде и ни к кому, кроме него. - Они нас зажопят, как миленьких. Так что нельзя нам так подставляться. А если с фондом все будет чисто, то мы просто кинем его ментам на съедение. Пока они проверят всю документацию, всякое желание пропадет еще какие-то документы требовать. И я уверен, что лучше будет при чистом "Обеспечении".
Тяжелая тишина держалась недолго. Кувалда, так и не принявший своего поражения, огрызнулся и вышел.
Астафьев прошелся по кабинету, снимая напряжение: ссориться со своим бригадиром не было ни малейшего желания. Потом сел напротив Владимира и спросил:
- ОБК - единственная причина, по которой ты хочешь, чтобы "Обеспечение" был чист?
Ермаков опустил глаза.
- Честно? Нет! Всего должно быть в меру, а я не хочу лицемерить. Раз фонд благотворительный, он должен работать на благо и не играть на людских страданиях.
Астафьеву все стало ясно. За этой крепкой и суровой оболочкой скрывается сентиментальный ребенок. Может быть, юноша, если учесть, что он прошел Афганистан.
Конечно, Владимир несет полную чушь: невозможно зарабатывать большие деньги, обращая внимание на бедствие то одного, то другого человека. А люди ведь готовы платить за вред себе, получается, что основная черта человечества - мазохизм. И не случайно самым прибыльным бизнесом считаются наркотики и оружие. Все это рождается из человеческих пороков.
3
Сейчас Астафьев грелся в тепле и уюте своего кабинета. От одного взгляда на улицу мурашки пробегали по всему телу. За окном валил снег.
Южная зима не отличается пронзительными морозами. Иногда случаются заморозки, но обычно улицы представляют собой месиво грязи, воды и снега. Теплый ветер дует с моря, поэтому устойчивый снежный покров можно найти только высоко в горах.
Порыв пронзительного ветра вихрем закручивал пышные хлопья снега, и тогда они неслись куда-то сломя голову, не обращая внимания на людишек, занятых своими будничными заботами.
Зима не приносила в Южноморск ничего, кроме слякоти, и Астафьев почти ненавидел это время года, тайно завидуя смуглым, если не черным, жителям экватора, у которых солнце светит круглый год. Единственное, что его устраивало в снегопаде - то, что под мирно падающие снежинки хорошо и спокойно думается. Белый, словно пух, снег медленно падал на землю и завораживал случайного зрителя.
Неожиданный звонок разбудил Астафьева, выкинув его из пространства раздумий. Телефон трезвонил вовсю, и не давал Кресту собраться с мыслями. Он снял трубку и коротко произнес:
- Слушаю.
С течением разговора его лицо постепенно менялось от равнодушно-усталого до заинтересованного и беспокойного.
Но говорил Астафьев со своим невидимым собеседником недолго. Оторвав взгляд от окна с маячившими за стеклом снежинками, он связался с секретаршей.
- Начальника СБ ко мне. Срочно! - После секундного замешательства он добавил, - и Ермакова, если появится.
- Володя сейчас зайдет, - произнесла девушка, и Астафьев без труда уловил неслужебную интонацию в этом ответе.
С того времени, как Ермаков осел в офисе, он постоянно находился в приемной и в ожидании своего босса обхаживал секретаршу, девушку приятную и общительную. Спустя неделю, их отношения переросли из деловых в интимные и уже не ограничивались совместным пребыванием в офисе, где, впрочем, были все удобства для любовных утех. Жили они хотя и врозь, но часто задерживались друг у друга, а точнее, друг у подруги и наоборот. После подобного времяпровождения сотрудники "Юг ин Корпо¬рейтед" часто замечали следы недосыпа у сладкой парочки, которые почему-то более всего отражались на лице у секретарши, и при этом она должна была являться зеркалом своего начальника.
Но Крест смотрел на роман, возникший у подчиненных, сквозь пальцы, считая, что чем коллектив сплоченнее, тем лучше. К тому же Владимир являлся на работу всегда свежий, как огурчик, а молодой красивый парень просто завянет без женского общества. Так что Астафьев не противился этой связи: пусть развлекаются.
Ермаков зашел в кабинет и, не считая нужным стоять, опустился на стул перед своим шефом. Астафьев уже привык к подобным выходкам, хотя никто из подчиненных не позволял себе садиться без его разрешения. Но Владимир был для него уже больше, чем подчиненный, и представлял из себя то самое плечо, на которое можно опереться в трудный момент. И человек, в чьих руках твоя жизнь, не может быть чужим. А Ермаков был телохранителем.
- Что случилось, куда едем? - он был заинтересован, но не стремился, как пес, скорее выполнить задание.
- Кувалда подойдет, объясню, - коротко ответил Астафьев, думая, как поступить в данной ситуации.
В том, что Ермаков спит с его секретаршей, он видел лишь одну негативную сторону: через девушку парень может в любую минуту узнать нечто, о чем ему ведать не положено.
Драгоценное время уходило, а Кувалда, занимавший кресло начальника службы безопасности "Юг ин Корпорейтед", не появлялся. За последние месяца два он стал успешно отлынивать от работы, являясь к себе лишь после обеда с окосевшими глазами. Но алкоголем от него не пахло, что наводило на некоторые размышления. К тому же до Астафьева стали доходить слухи, что его бригадир втихаря начал приторговывать кокаином, с чем мириться уже было нельзя. А отводимые еженедельно на содержание СБ средства тонули в безотчетности и хаосе. Крест все собирался разобраться, но катастрофически не хватало времени. И, пользуясь этим, Кувалда занимался "леваком".
Ермаков кинул взгляд на наручные "Сейко". В ожидании начальника СБ прошло уже три четверти часа, но и нем все еще не было известий. Уловив сей красноречивый жест, Астафьев снова связался с секретаршей.
- Марина, я просил начальника СБ ко мне, - голосом, не терпящим пререканий, сказал он.
- Извините, господин Астафьев, - девушка будто чувствовала за собой вину, - но его нет на месте. Сейчас пытаются найти.
Крест в сердцах чертыхнулся, ударив ладонью по столу: прогулы уже перешли все границы. Все можно было стерпеть, но сейчас Кувалда просто необходим, а его нет на месте. И ситуация сложилась из ряда вон выходящая.
Альтернативы больше не было, и он посмотрел на Владимира. Кувалда сам копает себе могилу, так о чем тогда сожалеть? А раз он не выполняет необходимый объем работ, нет смысла его держать: Ермаков справится с его обязанностями не хуже, а даже лучше, с присущим ему рвением и дипломатичностью. Проблема лишь в том, что нельзя его просто уволить, лишить заработной платы. Слишком много Кувалда знает, во многие тайны посвящен.
- Залетные фраера трясут наши точки на вокзале, - Астафьев указал на телефон, - недавно позвонили торгаши-палаточники. Возьмешь ребят из бригады Кувалды, поедешь и разберешься. Условия ты сам знаешь.
Ермаков кивнул, собираясь уходить.
Астафьев жестом его остановил и выложил на стол девятимиллиметровую вороненую "Беретту", подтолкнув ее к телохранителю.
- Не отказывайся, - приказным тоном произнес он. - Неизвестно, что у этих гастролеров под полой. Сейчас мода на беспредельщиков пошла.
Владимир нехотя взял пистолет в руку. Рукоятка приятно и удобно легла в ладонь, напоминая старые времена: белое солнце, горы, раскаленный песок и горячую броню БТРа. В его душе, спустя столько лет, снова проснулся инстинкт охотника. И это был настоящий мужской кайф.
К вокзалу выдвинулись на двух забитых до отказа людьми "девятках". Можно было взять старые БМВ, которыми располагала бригада и на которых свободно можно понтоваться, но даже импортная техника начала восьмидесятых годов Ермакова не прельщала. Он придерживался своего мнения, что машина должна быть лучшей. Если брать иномарку, то подходящую по всем своим качествам для тех условий, в которых она будет эксплуатироваться, а раз нет такой возможности, то лучше взять новенькую Ладу, неплохо чувствующую себя на наших дорогах.
На привокзальной площади было обыкновенное будничное зрелище - муравейник. Необычайное количество трудяг-муравьев сновало из угла в угол, занимаясь своими делами. Несмотря на погоду - а снегопад только-только прекратился - базар работал вовсю. Бойкие продавцы предлагали настоящие американские джинсы производства Турции, магнитофоны "Филипс" китайской или тайваньской сборки и прочие "родные" товары народного промысла. И если летом и осенью продукция на рынке разменивалась овощами и фруктами из колхозов и садовых участков, то зимой здесь продавали лишь шмотье и аппаратуру невысокого качества.
Частники занимались извозом, что позволяло им протянуть до зарплаты жены, так как они в большинстве нигде не работали. Но машин явно не хватало, и прибывшие с очередным поездом гости шли с чемоданами прямо на Бродвей в поисках свободного "чайника".
Повинуясь повелению хозяев - а водитель всегда хозяин автомобиля на данный момент -"девятки" замерли невдалеке от здания вокзала, разметав по сторонам рыхлый, грязный, мокрый снег. Тут же, словно из-под земли, вырос патрульный УАЗ с поперечной синей полосой. В воздухе запахло криминальной разборкой, а милиция не могла себе позволить пропустить такое "событие". Конечно, два "навороченных" ВАЗа сами по себе приковывали внимание, а по пять в каждой крепких стриженых ребят отнюдь не способствовали обратному.
Ермаков вылез из теплого салона Лады и, застегнув до конца молнию на куртке, шагнул к УАЗу. Менты здесь были ни к чему: все само собой уладится на местном уровне без привлечения властей.
Договориться с блюстителями порядка не составило никаких сложностей. Владимир с некоторых пор курировал отдельные точки Креста, и этого уже было достаточно, чтобы его знали в лицо. Да и за свою зарплату менты не напрашивались, не собираясь подставляться почем зря. Не отвечая ни за что, они, тем не менее, следили за порядком, но после короткого разговора с Ермаковым УАЗ скрипнул всеми своими членами и укатил к набережной, подняв за собой столб снежно-водяной пыли. Их привилегией было лишь одно: брали менты в ближайшем "комке" хавчик и сигареты, не платя за них ни гроша, и никто им даже слова не говорил.
Владимир приказал своим пока оставаться в машинах, а сам пустился в рейд по палаткам, торговым прилавкам и привокзальным "чайникам". Через полчаса он уже собрал подробную картину происшествия.
Гастролеров было трое, что не шло ни в какие рамки - десятке Креста тут просто делать было нечего. Но действовали залетные крайне нахально и достаточно жестоко: на вокзале работали два контролера Креста, но теперь ни один из них не мог в ближайшем будущем приступить к выполнению своих служебных обязанностей. Одного отпинали ногами, выказывая свою богатырскую силу, так, что результатом были две пары сломанных ребер, закрытый перелом предплечья и лицо, превратившееся в кровавое месиво с двумя точками зрачков. На теле другого насчитали шесть ножевых ран средней тяжести. Обоим торгаши, как могли, оказали первую медицинскую помощь, но позвонить в "скорую" побоялись, дабы не явилась еще и милиция. После такого запугивания нечего и говорить, что все выплатили то, что с них требовали залетные рэкетиры. И последним аргументом служило нечто похожее на пистолет. Владимир не знал точно, что это был за "сувенир", но все очевидцы твердили одно: очень похоже на большой пистолет.
После такого налета глупо думать, что можно найти гастролеров-беспредельщиков по горячим следам. По крайней мере, Ермаков в этом не сомневался. Да, у него есть их описание, почти фоторобот, но выследить трех человек в стране с населением в сто шестьдесят миллионов будет делом не из легких.
Так он считал, но то, что ему сказали, повергло Владимира в легкий шок. Беспредельщики сидят на вокзале в кафе и пьют за удачу. Это ли не удача?
Ермаков сделал глубокий вздох. Гастролеры должны получить все по полной программе, чтобы все знали, что Крест своего так просто не отдает и обид никому не прощает.
Отдав распоряжение - передать бригаде, что он отправился в кафе, - Владимир медленно пошел через площадь к вокзалу. Прохожие, проходившие мимо, толкали его плечами, пихали локтями и ставили под ноги чемоданы и большие спортивные сумки-баулы. Но он этого не замечал и, видя перед собой поставленную цель, шагал вперед, продираясь через толпу, рассекая ее своим могучим торсом. Кто-то недовольным и явно возмущенным голосом что-то кричал ему вслед, однако вопль этот терялся в уличном шуме, грохоте поездов, скрежете тормозов.
Поднявшись на второй этаж в кафе, Владимир сразу же заметил интересовавшую его троицу: здоровенный боров с бритыми висками и пижонской бородой; длинный, метра под два ростом, худощавый и прыщавый пацанчик, которого, наверное, соплей перешибешь, с маленьким пучком сальных волос на затылке, крепкий коренастый гномик, по-видимому, качек со спортивной стрижкой. Все они походили описанию, которое давали перепуганные торгаши, но довольные тем, что за них уже сейчас вступятся, и расплата не заставит себя долго ждать.
По наглому и оторванному, как бы более высокому, поведению Ермаков без труда выделил в компании главаря, лидера, распоряжавшегося душами своих подопечных. Им был Гном, как окрестил качка Владимир.
Троица продолжала пить, почти не закусывая, и не обращала никакого внимания на приближавшегося к ним человека, настроенного серьезно, о чем без труда и без стеснения заявлял жесткий взгляд.
- Она орала и сопротивлялась, но я ее все же отодрал по полной программе, - похвалялся своими сексуальными успехами длинный, - отымел ее во все щели прямо на глазах у ее ухажера, а он даже и пикнуть не посмел. Лишь слюнки пускал.
Все дружно заржали, представляя себе эту сцену. Девушка из рассказа была им, по всей видимости, знакома, так же, как и ее молодой человек.
Ермаков склонился над столиком прямо напротив Гнома и в упор посмотрел на него.
- Пошли отойдем. Побазарить надо.
Боров, сидевший сбоку, было рыпнулся, но качек жестом остановил его. Он знал, что с ним захотят разобраться, и, сидя в кафе, ожидал подобного разговора. Но идти на поводу у кого бы то ни было ему не хотелось, чтобы не выставить себя слабым перед своими подчиненными. Поэтому он решил диктовать собственные условия, стремясь показать свою независимость от окружающего мира: я сам себе хозяин, и никто надо мной не властен!
- У меня от друзей нет секретов, - беспредельщик указал на своих соратников.
Владимир, соглашаясь, сел, расстегнув свою куртку, чтобы гастролеры убедились, что он пришел не с пустыми руками. Сидеть с заткнутым за пояс пистолетом было неудобно, но другой альтернативы не было. Приходилось с этим мириться.
- Вы знаете, чьи интересы вы затронули? - предупреждающе спросил Ермаков.
Но Гном лишь фыркнул: мы сами с усами.
- Нас это не колеблет. Вокзал теперь наш, - заявил он, посмотрев на двух друзей. - Хочешь стрелку? Давай рассчитаемся.
Владимир оценил обстановку. В глазах незнакомцев он явился сюда один, и эта шелупень берет его на понт, не обращая внимания даже на "Беретту", обозначающую его силу. Они явно без тормозов.
- Из крутого быка знаешь что делают? - процедил он сквозь зубы, - крутую тушенку! - зрачки его сузились и смотрели прямо в глаза Гному, в которых мелькнул страх, но отступать тому было уже нельзя.
Боров, сидевший слева, посчитал эти слова за прямое оскорбление. Хмель у него, как рукой сняло. Щелкнула пружина выкидного ножа, рука выпрямилась, стремясь поразить противника. Но Ермаков ожидал чего-то подобного, оттолкнувшись ногами от стола, он отшатнулся назад, пропуская руку с ножом перед собой, перехватил ее, зажимая кисть ладонью, и взял ее на излом, изолировав локоть. Продолжая свою атаку, боров, уже изменив направление, ударился лицом о поверхность стола и не в силах сдвинуться так и замер в этом положении.
Но Гном не растерялся. Видя, что у Ермакова руки заняты, и он ничего ему не может сделать, качек выхватил из кармана пистолет системы Макарова, уткнув ствол в переносицу своему врагу. Его уже не заботило, что вокруг находятся десятки свидетелей, и он, бедняга, не мог видеть, как бригада Кувалды заняла свои позиции.
- Вот это ты зря! - прошипел Владимир, сдерживая свои эмоции и уже предвкушая баталию, которая сейчас развернется. - Не надо было ссориться с Крестом.
Но что мог знать Гном, если он и в глаза-то Креста ни разу не видел. Лишь слышал о нем урывки рассказов. Дальнейшее же позволило сформировать ему свое мнение, осмыслить которое он, правда, сможет гораздо позже.
Стоило ему чуть отвлечься от происходящего, как рука, державшая пистолет, ушла в сторону. Тяжелый удар кулаком, заставивший его покачнуться, раскрошил ему челюсть. Спустя мгновение он почувствовал еще один, но уже в область печени. Его сбили с ног, приложив резиновой дубинкой по коленям, и начали поддавать ногами. Красная пелена застелила глаза качку, он уже совсем не чувствовал боли, ощущая лишь глухие касания чего-то твердого о его тело. Били ногами его профессионально и всего лишь три человека: оптимальное количество для занятий такого рода. При большем количестве они бы просто друг другу мешали.
Длинный даже не пытался выступать. Сказалась его трусоватая натура. Втроем против одного можно было понты кидать, а против восьмерых даже и язык не поворачивался, не говоря обо всем остальном. Поэтому ему один лишь раз ткнули кулаком в харю в воспитательных целях, и он, упав на пол, решил больше не вставать.
Посетители кафе, тихо перешептываясь между собой, быстро опустошили зал, освободив все столики. По "странному" стечению обстоятельств ни один из сотрудников вокзальной милиции не вмешался в драку, их просто не было рядом.
Гнома Владимир приказал забрать с собой. И его быстро закинули в машину. Когда оставшиеся два беспредельщика пришли в себя, он объявил им приговор:
- Крест предъявляет вам свои условия. В двухнедельный срок должна быть возвращена сумма, втрое превышающая собранную вами сегодня. После назначенного времени включается счетчик, и медленно начинают капать проценты.
Ермаков собрался уходить.
- Дурить не советую, - предупредил он, - иначе найду и уши отрежу.
Он поправил куртку и медленно пошел к лестнице. Сделав несколько шагов, он обернулся в последний раз.
- Ваш шеф остается у нас в качестве заложника. И если надо, он не только вас, но и родную маму сдаст с потрохами.
4
Астафьев разглядывал черно-белые фотографии, предоставленные ему лично полковником Прокофьевым. Рядом лежала видеокассета, запечатлевшая момент купли-продажи кокаина. Все это - оперативная съемка ГУВД Южноморска. Креста все это не волновало бы, если б не Кувалда, присутствовавший на всех фотоснимках и на видеопленке.
- Против него готовится к возбуждению уголовное дело, - сказал полковник, собираясь уходить, - поэтому я решил, что тебе надо бы знать.
Астафьеву было необходимо принять решение, и, понимая это, Прокофьев не хотел надоедать своим присутствием.
- Я могу взять это себе? - задумчиво спросил Крест.
Александр Петрович кивнул:
- Это копии.
После его ухода Астафьев долго сидел без движения. Мысли в его голове перепутались, и он не знал точно, что предпринять. Один из самых приближенных людей его предал, и теперь уже в доказательство тому говорят не только слухи. Факты лежат на столе перед ним. Что теперь делать, как поступить? Прикинуться, будто ничего не произошло, и жить таким образом дальше? Но так можно притвориться один раз, ну, максимум два. А потом все равно придется что-то решать. И последствия этого шага могут быть непоправимые. Если можно Кувалде, то почему нельзя кому-либо еще? Все развалится в одночасье, а бригада дружно уйдет к тому же самому Папе, который сейчас друг, а завтра - одному Богу известно.
Простить может Астафьев - человек, личность добрая и снисходительная. Астафьев - бизнесмен уже должен пораскинуть мозгами, столкнувшись с проблемой неподчинения, и наказать провинившегося, объявив выговор и сделав вычеты из оклада: фирма не может спускать такие выходки. Ну, а Кресту вообще не представляется возможным делать какие-то поблажки. Он ввязался в бой, бой безжалостный и кровавый, и его торпеды должны подчиняться условиям этого боя, иначе исход будет только один: смерть и забвение. И уж тем более невозможно, чтобы бригадир, его правая рука, отбился от общего стада. Здесь нельзя полагаться на предупреждения и угрозы. Нет в нем больше уверенности. Где гарантия, что, ослушавшись однажды,он не подведет в критический момент. И с Кувалдой есть единственное правильное решение.
- Начальника СБ ко мне, срочно! - приказал он секретарше. Девушка вскинула на него испуганные глазенки. Шеф всегда был с ней по-дружески обходителен, и так говорил впервые. Боясь разозлить его еще более, она кинулась выполнять указание.
Астафьев понял, что задел Марину, видел, как она, насупившись, ушла. Но ничего с собой поделать не мог: нервы были на пределе. Он с трудом сдерживал себя, чтобы направить злость в нужное русло, утихомирить ее, а не сорваться на крик и не выместить это чувство на первом попавшемся сотруднике.
История повторялась. Кувалды опять нигде не было, и никто из его подчиненных не знал, где находится начальник. Но кто ищет, тот всегда найдет. И через три часа беспрерывных поисков руководитель службы безопасности стоял в кабинете своего босса.
Крест, в принципе, был даже рад, что прошло так много времени. Его гнев успел остыть, и он, как и Наполеон, не сможет обвинить себя, что принял решение сгоряча.
Астафьев подошел к Кувалде и в полуметре от него легко потянул носом, вдыхая воздух. Спиртным не пахло, а глазки у бригадира были шальные и смотрели, что называется, в точку. Неужели он окончательно скатился и начал принимать наркотики? Не хотелось в это верить, но другого объяснения не было.
- Я абсолютно трезв! - сказал Кувалда, собравшись рассмеяться прямо в лицо Астафьеву, уловив его движения, но, оценив здраво, вдруг передумал.
- Вижу, - задумчиво протянул Крест, кинув взгляд на Ермакова, молча сидевшего в углу. - Садись, поговорим о делах насущных.
Надеясь, что разговор будет крутиться вокруг его прогулов, Кувалда решил потянуть время: оправдаться-то он всегда успеет. Зачем торопить события.
- Внимательно слушаю, - он раскованно сел перед столом шефа, как в былые времена, еще не зная, что времена эти уже не вернуть.
Астафьев, собираясь с мыслями, покрутил перед собой папку с фотографиями и высказал, по его мнению, оптимальное решение:
- Ты сегодня же сложишь с себя все полномочия и напишешь заявление об уходе по собственному желанию, - уловив, что Кувалда это понял, он дожал его, показывая, кто здесь хозяин. - Я так решил, я этого хочу.
- Вот так просто?! - Бригадир хотел съехидничать, но вышло как-то жалко.
Крест лишь улыбнулся. Кувалда еще считает, что у него есть аргументы в свою защиту. Но Астафьев их уже заранее отмел.
- А что мне мешает? - он вопросительно посмотрел на собеседника. - Так что давай останемся друзьями!
- Виктор, но что такое, почему ты от меня отказываешься? – Кувалда не ожидал такого резкого поворота событий, думал поругают, и все, а теперь оставалось только молить о пощаде. - Каюсь, были грешки в работе, но никогда не поздно что-то поправить. Ведь человек - живое существо, имеющее право на ошибку. На ошибках учатся, Виктор. Аксиома! И я ее усвоил. Ну, накажи. Но за что меня увольнять?
Крест искренне удивился.
- Ты считаешь, что не за что? - вставил он в запальную речь начальника службы безопасности.
- Конечно, есть. - Кувалда повесил голову. - За нарушение трудового законодательства я вылечу в два счета. Но, по-дружески, прости. Что мне на колени встать? - он готов был в пылу своего оправдания припасть на обе ноги. - Мы же кореша, Крест.
- Зачем на колени. - Астафьев протянул ему лист бумаги, - ручка есть? Пиши заявление!
Кувалда отстранился от стола, кинулся от него, как черт от чумы. Уговоры на Астафьева не действовали, и он вскипел от бессилия. Тормозные колодки сгорели под действием остаточного явления наркотического опьянения.
- Заявление говоришь? А я не буду. - Он вскочил на ноги и оттолкнул от себя бумагу с предложенной авторучкой. - Плевать на СБ, о бригаде ты подумал? Не боишься, что "торпеды" подадутся кто куда? Зря!
Крест лишь повертел головой из стороны в сторону. Вопрос с братвой был уже решен.
- Они за меня горой встанут, - зло предостерег Кувалда, - не боишься? Меня уважают.
Это был уже грубый просчет. Последние дни внесли свои коррективы в отношение бригады к своему командиру. Видя, что Кувалда, потеряв всякий стыд, гребет все под себя, "торпеды" потеряли к нему всякое уважение. Но шеф СБ еще этого не знал: бригаду он уже не видел около месяца. В поисках наркоты время шло необычайно быстро.
- Моих ребят знает весь Южноморск, - Кувалда гордо задрал голову, забывая, что все они подчиняются Кресту. - Это самая крутая команда. Полностью снаряженная и подготовленная. Ну, есть у тебя, Виктор, еще бригады, но мои пацаны уделают их, как щенков. А бригада кому? Кому, я спрашиваю?! - он повысил полос до максимума. - Огромное спасибо надо сказать мне. А Крест про это уже забыл. Я их отобрал, вооружил и подготовил.
Эти слова не были пустым звуком. Служа на границе СССР и Китая, Кувалда прошел неплохую боевую подготовку, которую впоследствии и передал своим орлам. И команда его действительно слыла самой профессиональной. В первую очередь благодаря жестокости, применяемой по делу и без дела. Здоровенные отморозки не цацкались с "клиентами".
- Кому ты оставишь братву? - Кувалда продолжал нагонять волну на мирный берег. - Без командира они от рук отобьются.
Крест ответил сразу, не задумываясь.
- Ермаков возглавит бригаду.
Ответ был кратким и понятным. Поначалу Кувалда опешил. Его участь уже решена окончательно, и на его место уже нашлась замена. Вакансий нет, как и не было. Подобного поворота событий он, правда, не ожидал. Слишком стремительным был взлет Ермакова, слишком быстро он приобщился к боссу, получив доступ в святая святых. Но все-таки в глубине души он еще надеялся, что смены "караула" возле Его Величества не произойдет. Как видно - зря.
Для Владимира, приютившегося в углу, откровение стало шоком. Он присутствовал при разговоре, как обычно, и не думал, что окажется втянутым в конфликт двух сторон. Кроме того, стать бригадиром было для него полной неожиданностью. Об этом он даже и не думал раньше, поэтому сейчас не мог быть полностью уверен в том, хорошо это или плохо.
- Так, значит, ты перестал мне доверять, - нашел причину Кувалда, - поэтому и открещиваешься, Виктор?
Астафьев довольно согласился: наконец-то, до бывшего бригадира, что называется, дошло.
- Да, - коротко бросил он.
- И могу узнать причину? - Кувалда снова начинал играть, возвращаясь к началу разговора.
Крест не собирался сдавать партию и легко сбил противника, протянув ему папку с фотографиями.
- Смотри! Это оперативная съемка милиции.
По мере того, как Кувалда знакомился со снимками, на лице его появлялось негодующее выражение.
- Меня подставили, Крест, - он прижал руки к груди, строя из себя невинную овечку, но злобный взгляд выдавал его с головой. - Это подстава.
Астафьев был не прочь выслушать объяснения, но начальник СБ вдруг вильнул в сторону, перевернув ход разговора.
- Он стучит ментам, - указательный палец смотрел в сторону Ермакова, заставив его встать с насиженного места. - Менты хотят раздавить тебя, как вошь, лишая верных людей. Одумайся, Крест, он же засланный. А кто будет после меня. Как ты можешь сомневаться во мне. Мы же с тобой не разлей вода, и ты слушаешь какую-то падлу, желающую испортить тебе весь бизнес. Я же с тобой с самого начала, я у истоков стоял. За эти шесть лет я разве дал хотя бы раз повод, чтобы во мне сомневаться? Этот мусор плетет вокруг тебя свою паутину. Ну, плевать на меня. Ладно. Но Никита Викторович с тобой четыре года. Пусть мое место займет он, но не этот педрила…
Глаза Ермакова блеснули гневом, и он поймал себя на мысли, что с удовольствием пристрелил бы Кувалду прямо здесь.
- Ты удалил все свое прежнее окружение от себя, приблизив лишь Ермакова. И если он еб…т твою секретаршу, эту б...дь длинноногую, то это еще не означает, что он верен тебе. Он роет тебе могилу, Крест!
Кувалда неожиданно дернул из-за пояса пистолет, все еще находясь под действием наркотиков и не соображая, что делает. На секунду он замешкался: флажок предохранителя зацепился за подкладку кожаной куртки. Навороченный прикид помешал быстро выполнить задуманное.
Прошло лишь мгновение, но, подняв глаза, Кувалда похолодел. Черное дуло "Беретты" смотрело на него. С совершенно беспристрастным лицом Ермаков держал в вытянутой руке пистолет. Боек был отведен назад, и после легкого движения пальца должен был последовать выстрел.
Еще чуть раньше Владимир судорожно соображал, снят ли пистолет Кувалды с предохранителя и дослан ли патрон в патронник. Но сейчас все было очевидно, и Кувалда дрожал, как осиновый лист на ветру. Он уже видел приближение смерти.
- Пшел вон, и чтоб я тебя больше не видел, - Астафьев с силой ударил по столу.
Кувалда, бросив пистолет, попятился назад и скрылся за дверью.
Кресту эта сцена доставила удовольствие. В нашем мире имеют право на выживание только сильнейшие. А Владимир был совершенно хладнокровен и спокоен. Он может сейчас замочить Кувалду, а потом с чистой совестью пригласить девушку в ресторан и, отобедав с ней, в гостиничном номере заняться любовью. При этом ничто ему не напомнит о содеянном.
Утром следующего дня Ермаков сидел в офисе, находясь явно в подавленном состоянии. Буквально всех сотрудников "Юг ин Корпорейтед" потрясла горячая новость. Кувалда в своей квартире отравился газом.
Бывшего начальника службы безопасности не считали ни плохим, ни хорошим. Обычный человек, один из тысячи. Но никто не хотел верить, что он ушел из жизни.
Владимир чуть ли не единственный знал, что предшествовало отравлению. И он был уверен, что Кувалде помогли отойти в мир иной столь изощренным способом, подстроив самоубийство. Данную версию с удовольствием заглотили и правоохранительные органы, не желающие рыть копытом землю.
- Володя, тебя господин Астафьев просит, - сочувственно взглянув на него, сообщила Марина.
Ермаков медленно поднялся и прошел в кабинет босса, находиться в котором он сегодня не мог. На него давила власть, обладателем которой являлся хозяин этого небольшого помещения в офисе.
Он сел в кресло напротив Креста. Тот что-то говорил, а Владимир смотрел на него, но не слышал ни единого звука, доносившегося из уст Астафьева.
Какой же страшный человек сидит перед ним. Манипулятор, играющий людьми и их жизнями, словно марионетками. Еще вчера вечером он прямо смотрел в глаза Кувалде, а ночью его убил. Пусть не лично, но убил. И Ермакову становилось поневоле страшно. Ведь и он от этого не застрахован, и его могут просто убрать с дороги, как отработанный шлак. А Крест лицемерит, говоря, что Ермаков его правая рука. Ведь приказ о ликвидации Кувалды прошел мимо него, а это значит, что у босса есть к кому обратиться за подобного рода помощью.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/07/06/1118