Она снова выходила из-за угла.
- Привет. – говорила она своим по-детски грубым голосом. – Что делаешь?
Я ей отвечал.
Вокруг дома, грязные улицы, разбитые витрины. Пронизывающий холодный ветер. Ее волосы послушно развивались по ветру. Ее хрустально-голубые глаза смотрели через пестрые кирпичи зданий в никуда. Она молчала. Мы шли. По мрачному серому городу. Мимо нас проносились на роликах люди с размытыми лицами. А мы все шли и шли.
- Смотри. – она подбегала к человеку. Окровавленное и почти недвижимое тело лежало на асфальте. Она подносила руку к артерии. – Живой. Я поесть принесу.
Через копья стекол она запрыгивала внутрь магазина. Человек на асфальте корчился в судорогах. На лице его появлялась болезненная гримаса.
- Не переживай. – говорил рядом ее голос. – Он должен был умереть.
Начинало темнеть. Около холодной безжизненной витрины сидел парень. Бледно-синего оттенка. Держа в руках пакетик с героином.
- Не смотри. – проговорила она. – Идем.
Люди. Полицейские машины. Огни. Шум. Нас окружали.
- Вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве. – орал с неба гневный голос.
- Как? – кричал я. – Не правда!
- Молчи. – тихо говорила она. – Не надо.
Холодная бетонная стена. Железные цепи. Она стояла напротив, закованная в них, тихо качая головой: “Такова жизнь!”
Затем молчание. Безжизненное, холодное молчание. И только напротив ее глаза, глаза из самого синего льда… Выстрелы… Крик…
Я проснулся. Огляделся вокруг. Та же комната, та же постель. Мне опять приснился этот кошмар. Уже двадцать лет подряд. Каждую ночь. Я поднялся, закурил.
- Прости.
А вокруг словно кричит из ниоткуда та самая девочка с глазами из самого синего льда: “Он должен был умереть… Такова жизнь…”