Птицы сводили Муську с ума. Они пели так аппетитно, так грациозно взмахивали крылышками, что удержаться от соблазна не было никакой возможности.
Кошка тревожно мяукала и подпрыгивала, бросая выразительные взгляды на хозяйку, которая терла глаза – не понимая, с чего она так заспалась.
Слови мне хоть одну птичку, хоть одного голубя – толстенького и вкусненького. Ну, поймай, что тебе стоит? Ты ведь такая большая. – Взгляд кошки был красноречивее всех слов.
-Ты вообще из ума выжила, - не соглашалась Аксинья.- Птицы тоже живые существа, хотят жить. Вот наш персик, например, целый день скачет и скачет с жердочки на качельку – у меня бы уж давно голова отвалилась, а он – ничего, держится двенадцатый год. Песни поет противным голосом, но не всем же петь как Робертино Лоретти.
Муслин неодобрительно покосилась на зебрового ткачикового амадина, а проще – австралийского воробья и вновь устремила вожделенный взгляд на наглых голубей, толпящихся во дворе.Надо сказать, что с крыши гаража, за голубями наблюдали сразу три молодых кота, то вытягивая вперед морды, то приседая на все четыре лапы. Кошачья тусовка обычно заканчивалась стремительной атакой, но Аксинья не помнила ни единой успешной. От жадности коты мешали друг другу, и голуби успевали ретироваться.
Это потому, что молодые, глупые, - точно знала ответ Муслин. Вот, если бы хозяйка подманила их крошками хлеба или того лучше – печенья, можно было бы и позавтракать. В конце-концов, не хочет сама ловить, пусть бы поспособствовала.
Голубей распугал Аксиньин сосед Серега. Со времени их последнего пития конька он ни разу не показывался ей на глаза – стесняется, думала Аксинья. Он – неплохой мужик, но вроде не от мира сего. То ли жена на него так плохо действует, то ли еще какие другие факторы, только порядка в голове Сереги не наблюдалось.
Жена у Сереги был такой же рыжей, скорее даже белесой. Сначала соседи даже подозревали – не супруги они, а брат и сестра. Однако Серый, как звала его супруга, убедил всех, что в селе, из которого они перебрались в квартиру престарелой тетки в столице – досмотреть ее, все жители такие.
Аксинья представила тогда картинку – все рыжие – на тракторе, на птицеферме, за дойкой коров! Словно – люди с другой планеты.
Впрочем, по поводу птицефермы и дойки коров, сосед ее просветил: «Была бы работа в селе, ни в жисть бы он в город не подалси».
Ему не хватало здесь воздуха и простора.
Сосед увидел Аксинью в окне и смущенно заулыбался.
-Да, заходи уже, - пригласила она.
Сегодня Ксана осталась на хозяйстве сама. Выпроводила Наташку и Шевчука погулять, текилкой побаловаться. Ну, сколько можно за ее подол прятаться. Ей, богу! Взрослые ребята, а никак не могут оставаться без опеки.А вдруг Шевчук - это Наташкина судьба, - предположила Аксинья и совсем по-старушечьи вздохнула. А что? Мужик он видный, денежный, судя по всему – надежный.
Серега возник на ее пороге естественно с бутылкой.
-Нет, Сереженька, не хочется мне пить – нет настроения.
-Дык, е-мое! Это ж не из булочной, это мне сеструха из села привезла – градусов семьдесят, чистейшая как слеза и сосед бухнул на стол бутылку.
-От чистого сердца, - сказал он и даже слегка присел. – От нашего стола, можна сказать, вашему.
-Ну, садись, что с тобой делать. Я все равно на больничном. Придется лечиться.
Серега сбегал домой и принес еще свежей кровянки, кецик домашней колбаски и сала – тоже домашнего.
-А подружка-то где?
-Ушли они гулять с Валерием Андреевичем.
-Это правильно, - одобрил Серега. - Он мужик настоящий, положительный.
Они выпили уже по второй. Аксинья, забыв о необходимости блюсти фигуру, поедала домашние, непередаваемо вкусные продукты.
-Аксинья, вот ты мне скажи, ты меня уважаешь, - вдруг завел сосед.
У него припадок пьяной любви. – подумала Аксинья.
Ох, и не любила она такие моменты!
-Уважаю, конечно, уважаю. Ну, как же мы соседи, Павлик. С соседями нужно жить дружно.
-Ты меня как соседа уважаешь или как друга? - не унимался Серый.
-Вот блин, – злилась она, - какого черта я опять поддалась на провокацию. Сейчас еще его жена притащится и так меня «зауважает» - мало не покажется.
Аксинья считала самым большим своим недостатком неумении отказывать людям. Не хотела она самогонки, не хотел она сейчас сидеть и пить, но неудобно отказать вроде не по-соседски. Она – женщина незамужняя, а мужские руки всегда нужны – то ли гвоздь забить, то ли проводку починить, Серега был безотказен.
Если так дальше пойдет, я просто сопьюсь, подумала она.
-А вот, если бы я совершил плохой поступок, ты смогла бы меня простить?
Аксинья задумалась – если человек таким образом ставит вопрос, вполне возможно, он уже совершил какой-то неблаговидный поступок по отношению к ней. И простить или нет - зависит прежде всего от самого проступка.
-Ты ответь мне, - поторопил ее сосед.
-Понимаешь, - медленно начала Аксинья. – Я ведь не Гоподь Бог, чтоб прощать.
-Дык, против тебя плохой поступок.
-Опа! – Аксинья даже похолодела.
В этот момент в квартиру ввалились Наталья и Шевчук.
-О! Да я вижу - мы не вовремя, - засмеялся Валерий Андреевич. – Нас выпроводила, а сама гостей принимаешь.
-Подвинься, - бесцеремонно пихнула Натали Серегу под бок и уселась рядом с ним на диван. У нас кровяночка, и салко! А самогеночка какая!
-Еще немного и я опять подумаю – ты алкоголичка, - произнес Шевчук, с удивлением глядя на свою избранницу.
-Ты только посмотри на это сало со слезой, показала ему ломтик Наталья. Ну, скажи, что ты хочешь его съесть.
Они уже перешли на «ты», значит мир да любовь – опять как-то по-старушечьи подумала Аксинья. Не то, чтобы она завидовала своей подруге, нет, просто счастья должно быть много, так много, чтобы хватило на всех.
-Я сейчас, я сейчас еще домой сбегаю, там еще и вареники есть, с сыром.
-Тоже из села?
-Нет, моя жена готовила, она знатные вареники лепит.
И с этими словами Серега рванул к себе.
Муслин сверху, со шкафа опять неодобрительно поглядывала вниз – пьют, гуляют. А мне голубя никто поймать не может.
От вкуснятины, разложенной на тарелке, Шевчука отвлек звонок Валентина.
-Валерий Андреевич, мне только что звонил Василий Митрофанович Бугаев.
-Кто такой?
-Мужик, который видел, как похищали наших девчонок и Димульку.
-Понятно. Что сказал?
-У него мать живет в том же доме, где и Аксинья, только в другом парадном. Так мать эта вчера засиделась на скамейке допоздна. И случайно слышала разговор двух мужиков, они стояли поодаль, некоторые слова она разобрала – говорили об Аксинье, спорили, ругались.
-Что говорили?
-Конкретно ничего ей не удалось слышать, но интересно другое. Они, когда расставались, то вошли в полосу света из парадного. Одного она узнала сразу – сосед аксиньин – Сергей, тихий алкаш.
-Есть такой.
-Второго она раньше не видела, но удивило ее то обстоятельство, что оба мужика оказались рыжими. Женщина даже перекрестилась – подумала у нее в глазах двоится.
Двое рыжих? Опять Плинтусевич? Шевчук отпустил его пока с миром до выяснения обстоятельств. Плинтусевич так отбивался от обвинения, так искренне доказывал - он не при чем, никакой кассеты, никому в тот день не носил. Валерий Андреевич склонялся к мысли – так и было, просто стечение обстоятельств. Мог же Димка спутать его с кем-то? Неужели все-таки Плинтусевич?
Впрочем, коль женщина видела двух рыжих вчера, то это точно был не он. Плинтусевич торчал под его офисом, видимо, надеясь встретить Шевчука, вроде невзначай. И бродил под окнами допоздна, пока Валерий Андреевич проводил совещание.
Значит, есть еще один рыжий? Или они размножаются делением?
-Рассказывай, - потребовала Натали. Ведь что-то опять случилось
Валерий Андреевич пересказал звонок Валентина и свои соображениия по этому поводу.
-Ой, а что-то Серега мне пытался рассказать о какой-то своей вине по отношению ко мне. Вы пришли и спугнули его.
-Ничего, он вернется. Только не вмешивайтесь. Я его беру на себя, - предчувствуя удачу, сказал Шевчук.
Однако Серега не вернулся. И судя, по грохоту и крикам в парадном его попытки пойти к соседке прервала вернувшаяся с работы жена.
-Ой, ребята… - Шевчук лишь прислушался к тому, что происходило за дверью, и отказался даже от мысли вызволить человека, попавшего в беду. Она теперь, пока из него вареник не сделает, не успокоится.
-Не слишком ли много вокруг рыжих? - наконец возмутилась Аксинья. И что это за напасть на мою голову? Я бы с удовольствием взяла за шкирки этих рыжих.
-Плинтусевич – не твой клиент, - остановил ее воинственный порыв Валерий Андреевич, - а вот твой сосед – фигура любопытная, особенно, учитывая его способность раздваиваться.
Валентин, помня о том, как недоволен был шеф, его манерой вождения, мягко тронул «Мерседес» с места и вырулил из двора. Шевчука в последнее время трудно узнать – он сам на себя не похож. То задумчивый, и скорее - рассеянный, то излишне деятельный. И хотя внешне Валерий Андреевич мало, чем отличался от обычного Шевчука, Валентин за много лет работы с ним видел и чувствовал настроение шефа с полуслова, с полувзгляда.
Конечно, Валентин понимал – причина нервозности шефа - голубоглазая, сбитая как тюлешек, журналисточка. Вот она сидит за ним, на заднем сидении, а у Шевчука глаза все время съезжают назад и влево – словом, к ней. Валентин лишь на мгновение представил, какое упругое и плотной тело у этой малышки и едва не облизнулся. Впрочем, надо бы осторожнее представлять – шеф едва ли простит даже мысли о его женщине. Как бы потом не пожалеть о своем мимолетном желании. Все равно ведь ничего не обломится ему. Пожалуй, и шефу до сих пор ничего не обломилось от этой, нет, не девчонки, молодой женщины.
На повороте к оживленной трассе Валентин притормозил перед светофором, и вдруг почувствовал – машина не останавливается, просто продолжает ехать. Уже горит красный, уже водители, которые ждут своего зеленого на перекрестке - готовы к движению, и сейчас, когда он выкатится на «линию огня» – беды не миновать. Валентин всем телом почувствовал, как в него врезается металлическое рыло чужого авто, например, вот той бетономешалки – город строится, небоскребы растут не по дням, а по часам и бетономешалки снуют постоянно.
Однако «Мерседес», словно почуяв, как больно будет его водителю, да и всем пассажирам, прокатился по перекрестку и с ювелирной точностью ускользнул от неприятных столкновений.
-Фух, - перекрестился Валентин, - пронесло.
-Молчи, - тихо отдал команду Шевчук.
И водитель понял – шеф боится паники в салоне. Он сразу сообразил - неполадки с тормозами, а их спинами сидят две женщины, которые пока еще ничего не знают.
Брусчатая мостовая резко пошла вниз и тяжелый «Мерс» стал набирать скорость. Валентин попробовал свернуть в боковую улочку, но потом отменил решение – слишком много пешеходов – задавить кого-то не входило в их планы.
-Там, внизу есть сквер, если получится, поворачивай, и попробуем поездить между детских лошадок.
Валентин время от времени поглядывал в зеркальце заднего обзора. Синяя, почти до черноты «БМВ» следовала за ними неотступно. Никаких неприятных ассоциаций в обычное время это не могло вызвать. В крайнем случае – остановились бы, поговорили с пацанами – зачем сели на хвост? Сейчас нервы напряжены до предела и настойчивость «БМВ» раздражала.
Между тем, их машина все больше и больше разгонялась. Валентин посматривал вправо ожидая, когда появится скверик. Кудрявая зелень полыхнула навстречу, но свернуть в аллейку, не вышло – две мамочки с колясками остановились точь в точь посреди дороги на въезде в сквер, и объехать их не представлялось возможным.
Пока я посигналю, пока они сообразят, в какую сторону убираться – будет поздно – промелькнуло в голове у водителя. Да и скверик полон детворы. Раздавить кого-то из них не входило в планы.
Едем дальше, - взглядом сказал Шевчук.
Валентин поймал в зеркале глаза водителя «БМВ» - тот улыбался.
Ах ты, гнида! Ну, ничего, город у нас холмистый, сейчас после спуска, начнется новый подъем, и я погашу скорость.
Так бы и произошло, но в месте поворота наверх дорога оказалась перерытой – и что они вечно закапывают в землю - зло бурчал водитель? Что закапывают – и так понятно – деньги, а потом непостижимым образом руководители строек обнаруживали их в своих карманах.
Им опять придется сворачивать и ехать вниз, а там настолько крутая дорога и очень плохой поворот с перспективой вделаться в высокий бетонный парапет.
Наталья и Аксинья, начинали, видимо, понимать – не все в порядке с машиной, но истерику не устраивали.
Надолго ли их хватит, - беспокоило Шевчука.
И тут Валентин заметил впереди крошечную улочку, ведущую в подворотню и, о, счастье! ни единого пешехода вблизи. Правда, справа им перекрывала дорогу синяя «девятка». Если она успеет проскочить раньше поворота, то они спасены – крутой подъем погасит скорость.
Валентин посигналил водителю, с просьбой пропустить. Мужик за рулем лениво посмотрел в его строну, и в глазах прочлась классовая ненависть – уступить дорогу «Мерсу», когда он отчаянно нуждается – не дождется. Надо было давно начинать тревожно и громко сигналить, предупреждая о беде. Но сигналить, значит перепугать до смерти женщин в салоне.
А угрохать их до смерти – лучше? – злился Валентин.
Он посигналил и рванул руль вправо. Неожиданно мужик тоже рванул, и оба борта притерлись, сдирая краску и вбрасывая в атмосферу улицы запах горячего металла. Водитель «БМВ» видимо понял их намерение, и поспешил догнать и боднуть «Мерседес». И без того идущий на приличной скорости, автомобиль получил дополнительное ускорение.
-Сука. Не жалко ему машину.
-Видать – не своя, - добавил Шевчук.
Пока они двигались по довольно свободной от машин улице, можно было маневрировать, но сейчас предстояло выехать на проспект с тем самым поворотом, огражденным бетонной стенкой. Сколько здесь побилось авто, сколько машин не вписалось в этот дурацкий поворот! И не обязательно пьяных или неопытных, просто городскому голове на дороги было глубоко плевать.
Машина сортировала колесами булыжную мостовую, и все больше разгоняясь, неслась навстречу бетонному ограждению.
-Не горюй, девчата! - вдруг подмигнул им Валентин. – Повернуть мы успеем, но вот сразу за поворотом там еще прелесть такая, как светофор. Ежели нам зеленый – будем долго жить.
«БМВ» не отставал и его водитель откровенно смеялся. Уловка удалась. Этот путь, ставший традиционным для Шевчука, когда он ехал от девчонок, в нормальном состоянии, не представлял особой опасности. Ну, разве что в сильный гололед. Сейчас впаяться на скорости, которую набрал «Мерс», в бетон или чужой металл - верная смерть.
Бог есть на свете, они благополучно повернули, и светофор подмигнул им зеленым. А дальше? А дальше проспект с повышенной плотностью движения и первая же пробка могла стать их пробкой навсегда.
Валентин заметил как из-за «БМВ», который неотступно преследовал свою жертву, выскочила «Волжана». Водитель, лавируя между помехами, догнал «Мерс», и корпусом прижался к нему.
-Еще один? Мы же и так разобьемся, - сказал Шевчук и прикусил язык, увидев в зеркале белое лицо Наташи.
«Волжана» отстала, но лишь на мгновенье, и опять притерлась, обогнав, а потом вроде отступив назад. Посыпались искры, смрад как-то сразу заполнил улицу. Водитель «Волги» вновь и вновь повторял свой маневр.
-Он гасит нам скорость, - наконец догадался Шевчук.
-Держитесь крепче. Я, конечно, извиняюсь за некомфортное вождение, но наш экипаж совершает аварийную посадку, - пытался шутить Валентин.
-Давай, Валя, включай сирену – пусть разбегаются. Шевчук уже узнал в водителе «Волжаны» начальника своей охраны – Семена Семечкина.
Другие участники дорожного движения, предупрежденные сиреной, освобождали им дорогу. Волга еще несколько раз, подставив свой бок «Мерсу» таки сбила его скорость, да проспект постепенно выравнивался.
Шевчук ловил в зеркале взгляд любимой, но она не видела его…
…Первым подбежал к машине Шевчука начальник его личной охраны Семечкин и рванул дверь к себе.
-Валерий Андреевич, дорогой, все целы?
-Все, слава Богу, и тебе спасибо!
-Да я, что? – едва не прослезился главный охранник, и они с Шевчуком крепко, по-мужски обнялись.
Зря я ему не доверял, промелькнуло в голове у босса.
-Валерий Андреевич, ты уж прости, я на всякий случай присматривал за вами, хоть ты и запретил нам.
-Молодец! – похлопал его по плечу Шевчук, - профессионал всегда знает свое дело.
Аксинья, выбравшись из машины, почему-то подумала – первым должен был добежать до машины шефа не Семечкин, а те парни, которые сидели сзади. Ему дольше выбираться из-за руля и бежать дольше. Пусть даже на полминуты… Но прибежал первым Семечкин.
Видать крепко шефа любит.
-Это сделали не мои люди. Можешь не тратить время на них.
-А кто? – голос Шевчука звучал неподдельной угрозой.
-Не знаю, - честно ответил Гиви. Точно не мои. Я, конечно, польщен, что ты мне первому позвонил, если будет информация, сообщу.
Шевчук отключил телефон.
-Все, уходим, никакой милиции, никаких свидетелей.
Девчонок почти силой затолкали в еще одну машину, которая подошла спустя несколько минут. Впереди сел Шевчук, отдававший приказания своему начальнику охраны.
-Куда мы теперь? - просто спросила Аксинья. -Домой ко мне, как я понимаю, нельзя.
Аксинья в отличие от «сиамского близнеца», отличало умение после паники мгновенно собраться. В такие минуты она поражала хладнокровием и желанием достать любой ценной тех, кто ее либо обидел, либо напугал. Серо-зеленые глаза девушки светились желтым светом, и щурила она их сейчас точно как черно-бурая кошка.
-Правильно понимаешь, девочка. Мы поедем ко мне.
-К Вам?
-Не беспокойся. Я не собираюсь томить вас долго в заточении. Вот только выясню, кто нас хотел прописать на том свете и отпущу. И тебя, и твою подругу. Как там она? - Голос Шевчука сразу потеплел. – Мне не видно ее лица.
-Ничего, держится.
Наталья смотрела в окно на проплывающие городские пейзажи. Пережитый стресс каждый человек выдыхает, как умеет. Наташке очень хотелось быть такой же сильной как подруга. Она и была такой же, когда Аксинья пропала, и оказалось - не зря беспокоилась о ней. Слава Богу, Ксашка нашлось. А сейчас Натали не могла быть сильной. Не получалось. Словно ее чувства и смелость раздавили два сталкивающиеся на большой скорости автомобиля.
-Можем мы заехать ко мне не минутку?
-Думаю – нет. Необходимые вещи вам купят.
-Нет, не вещи…
-А что, духи, помады? – в голосе Шевчука слышалось раздражение. – Переживете как-нибудь. Я ведь действительно не насовсем вас забираю.
-Там осталась Муська.
-Муська – это кто? – спросил Шевчук и вдруг вспомнил красавицу кошку.
-Раньше, когда я уезжала, Муську кормила Наташа, а теперь некому.
-Там еще и мыши – Текила и Макс, - вдруг включилась в разговор Наталья.
-И Персик, - добавила Аксинья.
-А Персик – это кто?
-Австралийский воробей.
-Ну, пожалуйста, - взмолилась Наталья. Всего на минутка заедем?
-Нельзя, вы понимаете, нельзя! – рычал Валерий Андреевич.
И все же они свернули на дорогу, которая вела к дому Аксиньи. Остановились, не доезжая перекрестка.
-Сначала надо проверить - все ли там в порядке, - строго сказал Шевчук. Возможно, в квартиру уже нельзя идти.
Однако Аксинья, повинуясь какой-то неведомо ей силе, вдруг выскочила из машины и рванула к своему двору.
-Я - быстро! – крикнула она.
-Стой! - заорал Шевчук, пытаясь также быстро выскочить за нею, но излишняя тучность не позволяла ему. Водитель, растерянно переводил взгляд то на Шевчука, то на бегущую Аксинью.
-Ну, что смотришь, догоняй, - крикнул Шевчук, уже и сам выбравшийся из салона.
Водитель догнал девушку уже во дворе, схватил ее поперек туловища и потащил обратно.
Автоматная очередь резанула двор, и эхо дробно застучало по кирпичным стенам.
-Ложись! - кричал сзади Шевчук, - падайте на землю!
Водитель толкнул Аксинью на землю и упал рядом.
Сзади Шевчука догоняла Наталья, он перехватил ее и влек обратно, пытаясь затолкать в автомобиль.
А водитель в это время, вытаскивал Аксинью из двора ползком. Девушка уже не рвалась вперед. Она следовала всем указаниям парня – тихо, ползком, прижимаясь к стене, представь – ты невидимка. Они ждали следующей очереди, однако киллер, видимо, не хотел стрелять напрасно, только наверняка, когда увидит цель. И эта тишина давила на нервы. Пусть бы уже стрелял, по крайней мере, можно определить, где он. Да и милицию скорее бы вызвали соседи, а так странная, гнетущая тишина.
-Сюда, скорее, - торопил их Шевчук, в то же время удерживая Наталью, которая рвалась на выручку подруге. Он уже довольно сильно придавил ее и опасался - не перестараться бы. Второе покушение за один день – кому же он настолько перешел дорогу? Или это - «два в одном»?
В этот момент зазвонил его мобильный.
Некогда, - подумал Шевчук, потом, все потом. Но потом передумал, сунул телефон Наталье - пусть отвлечется.
-Тут кто-то говорит, что Нос не погиб, он в больнице, в реанимации, и даже не приходил в сознание.
Значит – это не Петр Сергеич!
-Это просил передать Гиви.
Тогда – кто? Не Петр Сергеич, не Гиви? Кто еще за ним охотится?
Между тем Аксинье и водителю оставалось преодолеть самый опасный участок пути – открытое пространство в конце их проулка.
Водитель осмотрелся - на улице уже стали собираться люди. Возможно, этот урод не станет стрелять, боясь зацепить случайных прохожих. Если он - отморозок - ему все равно. К тому же неизвестно, какие указания он получил. Вот замочит сейчас пол-улицы и что? Уйдет, наверняка - уйдет.
Шевчук силой затолкал выскакивающую Наталью в салон и сам сел за руль. Машина – не бронированная, но все же можно попробовать прикрыться ею, и забрать Аксинью с водителем. Черт! Ну, почему он такой толстый, не сможет пригнуться на переднем сидении.
И вдруг в переулке показалась бабушка, соседка из третьего парадного. Глуховатая старуха шла из булочной, ничего не подозревая, тихонько шкандыбала по улице, приближаясь ко двору.
-Прости нас, бабулька, - мысленно перекрестился водитель. – Не сможем мы тебя спасти. Ты свой век прожила. А нам еще пока надо пожить.- На счет «два» понимаемся и бежим, - скомандовал он Аксинье.
Они побежали. А вслед им понеслись звуки автоматные очереди.
-Прощай, бабулька, - пронеслось в голове у водителя.
Когда они впрыгнули в машину, Шевчук попытался рвануть с места, но автомобиль вдруг заглох. Как раз - напротив проулка, по которому, как ни в чем ни бывало, семенила старушка.
-Ну, ладно, она глухая, - подумал водитель, но ведь не бессмертная.
И тут он увидел того, кто стрелял – мужчина маленького роста, возможно карлик, бежал с автоматом, минуя, ничего не подозревающую старушку, прямо к ним.
Шевчук давил педаль газа, мотор фыркал, но заводиться не желал.
-Всем лечь, - приказал Валерий Андреевич и опять пожалел о своей тучности.
Человек с автоматом выбежал прямо перед автомобилем и приготовился стрелять – спокойно, хорошо прицелившись, на виду у довольно плотной толпы, наблюдавшей за разворачивающейся сценой. Киллер нажал на спуск, но автомат почему-то не изрыгнул смерть.
-И у него заело – подумал Шевчук.
Тогда киллер закричал:
-Та-та-та! Вы все убиты! И победно подняв дуло, побежал в обратную сторону.
Только сейчас Шевчук рассмотрел – это ребенок и автомат у него, конечно же, не настоящий. Великолепно выполненная игрушка, и звук у нее - на все сто…
Шевчук уронил голову на баранку автомобиля, и тихо застонал.
-Ты ранен? – выкрикнула Наталья и рванулась к нему через кресло.
Он вскинул голову и попытался перетащить девушку к себе через кресло, но поскольку все пространство было занято им самим, то Натали застряла где-то на полпути.
-Куда тебя ранили? - продолжала она спрашивать, и голубые глаза светились неподдельной тревогой.
-Прямо в самолюбие, - отозвался Шевчук.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/07/03/315