Хан, несмотря на энтузиазм, долго ещё заставлял себя приступить к работе. Сначала он дождался, пока все разойдутся, потом ему приспичило испить кофе с аспирином и поиграть с ловцом. Только после этого он решительно утвердился перед коммуникатором. Немного погипнотизоровал его досадливым взглядом и, сокрушенно сказав себе «пора, пора», включил тупую игрушку. Минут пятнадцать раскладывал картинки, отравляя себя мыслью, что работать все-таки придется. Лишь затем вставил инфо-карту с данными:
-Посмотрим, что у нас тут.
И снова убрел на кухню, что-нибудь пожевать….
В отличие от Хана, остальные упирались изо всех сил. Кроме Корни, естественно. Она обеспечивала тылы: замыкала и подгоняла, пока Бум и Заарий несли гроб. Изначально Корни решила, что его поволокёт один племянник, но художник не мог позволить надрываться ребенку. Корнелия согласилась:
- Конечно же, вдвоём тащить много удобней!
Хотя Бум так не считал. Одному было бы сподручней. Так он взгромоздил на голову часть, а мог бы и всё. Но ему намекнули, что не сопливым решать. И Заарию пришлось нести свою половину на уровне плеч. Нетренированный художник пыхтел, пыхтел, да запыхался. Попросил перекур. Сидя на гробе и попивая морс из хрустальных стаканов, решали высотную проблему:
-Я могу нести на вытянутых руках, - предложил Бум, - Тогда он как раз ляжет тебе на голову.
Но вскоре Заарию вновь потребовалась передышка:
-Макушка болит. Он ерзает, и кость натирает.
Корни из саквояжа извлекла, кроме бутылки с морсом и стаканов, бисквиты и тряпичный бублик:
-Положишь на голову, натирать не будет.
Однако даже с таким девайсом, до таинственной комнаты добрались с тремя дополнительными остановками.
Бум не узнавал Корни. То лобик она художнику промакивала, участливо спрашивая, как он себя чувствует, не пора ли всё взвалить на племянника, то виски на остановках массировала. Бум, не разобравшись, сказал, что неплохо бы и ему что-нибудь помассировать:
-Ногу, например, особенно правую.
На что Корни пообещела отмассировать ягодицы, как только найдет дрын потяжелее.
Заария, хоть он и просил не оставлять его наедине с родственниками, оставили, мягко намекнув, что такого смелого мужчину «в глаза не видели»:
- А мы пока могилку для мамы выкопаем, - ворковала Корни.
- Может, хоть в гроб её положим, не зря же мы его в такую даль пёрли? - мрачно попросил художник. И с надеждой посмотрел на Бума…
-Конечно, - очень серьезно выдохнула Корнелия, приникая к спине Заария, - Ей будет особенно приятно, если это сделает именно сын.
У художника стал такой потерянный вид, что Бум предложил:
-Я помогу. Но если мы просто возьмем её за руки - за ноги, она развалится.
-Саван сделаем из простыни.
Корни накинула монашеский балахон и забормотала над высохшим телом, как казалось, молитвы, но Бум прислушался. Она что-то считала по хозяйству:
-….Три и ещё пять. Плюс шесть – двадцать четыре. И два…
Но после «итого – триста семнадцать», у неё хватило сообразительности громко возвестить «аминь».
От манипуляций этих Заарий успокоился. С максимальным почтением тело мамы завернули в саван и уложили в гроб. Зажгли в изголовье свечи. Минуту постояли.
-Мы будем в кладбищенском дворике, - очень торжественно возвестила Корни, - Как закончишь общаться с призраками, приходи.
-И что ты считала? – спросил Бум, как только они вышли.
-Не твоё дело. Бери лопату.
Шанцевый инструмент хранился здесь же, в оградке за плющом. Сразу и не разглядишь, потому что был он элементом узора.
-Кракле. Кракелирование, - сказала Корни, - Рисунок из искусственно созданных трещин…. Видишь кирку?
Когда Буму показали, он очень даже увидел!
Уже могилу выкопали, просканировали дворик в глубину и ширину, просмотрели по фону статистику забегов и сделали, точнее, сделала, ставки, а Заарий всё не появлялся.
Не выдержали, пошли проверять.
Художник спал, привалив на крышку гроба:
-Умаялся, сердешный, - подперла щечку Корни.
Кругом валялись наброски.
-Смотри, сколько женщин, - отметил Бум, ползая по полу.
-Шесть, если быть точными. Но больше всего – её. Не скажу, что красавица, - протянула Корни, - Но очень одухотворенное лицо, - заметив, что Заарий уже не дремлет, а слушает.
-Мама. Такая добрая.… А про обряд знает только она - первая женщина - мученница. Что это такое я не понял и где искать тоже. Лес какой-то получился.
Бум крутил картинку так и эдак.
-Нет, это не лес. Это мозаика. Крокодилование. Кряк… Кряк-кляк.… Пойдем, покажу.
Лопата цвета изгороди заняла свое место и вновь стала частью мозаики. Тут до художника дошло.
Корни, рассматривая одну из картинок, добавила:
- Это похоже на кабинет отца?... И у тебя есть возможность попасть туда?... Тогда дело в шляпе. Бум сходит, осмотрится, а потом скажет тебе, где они лежат.
«Они» походили на три длинные дощечки с письменами.
-Раз всё так хорошо, может, предадим маму земле?....
Хан наконец-то вспомнил, как оно работать. И даже вспомнил, что ему это нравилось. То есть работа нравилась отдельно от этого дела, которое он смотрел. Ну, бред, да и только.
«… тело обнаружил сосед»… Предположим, у них демократия и двери для соседей и прочих приходящих гостей всегда нараспашку.… Тем более за час до этого старший брат позвонил этому соседу и сам попросил того зайти. Сразу откликнуться сосед не мог, потому что у него в этот момент были гости,… Постояльцы пивнушки видели, как младший брат заходил в дом, но почти сразу же ушел. «Вопрос: Как шел? – Ответ: Как обычно». Не понятно, где была жена, которая по версии следствия стала причиной убийства. Вот так, живешь пятнадцать лет тихой семейной жизнью, а потом – раз – у брата любовь к твоей жене такая, что приволок яд и отравил.… Не по-мужски, как-то. Яд – некая синтетическая дрянь. Подозреваемый утверждает, что приносил его месяц назад по просьбе убиенного родственника. Но отрава хранилась отдельно, тогда почему в протоколе указано, что допрос произведен только воды, находящейся на кухне? Ага. Там же обнаружен стакан. То есть тело в комнате, а стакан со следами яда на кухне, что полностью исключает версию самоубийства, учитывая, что первая реакция организма – паралич… Стакан на кухню отнес убийца. Зачем?
Хан прошелся по виртуальной квартире. Очень странный маршрут. Впрочем, вполне естественный, если некто решил выйти через черный ход. А стакан зачем взял? Привычка убирать за собой. А у кого могут быть такие привычки?
Хан посмотрел на прибранную комнату.… Жаль, что Корни в тот момент не было в городе.
А что говорят друзья? А товарищи подтверждают, что младший боготворил невестку. Но не до такой же степени, что бы убивать брата? Раз уж пятнадцать лет терпел.
Что ещё? Старший брат– архитектор – ландшафтный дизайнер. Младший – некоторое время шел по его стопам, но в старших классах почему-то бросил художественную школу, хотя отзывы о нем были самые положительные…. Устроился работать специалистом по ремонту холодильников…
Это тупиковая ветвь.
Итак, зачем старшему понадобился яд? Младший не в курсе, попросили – он принёс. Невестка утверждает, что надо было протравить сорняки. И чего ж не протравил? Ан, нет. Протравил. Тогда откуда взялся яд в стакане? Остатки? Кстати, где остатки?
Протокол обыска в квартире младшего. Странно, если бы его там не нашли. Тем более, что отрава используются для заправки холодильных установок. Справка, подтверждающая, что это одна из составляющих хладосмеси.… И что за марка? Гм. Надо бы прикупить более экологичный холодильник…
Но по всему выходит, что мальчик попал.
Уже из лабиринта вернулась похоронная команда, а Хан никак не мог определиться с чего начать.
Корни, бросив взгляд на выкладки, походя, поинтересовалась:
-Что значит вышел через черный ход? А вошел когда?
Хан только зыркнул вслед – дал Ура тетку. Но вопрос поставлен верно. Что за таинственная тень? Согласно протоколу – младший брат, хотя он утверждает, что на кухню не заходил…
-А у вас как дела?
Заарий был такой парадно-печальный, что Хан сам себе и ответил:
-Соболезную. Мне очень жаль.
-Ничего-ничего, - скорбно успокоил художник, - Не так долго я её знал.
Тройка заговорщиков сгруппировалась вокруг картинок. Точнее Бум завис над тремя листочками, а Заарий и Корни рассматривали портреты, негромко переговариваясь.
Сыщик ещё раз с отвращением посмотрел на идилистическую картинку и ушел, бросив озабоченно:
-Дела.
-И чтоб к десяти был дома, - приказала Корни, - Кто-то же должен присмотреть за ловцом.
В девять прибежал адвокат. Его трясло:
-Зря ты так возбудился, - ревниво промычал Заарий, глядя, как тетка Бума растирает виски новоиспеченному ловеласу.
-Вот пирожные и вино. Скажешь, дали взятку, - инструктировала Корни.
-Как это- взятку? Нам не положено.
Заарий закатил глаза.
-А кто говорил о взятке? Никаких взяток! Подарок женщины, которой ты спас сына. Ты такой хороший адвокат. Так любишь помогать людям. И что несчастная небогатая мать могла тебе преподнести? Только джентльменский набор.
Защитник немного приходил в себя и даже уточнял:
-Это по делу о краже сумочек из камеры хранения. Ребенок был совершенно не виноват. Это делали приемщик с кассиром, а свалили на несчастного юношу….
Корни налила в стакан воды и плеснула туда из пузырька:
-Вот. Выпей для храбрости…. Воду.
Адвокат отчаянно махнул рукой, крякнул и залпом выпил.
-Это же вода?
Он ещё что-то спрашивал, но его с пожеланиями удачи вытолкали взашей.
Вскоре нарисовался Хан. Не рискнул тетку ослушаться.
Первым, как планировалось, запустили Бума. Поверхностное сканирование дало весьма противоречивые результаты. Стал осторожно прощупывать:
-Эмоционалы, ау.
Они заставили себя ждать, но затем смилостивились:
-Чего надо?
Бум предъявил рисунки.
-О, - узнал энциклопедист, - Это в моем шкафу на третьей полке.
-А это в моём, - подхватил семейный альбом, - Я даже помню, когда его писали.
Третьего элемента припомнить никто не мог, но обещали прошуршать по стенкам.
-Мы нашли место, где он был лет пятьдесят назад. Но куда его перепрятали – не знаем.
-А нет эмоционалов у этих палок?
-Это ж культовая вещь! Они как статистика, только для сохранения данных.
Запустили Заария. Сначала Бум принялся играть в игру «горячо-холодно», но затем до него дошло, какой ерундой он занимается. Молчание не входило в условие договора!
Две планки нашли быстро и выковыряли без проблем.
-Попробуй сосредоточиться и почувствовать.… Твоя вещь должна тебе подсказать, где её третья часть.
Художник уселся, скрестив ноги, сосредоточился:
-Слышу, - сказал он загробным голосом, - Шаги слышу.
Их и Бум услышал. Заария вытолкать успел, а сам сиганул за окно.
-Видишь, - срывающимся от ужаса голосом верещал адвокат, - Пусто!
-Извини, пупсик, - заворковала бывшая жена Заария, - Как я могла тебе не поверить! Но я знаю, как искупить вину…
-Нет, - шарахнулся адвокат, - Поздно. Семя недоверия посеяно и дало всходы… всход. Вобщем, я не могу…. Я ухожу.
И убежал.
Секунда понадобилась хозяйке, что бы оценить размер катастрофы:
-Трус, подлец, урод! – крикнула она и шваркнула тяжеленный канцелярский набор об пол. Может, она хотела бы его кинуть в стену, но сил хватило только уронить. Даже не посмотрев вниз, бывшая жена, подобрав полы пеньюара, унеслась… Бум не стал выяснять, куда именно. На самом видном месте среди кусков малахита и медных завитушек лежала третья дощечка.
Бум вернулся через дверь под лестницей.
Честную компанию разбавил безутешный адвокат:
-… не знаю, как вышло. Выскочило, что-ли? Вдруг заговорили про кабинет.
-Лучше бы у тебя другое выскочило, - процедил Заарий.
-Оно и выскочило, - чуть не плакал неудавшийся герой-любовник, - Но позже. Не знаю, что и делать.
Стало понятным, отчего он заплёл ножки косичкой и прикрылся диванной подушкой.
-Этому горю сейчас поможем. Выпей, - подсунула Корни очередной стакан. Адвокат пошел пятнами.
-Она на полу. Вся в осколках. Если поторопимся, успеем до уборки, - отрапортовал Бум.
Но при адвокате Заарий воспользоваться лабиринтом не рискнул. Решили, что Бум влезет в окно и откроет дверь изнутри. Корни ловко выбила стакан из рук адвоката:
-Подушку забирай и лети мухой успокаивать девушку.
Защитника вынесли на руках, потому как идти он не хотел, но и сопротивляться не мог. Поставили под порог спальни и постучали.
-И только попробуй, осрамись, - сунул ему кулак под нос Заарий.
-Это насилие, - прошипел адвокат.
-Это – помощь в выполнении условий договора, - уточнил Хан….
Ушли с трофеем через лабиринт.
Планки оказались не простыми, а складными, но ни сложить, ни прочесть… никто ничего не смог.
-Мертвый язык. Я его даже в коммуникатор воткнуть не могу, - сказал Хан.
Сбегали за Бариком. Тот был лиричен и сказал, что «узилище» больше не оставит. Если, мол, кому что надо прочитать, то путь несут ему в камеру.
-Не могу подвести своего нового защитника. Душевный человек. Намедни прочёл ему стишок. Пустячок. Так расчувствовался, айгадыш. Оцените.
Терзаю душу по вольной воле,
И сон нейдет ко мне темной ночкой
И рву я сердце в душевной боли,
Уста глаголом жгу, …
-Бью по почкам, - подхватил Хан, смутился, - Вырвалось. Ну, в рифму же?
Барий задумался и согласился покинуть камеру:
- Раз уж сыщики начали стихи сочинять, надо и мне что-то полезное сделать.
На сборку и дальнейшее прочтение ушло не больше получаса.
-Если отбросить все «еже» и «паки», - то написано, что необходимо правильно похоронить, без панихиды, но с отходной молитвой. А дальше, думайте, как хотите. Потому что «сняти печати но без лома оной». «Отпустите души в небо в ударе большого сердца». Бессмыслица.
Но Хан сказал, что смысл есть, если вспомнить, что самый большой и старый колокол, который храниться в музее естествознания, называется «Сердце покровительницы и матери всего сущего….». А вот что за свистопляска с печатями.
-Тут как раз всё просто. Первые четыре женщины похоронены за стеной семейного склепа, на глубине порядка четырех-пяти мэтов. Возможно, на той стене поставлена посмертная печать Артимиссы. Её и надо «сняти». А с дверей склепа – нет. И что это значит? ... А это значит, что две последние женщины захоронены неправильно. Мелко. А я – то всё думала, зачем в стене кирка? Извини, Заарий, но дед твой – редкая сволочь был.
-И последнее, - перебил всех Барий, - Это должно произойти, то есть удар колокола и снятие печати в полночь, в присутствии родственника, который скажет прощальное слово. Какое именно не указывается. Наверно, Заарий должен сам знать.
-Сейчас двенадцать. До полночи три часа. Уйма времени. Мне думается, лабиринт устроен именно для походов в склеп и к «большому сердцу». А в тюрьма – случайность или ошибка. Мы можем успеть!
Бум припомнил, как однажды присутствовал на вскрытии склепа:
-Я с ловцом вперед побегу. Есть у меня озорение.
Хан:
-Я - к «сердцу».
Барий:
-Я - в камеру!
-Ещё чего, - не согласилась Корни, - Сначала всем копать. Кроме Бума. Ты как, Заарий?
Оказалось, что художник превосходно! За последние сутки он перевидал такое, что всякий страх потерял. Экипировались основательно, хоть и на скорую руку. Собрали все емкости и веревки….
Бум ушел первым. Ловец повернул не в тот коридор. Так как объяснять «куда» было некогда, то Бум подхватил кота за шкирку и поволок. По дороге открыл выход. Действительно, второй после камеры вёл прямо под купол «большого сердца».
На последнем люке стояла печать. Ловец осел на лапках, глаза загорелись «открывай!». Но Бум не спешил. То, что находилось за люком, использовало неправильную работу пентакля с пользой для себя. Даже через каменную плиту просочились капли и выжгли приличную лунку в полу. То, что было вверху, ворочалось и напирало, чем-то постукивая.
План был простой: сорвать печать, открыть люк и прыгнуть в сторонку в нишу. Но стоило Буму дотронуться до печати, как массивная плита осыпалась песком, и сверху огромным куском жирной грязи шлепнулся сгусток, который тут же начал набухать. Бум, как планировалось, запрыгнул в нишу, оказавшуюся крайне мелкой и сообразил, что сам себя загнал в ловушку. Из оружия только ломик-монтировка. «Если немедленно не прекратит расти – от меня мокрого места не останется», - подумал Бум и саданул ломиком по привидению. Металл вырезал в призраке узкую глубокую борозду. Привидение гукнуло. Оно уже занимало две трети прохода. Своей необдуманной атакой Бум только обнаружил себя, не нанеся серьезного ущерба врагу.
-Надо ж, какая хрень-то вышла, - озадачено пробормотал Бум, скосившись на оплывающей свечкой огрызок ломика, - Ловец! Спасай, скотина.
Тут ловец и активизировался. Чего ждал? Пока привидение нальется соком и созреет?...
Сделал молниеносный выпад и откочил. Призрак, не получивший на первый взгляд видимых повреждений, сначала дернулся в сторону кота, но в последний момент изменил траекторию и рванул к потолку. Однако просочиться не вышло. Умница ловец всадил в него солидную порцию яда.
Привидение щеманулось верхом в лабиринт, но кот уже прыгнул. В полете перевернулся на спину, оттолкнулся от потолка, при этом саданув клыками по куску завязшего в камне призрака. Каменная крошка брызнула во все стороны, а субстанция вновь шлепнулась на пол.
Ловец стоял в проходе, охаживая стены хвостом. Ворсинки на нем как бы слиплись и соединились в шипы, приобретя прочность стали. Во всяком случае, искры хвост из стен высекал. Бум это видел из отверстия входа, куда влез, как только бой сместился подальше от него.
-Дави, ловец! – подбодрил Бум кота. И тут до него дошло, какого дурака он свалял. Привидению-то деваться некуда, только назад, в склеп. Что, собственно, оно и делало. «Как же так! – подумал Бум, - Два раза в одно и тоже…. Двумя ногами». Метнулся в склеп, но его ждало ещё одно неприятное открытие.