Часть 6. Звезда королевы Марии
6 декабря. В полушаге от смерти
Неясные лучи светила сквозь закопченное оконце под потолком возвестили Жене, что наступал рассвет. Наступало утро 6 декабря. Лежа на грубой, вонючей соломе и закутавшись в то, что осталось от мехового плаща, девушка вдруг осознала, что сегодня действительно 6 декабря. Она так хорошо помнит все дни 6 декабря в своей жизни. Разноцветные коробки, украшенные атласными ленточками, воздушные шарики, мягкие игрушки, заполнившие всю ее комнату, бесконечные звонки, SМS-сообщения с самого утра, мамины серьезные пожелания, смех девчонок, речь Олега Фролова и его признания перед всеми за праздничным столом… Сегодня ее день рождения! Жене вдруг отчетливо вспомнились все события в день ее 17-летия…, вспомнились их с мамой и подругами, их с Фроловым планы на ее 18-летие… Вот оно и наступило. Слезы полились сами собой, она заплакала впервые за последние дни, впервые с того момента, когда узнала о смерти Этьена.
Окованная железом дверь в ее темницу вдруг скрипнула и отворилась, Женя судорожно вздрогнула и накинула полу плаща на голову, словно пытаясь спрятаться от суровой действительности. Неужели уже пора? Пора из воспоминаний о маме, подругах, Фролове и собственном дне рождения возвращаться в этот дикий, жестокий и бредовый мир, где вчера в узком каменном мешке главной тюрьмы королевства Иль – де – Франс – в страшном зале темницы Шато – Флери над ней устроили судилище. Она смутно помнит, как оказалась здесь. Брайан исполнил свое обещание, и она стала добычей папаши Бушэ. Вчера тот, сверкая безумными от жуткой радости глазами убийцы, объявил ее ведьмой, принявшей вид принцессы Анны и заколдовавшей среднего сына короля Карла Великого – Этьена де Флер до сумасшествия, а младшего сына короля – Ричарда де Флер до умственного расстройства, заставившего его отравить старшего брата. И в наказание за эти злодеяния в день рождения младшей королевской дочери она должна предстать перед палачом и положить голову под его топор! Дикость, в которую невозможно поверить… Это не про нее, это она читает какую-то странную книгу, это ей снится в кошмарах, потому что на самом деле в ее жизни, в жизни лицеистки Евгении Светловой, красавицы, всеобщей любимицы и заводилы, этого просто не может быть! Это бред! Потому что ничего плохого с ней случиться не может! Почему? Без «почему» – не может и все. Откуда эта уверенность? Из детства, конечно же. Оказывается, она еще не покинула это сладостное состояние, которое дается человеку только раз в жизни. Она всего лишь школьница, и ничего в ее жизни по-настоящему еще не начиналось. Сейчас у нее каникулы – последние каникулы перед окончанием 11-го класса, последние каникулы перед взрослой жизнью. А эта темница и все остальное ей просто снится… Нужно собраться, открыть глаза и избавиться от этого наваждения… Вот сейчас она сделает над собой последнее усилие и…
- Боже! Как здесь отвратительно пахнет! – приятный женский голос, раздавшийся вдруг совсем рядом с Женей, с трудом скрывал отвращение. – Да, светите же поскорей мне под ноги! А то, того гляди, я наступлю на какую-нибудь мерзость! Поживее!
Женя передумала делать над собой усилие и открывать глаза. Услышав знакомый голос и моментально отбросив прочь свои переживания, она поняла, что лучше продолжать притворяться спящей. Не открывая глаз, девушка ощутила неровный свет факела, который укрепили на стене, как раз напротив нее.
- А теперь оставьте нас одних! – повелительно приказал кому-то все тот же голос.
Дверь вновь заскрипела и движение воздуха, ощущавшееся секунду назад, прекратилось.
- Боже! Как здесь ужасно! – произнесла женщина.
- Я говорил вам, ваше сиятельство, что это пустая затея! – услышала Женя мужской и тоже хорошо ей знакомый голос.
Дама, следовательно, была здесь не одна. С ее спутником Жене хотелось встречаться еще меньше.
- Что это? Папаша Бушэ прыть свою теряет! – возмутился женский голос.
А Женя инстинктивно сжалась, когда почувствовала, как носок остроносой туфли бесцеремонно ткнул ее в бок.
- Фу! Бушэ и его подручные даже не соизволили потрудиться над преступницей, причастной к смерти двух сиятельных особ из королевской семьи де Флер! – продолжала восклицать дама.
- Брось, Изабелла! Ты меня, право, подчас поражаешь своей кровожадностью! – Брайан усмехнулся, а на лице его (Женя не увидела, а поняла это) отразилась торжествующая улыбка. – К чему пытать девчонку, ведь, ее признания никому не нужны, и так все понятно. Твои внушения Филиппу были как нельзя кстати.
- Еще бы! Он так рад, что, наконец-то, нашел козла отпущения, виновного в смерти его «обожаемых» сестры и брата, и опорочил этого выскочку Ричарда. Теперь его путь к короне открыт, даже срыв Королевской встречи в Реймсе тому не помеха. Ваши советы, мой господин, всегда так отменно хороши и всегда помогают достичь цели… - Изабелла Бургундская помедлила, - и все же…
- И все же ты разочарована? – лукаво улыбнулся господин Паре. – Ты спустилась в эту мерзкую страшную подземную тюрьму, желая насладиться истерзанным обликом девчонки, как две капли воды похожей на принцессу Анну? Не стоит дуться на метра Бушэ. – Женя услышала постукивание сапог Брайана по каменного полу, он, видимо, нашел прелесть в прогулках по ее темнице. - Будь его воля, сейчас перед нами предстали бы только жалкие обрывки человеческой плоти, и было бы очень трудно представить, что день назад они принадлежали одной из красивейших девушек королевства. Но сегодня в полночь перед палачом должна явиться девушка, по-прежнему сияющая своею такой узнаваемой красотой. Поэтому ее не тронули…
- А что с ней сейчас? – герцогиня вновь с силой ткнула Женю в бок ногой.
- Она в беспамятстве, наверное, от страха, - ответил Брайан, приблизившись к узнице вплотную. – Какой ужасный конец ждет «девицу Джейн из Британии»! Да, это так печально и нелепо, если вдуматься...
Женя замерла, только бы хватило сил притворяться спящей или впавшей в беспамятство и не выдать своих истинных чувств.
– …но как закономерно, - продолжал размышлять вслух господин Паре, - и даже справедливо – за дерзость и своеволие надо платить, даже если ты имеешь счастье походить на принцессу… Н-да, какой сегодня будет день. На плахе предстанет как будто бы сама младшая дочь короля Карла Великого. Эти дурни никак не поймут того, что они казнят своего умершего короля вместе с ней и возведут на престол твоего тупоумного дружка, а через месяц ты, моя милая, станешь королевой и, надеюсь, тогда мое торжество будет безмерным…
- Ненавижу ее, ненавижу, - с непонятной Жене злобой повторяла герцогиня, совсем не слушавшая своего спутника.
- Перестань, - схватил Изабеллу Бургундскую за руку господин Паре. – Она давно предана земле, спит в безымянной могиле, неведомой ни одной живой душе…
- Даже мертвую ненавижу ее, - твердила с непонятным упорством герцогиня. – Как сейчас ясно вижу эти голубые глаза, в них огонь неповиновения, она шепчет мне: «Вам никогда не завладеть звездой королевы Марии! Никогда!»
- Совсем скоро тебя объявят королевой Иль – де - Франса и, если мы с тобой еще немного потрудимся, фамильное украшение семьи де Флер будет сиять на твоем платье. – Брайан вновь усмехнулся. – И обещаю, раз уж тебе так этого хочется, я разрешу несколько мгновений насладиться им, прежде чем…
- Прежде чем что, мой господин? – спросила герцогиня.
- Ты задаешь слишком много вопросов, - голос господина Паре неожиданно посуровел. – Пойдем отсюда. Зрелищем поражения этой оборванки нам еще предстоит насладить нынешней ночью.
Женя поняла, что Брайан повлек свою спутницу к двери.
- Лучше скажи, твои люди узнали что-нибудь о Ричарде? Где прячется этот ненавистный?
- Этого я пока не знаю. Не сомневаюсь, что он, как презренный пес, зализывает раны у какой-нибудь красотки. Но мы скоро найдем его, мой господин! – послышался ответ Изабеллы Бургундской.
Дальнейший разговор этой пары остался неизвестным. Дверь заскрипела, закрываясь за ними. Узница облегченно вздохнула, она, наконец, осталась одна. Девушка приподнялась, отбросила прочь плащ, села на корточки, обхватила голову руками. Что же делать? У нее для собственного спасения остается только один день – с утра до вечера. Откинув волосы с лица, Женя медленно, со слабой надеждой оглядела свою темницу. Оконце под трехметровым потолком, неприступная железная дверь и стены, казалось, вырубленные прямо в камне… Безнадежно. Отсюда сбежать невозможно. Думать о побеге перед или во время казни бесполезно. Там будет слишком много людей… Спасти ее может только чудо. Много ли чудес она встречала в этом мире? Не больше, чем в своем собственном. Значит, надежды нет. Кто-то мудрый сказал: надежда умирает последней. Слезы потекли по ее щекам, последние надежды уступили место отчаянию…
И в этот момент произошло нечто, что оказалось близким к чуду. Девушка с удивлением увидела, что солома под ее ногами вдруг зашевелилась, каменный пол завибрировал. Женя едва успела отпрыгнуть в сторону, как часть пола – каменный блок в длину чуть более метра поднялся, откинулся в сторону, открыв зияющую рану черного пространства. Девушка вскрикнула от испуга, когда из образовавшегося лаза выпрыгнул необыкновенно высокий, весь в черном – в черной одежде и такой же маске, скрывающей лицо, - мужчина. Он приложил палец к губам, призывая узницу к молчанию, затем нагнулся и помог подняться по невидимой лестнице своему товарищу, который в сравнении с первым был худ и не так высок, но облачен также во все черное. Мужчины, как ни странно, были не вооружены, такой привычный атрибут мужского одеяния, как ножны с мечом, отсутствовал у обоих. Не менее странно то, что именно на эту деталь Женя обратила внимание. Секунды две девушка и ее посетители в напряжении рассматривали друг друга, затем второй из мужчин порывисто схватил ее за руки и шепотом, смиряя голос, все же почти закричал:
- Джейн! Ты жива, я так рад!
Он попытался скинуть маску, первый мужчина остановил его, но девушка уже не сомневалась и с негромким восклицанием: «Анри!» бросилась второму на шею.
- Бросьте свои нежности, нас могут услышать! – повелительным тоном остановил их первый мужчина.
Услышав и узнав этот голос, Женя не удержалась от удивления:
- Это вы! Вы же ранены!
Жене вспомнились Клуб Британца и бледность принца Ричарда де Флер, инкогнито которого было только что раскрыто, представила, как он, пострадавший от ее меча, лежал на лавке, как потом его, потерявшего сознание, унесли прочь… И вот теперь принц, раненый и, как она теперь понимала, ложно обвиненный ею в смерти брата, явился спасать ее!
- Не кричите, Джейн, - спокойно и дружелюбно обратился к ней Ричард де Флер. - И ваш друг тоже ранен. Боюсь, по этому мы с ним будем не столь хороши в бою и затруднимся отразить преследования тюремных служителей. А по сему нам нужно уходить как можно скорее. Анри, ты первый!
Ричард подтолкнул своего спутника, и Анри де Буссардель скользнул вниз, в черный лаз.
- Теперь вы, Джейн. Не бойтесь!
Женя не успела опомниться, как принц Ричард быстро опустил ее вниз, в зияющую в полу дыру, а Анри подхватил ее за ноги. Принц прыгнул следом за девушкой, и от того, что все погрузилось во тьму, она поняла, что каменный блок, открывавший путь в ее темницу, был установлен на прежнее место, чтобы скрыть следы их бегства. Скоро девушка, окунувшись в темноту узкого потайного хода, всего метра полтора в диаметре, нащупала носками своих сапог склизкие ступени, которые вели вниз. Все это произошло так быстро и неожиданно, что Женя не знала, что и подумать.
- Как вы нашли меня? Как сами здесь оказались? – спросила она, не зная точно, кому адресует вопрос – Анри, движения которого слышались где-то далеко внизу, как будто на дне глубокого колодца, или принцу Ричарду, который, невидимый во тьме, нависал прямо над ней и давал о себе знать только тяжелым дыханием.
- Вопросы сейчас ни чему, - ответил негромко, с трудом переводя дыхание, принц Ричард. - Говорить не стоит, здесь мало воздуха. К тому же нас могут услышать, за этим камнем другие темницы…
Потайной ход, до этого спускавшийся вниз, вдруг как желоб повернул направо, в месте изгиба, чтобы преодолеть его, пришлось приложить усилия, лечь на спину и сгруппироваться. Женя подумала, что если бы ее спутники – мужчины были более массивны, кому-то, застрявшему в узком лазе, пришлось бы остаться здесь навсегда. Тяжелее всего было принцу, который при своем росте и весе, с трудом преодолел изгиб. Потайной ход, лишившись ступеней, шел теперь, по-видимому, под основанием тюремной башни, параллельно полу самой нижней темницы. Беглецам, в узком желобе, прорубленном когда-то очень давно в камне башни, не было возможности приподняться даже на корточки и приходилось ползти по-пластунски. Последнее для мужчин, экипированных в тяжелые ботфорты и плащи, и для девушки, облаченной в мужскую одежду, в кольчуге, скрытой под нижней рубахой, было не просто.
Вскоре Женя поняла, что последние силы покидают ее, а упорство и стремление к спасению иссякают. С каждой минутой было все труднее дышать, пот заливал глаза, кольчуга сжимала тело, высокие сапоги мешали неловким движениям, обрывки плаща она уже давно растеряла в бесконечном каменном колодце. Скользкая и почти ледяная поверхность потайного хода, обступившая, словно облепившая ее со всех сторон, отдававшая смрадом неизвестных испарений и лишавшая последнего глотка воздуха, казалось, должна была вот-вот обрушиться на нее, замуровать, запечатать в каменном теле башни, скрыть от солнца и неба навсегда. «Какая у меня, право, насыщенная, разнообразная жизнь, - вдруг подумалось Жене, - в прошлый раз мое бегство из этой же темницы совершалось по воде и воздуху, теперь же мой путь лежит под землей». Не ясно как, но от этих мыслей ей захотелось рассмеяться, рассмеяться счастливо и радостно. И более всего от мысли о Франке Паре, который всего полчаса назад торжествовал так поспешно и был так не прав относительно участи, ожидавшей «девицу Джейн из Британии». Пусть ей даже предстоит умереть здесь безвестно, лишь в компании своих спасителей, это во сто крат лучше смерти под топором палача и не менее разящими, злорадными взглядами интригана, скрывающегося под именем рыцаря Паре, обворожительной герцогини Изабеллы и незабвенного мэтра Бушэ. Думы о Брайане и прочих господах неожиданно придали девушке силы, и она устремилась вперед. Но и этот порыв продлился недолго.
Женя чувствовала, что постепенно теряет ориентацию. Сколько и в каком направлении они передвигаются? Впереди в непроглядной тьме смутно угадывались ноги Анри де Буссарделя, сзади за ней неотступно следовал принц, терпеливо останавливаясь, когда останавливалась она. Когда же конец и где же свет в конце туннеля? Радость от того, что ей удалось избежать страшной казни, давно исчезла. Она понимала только, что теперь каждое движение дается с большим трудом. Глаза закрывались и не хотели открываться в темноту. Один сапог потерялся, и Женя поранила пятку, уколов ее о камень. Удушье подступало к горлу. Но самым ужасным было то, что в душе росла паника, ею овладевало полуобморочное отчаяние. Жене чудилось, что конца уже не будет, что эта каменная толща сейчас обрушится и погребет ее в своем массивном теле как песчинку…
- Потерпите, Джейн, скоро все закончится, - в полузабытьи услышала девушка голос принца Ричарда, но уже не смогла понять смысл этих слов, так как, спасая от наступления дурноты, сознание покинуло ее...
Свежий воздух и свет, накатившие одной волной, заставили девушку зажмуриться и закашлять одновременно. Женя отрыла глаза и обнаружила себя лежащей на чем-то мягком и уютном. Кольчуга больше не сжимала ее тело. Мягкое одеяло из верблюжьей шерсти укрывало девушку. Над Женей склонился Анри с керамической чашкой в руках.
- Джейн, выпей скорее! Тебе стало дурно всего за несколько минут до того, как наше подземное бегство закончилось!
- Мадмуазель, наверное, не хватило воздуха, - произнес незнакомый Жене юношеский голос. – И не удивительно. Этим ходом никто до вас не пользовался с момента сооружения башни. А было это без малого лет четыресто назад. Я же говорил, что это очень рискованная затея.
Говоривший находился где-то позади Жени. С трудом, при поддержке Анри выпив горячего молока, девушка все еще чувствовала необыкновенную слабость и не смела пошевелиться.
- У нас не было другого выхода, - вступил в разговор другой, тоже невидимый Жене собеседник, в котором она по голосу узнала принца Ричарда. - Ты это прекрасно знаешь, Робер. Ворваться открыто во владения господина Бушэ, не дав боя его прислужникам, было невозможно. А «непобедимое войско» принца Ричарда де Флер сейчас состоит лишь из него самого, раненого рыцаря и бедного юноши, вроде тебя…
- Да, дядя, конечно, вы правы, - отвечал Робер де Флер. – Вступать в открытый бой было бы неразумно. Вас ищут повсюду, на вас, как и на ваших людей, объявили настоящую охоту. Никто не должен вас видеть…
- Пойдем-ка, мой милый, потолкуем о делах наших скорбных, не мешая отдыхать Джейн, - сказал Ричард, - а ты, Анри, побудь с ней.
Женя услышала приглушенный звук закрывающейся двери и с трудом обратилась к Анри, который по-прежнему сидел у ее изголовья.
- Где мы?
- В башне королевы Марии. Там же, где мы жили, когда к нам благоволил принц Этьен де Флер… - произнеся это имя, Анри осекся, значит, и ему известно о смерти принца. – Вернее, сейчас мы в подземелье башни. Оказывается, башню первой королевы Иль – де – Франса связывает с другими строениями Шато – Флери целая паутина подземных ходов. Только… ш-ш, - юноша приложил палец к губам, - это тайна. Ее нам – мне и его высочеству принцу Ричарду – поведал принц Робер.
- Принц Робер – сын правящего принца Филиппа? – почти испугалась Женя.
Анри, не заметив ее волнения, продолжал:
- Он прочитал об этих потайных ходах в каких-то старинных рукописях. Я мельком видел, в соседних комнатах их целая уйма. И все это владения племянника принцев…
Женя вдруг вспомнила герцогиню Изабеллу, ее ядовитую улыбку и обращенный к болезненному юноше насмешливый взгляд: «Не вы ли – главный хранитель библиотеки королевской семьи де Флер, этой ужасной пыльной, заваленной книгами, старыми бумагами и свитками пергамента кладовой в башне королевы Марии, - должны все знать!» Странно, почему после того памятного королевского приема ей в голову никогда не приходили вопросы о том, что собой представляет самый младший член семьи де Флер, а, ведь, к нему, как и к Этьену, явно не благоволит принц Филипп, его отец, и герцогиня Изабелла Бургундская, его фаворитка?
- Принц Ричард был взбешен, когда узнал, что они хотят казнить тебя в день рождения его сестры. – Продолжал рассказывать Анри де Буссардель. – Мы всю ночь думали, что можно сделать, почти в отчаянии пришли, и только на рассвете его высочество принц Робер вспомнил об этих подземных ходах.
- Анри, но как ты оказался в компании принца Ричарда? – спросила Женя, ей вдруг захотелось признаться другу в своей глупой выходке в Клубе Британца, но она передумала. – Ведь, ты же, кажется, был схвачен реймскими стражниками? И, вообще, что с тобой случилось с тех пор, как мы расстались на рыночной площади Реймса? И где сестра Патриция? Что ты знаешь о ней?
- О, Джейн, я должен рассказать тебе… - взволнованно воскликнул юноша. – Я думал, что уже никогда не увижу ни тебя, ни матушку… Меня схватили, когда я отвлекал рыцарей охраны у повозки вагантов, …по приказанию графа Неверского…
- Его убили, ты знаешь? - прошептал Анри, внимательно вглядываясь в глаза девушки и боясь расстроить ее.
Но Женя быстро кивнула в знак того, что и это ей известно. Сейчас не время плакать над потерями.
- Потом, когда все заговорили о смерти… его высочества принца Этьена, - юный рыцарь снова запнулся, - меня под конвоем препроводили в Париж, в тюрьму Шато – Флери. И все допытывались, не видел ли я, как принц Ричард умертвил своего старшего брата?
- Почему принц сказал, что ты ранен? – спросила Женя.
Анри неожиданно покраснел:
- Это ничего…, не стоит рассказа…
- Анри! – испуганно воскликнула Женя, приподнявшись со своего ложа. Ей вдруг вспомнились слова герцогини о прыти папаши Бушэ. – Они, что, пытали тебя?
- Нет, что ты! – замахал на нее руками юноша.
- Не лги мне, Анри! – приказала Женя. - Что это за повязки на твоих руках и ногах?
Девушка уже давно заметила тряпичные повязки, скрываемые одеждой Анри, и слезы полились из ее глаз.
- Джейн, не плачь! Я же все-таки рыцарь! – почти обиделся Анри. – Господин де Бувилль учил меня с детства терпеть боль. Но, Джейн, я так и не успел рассказать тебе самого главного. Я не чувствовал никакой боли. Не веришь? Когда меня привели в одну из излюбленных темниц господина Бушэ, я помню, как он кричал на меня, как его сподручные показывали свои отвратительные орудия, как уложили меня на «постель герцогини» («Постель герцогини» - одно из самых «популярных» устройств для пыток, применяемых в темнице королевского замка. Представляло собой систему раздвигающихся в разные стороны железных пластин. Несчастный, коему суждено было «отдохнуть» на этом мерзопакостном ложе, подвергался пыткам растягивания, выламывания и раздавливания костей.)• и закрепили на запястьях рук и лодыжках ног кожаные ремни, но я не помню совершенно, что было потом, не помню боли, не помню, как ремни натерли мне руки и ноги в кровь, ничего не помню….
- Ты потерял сознание?
- Не знаю. Передо мной явилась вдруг сестра Патриция…
- Сестра Патриция?!
- Да, она взяла меня за руку и сказала, что палачи могут наслаждаться муками моего тела, но душа моя им недоступна.
- Как это может быть? – Удивилась Женя. - А другие видели монахиню?
- Никто, только я, – сказал Анри. – Я думаю, матушка, где бы она сейчас не была, молится за нас с тобой, Джейн, и ее молитвами мы еще целы.
«Сомневаюсь, что все в дело в молитвах. Все это очень странно!» - подумала Женя, но вслух ничего не сказала.
- Сестра велела мне поторопиться, она сказала, что ты в опасности, что я должен найти принца Ричарда, слушаться его во всем, как своего господина, и вместе с ним вызволить тебя из темницы!
- И что было потом? – спросила пораженная Женя.
- Самое удивительное. Я очнулся и понял, что бегу по узкому тюремному коридору, не ясно как освободившись из пут палачей. Я был совершенно один, за мной никто не гнался и по пути никто из тюремной охраны не встретился. Не знаю, как я нашел выход из тюремной башни, а когда оказался на главной замковой площади, была глубокая ночь и ни души вокруг. Ноги сами повели меня к башне королевы Марии, у входа я увидел человека в черном, он тоже от кого-то скрывался. Что-то подсказало мне, что это и есть принц Ричард, я осмелился окликнуть его, он сначала обнажил свой меч, но потом узнал меня и понял, что я готов служить ему. Принц сказал, что единственное безопасное место в Шато - Флери - владения его племянника.
- Какие удивительные вещи ты рассказываешь! – воскликнула Женя. – Какое чудесное спасение! Но почему принц оказался в королевском замке, когда его все ищут?
- Он узнал о предстоящей казни, о тебе… Остальное ты знаешь, - Анри замолчал.
- Что теперь с нами будет? – доверчиво спросил он Женю. – Мы должны бежать из замка?
- А вот что теперь с нами будет – это большой вопрос. И что следует делать – стоит серьезно призадуматься. Теперь я совсем ничего не понимаю! Похоже, что все мои прежние догадки абсолютно ничего не значат. – Женя тяжело вздохнула, резко села и обхватила руками голову.
Анри непонимающе смотрел на нее.
- Мне нужно поговорить с принцем. Сейчас же! - Воскликнула девушка и бодро поднялась с постели.
- Но Джейн! – попытался остановить ее юноша.
- Мне уже лучше! – отмахнулась от него девушка и устремилась к двери.
Анри последовал за ней. Пройдя несколько скромно обставленных покоев, служивших, по-видимому, апартаментами сына правящего принца, они очутились в огромной комнате. Здесь в полумраке по стенам угадывались многочисленные полки, на которых, как показалось Жене на первый взгляд, в полном беспорядке и запустении лежали сотни самых разных свитков пергамента – больших и маленьких, длинных и коротких, некоторые - оборванные и даже обгорелые по краям, серые от толстого слоя пыли, другие – перевязанные веревкой по несколько штук. Имелись, но в гораздо меньшем количестве, и книги – сброшюрованные вручную пергаментные листы. От неожиданности Женя и ее спутник даже остановились, и, забыв, куда шли, принялись бродить от полки к полке, разглядывая этот странный архив. Девушке вдруг вспомнилась экскурсия в Городской архив, на которую водил их класс прошлой зимой историк Игорь Алексеевич. Между этим воспоминанием и зрелищем, представшим ее глазам сейчас, не было, пожалуй, ничего общего. В далеком Женькином мире, в архиве ее родного Города на металлических стеллажах покоились аккуратные синие коробки, в которых хранились документы, описанные, учтенные, ждущие своего исследователя. Женя после экскурсии по собственной инициативе несколько раз приходила заниматься в читальный зал архива, как настоящий ученый работала с архивными документами и даже подготовила реферат на ученическую конференцию.
Здесь же все было по-другому. Запустение и хаос царили вокруг. Легко было догадаться, что знатные особы, проживающие в Шато-Флери, не находили интереса в изучении этого огромного массива документов, скопившегося со времен первых королей из рода де Флер. Впрочем, скоро Женя поняла, что кто-то все же периодически обращался к потемневшим, а местами покрывшимся плесенью пергаментным свиткам и книгам. Отдельные из этих письменных сокровищ были лишены серого налета пыли, некоторые свитки развернуты, а страницы ряда книг заложены гусиными перьями. Не трудно было догадаться, кто был этим единственным читателем.
- Вы находите любопытным рассматривать мои богатства? – услышала Женя вопрос и обернулась.
Принц Робер был совсем таким же, каким запомнился ей на королевском приеме, – болезненным невысоким юношей, казавшимся много моложе своих лет. Сейчас девушка заметила не только его едва заметное сходство с принцем Филиппом, но и совсем другое – отличное от отца - выражение серых глаз. Женя поняла каким-то шестым чувством, что перед ней никакой не юнец, не подросток, а взрослый, умный, тонко чувствующий молодой человек, привыкший скрывать от недоброжелателей, коих, видимо, было много в его окружении, свои истинные чувства и мысли. С секунду они молча рассматривали друг друга – Женя принца, а принц Женю.
- Вот это и есть – ваши владения? – спросила в свою очередь девушка, уже чувствуя явную симпатию к принцу Роберу. – Неужели никому, кроме принца крови, нет дела до архива Шато - Флери? Здесь же, верно, вся история королевства Иль – де - Франс?
- Да, здесь все, что удалось собрать и сохранить по приказанию моего деда – короля Карла Великого, - просто сказал принц Робер, - все манускрипты, записки, летописи, договоры, хартии, указы, переписка с иностранными державами - со времен первого Людовика. Когда дед умер, королевские писари стали редко посещали подземелье. Лет пять назад отец приказал закрыть этот зал, потом хотел даже устроить здесь арсенал, а свитки частью сжечь, частью выбросить. Но я упросил его оставить все это мне. К счастью, посмеявшись, он не отказал в моей просьбе, и даже назначил меня главным хранителем библиотеки и архива замка. В первое время отец присылал ко мне своих пажей с поручениями узнать, когда наш царственный дед или прадед издавали тот или иной указ, чтобы подготовить новый не хуже. Но… - юноша неожиданно погрустнел, - позже у отца появились другие советчики, традиции Карла Великого и других наших славных предшественников стали ему не интересны. Он перестал посылать за мной. Этот архив, как и я, утратили его внимание и заботу.
Принц замолчал, потупившись, совсем как ребенок.
- И что же все время вы проводите здесь в одиночестве? – спросила Женя.
- О, я совсем не скучаю, - оживился вдруг принц. – С утра до вечера разбираю эти рукописи… Кроме меня, здесь действительно редко кто бывает…, особенно теперь.
- Почему теперь? – спросил подошедший к ним Анри.
- Раньше сюда иногда приходил мой дядя – принц Этьен, - снова погрустнел Робер, - он читал старинные летописи, и говорил, что они наводят его на раздумья. Гораздо чаще вечера, а порой и дни, здесь коротала принцесса Анна, младшая сестра отца.
Назвав это имя, принц несмело поднял глаза на Женю и пристально посмотрел на нее.
- Когда минуту назад я увидел в моем хранилище вас, Джейн, мне почудилось, что это она вернулась, и что сейчас мы будет разбирать с ней надписи на новом свитке.
- Мне очень жаль, но я не Анна, - тихо сказала Женя, а про себя подумала: «Анна часто посещала архив. Зачем? С какой целью? Это любопытно!»
Они помолчали несколько минут, каждый предаваясь грустным мыслям о тех, кто покинул этот мир, а затем принц Робер мягко улыбнулся и сказал:
- Пойдемте! Дядя ждет вас в другом зале, он хочет поговорить с вами, Джейн.