Они ссорились весь вечер. Спешить было некуда, серьёзных дел на утро, занимающих голову с вечера не намечалось, а впереди маячила совместная жизнь до того события, которое наступает после пенсии. Во всяком случае, так казалось обоим. Причина ссоры не интересовала уже никого, скорее это был повод, использованный для затравки и успешно забытый на пятнадцатой минуте. Это не про них сказано « - Вы с женой ссоритесь? - Нет, мы сразу дерёмся» Ссора должна доставлять такое же удовольствие, как и остальные потребности организма, поэтому оба не спешили и до донышка черпали каждый аргумент, изыскивали новые, вслушивались в интонации. Нахмуренные брови вступали канонадой в спор, иногда помогал повышенный тон, а иногда не лишним было улыбнуться и отступить. На второй пятнадцатиминутке в ход пошли тарелки об пол, как аргумент без слов, в ответ полетели всякие мелочи со стола и апофеозом – ключи от квартиры на стол, эффект от падения которых был закреплён душевным хлопком входной двери. С паузой в три секунды, даже очередная тарелка не успела упасть. Ссора угасла, ведь сложно кричать на саму себя. Неинтересно. Можно только приговаривать под нос, собирая осколки покрошенной в хлам посуды этими же руками, жаловаться самой себе на несправедливость выбора тогда, давным-давно, когда он был молод, задорен и уделял ей не только время, но и внимание. Не только внимание, но и цветы. Не только цветы, но и сюрпризы. Разные, от золотых погремушек, до предложения выйти за него замуж. Последнее, пожалуй, было самым ценным.
Убрала, отплакала и открыла дверь. За ней – никого, взлетела птицей на этаж выше – пусто. Заглянула вниз – тишина. Выскочила на улицу, растрёпанная, слёзы не успевая смахивать. В ночнушке, едва прикрытой сверху наброшенным халатом. И замерла в дверях подъезда. Сидит её чудо, нахохленное, на скамейке. Усердно уничтожая пачку сигарет и сверля взглядом куст черёмухи, растущий в одном месте уже год десятый.
Собралась, смахнула предательскую влагу и, как могла твёрдо сказала «Иди домой». Пошел, конечно. Бормоча себе под нос один в один то, что она рассказывала, убирая осколки тарелок. Но эта инерция уже не попадала в уши, выговорился – и ладно.
Потом они мирились всю ночь, только посуда и ключи в этом процессе уже не участвовали. А ссора? Что за ерунда, таких поводов они еще найдут столько, сколько потребуется для раскраски быта.