Этот компьютерный выкидыш советской электронной промышленности появился у
нас в году так 89-м, 90-м.
По сути это была калька с буржуйской IBM PC, вышедшей в 1980 году.
Единственное отличие - все комплектующие, включая и процессор (!!!), были
исключительно советского производства.
По первости Охрим, начальник нашей инженерно-физической группы, поставил
«Нейрон» у себя в кабинете. Для антуражу. Потому как Охрим, выпускник физфака МГУ
и ученик А.Н. Тихонова, не имел даже туманного представления как работают на
вычислительных машинах. Тем более на персональных. Ну, физик-теоретик, что с него
возьмешь?
Комп был водружен на стол, заваленный бумагами с «наблами» и прочими
дифференциальными операторами. Сверху на мониторе для полноты впечатления стояла
чайная чашка с отбитой ручкой всегда полная свежих окурков. В общем, картина маслом
– рабочий стол современного физика-теоретика. Но, по-моему, Охрим даже и не включил
«Нейрон» ни разу.
А у нас с Константином руки на новую технику просто чесались. И вот однажды,
подобрав ключ, мы проникли в начальственный кабинет и овладели компьютером.
Помимо всего прочего там обнаружился легендарный теперь «Digger». Просто
удивительно как такую игрушку смогли запрограммировать в 1981 году.
И вот в течение, наверное, двух месяцев засиживались мы с Константином после
работы, гоняя диггера по подземельям. Видимо, это наше горящее в ночи окно послужило
поводом для легенд, которые рассказывает нынче Игорь Жемков в назидание
институтскому «молодняку», как в то легендарное время конца 80-х в НИИАРе
«упахивались» и допоздна задерживались на работе.
Идиллия, впрочем, закончилась, когда начальник застукал нас на месте
преступления. Он подумал, что свет забыл выключить и вернулся. Оргвыводов, правда, не
последовало, но ключ у нас был отобран.
Где-то через год стояния в кабинете начальника в качестве пепельницы, «Нейрон»
переехал в нашу комнату. Видимо на столе уже не было больше места для бумаг
исписанных «наблами». Сколько помню, Охрим всю жизнь выводил что-то такое физико-
теоретическое. Но в результате не «вывел» даже обычной кандидатской диссертации.
Получив «Нейрон» в свое распоряжение я попытался пристроить его к делу. В то
время я занимался трехмерной моделью реактора ВК-50. В моем арсенале уже имелись
мини-ЭВМ ЕС 1011 и ПК «Роботрон», а вот теперь появился еще и ПК «Нейрон».
Но, увы и ах. У «Нейрона» не было сопроцессора, и по скорости он проигрывал как
«Роботрону», имевшему сопроцессор, так и подавно ЕС 1011. Поковырявшись с ПК я
пришел к выводу, что все это детские игрушки и вернулся на ЕС-ку.
Приспособить «Нейрон» хотя бы к набору текстов тоже не получилось.
Изображение на черно-белом экране его монитора постоянно конвульсивно
подергивалось. К тому же системные блоки (а их было два, т.к. разработчикам не удалось
запихнуть всю требуху в один блок) дребезжали и погромыхивали от работающих в них
вентиляторов. Создавалось полное ощущение, что едешь куда-то в железном
раздолбанном товарном вагоне. Лично у меня через полчаса работы развивалась морская
болезнь, и хотелось наблевать на этот «Нейрон» в буквальном смысле.
Как и положено дефективному детищу отечественной промышленности, «Нейрон»
через некоторое время начал проявлять всякие нездоровые наклонности. В жару
категорически отказывался запускаться, пока его платы памяти не будут обильно политы
этиловым спиртом. Для того чтобы считать что-то с дискеты (тогда еще 5-ти дюймовой)
приходилось подпихивать головку дисковода пальцем, т.к. сама она по своей воле
выскакивать не желала, лениво ей было.
В результате «Нейрон» был отдан в полное распоряжение Константину в качестве
игрового автомата в обеденное время.