Из подлеска доносились Ночные Шумы. Они потрескивали и щелкали; кряхтели и взрыкивали; звали далекими голосами и ухали, подобно совам, бродя где-то там, между деревьев. На темно-синем небе выступили белые звезды и все вокруг начало заливать чернотой. В темноте то и дело вспыхивали красные точки — чьи-то внимательные глаза следили за непрошенным гостем. Ленарх поежился.
Великий Лес был домом для самых разных существ.
Легкий ветер шевелил листья кустарника. В воздухе разливались пряные ароматы. Пахло цветами, душистыми полянами травяных полей и свежестью невидимых глазу ручейков. Узкая тропинка уходила под могучие, нависающие почти под самой землей, кроны. Человек пригнулся, отводя ветки. Из дупла слева доносился тоненький храп.
Легко ступая, он осторожно обошел навозные мины. Гоблины были ценителями тонких шуток. Кроме них, он сумел заметить еще «хорошую тропинку» и совершенно грубую «ничейную золотую монету», — это уже совсем походило на неуважение. Возмутившись, Ленарх задел головой бесформенный мешок, свисавший сверху, и тут же с ног до головы был облит вонючей жижей.
Мысленно простонав, он отряхнулся, как мог, и двинулся дальше. Наконец, увидев между двумя скалами проход, Ленарх нажал на улей, прикрепленный к старому дубу. Пчелы никогда не опускали их так низко, опасаясь вездесущих медведей. В проходе что-то громыхнуло, показался свет. На камень упала большая тень. Ленарх осторожно постучал пальцем по карману.
— Сир, мы на месте. Будьте готовы.
Из кармана послышался тихий ответ:
— Не беспокойся, добрый Ленарх, я всегда готов.
Земля под ногами подрагивала. Смачно рыгнув, лесной тролль по имени Угори Смул вылез наружу из своего обиталища.
Ленарх уже встречался с троллем, но все равно вздрогнул, когда темно-коричневая глыба подошла ближе. Угори держал на широкой ладони домик из слюды, битком набитый светлячками. Одна половина того, что с натяжкой можно было назвать лицом, безразлично разглядывала человека, а вторая насмешливо щурилась. Застрекотали троллиные жуки, копошась в глубоких складках рыхлой кожи.
— Уммбарра гдождим бааа. Раднат гум-дум гмудун охоро ром э хок-хок?
— Что он говорит? спросили его снизу.
— Он спрашивает, «зачем ты меня разбудил — может, проснулся ночью, и понял, что нельзя быть таким жадным?»
— К чему это?
— Это шутка, сир. Но он действительно просил у меня руку или ногу... для супа. В кармане звонко рассмеялись.
— Опасный юмор!
— Чум гжыы лурум йох?
— Сир, он спрашивает, с кем я разговариваю.
Настала тишина. Угори Смул стоял, не шевелясь, только в глазах, похожих на два мутных озера, бегали искорки. Светлячковый фонарь отбрасывал на деревья неверные тени.
— Добрый Ленарх, спроси так: «почему старые народы шутят над людьми?». Ленарх удивленно перевел. Тролль скосил глаза на одежду человека, и поставил фонарь на другую ладонь.
— Унарр дун гжииик фум хун будоро.
— Он говорит: «всегда приятно дразнить неопытных».
Модисбродин Детаан Эктог вылетел из его кармана.
— Мы с ним найдем общий язык.
Ростом Эктог был всего лишь с палец — но чувствовал себя совершенно спокойно. На нем был светлый, шероховатый панцирь, похожий на скорлупу ореха, расписанный синими цветами и облегавший его, как вторая кожа. Он подлетел ближе к Угори Смелу, и стал у того на ладони.
Крылья, каждое длиной в полтора пальца, сложились и стали похожи на плащ, закрывающий его со спины, боков и нависающий сзади над головой. Гори Смел чихнул. Желтые, едкие брызги попали на ближайший кустарник. Потом он что-то громыхнул; человек замялся, но Эктог твердо попросил:
— Переводи дословно, добрый Ленарх.
— Он сказал: «плащатый фей. Невкусный, слишком хорошо пахнет».
Эктог развернулся к троллиной морде.
— Я бы предпочел «крылатый».
— Бурум-бурум. Давно не видел я твою породу. Что ты хочешь, крылатый?
— Твоей помощи.
Тролль улыбнулся всем ртом.
— Ты по делу говоришь. Я такое люблю.
— Добрый Ленарх, поклянись, что никому не расскажешь о нашем разговоре. Человек подчинился. Тролль насмешливо заворчал:
— Человечишка служит тебе?
— Нет. Это мой друг. А теперь слушай. Я узнал, что тролли стерегут древнее место, которое называется Храм Гро. Мне было сказано, что там я найду то, что ищу.
Гори Смел икнул от удивления. Потом выпрямился во весь рост (оказавшись в полтора раза выше), и расправил могучие плечи. Дрожь пробегала по огромному телу, внутри нарастало глухое ворчание. Ленарх понял, что тролль очень, очень рассержен. Слюдяной домик упал на землю, разбившись.
— Сир, быстре! Эктог, балансируя, пытался удержаться на ладони, а вторая уже надвигалась сверху, чтобы прихлопнуть его.
— Я дорогой ценой узнал это — закричал он, — и никто, кроме Ленарха, не знает об этом! Одна из нас пропала — мне очень нужно найти ее! Ладонь остановилась над самой головой Эктога.
— Что за важность для маленького плащатого фея? Эктог рассердился.
— Важность? Она будущая королева фей! Ты отдал бы жизнь за ребенка твоего короля?
Тролль успокоился.
— Больше, чем жизнь, крылатый.
Глава вторая. Непокорная дочь.
Она чуть не запуталась в паутине, натянутой между ветвями. Липкие нити плотно держали ее. Паутина начала колебаться; ее хозяин, черный, жирный паук уже спешил к ней. Но сильные крылья спасли — прорвали нити, и Сапфира начала падать. Складки одного крыла склеились, когда она взмахнула вторым, ее перевернуло в воздухе.
Фея упала в листья; перед глазами зарябило зеленое. Много раз больно стукнувшись, она вывалилась из кроны, и последним усилием схватилась рукой за тонкую ветку. До земли было еще далеко. Схватившись второй рукой, она попробывала подтянуться. Не получилось. Руки дрожали от усталости. «Ну, все...», подумала девушка.
К ее удивлению, второе крыло с липким звуком раскрылось, и она смогла полететь. Приземлившись на ноги, она ойкнула — болело все тело. Но если бы не прочный панцирь, сработанный мастером-ремесленником, было бы еще хуже.
В это же время Угори Смул сидел на большом пне в своей пещере, скрытой за камнями, и слушал Эктога. Ленарх старался быть как можно незаметнее, увидев большой котел, и держался поближе к выходу. Эктог медленно рассказывал, подбирая слова.
— Наша октана, Сапфира ... сбежала из дворца.
— Бурум. Почему? Эктог вздохнул. — У октаны всегда были проблемы с терпением. Перед выходом в большой мир нужно пройти обучение. Это занимает некоторое время.
— Сколько времени? — Тридцать мераро... Ленарх... — Я понял, сир. Тридцать лет.
Угори заухал, смеясь; ноги тролля бились друг о друга коленями.
— Тридцать лет это много, крылатый. Я не удивлен.
— Наши традиции возникли не на пустом месте. Будь добр, имей к ним уважение.
— Угори Смул родился не в твоем племени. Твои обычаи меня не касаются. Эктог вздохнул.
— Ладно, оставим это. Я искал ее везде. Мои помощники и королевские стражи сбили крылья в дальних полетах — но девочка пропала. Он ждал новой насмешки, но тролль промолчал.
— Сапфире грозит большая опасность. Мир полон недобрых существ.
— Кто сказал тебе про Храм, крылатый?
— Предки. Иногда они отвечают на зов наших мудрецов.
— И мертвые сказали тебе, что Храм поможет.
— Не мертвые, тролль. Они живы, как ты и я, просто другие.
— Они не могут есть и пить? Значит, мертвые. Ленарх знал, что Эктог смертельно обижен; но сейчас для него было важнее другое.
— Ты поможешь мне? — Это не просто, как чихнуть, крылатый. Ты войдешь, но не выйдешь. Храм закрыт.
— Почему?
— Почему растет трава? Так надо. Старое Место может открыть только его хранитель.
— Я думал, хранители вы, тролли.
— Мы не хранители. Мы сторожим. Ищите хранителя, если найдете. Оставьте Гори Смела.
Человек с феем, удобно примостившимся на плече, вышли из пещеры. Сзади проревело:
— Эрун гможорр думм! — Сир... Эктог качнул головой. — Я догадался сам, добрый Ленарх. «Больше не приходи».