ГЛАВА 42
Когда я снова проснулась, не было ни «комнаты», ни горящего зверя. Всюду были лишь «зубы».
Ярик копошился у моего плеча. Его пальцы рисовали что-то вокруг раны, а губы шептали быстрый едва слышный напев.
- А где…
- Сгорел, как бумажный. Марена послала остановить нас. Пошевели рукой.
Рука функционировала. Лишь в плече зудело, как от укуса комара.
- Порядок,- вскочил Ярик.- Можем идти.
Мы прошли ещё метров сто, продираясь в щели между «зубов». Почти в каждом из них внутри был заключён человек. Вернее разъеденные солью останки. Я уже не шарахалась от увиденного, было лишь слегка печально. Как и должно быть от посещения кладбища. Даже такого ужасного как это.
Мы шли в глубь пещеры. Потолок постепенно снижался, ряды «зубов» становились гуще, а сами они толще. Следовательно, и щели между ними уже.
Неожиданно Ярик ускорил шаг, забирая вправо. Я едва успевала за ним, тяжко проталкивая тело в щели. Назойливо подступала кощунственная мысль: пробить коридор. Рука уже поднималась готовая совершить вандализм, когда впереди странно вскрикнул Ярик. Спица тотчас соскользнула с руки и, я опомниться не успела, как она буром врезалась в щель, превратив её в круглый метровый лаз. Коридор, о котором подумалось…
Ярик стоял перед входом в нишу-комнату чуть более той, где сгорел монстр. Стены и потолок здесь были неровные: выступы, пустоты. Вместо привычных уже «сосулек» с потолка свисали грозди… летучих мышей. Они копошились, пищали, скалили в нашу сторону зубастые мордочки. Чуть ниже их висел огненный «плафон» пульсируя и искрясь.
На полу барханы помёта и кости мышиных скелетов.
В центре «комнаты» возвышался с меня ростом известковый столб. Он был бурого цвета от налипшего помёта и от зиявших дыр. Несколько зверьков сидело у дыр, как птицы перед дуплом, засовывали голову внутрь и выдергивали, держа в зубах…кусочки мяса.
Спица метнулась к столбу и, точно сучки, обрубила зверьков. Грозди на потолке запищали вдвое громче.
Ярик подбежал к столбу, заглянул в одно «дупло», в другое, в третье, и, наконец, радостно вскрикнул:
-Здесь! Она здесь!- и попытался руками расширить отверстие.
Увы! только руки порезал об острые выступы. Взвыв раненым зверьком, Ярик, совсем как я, истерично заколотил кулаками в столб. Я кинулась остановить его, но тут с потолка посыпались мыши. Невообразимый гвалт, увеличенный акустикой, оглушил, смял все чувства. А потом пошли в ход острые когти и зубы. Я успела вжать голову в плечи и закрыть лицо руками. Удивительно: я совершенно не чувствовала боли, хотя ощущала, как вонзаются когти и зубы, как рвут мою плоть, как течёт кровь. Я будто враз отупела, онемела и оглохла, став бесчувственным дауном. Сколько это длилось - минута? две? пять? час? день? Чувство времени так же пропало…
Спустя вечность, вдруг издалека, с околицы сознания, долетел голос, который встряхнул моё бесчувственное тело, стеганул по спящим нервам: »Дура! Не стой: разорвут на кусочки! Делай что-нибудь!»
Первой вернулась Боль. Я не выдержала её натиска и заорала. Затем, скорее машинально, чем осознанно, рухнула и принялась лихорадочно кататься по полу, не отнимая рук от лица. Постепенно вернулись все чувства, пропитанные страхом и ужасом. Однако вскоре «пропитка» либо высохла, либо выветрилась, и я, словно подчиняясь кому-то изнутри, замерла, лёжа на спине, оторвала от лица и резко взмахнула левой рукой. В следующую секунду на меня посыпались мокрые тела крылатых тварей. От омерзения с криком я вскочила.
Мы находились под защитным «куполом». За его пределами Спица добивала последних зверьков. Всё пространство от основания «купола» и до стен устлано плотным чудовищным ковром… Я лишь взглянула, и меня передёрнуло так, что казалось каждая клеточка организма, вздрогнула от отвращения.
Те твари, что оказались внутри «купола», так же устилали пол, но выглядели…поприличнее что ли: одни смяты в подобие картонки, другие будто листы бумаги скомканы.
Ярик сидел на полу, прижавшись спиной к дырчатому столбу. Одежда его превратилась в кровавые лохмотья. Лицо было чистое без единой царапины, а всё остальное залито кровью. Я, наконец, опомнилась и бросилась к нему. Ярик смотрел устало, на его бледном лице счастливая улыбка смотрелась как-то дико, неестественно.
-Всё, сынок, всё, кошмар закончился,- услышала я как бы со стороны свой севший голос. - Сейчас полечим все поцарапки…
Незримый браслет на левой руке шелохнулся, сжал запястье и медленно провернулся по часовой стрелке. Ладонь стала горячей, а в центре её родился монотонный зуд. Я положила руку на голову Ярика. Окровавленные волосы его напоминали вязаную шапочку. Жар и зуд в ладони несколько поутихли, и мне почудилось, что они приобрели свойства текучести и теперь перетекали в голову Ярика. Он мелко вздрагивал, морщился. Бледность заметно отступала. Видимые глазу раны затягивались.
Удивительно: то, что происходило с Яриком, синхронно происходило и со мной. Я так же вздрагивала, морщилась от щиплющей боли. Думаю, прошло не более трёх минут, прежде чем всё закончилось: тело перестало вздрагивать, боль исчезла, а с нею и жар-зуд из моей ладони.
Исчез и защитный купол: заляпанная ошмётками мышей Спица преспокойно стояла рядом с дырчатым столбом.
-Она здесь! Её надо достать!- вскочил, как подстёгнутый Ярик, заглянул в ближайшее »дупло».
Я не знала что делать. Как-то машинально глянула на Спицу вроде, без каких либо мыслей, а она, точно получив приказ, взлетела над столбом, зависла над его скошенной вершиной.
-Ярик, отойди,- спустя мгновение услышала свой голос, поразительно незнакомый. Твёрдый и уверенный.
Ярик отступил, встал рядом со мной, бросив вопросительный взгляд.
Я смотрела на Спицу. Она завертелась пропеллером и медленно стала опускаться вдоль столба. Вот совсем исчезла из виду, и лишь лёгкое облачко пыли выдавало её присутствие. И ещё звук: очень напоминало звук стеклореза движущего по стеклу.
Последнее завихрение пыли у самого пола - и возникла Спица, белая, точно выдернули её из муки.
Моя левая ладонь сама по себе, приподнявшись, дернулась, и… столб рассыпался, словно был песчаный.
Охнув, Ярик метнулся и подхватил падающий скелет, обтянутый тонкой кожицей. И кожица та была в многочисленных прорехах.
Не помню, как, но через секунду я уже была рядом и склонилась над скелетом. Это был женский скелет и очень походил на мумию. Предположить, что в ней ещё может быть жизнь… безумие, но…мои руки сами ходко загуляли по костяку, выписывая замысловатые орнаменты. Моё тело постепенно наполнялось щекочущим теплом и силой, которые растворяли и иссушали всё внутри. Вскоре я ощущала лишь голову и ладони, всё остальное стало настолько лёгким, что казалось, обратилось в дым и улетучилось, оставив в голове лёгкое опьянение.
Через пару минут к моим рукам присоединились руки Ярика. Наши ладони сходились и расходились, точно в танце выписывая сложные па.
Едва в моей голове мышонком пискнула мыслишка, мол, всё напрасный труд, в этом скелете нет жизни, как тотчас мумию стал обволакивать розовый дымок. Пульсируя, он обтекал каждый изгиб, каждую впадинку и выступ. Менее чем через минуту нашим глазам предстала мумия, выкрашенная в розовый цвет.
Наши ладони продолжали танец. Ярик что-то быстро напевно шептал.
«Краска» внезапно стала темнеть и сползать, обнажая…живую человеческую кожу в застарелых рубцах.
Сколько прошло времени не знаю, только в какой-то момент я снова ощутила всё тело целиком. В ушах стоял шум, веки налились тяжестью, жутко хотелось смежить их и крепко-крепко уснуть.
Но, увы! Шок от увиденного тормознул напиравшую сонливость: передо мной лежала…я! В жутком состоянии узницы Бухенвальда. Живой скелет дышал слабо и прерывисто. Лицо в ужасных шрамах, вместо правого глаза и носа дикие рубцы. Тонкая пергаментная плёночка закрывала целый глаз и дрожала как поверхность закипавшего молока.
-Ладушка! Вы слышите нас?- низко склонился над лицом Ярик.
Плёнка поползла вверх, собираясь в складочки. И открылся влажный мутный глаз.
-Ладушка…это мы с мамой…- заторопился Ярик.- Пришли вас освободить…
Глаз моргнул раз, другой, мутность пропала, и на нас глянул чистый ясный зрачок. Сухие губы-складки дрогнули, и я чётко и ясно услышала сквозь лёгкий сип:
- Исполать Зазирка…и чадо твоё.…Дождалась…
-Мы перенесём вас в Долину Ворожей. Там вы поправитесь,- горячо выдохнул Ярик.
-Поздно.…Всё уже случилось,…когда ты была кошкой…Силушки не хватило довершить.…Ждала… ибо знала: придёшь…
-Что нам делать?- сглотнув образовавшийся в горле ком, выдавила я.
-Завершить начатое… - Ладанея замолчала. Губы-складки разгладились, оставив лишь блёклый зигзаг. Закрылось веко, выдавив слезинку.
Ярик глянул мне в лицо: она умерла?
Я простёрла руки над плоской грудью Ладанеи, дабы выяснить это наверняка. И тотчас случилось невероятное: руки Ладанеи взметнулись и её ладони соприкоснулись с моими, костяшки пальцев точно намертво слиплись с моими пальцами. Если бы ткань обладала чувствительностью, то её ощущения, когда игла швейной машинки пронзает, ведя шов, были бы схожи с моими сейчас. Электрическая »игла» прошила меня с ног до головы и обратно тугим «швом». И свет померк в глазах. И меня не стало: я буквально почувствовала, как моё тело разлетелось на мелкие частички в бездонной черноте. И лишь одна огненной песчинкой неслась, подхваченная вихрем…Моё уцелевшее сознание испуганное, растерянное, немыслимо как сжалось внутри этого уголька…. Меня несло в бездну Космоса?
И вдруг из пустоты прозвучал ясный бодрый голос, похожий на мой:
-Завершилось! Во славу Лада и Прави!
Я вздрогнула и…будто проснулась.
-Что было?- судорожно спросила машинально озираясь.
-Ты держала её руки… потом они упали. Она больше не дышит…
«Не скорби о плоти Зазирка,- прозвучало у меня в мозгу, едва я невольно всхлипнула. - Я не умерла, я здесь, в тебе. Остановилось только уставшее сердце. Тебе уже говорили, что ты Избранная? Скажу больше: ты Избранная из Избранных. Тебя создавали по крохам, веками, для той стези, на которую ты ступила. По-всему, уже тогда было предопределено то, что ныне свершилось. В твоём мозгу до поры было потаённое место способное уместить ещё один разум. Мой. Не бойся Зазирка, тебе это ничем не грозит. Напротив: пройдёт немного времени и наши разумы сольются в единый, твой впитает мой. Мои знания, мой опыт, станут твоими. Ты останешься прежней Зазиркой телесно, только плоть твоя станет троекратно прочнее, духовность шире…»
-А до этого разве ты не была во мне? - спросила я тихо.
«Мельком. Долее не могла…Ты можешь не произносить слова вслух: я услышу. Трижды я приходила, с намерением остаться навсегда.…Не случилось: терзаемая здесь плоть тянула назад. Лишь ныне я поняла: чтобы свершилось Предначертанное, нужно перейти с рук в руки…»
Медленно, тягуче растекалась боль в голове, шаркая о черепную коробку.
-«Я умолкаю: тебе надо отдохнуть. Плоть мою предайте огню, дабы поганые не тешились. Пусть это сделает Ярик…»
Боль как волна захлестнула последнее слово Ладанеи, отхлынула, оставив звонкую тишину.
«Ладанея?»
Не отозвалась.
-Мам… она перешла в тебя?
Я кивнула, глядя на тело Ладанеи. Оно потемнело и ещё больше походило на древнюю мумию. В ней не осталось ничего, что бы зримо выдавало сходство со мной. Просто некие высохшие останки человека, женские…
-Она просила, что бы ты…
-Хорошо, мама.
Ярик отступил шагов на десять. Я тоже отошла в сторону. Ярик поднял руки и с его пальцев сорвались два огненных шарика размером с куриное яйцо и устремились к телу Ладанеи. Поравнявшись с ним, шарики соединились и тут же растянулись в тонкую и широкую «простынь»- она опустилась на тело Ладанеи, скрыв его полностью.
Странно: магический «крематорий» не выдал ни звука горевшей плоти, ни запаха. Через пару минут «простынь» стала бледнеть и съёживаться, оставляя после себя следы оплавленного камня. А ещё через минуту там, где были останки Ладанеи, в центре оплавленного квадрата сиротливо лежал розовый камень размером с детский кулачок.
Ярик подошёл и поднял его, пристально всматриваясь. Затем быстро приблизился ко мне:
-Смотри, мам!
На весу в свете «фонарей» камень просвечивался, и отчётливо было видно, что внутри него заключена горстка серого пепла.
-Прах Ладанеи. Ты первый коснулся, тебе и хранить.
-Хорошо, мама. Теперь домой?
Я не успела ответить: левую кисть руки точно кипятком обдало, тело напряглось. Спица беспокойно зависла перед нами, поблёскивая лезвиями.
В центре оплавленного квадрата родилось лёгкое завихрение, и тотчас возникла высокая стройная девушка лет двадцати пяти. На ней было темно-синее платье. Хотя нет, это скорее напоминало индийское сари. На синем фоне сверкали прилипшие золотые паутинки. У девушки было слишком белое лицо, как белилами покрытое, чёрные змейками брови и кроваво-красные пухлые губы. Даже при таком диком макияже лицо сохраняло природную красоту. Холодную красоту мраморной богини. Смолянисто чёрные волосы ровной гривой спадали на спину и плечи. На лбу волосы схвачены узким обручем из витой серебряной проволоки.
Ярик сдавленно вскрикнул.
- Узнал меня, мальчик?- бесцветно сказала девушка, при этом губы её изобразили одновременно сладкую и зловещую улыбку.
- Марена?- зачем-то спросила я, хотя уже догадалась, что она и есть.
- Какие гости,- продолжала Марена, проигнорировав мой вопрос.- Живые, тёплые. В кои веки пожаловали. Что ж тайно, воровски? Я б приняла, как подобает.
-Спасибо. Только мы не в гости…
-Вижу,- жёстко оборвала меня.- Здесь мои владения и никому не позволено действовать, как захочется.
- Мы пришли освободить пленницу… - начал Ярик, но Марена шикнула на него:
- Здесь я, и только я, милую и наказываю!
-Уже нет,- к собственному удивлению, спокойно сказала я. Словно с соседкой по лестничной клетке разговаривала.
Марена окинула меня ледяным взглядом.
-Зазирка Справедливая.… Ведала о тебе, считала ещё одной неудачницей, обречённой на погибель этой помешанной полукровкой…
-Просчиталась.
-Вижу. Ошибку всегда можно исправить.
-Даже не думай!
Марена коротко хохотнула:
- Пужаешь? Меня?
- Просто предупреждаю. Мы как пришли, так и уйдём.
-От Марены живые не уходят…
- А мы уйдём!- выкрикнул Ярик, теснясь ко мне.
Марена пропустила мимо ушей его слова, властно протянула руку:
- Отдай мне, что держишь в руке.
-Не получишь!
-Пожалеешь, ублюдок!- Марена, похоже, начинала терять терпение.
-Не смей оскорблять моего сына! Кретинка подземельная!- Я вскинула руку, но Спица опередила меня, беспомощно чиркнув лезвиями по незримой преграде.
«Значит у неё такая же защита, как и у меня. И надо думать прочнее. Моя временами даёт сбой,- поразительно спокойно рассуждала я.- Что делать? Брать ноги в руки - и дёру? Или сразиться? Ладанея, ау, что скажешь?»
В ответ ни ползвука, ни полсловечка. Опять Варька решай сама…
И я решила: мысленно сгребла Ярика в охапку и пожелала оказаться в Долине. Кукиш: где была там и осталась. Телепортация не функционировала, словно и в помине её не существовало. Хочется надеяться, что просто неполадка… сейчас Ладанея изнутри обнаружит дефект и исправит. А нам бы только до той минутки продержаться…
Марена выкрикнула что-то шипящее. Отовсюду, будто из каменных стен выныривали, в нашу сторону двинулись знакомые уже оборотни с костяными дубинами.
- Мама, не бойся,- глухо сказал Ярик, сунул камень с прахом Ладанеи за пазуху, и приготовился к отпору.- Отобьёмся.
-Не сомневаюсь,- подчёркнуто бодро сказала я, хотя как раз сомнений было предостаточно.
Шарканье лап, сопение, злобное урчание приближались со всех сторон: нас брали в кольцо. Спица нервно кружила вдоль «купола». О его наличии сообщил булыжник, брошенный оборотнем: врезавшись в незримую стену, камень разлетелся в мелкую щебёнку.
Марена точно на подъёмнике вознеслась над головами оборотней и оттуда кричала:
- Не убивать! Взять живыми!
Оборотни сжимали кольцо. Первой, не выдержав напряжения, бросилась в атаку Спица. И тотчас кровавые ошмётки и обрубки костяных дубин полетели в разные стороны. Часть из них попадала на наш «купол» оставляя, красные и бурые кляксы. Вскоре стали отчётливо видны очертания купола. Но не надолго: через полминутки купол словно окатили водой, и он вновь стал чистым и прозрачным.
- Мам смотри!- вскрикнул оживлённо Ярик.
Я глянула, куда указывала его рука: в тылу оборотней левее нас размашисто орудовал обломком меча пекленец.
Марена, продолжая зависать, выкрикнула резко и визгливо, лицо её стало почти зелёным, причёска сбилась, и пряди волос рвались в стороны, будто желали спешно покинуть голову. Руки Марены трепыхались, как тряпочные выписывали в воздухе вязь.
-Колдует,- сказал Ярик слегка дрогнувшим голосом.
И вдруг наступила тишина. Странно: перестали кричать и стонать раненые оборотни. Уцелевшие прыснули в дальние тёмные углы и словно растворились.
Ярик дёрнул мою руку, но я и сама увидела: чуть правее нас из чёрного проёма выползала огромная змея. Самый крупный питон на моей Земле рядом с этой гадиной, как первоклашка рядом с одинадцатиклассником. Массивную зеленовато бурую голову - по строению как у варана - венчал пижонистый петушиный гребень сизого цвета. Когда змея показалась наполовину, обнаружилось что это скорее ящерица, чем змея: у неё были четыре коротких и толстых лапы с мощными как тесаки когтями. К тому же ящерица была уродцем: по бокам выпирали наросты, отдалённо напоминавшие ощипанные до основания куриные крылышки.
Чёрная от крови Спица замерла перед «куполом» напротив нас. Рядом с ней застыл в боевой стойке пекленец, забрызганный с ног до головы кровью и внутренностями оборотней.
Ящерица молча приближалась. Марена сменила крик на ритмичное заунывное пение.
Ярик нервно забросал её огненными шарами, которые разбивались в брызги в метре от Марены.
- Надоела! Зубы ноют,- глухо буркнул Ярик, как бы объясняя свою вспышку.
-Да уж. Не Пугачёва.
- Кто?
- Так, певица одна. Что будем делать?
Ящерица была уже рядом в двух метрах от нас. Всё её тело, от кончика носа до кончика хвоста, включая ноги, покрыто овальными пластинами цвета старой позеленевшей меди. Ящерица остановилась, вращая огромными как тазы глазами.
Спица, качнувшись, ринулась в атаку. Её многочисленные удары не причинили ящерице ни малейшего вреда, по-моему, даже царапин на пластинах не осталось. Либо такова природная прочность пластин, либо ящерица окружена магической защитой. Скорее всего, второе: не зря ведь Марена завывает.
Заметно приуныл пекленец, как-то виновато глянул на меня и отвернулся.
Ящерица придвинулась на расстояние в полметра и…села, подвернув хвост. Теперь мы видели только её широкую грудь и когтистые лапы. Несколько пластин на груди раздвинулись и в щели выглянули…сосцы похожие на коровьи. Ящерица напряглась, дернулась, и молочные струи ударили в «купол». Молоко стекало разводами медленно, ибо было густое как кефир. Едва достигнув, пола, молоко застывало темнея. Через пару минут нас разделяла матовая завеса с рваными краями. А потом внезапно она пропала, и мы почувствовали смрадное дыхание ящерицы, более громкое завывание Марены - наш «купол» растворило молоко…
Ярик буквально прилип своим плечом к моему, дрожа всем телом.
Я инстинктивно вскинула левую руку: ящерица качнулась назад, хвост резко выпрямился, удержал падающее тело.
Ярик отпрянул от меня и тотчас в голову ящерицы врезались несколько огненных шаров. К сожалению, они так же разбивались в искры без вреда для ящерицы.
И тут неожиданно тенью метнулся пекленец, высоко подпрыгнув, вогнал меч по самую рукоятку в щель, откуда торчал сосок. Пекленец повис на мече.
Ужасающий вопль, увеличенный акустикой пещеры, оглушил меня. Заломило в висках, а голова казалось, вот-вот лопнет.
Когти-тесаки пронзили насквозь пекленца и разорвали на две половины.
Меня всю передернуло, а крик колом застрял в горле.
Ярик, побледнев, тоже кричал, но я видела лишь раскрытый рот и ручьи слёз.
Ящерица качнулась и завалилась набок. Мёртвая. В её затылочной пластине буром крутилась Спица.
Ярик, продолжая кричать, осыпал ящерицу огненным градом и - поразительно!- её охватило пламенем, как облитую бензином.
И вновь, словно сквозь камень со всех сторон полезли оборотни.
Марену не было видно из-за огня и дыма.
Внезапно в мозгу у меня отчётливо прозвучало всего одно слово: »Пора!» И я, точно подчиняясь команде, метнулась к Ярику, схватила его за руку и…
…яркий солнечный свет ударил по глазам. Зажмурилась, выжимая сквозь ресницы слёзы. В ушах щелкнуло, и я услышала голоса птиц, шорох ветерка и далёкий шум речки.
-Мам, где мы?- спросил Ярик, потянув руку из моих цепких пальцев.
Я открыла глаза: мы стояли на самом настоящем альпийском лугу. Отовсюду подступали горы.
Хороший вопрос: где мы? Почему здесь оказались, а не в Долине Ворожей? Ау, Ладанея, не хочешь объясниться?
Ладанея не отозвалась.