В Германии для работающего человека самое счастливое время – это вечерние часы в пятницу. После недельной трудовой гонки хорошо спокойно сидеть на диване, потягивать холодное пиво, а то и водочки или коньячка с устатку тяпнуть, и под звучащие на «компашке» душевные песни «эпохи застоя» беседовать с друзьями о былой весёлой жизни в России и о нынешнем «прозябании» в Германии.
- Я т-т-так ж-ж-жалею, что «Тойоту» свою продал, - говорил, слегка заикаясь, Ваня Фризен, - что и сказать невозможно. Такая машина хорошая была. А «Рено» - сарай какой-то, а не машина, хотя и последняя модель.
- Ваня, на ней же уже больше ста тысяч пробега было, - возразила его жена Валя.
- М-м-молчи, женщина, - шутливо огрызнулся Ваня, доливая в свой фирменный стакан фирменное пиво, - ничего в машинах не понимаешь. Она бы ещё столько же набегала.
- Где уж нам, - продолжала Валя, и уже обращаясь ко мне и моей жене Лиле, стала рассказывать. – Я в этом действительно ничего не понимаю. У меня и права есть, а я не езжу – боюсь. У нас в Юрге «Запорожец» был, так Ваня из-под него не вылезал. Каждую гаечку, каждый винтик сам закручивал, всё проверял, всё сам менял. Автомобиль как новый всегда был. Мы перед отъездом в Германию продали его. Но не уехали ещё, и когда видели нашу машинку, бегущую по улице, прямо сердце кровью обливалось.
- Машина, точно, зверь была, - подтвердил Ваня. – Бывало в лес за грибами поедешь, ни «Жигули», ни «Москвичи» проехать не могут, а наш «Запорожец» прёт по сибирскому бездорожью, как танк, и хоть бы что ему. А один раз мы чуть не влетели. Кто-то бетонную плиту с дороги уволок. Туда ехали – была нормальная бетонка, а обратно едем...
Глухой удар и визг тормозов за окном прервали его на полуслове. Ваня поднялся и поспешил на балкон. Я вышел вслед за ним. Где-то недалеко раздавались голоса, но различить, на каком языке говорят, было невозможно.
- Кто-то вон там, - Ваня указал в сторону чернеющих на фоне ещё светлого звёздного неба черепичных крыш домов, - въехал в столб.
Он закурил и, глубоко затянувшись, задумчиво сказал:
- Д-д-да, неприятно, когда стуканёшься.
Мы постояли ещё немного, вслушиваясь в неясные звуки, доносившиеся из-за домов и вернулись в комнату. Женщины уже убрали со стола посуду.
- Ну что, пойдём, наверно. Поздно уже, - сказала мне Лиля. – Ваня, ты идёшь сегодня Томика выгуливать?
Томиком звали маленького пушистого и очень старого пса, которого Ваня и Валя очень любили и поэтому привезли с собой из России. Услышав, что речь идёт о нём, Томик, лёжа на ковре, радостно завилял хвостом и стал бросать из-под своих серых мохнатых бровей быстрые взгляды то на Ваню, то на Валю.
- Пойдём гулять, Томичка – сказал Ваня.
Томик вскочил и завертелся волчком около Вани, не давая ему пройти к двери. За окном послышалось завывание сирены скорой помощи. И тут меня осенило.
- Ваня, а ведь сначала был удар, а уже потом визг тормозов. Если бы въехали в столб, то было бы наоборот. Это сшибли кого-то.
Мы все вместе поспешили на улицу. На асфальте мелькали отсветы маячка скорой помощи. Судя по всему, она остановилась совсем недалеко от нас, где-то около автозаправочной станции, расположенной через дорогу от кладбища. Здесь, около кладбища вечерами всегда собиралась «русская» молодёжь. Рядом с небольшой автостоянкой в тени деревьев стояли несколько скамеек. Они-то и были излюбленным местом общения недавно приехавших в Германию, оторванных от своих прежних друзей, своего привычного круга общения, не умеющих хорошо говорить по-немецки, а потому не нашедших контакта с молодыми немцами, юношей и девушек из России, Казахстана и других республик бывшего СССР. Полиция часто навещала этот «пятачок» около кладбища, хотя ничего криминального здесь никогда не происходило. Было лишь немного шумно по ночам, да по утрам в понедельники лежали около переполненных урн помятые жестянки из-под пива и пустые бутылки из-под водки.
Предчувствуя недоброе, Ваня, Лиля и я пошли в сторону автозаправки. Валя подхватила Томика, успевшего справить малую нужду, и понесла его домой, чтобы потом присоединиться к нам.
Около автозаправки суетилось много людей. Здесь была уже не только скорая помощь, но и полиция. Сбоку от дороги, на тротуаре возле магазина автомобильных принадлежностей стояла БМВ с покорёженным номерным знаком и вмятым капотом. Двое полицейских с планшетами и авторучками в руках вели опрос свидетелей. Небольшого роста черноволосая девушка в брючном костюме бегала среди толпы и громко повторяла по-русски:
- Говорите все, что я была за рулём. Слышите, я была за рулём!
На бордюре тротуара, широко расставив ноги и облокотившись руками о колени, низко опустив голову, сидел молодой парень. Это он вёл машину. Он был пьян.
- Мама, это Артур! Он умер! – Вся в слезах, размазывая по лицу тушь и помаду, срывающимся голосом прокричала подходившим Вале и Ване их дочь Лена.
- Леночка, ты откуда здесь? – удивился Ваня. Лена и её друг Олег уже давненько оставили «компанию у кладбища». Лена заканчивала гимназию, а Олег получил специальность и работал электриком на заводе. У них были другие интересы.
- Да мы просто заехали повидаться перед дискотекой, - ответила Лена и снова плача обратилась к Вале. – Мама, он весь белый лежит. Он умер. Спасатели ничего не могут сделать.
Мы протиснулись сквозь толпу к дороге. Артур лежал на спине, действительно весь белый, без сознания. Смотреть на него было страшно. Казалось, что смотришь в лицо смерти. Двое спасателей «колдовали» над ним. Рядом стояли приборы, открытые сумки с медицинскими принадлежностями. Через некоторое время один из спасателей поднялся:
- Не так ужасно, - сказал он по-немецки, доставая из машины приспособления для наложения шин при переломах.
И тут Валю прорвало:
- Вы что, совсем с ума посходили?! – закричала она, обращаясь к молодёжи. - Зальёте шары и за руль?! Я бы на месте расстреливала каждого, кто пьяный за руль сядет!
Нецензурная брань готова была сорваться с её губ. И уже совсем потеряв логику от переполнявшего её негодования, сказала:
- Ведь своих же давите!
Молодёжь молчала. Полицейские прекратили писать в своих блокнотах и удивлённо следили за происходящим. Наступил как-бы момент отрезвления.
- Элька, ты что, с ума сошла, на себя вину брать? - сказала одна из девушек, обращаясь к той, что была в машине с пьяным водителем. – Ты хоть понимаешь, что ты на себя вешаешь? Павел сшиб, он и должен отвечать.
- Так его же навсегда водительских прав лишат.
- А с тобой что будет? Ты знаешь, что с Артуром?
Эля на минуту задумалась, а потом сказала:
- Нет, я так решила.
Спасатели быстро и профессионально положили Артура на носилки, вкатили их в машину, запрыгнули в машину, захлопнули двери, и «скорая», плавно и одновременно быстро набрав скорость, понеслась по городу, блестя своими маячками.
Мы подошли к Лене и Олегу.
- Расскажите, хоть, что произошло, - попросил я.
Лена стала рассказывать. Рассказать по-немецки ей было бы, наверно, проще, поскольку жила она в Германии уже шесть лет. Но я ещё плохо понимал по-немецки, поскольку прожил в Германии немногим более полугода, и Лена об этом знала. Она стала говорить по-русски:
- Они выпивали у кладбища, пятница же сегодня. Потом Элька с Пашкой в Бопфинген поехали. Все же через этот лагерь прошли, когда только в Германию приехали. Там много знакомых осталось. Ну, там, наверно, тоже ещё выпили. А здесь тоже не хватило. Артур со Стасом пошли на заправку, чтобы ещё купить. Они как раз дорогу переходили, когда Элька с Павлом возвращались. Пошутить решили: загородили дорогу. А Пашка, наверно, тоже пошутить решил – газу добавил, а затормозить вовремя не сумел. Стас отскочил, а Артур не успел.
- Здесь же поворот, не разгонишься, - возразил я.
- Эт-т-то на твоей «судзучке» не разгонишься, а БМВ знаешь, как с места берёт, - сказал Ваня.
Лена и Олег уехали. Мы пошли к дому.
- Артуру вообще не везёт, - сказала Валя. – Тогда на работе обгорел, спирт загорелся. Теперь вот, машина сшибла. Привезли мы своих детей сюда, чтобы им лучше было, а не знаешь, правильно ли сделали. Может, им лучше было бы, если бы они там остались.
Была уже ночь. Посвежело. Сладко пахло цветущими липами. Город спал.
Через неделю мы снова сидели у Вани и Вали Фризен. Лена рассказала, что у Артура сотрясение мозга и перелом бедра, но ему уже лучше. Наутро после аварии Элины родители пошли в полицию и сказали, что это не она была за рулём. Полиция выяснила все обстоятельства. Павла лишили водительских прав. Ему придётся сдавать экзамены, чтобы получить права снова.
Два месяца спустя я видел Артура, идущего со своей девушкой Таней по городу. Он был с тросточкой.
Через полгода Лена и Олег поженились, и Артур был свидетелем на их свадьбе.
А ещё через полгода сыграли свадьбу Артура и Тани.
Анатолий Дмитриевич Чесноков
г. Ален, Германия, 1999-2000 год.