А ваш муж не ловит мышей?
Александр Костровой
АНОНС. Каждую ночь доносятся из-под полов страшные звуки, будто кто-то грызет доски, пытаясь вырваться. Страх сковывает сердце молодых родителей...
«1»
Все началось после капремонта подъезда, что затеяло наше ЖЭУ этим летом по общему плану.
- А разве ты не чувствуешь, как неуютно стало в нашей прихожей? – Сказала Сарина, моя жена, в конце ноября, протягивая ладонь, будто пыталась коснуться потока воздуха с лестничной клетки.
Из подъезда по лестнице, часто и раньше бывало, заносило к нам многое: то сигаретный дым подростков, то зловонный запах от мусоропровода, а то и шум вечно снующего лифта пилил нервы. А то и обрывки громких разговоров соседей, от которых не спрячешься в этих крупнопанельных девятиэтажках, поэтому всегда знаешь, что готовят соседи у себя на кухне и кто приходит к ним в гости.
Да как тут защититься от внешнего мира в скорлупе квартиры? Прежде всего - дверь. Мне пришлось заделать все щели вокруг внешних железных дверей, используя поролон и несколько банок строительной пены, оставшейся от летнего ремонта. Предварительно вычистив все между бетонным проемом и дверной коробкой. Если раньше от внешнего мира защищала нас деревянная дверь и справлялась, то сегодня даже наружная железная дверь не спасает. Я так густо впрыснул пену после поролоного утеплителя, что в прихожей стало душно.
- Вот это то, что надо. – похвалила Сарина, погладив желтую засохшую пену. - Теперь мы не будем своими легкими вентилировать подъездный воздух после всех этих курильщиков. А ты разве сам не чувствуешь, что стало немного уютней в нашей квартире?
- Чувствую, Сара.
- Ты должен заботиться о нас, ведь теперь у нас есть маленький ребенок - Паймет.
* * *
Вот только этот странный звук! Он разбудил меня глубокой ночью. Я услышал его спросонья, вроде какой-то скрип - сначала слабый, но утомительно долгий, будто кто-то безнадежно пытается выбраться из-под полов; потом, когда окончательно проснулся, послышалось уже отчетливо, кто-то грызет половые доски. И такое тягостное предчувствие надвигающейся опасности.
Я включил ночник возле дивана. Сотовый показывал три часа ночи. Сажусь, стаскивая ноги в тапочки - не нахожу их. Лампа кругами очерчивает желтое пространство вокруг меня, и дальше выхватывает коридор, прихожую и источник скрипа – где-то возле старых дерматином обитых дверей. Ну, до чего противный скрип! Не возможно дальше спать. Смотрю, на полу ничего нет, кроме коврика, на которой оставлена нечищеная обувь. Сарина спит рядом, отвернувшись к стенке.
Я вытянул ноги на полу, пошаркал в поисках тапочек - и шум прекратился. Что это такое было? Почему-то вспомнилось, как вчера вечером, после работы, - а у меня был последний рабочий день перед отпуском - я подымался по лестнице. От раздумьи о новой модели игрушки для детей до трех лет меня отвлек шум. И я увидел боковым зрением большую крысу возле мусоросборника, между первым и вторым этажом. Там был длинный хвост из кучи мусора возле дыры в мусоропроводе, оставшаяся после капремонта. При моем появлении крыса юркнула в дыру - или мне все это только показалось.
Теперь-то я могу сказать, что я, конечно, знал, что в городских квартирах водятся крысы, но как-то так получилось, что я с ними ни разу не сталкивался. А может это от того, что мои родители, пока еще были живы – аккуратные, хозяйственные люди - хорошо содержали свою квартиру, поскольку горожане в советское время были хозяевами своего жилья.
От раздумий отвлек детский плач, доносившийся из соседней комнаты. Жена проснулась и сразу кинулась успокаивать ребенка.
* * *
Несколько дней назад до этого происшествия в прихожей, а это было в выходные дни, как обычно утром, я помогал жене спускать детскую коляску вниз для дневной прогулки. Пока мы ждали лифт, подошла новая соседка – Ольга Ивановна, полная пенсионерка. Она переехала неделю назад из деревни к дочери, которая после смерти мужа жила одна в трехкомнатной квартире. Напротив нас по лестничной клетке. Старуха страдала бессонницей и обладала острейшим слухом. Ночами напролет она что-то бормотала, кряхтела и прислушивалась: то мышь скребется, то бежит таракан, то кран на кухне забыли закрутить – все ее раздражало.
- Знаете, что заметила наша почтальонша возле ваших дверей? – обратилась она, держа в одной руке сверток рекламных газет. И так бесцеремонно она рассматривала своим вытянутым лицом нашу процессию.
- Что? – спросила моя жена, защищаясь. – Здравствуй, Ольга.
- Здравствуй, Сарина. Почтальонша вчера принесла мне пенсию. – продолжала Ольга Ивановна, сопровождая глазами мигающие цифры на стене за нашими спинами. Лифт не остановился. - Пока я расписывалась в ведомости, эта глазастая женщина, все смотрела по сторонам…
- Вы заметили? – неожиданно спросила почтальонша Ольгу Ивановну, глядя куда-то в сторону ваших дверей.
- Что заметили? – переспросила Ольга Ивановна, не поднимая головы. Будто она сделала что-то предосудительное. На лице проступила краска, но, опустив голову еще ниже, она скрывает свое смущение в полуосвещенном проеме дверей. Там далеко, на кухне напрягается радиоприемник и горит свет, а здесь затемнение на лестничной площадке. Ольга Ивановна, конечно же, заметила, но пыталась сделать вид, что не понимает о чем идет речь.
- Мышь юркнула под дверь вашего соседа. Вот что! – наконец выпалила разносчица пенсий и показала на нижнюю часть внешней железной двери, с еще не заделанной щелью…
Ольга Ивановна вперевалочку подошла к нашей двери и ткнула закруткой газет в то самое место, где, по словам впечатлительной женщины, исчезла мышь. Мы переглянулись, и я заметил, как у Сарины сузились зрачки. Но тут перед нами вдруг раздвинулись створки лифта. Ольга Ивановна кинулась, было за нами, но я, затаскивая коляску, остановил ее рукой: «Мы вам пришлем лифт». Полуосвещенный лифт с мигающей лампочкой за решеткой над нашими головами потащил нас вниз.
- Ночью я что-то слышала. – произносит Сарина, прерывая свою задумчивость. – Что-то вроде мышиной возни в прихожей. Неужели, они к нам пожаловали?
Мы молчим, каждый думает о своем. Лифт идет долго, хотя мы спускаемся всего-то с седьмого этажа. С разных этажей доносятся обрывки фраз разговаривающихся жильцов, и, оказывается, просачивается через щель свет.
- Ты что, Сарочка, боишься мышей? – спрашиваю ее, сам догадываясь. – Я раньше это у тебя не замечал.
- Конечно, боюсь, Молакай. Я всегда их боялась. – отвечает Сарина, прижимая к груди сына. И в полутьме я вижу ее большие испуганные глаза. – Поэтому спрашиваю, неужели мыши у нас завелись?
- Да, вряд ли. – пытаюсь ее успокоить. – Дверь я загерметезировал строительной пеной с антимышинным порошком. Мне не верится, что в квартире на седьмом этаже могут завестись какие-то мыши, ведь на каждом этаже их поджидают местные кошки. А ты знаешь, сколько их только в нашем подъезде? Да и подвальные мыши не летают…
Пока спускается лифт, я представляю нашу дверь. И пытаюсь, понять. Обитая дерматином, она, не в пример соседской хлипкой, деревянной, которую недавно вышибали пожарные, выглядит надежным и неприступным. А вокруг держат оборону бетонные стены. Где там мышь нашла щель, не понятно.
Когда я открыл подъездную дверь, то мимо нас юркнула большая пушистая кошка и кинулась прямиком к лифту. Во дворе уже рассвело, навстречу идет в лицо пушистый снег. Тепло. Я разворачиваю коляску, куда Сарина устраивает месячного Паймета. Возле колес бегают воробьи и поклевывают кем-то рассыпанные семечки. На скамейке, рядом, сидят старички, увлеченно обсуждают судебный процесс, который показывали вчера вечером по телевизору. Все импровизированно: и независимый суд, и независимый судья, и свободный подсудимый и даже свободные зрители, как в театре, а не как в нашей подневольной жизни, где все давным-давно под внешним тотальным контролем. И нет никакого суда! Но почему так задевает за живое стариков этот театр абсурда? Я должен вернуться домой, но остался возле подъезда, пока моя Сарина пройдется между домами и через полчаса, сделав большой круг по близлежащим тротуарам, подальше от оживленных дорог с выхлопными газами от машин, вернется к подъезду.
- Молакай, садись, покури! – предлагает мне Мирон хриплым голосом, когда я на крыльце смотрю, как потихоньку удаляется Сарина, толкая перед собою коляску с Пайметом. Удаляющийся хруст доносится от ее шагов во дворе. Раньше Мирон шоферил по всей стране. Теперь на пенсии его маршрут не дальше ближайшего пивного ларька.
Я сажусь, ближе к дверям, вытаскиваю пачку сигарет из внутреннего кармана и закуриваю:
- Мужики, а у вас мыши в квартире бывают?
Старики переглянулись и с такой легкостью перешли обсуждать мышей, как обсуждали бы любую другую тему. По их словам, мышей видели на всех этажах, даже на балконах и на крыше. Но сейчас мышей и даже тараканов почему-то у них нет. Почему, они не знают.
- Такое бывает не удивительн-н-но! - растянул немного уже выпивший Мирон. - Перед войной, или чумой или голодом. И старики многозначительно с ним соглашаются.
Я поднялся в лифте наверх. Сел за письменный стол возле окна. Я пытаюсь сосредоточиться над чертежами, разложенными на моем письменном столе, но не получается. Мысли только не о работе, и я смотрю за окно. Прекрасный обзор с высоты седьмого этажа на двор. Кружит пушистый снег. Внизу огороженный железным забором детский сад. По дорожке, вдоль забора, струится людской поток в сторону жилых домов. А дальше виден небольшой скверик и на горизонте очертания бесконечных многоэтажных крупнопанельных домов. Где-то там, по дворам, Сарина толкает перед собою детскую коляску с Пайметом. Так получилось, что отпуск на Фабрике игрушек, где я работаю в отделе разработок уже десять лет, мне выдали только в конце года. Со двора доносится галдеж ворон, прилетевших откуда-то и обосновавшихся на ветках гигантских тополей. Они, как черные гроздья на ветках. Несколько высотных жилых домов окружали внизу маленький детский сад, над которым летит пушистый снег. Возле дома напротив дети строят снежную бабу и играют в снежки. Над двором, будто подымается пар, восторженные крики детей в детском саду. И откуда-то сбоку проходит дорога, ведущая на Центральный проспект, где ни днем, ни ночью не умолкает шум проезжающих легковых машин.
Через полчаса раскрасневшаяся Сарина занесла Паймета в квартиру, укутанного в клеточку одеяло, и положила на детскую кровать. Паймет спал. Когда Сарина снимала шубу и зимнюю обувь, я подошел и обнял ее. Она стояла не шелохнувшись, пока не встретила мои жаркие губы. Под шубой я нащупал ее крепкое и красивое тело.
- Молакай, ты меня еще по-прежнему любишь? – спрашивала она, немного раскрасневшаяся с улицы.
- Люблю даже такую, которая, оказывается, до ужаса боится мышей. Сара, а почему это ты меня спрашиваешь?
- Потому что тебе нужно заняться мышами! - говорит она, отстраняясь от меня.
Философская фраза: Любовь - это прежде всего к матери и к отцу, а остальное - импровизация...
«2»
Для меня всегда оставалось загадкой, как наша соседка Наталья, такая симпатичная молодая женщина, вторая дочь Ольги Ивановны, живущая с мужем в трехкомнатной квартире, справляется пятью котами? Городские условия не совсем подходят для разведения домашних животных, ведь для них тоже нужны условия. Им нужно охотиться... А может, это только я так думаю. У соседки жила сначала одна черная кошка, которая принесла приплод. Коты все время размножались. Одно время она была все время занята тем, что пристраивала кошачье потомство, потом все это забросила и махнула рукой. Они сами собой куда-то девались. И все это кошачье хозяйство требовало у нее много времени и средств, а, значит, все это приходилось отрывать от мужа. Мужа звали Эмыш.
Я часто видел, как она во дворе несет с рынка в пакете какую-нибудь требуху, или рыбьи головы. Потом часами несло от ее дверей специфическими запахами. Еще недавно был у нее Эмыш, который все терпел и терпел целый выводок кошек в квартире, да и, наверное, по этой причине повесился. Пожарные, которые выбивали дверь, наткнулись на догоравший прокуренный диван, а Эмыша самого нашли висящим в ванной. Кошки от дыма спасались через форточку на другом балконе и устроили такой ор. Может, это спасло кошек, потому что кто-то из соседей сразу заметил дым и сообщил по ноль один.
Причины самоубийства Эмыша остались неизвестными. Наталью, которая в это время была на работе, расспрашивали любопытные соседи. На все расспросы соседей она не отвечала или, если слишком наседали, защищалась: «Зачем вы меня пытаете, в доме повешенного не говорят о веревке». Человек взял и повесился – какая тут уж новость, какой интерес? Правда, я знаю, что у нее нрав дома был крутой, ни каких отклонений в сторону мужу она, как и ее мать, не позволяла, а Эмыш был веселый и любил погулять, ну и работать тоже умел. Вдова недолго горевала, видать, ей мужчину давно заменяли коты. Между тем коты плодились и размножались. Теперь на чисто черной их шерсти появлялись разные светлые пятна. Порода портилась. Наталья по-прежнему не успевала их сплавлять по знакомым и друзьям. Да кому нужны эти беспородные коты?
Иногда Наталья выводила их всех во двор в корзине, и они бегали сломя головы вокруг и приставали к соседским котам. Разбегались разные стороны. Идешь - и видишь. Она, воздев руки кверху, стоит возле дерева, будто молится, а приглядишься - зовет кого-то с веток: «Марсик, Марсик! Спускайся, пожалуйста!». Иногда она всех и увозила их в сад в той же корзине, где пропадала на целый месяц. Это обычно был месяц июль. А чаще всего, из этих пяти кошек две уж точно были настоящими охотниками. Они сами периодически спускались с седьмого этажа и где-то в подвале охотились. Бывало, стоит матерый котяра возле лифта, будто лифт ждет, откроются створки - она юрк туда. Жильцы знали, на каком этаже, какая кошка и специально останавливали. Иногда можно было видеть, как кошка тащит мыша в зубах и урчит, при встрече. Не беспокой! В такие мгновения я думал, неужели так много в городской многоэтажке обитают мышей?
По просьбе дочери, после смерти мужа, к ней переселилась мать Ольга Ивановна, которая уже лет пять была на пенсии. Переселение случилось совсем недавно. Сделали вдвоем женщины косметический ремонт. Мне сразу пришла в голову мысль, что мать переехала непосредственно для ухода за многочисленными котами. Ольга Ивановна в возрасте, с прищуром в глазах, делала при этом круглые глаза. Ольга Ивановна, хотя и жила раньше здесь, как поселилась, стала много общаться с местными стриками и старухами. Подолгу сидела в подъезде и что-то обсуждали. Что там обсуждали, а все. Часами рассказывает, бывало, какая-нибудь старушка, как у нее болит что-то, где-то и приключения с врачами и с таблетками. Это целый роман из стариковской жизни, только кого это заинтересует сегодня?
Зачем это ей, ведь Ольга Ивановна когда-то здесь жила? Так зачем ей утверждаться в глазах людей, которые тебя знают с детства. Пенсионерке, а она женщина впечатлительная, помешана на чистоте, показалось после этого случая с почтальоншей, что-то изменилось. Ольга Ивановна стала меньше общаться с подъездными стариками и старухами. Будто что-то ей показалось больше, чем ей показали? Что-то страшное? Видите ли, мышь она заметила! Видите ли, мышь исчезла у нас под дверьми. В общем, Ольга Ивановна стала подозревать, что под нашими входными дверьми действительно находится какое-то обиталище мышей. И об этом не уставала нам напоминать при встрече!
Как такое могло случиться, что на лестничной клетке у двоих есть кошки, а у нас мыши прячутся в щелях. Кошки не доглядели? Или мышей становится больше? Как-то, вечером, когда я возвращался из магазина, в руках набитые продуктами пакеты, она отвлекла меня в сторону, и пожаловалась. Я набрал-то в пакет все необходимое для того, чтобы погудеть в первый день отпуска. Отдохнуть надо мне и расслабиться.
- Молакай, может, вы все-таки возьмете нашего кота на ночь? – предложила Ольга Ивановна. – Он у вас ночь посторожит и поймает всех мышей.
- А где она там будет? – пытался я представить. - Спасибо вам за беспокойство, но моя жена вряд ли на это согласиться.
- Почему?
- Из-за грудного ребенка.
- А-а-а.
Не знаю почему, но ее лицо при этом напомнило мне одну женщину. Где же я ее видел. А может быть, по работе сталкивался.
- Если что, обращайтесь. – Мыши в квартире страшная вещь. Мой муж Эмыш десять лет болел мышиной лихорадкой, которую подхватил в колхозе. И вылечился только недавно, перед самой смертью.
- Да конечно.
Пока открывал входную дверь, я вдруг вспомнил, как очень давно, еще в советские, времена, Ольга Ивановна попросила меня выбросить большую ламповую радиолу. Я возвращался от дворового приятеля Вовки, который утюгом сжег свой пионерский галстук и совсем расстроился. Тогда он прихватил лопату, с этим галстуком кинулся вниз по лестнице. Нам надо идти в школу, а он бежит вниз, весь в слезах. Потом Вовка рассказывал, что свой обугленный галстук закопал возле частных домов, где иногда рыбаки ищут червей. Я думал, дождусь Вовку. Самому не хотелось такую бандуру нести к мусорному контейнеру в дальнем конце двора, только его я не дождался: он, оказывается, сразу направился в магазин за новым галстуком.
Мне пришлось самому затаскивать радиолу на наш балкон, пока родителей не было дома. Радиола была такая большая. Все волны ловит, да и пластинку крутить может. Там есть верстак. Оставил на балконе, прикрытой ковриком, а на следующий день с отверткой полез вовнутрь. Внутри – лампы, резисторы, конденсаторы, в общем, все это было загажено мышами. Эти мыши порвали все индукционные катушки. Мне пришлось полдня чистить радиолу и припаивать тонкие провода катушек. Кропотливый труд! Когда Ольге Ивановне сказал, что радиолу я починил, она сначала не поверила моим словам, потом своим глазам. Как такой шпендик отремонтировал такое сложное радиоэлектронное устройство? Я вместе с нею с трудом радиолу занес в ее квартиру, и мы поставили на еще не занятую другими вещами тумбочку. Она немного повращала ручку настройки волн радиолы – и музыка полилась по комнате. На ее лице смешанное чувство – удивления и радости.
Потом вытащила из кошелка пятерку и бросила на крышку радиолы.
- Молакой, молодец! Бери, за свою работу.
А я все думал потом, почему у соседки, у которой пять кошек, мыши дома водятся. И прячутся в радиоле. Почему? Этот вопрос для меня до сих пор остается без ответа. Я закрыл плотно дверь, повесил шапку на вешалку и стал раздеваться. Из детской комнаты доносится смех Паймета. Сарина с ребенком на руках выходит из комнаты, услышав, как я открываю входную дверь.
Философская фраза: Чтобы не потерять свою последнюю шапку в этом доме, нужно ее все время носить на голове, даже если ты спишь...
«3»
Пока мышей в квартире не видишь, все хорошо. Нет проблемы, голова пуста от раздумий. А начинаешь думать: «Можно ли доверять словам соседей? Они о чем угодно расскажут. Ну, нету у нас мышей и все тут…». Неопределенность продолжалось несколько дней. И вот однажды ночью нас опять разбудил скрежет под полами. Это случилось на третий день, как соседка сообщила нам о мышах. Звук неприятный, будто кто-то грызет деревянные полы. Меня беспокоила догадка, куда они направляются со своим скрипом? И становилось страшно. Может ли быть целью - продуктовый склад, утроенный мною на балконе. Там – мука, крупы, рис, гречка и картошка. Помнится, что старики-соседи говорили, что они видели их даже на балконе. А может они под полами уже добрались до подоконника. И там балкон. Представлялось, что под деревянными полами они могут нагрызть сто маршрутов. И ты их там не достанешь. А может они – о ужас! - метят в новорожденного ребенка. Он лежит в детской комнате на кроватке. Такой открытый сверток, нервно пульсирующей жизни и совершенно беззащитный.
Моя жена Сарина определенно боится мышей, хотя на прямые вопросы отвечает уклончиво. Ей неприятно вообще на эту тему разговаривать. Она тоже слышала какой-то писк, может это были мыши, а может, и нет. Я все-таки составил об этой боязни какое-то представление. Сарина рассказала, что обнаружила мышебоязнь случайно, на сборе картошки или свеклы. И я представлял, что она пережила. Лет десять назад, когда Сарина училась в университете, а это была золотая осень, целый курс отправили на уборку урожая. Собирали на поле картошку, свеклу и морковь в подъезжавшие грузовики. Ее с несколькими подругами закинули на борт, где они расталкивали свеклу по углам длинной бортовой машины. Внизу им закидывали однокурсники с помощью специальных вил. Среди них были Женя Супотин, к которому Сарина была неравнодушна и неравнодушный к Сарине Олег Храмов. Веселый балагур, Олега отчислили на последнем курсе за пьянку. Обнаружив в своей лопате полевую мышь среди мелкой свеклы, он возьми, да и забрось эту мышь на борт девчонкам. Девчонки увидели, как мышь юркнула среди свеклы под их ногами, так начали визжать! А моя жена Сарина испугалась, да так испугалась. В лице сразу же переменилась, и ужас проступил красными пятнами на лице. Вот так она стояла с лопатой, будто пытались спрятаться за черенок и все смотрела по сторонам, а сама думала, где же эта проклятая мышь находится сейчас. И в каждом хвосте свеклы видела хвост мыши. Преподаватель, старый и толстый мужчина, видя это, попросил ребят снять ее с кузова и отправить домой.
В испуге женщины перед мышами есть что-то иррациональное, наверное, что-то мистическое, идущее из глубины веков, когда люди еще сообща грелись возле костра и вместе коптили мясо мамонта. Мышь - бедствие - портила продукты, могла покусать ребенка. Переносила разные заболевания, например, чуму. В общем, одни беды от этих грызунов. Для защиты начали держать в жилище кошек, которых так и не сумели приучить. Когда соседка Ольга Ивановна сообщила о мышах, это таинственное начало вышло наружу. Я видел в ее глазах в полумарчном лифте этот вековечный страх.
Тогда моя жена как пришла домой из прогулки, сразу же настойчиво попросила заняться истреблением мышей. Она все продумала, пока по улице катила детскую коляску. Проверить, на самом ли деле, расселились у нас мыши или нет. Я заверил ее, что сейчас же займусь поимкой этих мышей. Но я еще не знал, с чего начать...
На столе расставлена выпивка и разложена закуска. Пока Сарина кормит грудью Паймет в другой комнате, я расслабляюсь в свой первый день отпуска. Целый месяц не надо ходить на работу, не надо рано вставать, тащиться в толчее городского транспорта в другой конец города. Впереди целый месяц праздника - ох, эти свободные дни! Лишь после Нового года мне выходить на работу. Первую рюмку я выпил залпом и откинулся в кресле. И в эту нарисованную идиллию начали вкрадываться совсем другие детали. Предстояло знаться мышами. И я опять задумался. Мне кажется, что в борьбе с мышами люди уподобляются кошкам, а мыши, не меняя своей роли, играют с людьми игру «В кошки мышки». Под таким названием мы хотели в этом году начать производить логическую игру для детей среднего возраста. В прозрачной коробке все время меняются трубы. Сверху запускается мышь в виде шарика. И они должны встретится, иначе шарики так и останутся в коробке. Для этого нужно коробку поворачивать. Человек ходит по полу своего жилья, не подозревая, что под полом мыши строят тысячу ходов и выходов. Железобетонные дома - для них не помеха. В них есть технологические стыки, вентиляционные трубы, а также ниши и ходы. Жильцы, озабоченные в нашем доме, постоянно стучат, сверлят, строгают. Наш дом, которому уже более 30 лет, от этого варварского отношения жильцов сильнее изнашивается: в нем появляются новые трещины, трубы, ниши, ходы, по которым мыши поднимаются к нам. Мыши наступают…
Слева громко заработал у соседей телевизор, сзади одинокая женщина, пенсионерка, любит принимать ванну в джакузи и монотонный шум двигателей давит на мои нервы, потому что у нас в квартире становится невыносимо, будто нас поместили в стиральную машину советского образца без воды. Снизу к вечеру слышны скандалы – неблагополучная семья! Сверху сосед любит все время сверлить стены и стучать молотком. Все это не только изнашивает дом, но и подтачивает нервы. Мне представляется после этого, что наш дом для мышей, как сыр со множеством дырок. Настоящий рай для них! Вот только сегодня не появился разведчик со стороны армии мышей…
Философская фраза: Если мусоропровод – это пищевод дома, антенны – уши, окна – глаза, лестница – тропинка для жильцов, кошек и тараканов, то что же такое, позвольте вас спросить, заднепроходное отверстие у дома? И где оно находится?...
«4»
Как-то так получилось, что в своей квартире, в которую мы вселились тридцать лет назад, я ни разу не сталкивался с мышами. Мне было неведомо, что они живут поблизости с человеком. Поэтому, представляете, какая была для меня неожиданность, когда я впервые увидел мышку. Разведчица, наверное? Первая встреча, да так не встреча, случайно разминулись. Ну, в общем было дело так. Вечером я сидел за столом и обернулся, когда вошла в комнату Сарина:
- Молакай, когда ты, наконец, займешься мышами?
- Я их еще не видел, дорогая. – голос мой немного заплетался от выпитого.
Тут у меня осталось смутное ощущение, что под шкафом в это время юркнула мышь. Может это обман бокового зрения, ведь я уже был пьян? Но это так было призрачно, что я не поверил. Не скажу, что стал протирать глаза. Было совсем иначе. Я просто не поверил, приняв это за усталость от бессонной ночи. Приходилось часто вставать, и тихо подходить к детской кроватке. Как он там? Наш ребенок. Наш Паймет. И спиртное возымело свое действие.
Я поверил лишь тогда, когда первый раз столкнулся с мышкой. Что называется лоб в лоб. Это случилось в туалете уже утром. Кроме естественных надобностей, я там читаю журналы. Никто не помешает, и вроде бы делом занят. Так углубился в чтение, что было неожиданно, когда мышь сначала показала мордочку под дверью, потом начала осторожное продвижение за унитаз. Меня охватило какое-то оцепенение, но потом я вдруг разозлился, дотянулся до ручки вантуза и начал им быстро бить по траектории ее бегства. В мышку я не попал. Волновался. Она, сделав стремительный круг вокруг унитаза, исчезла возле трубы.
Почему она появилась здесь, что ей тут надо в туалете? Ведь в туалете нет ни каких-то продуктов питания. Меня мучил вопрос. Она вела себя как хозяйка, неторопливо и это меня бесило. Изучала, что попадало ей на пути, вынюхивала. И я вспомнил, как мы, когда еще были живы родители, встретили одну неразумную мышь. Это было в саду. Она сначала вот так же изучала объедки возле костра. Где родители трапезничали часто за скоро сделанным столом из оставшихся досок. Возле садового домика находилась наскоро сооруженная плита из железнодорожных подушек. Мышка кружила вокруг костра, принюхивалась к нашим объедкам. А вскоре даже так обнаглела! Как только мы садимся за стол, так она кажет мордочку где-нибудь среди досок или веток. Все так бесшумно. Стала без стеснения подбирать наши объедки, которые мы бросали ей, заприметив ее вынюхивающую мордочку. Мы называли ее ручная дикая мышь. И смеялись и бросали ей объедки. Она стала обязательным атрибутом приема пищи, как солонка на столе. Но однажды соседка по саду пришла попить чайку с нами и принесла с собою кошку на руках. Она взяла в руки чайное блюдце, стала весело рассказывать о себе. Что там она насажать успела за день. Это нам-то дачникам, а не садистам. Мы все эти рассуждения слушали вполуха. Да она сама не так уж и надрывалась, видать пришла отдохнуть. Отставленная без присмотра кошка одним прыжком поймала ту доверчивую ручную мышку. Мы заметили это лишь тогда, когда кошка стала смачно хрустеть ею в кустах малины.
На следующий день я позвонил по телефону СЭС. Неприятный женский голос ответил на том конце провода, предварительно, конечно, уточнив наш адрес, что там, т.е. у нас в доме, живет их водитель, который недавно попросил обработать подвалы. И они обработали. Ни чем другим они не занимаются.
- А вот раньше я видел, как по квартирам ходила ваша женщина. Она раздавала крысиную отраву.
- Это было в советское время. Сегодня мы этим теперь не занимаемся. Только подвалы дезинфицируем. И на этом все.
- А-а-а.
- Бывало, позвонит та женщина в дверь, откроешь дверь, а она: «Мыши у вас есть?».
- Мы теперь этим не занимаемся. Я вам сказала уже.
- Жаль. Очень жаль! – И я опустил трубку и спросил самого себя. – Как же я тогда буду решать мышиную проблему?
* * *
- Тебе на сало хватит? – Спросила Сарина, протягивая деньги. Я взял с вешалки меховую шапку, а мне послышалось: "Тебе нассала, хватит». Ничего не ответив, я наскоро оделся и спустился вниз. Люди с работы возвращались по домам. Кто-то сразу заворачивал в магазин. Было холодно и еще светло, но солнце за красными облаками, уже собиралось садиться. Маленький хозяйственный магазин возле рынка был набит товарами. Они были здесь везде, не только под витринами, но свисали, как летучие мыши с потолка, со стен, стояли возле прилавка и в углах. Молодая женщина немного острым лицом в очках среди этих товаров, казалась, будто спряталась. Я прикупил цемент. И попросил показать мышеловки. На прилавке хозяйственного отдела не оказалось. Продавщица подняла один экземпляр с пола. Он был новый, но какой-то немного скособоченный.
- Не ужели эта штуковина ловит мышей?
- Еще как. – Отвечает молодая продавщица. – Наш хозяин недавно оставил несколько штук на полу перед выходными. Открыли магазин после выходных, а во всех мышеловках были мыши. Они везде тут в округе живут. Недавно приходили из учебного заведения, что рядом, сразу приобрели 20 штук.
Возле рынка есть в трехэтажном компактном заданий одно выше учебное заведение. Маленькое, куда им столько? В каждую учебную аудиторию что ли?
На обратном пути возле подъезда начал пиликать объемник от моей машины. Бобик с медицинским значком стоял вполоборота, задом к подъезду. Из распахнутых дверей мужчина подал парню мешок. Парень с мешком на плечах исчез в подъезде. Мужчина лет под сорок, черные волосы, глаза и такие выразительные усы, каких, наверное, носили в прошлом веке. Сейчас такие усы не носят.
- Машина санэпидемстанции? – Спрашиваю я, разглядываю надпись на двери машины.
- Да. – Он меня разглядывает. - Ты же в 69-й квартире живешь.
- Да.
- Узнал, твоя машина пиликает, Молакай.
- Да.
- А меня Ильдус зовут. Вот по дороге привез мешок сахара.
- Ильдус, я сегодня утром разговаривал с ваше диспетчерской. Дежурный сказала, что у них в нашем доме есть водитель. Он, мол, попросил обработать подвалы против мышей?
- Да это я. Надо был домой каждый день ездить на обед. А это повод, сам понимаешь. Но говорят жильцы, что мыши есть в подвале. А что дезинфицировать, да просто побросал отраву в подвале, пока там зимой бывает сухо. И все.
- А…
* * *
Вечером зашел в гости знакомый изобретатель Микале. Он у нас подрабатывает а отделе новых разработок. Он на кухне собрал большую куклу "Белая Медведица". Под широкой задницей мишки незаметно нажал на рычажок. А она становится на задние лапы и, как подсолнух за солнцем, поворачивает голову за мною. Рычит, завывая. И тут я похвалил игрушку.
Дальше неожиданность - Медведица начинает меня материть отборным матом. И я не выдержал и вырубить игрушку. Одним ударом по морде.
- Ты сломал фотоэлементы. – Забубнил Микале.
- Как ты мог, сюда это принести. У меня грудничок, а тут детская игрушка мать-перемать.
- Ладно, ладно. Успокойся, Молакай. – Скоро произносил изобретатель Микале. – Извини, что я не предупредил тебя, но это для публичных домов. А производство могли бы наладить на базе мастерской отдела разработок мелкими партиями. Сегодня коммерция важна, нужно обращать внимание.
- Да какая тут коммерция, если журналисты пронюхают, а это обязательно случиться в течение месяца, как мы начнем производить твою мишку матершинника, то имидж, который мы с советских времен заработали, Фабрики детских игрушек упадет сразу! Плюс сразу изменение налогообложения. И многое другое. И мы будем нести убытки.
- Так что же делать? Подскажи!
- Что, что. Возьми и начни производить на базе своего гаража этого матершинника. Заказчики найдутся. Но без марки нашей Фабрики игрушек. – отвечал я уже отходя. - А какая польза от такой игрушки, которая только и делает, что материт хозяина.
- Такую заказали сделать. Говорят эмблема одной американской политической партии у нам.
- Лучше бы мышей ловил, Микале?
- Молакай, ты все занимаешься со своими мышами?
- Я боюсь за ребенка и жену, которая боится мышей.
- Все женщины боятся. Тебе эта игрушка не подойдет, тебе нужно что-то другое. Но я тебе и не предлагал.
- Вот что нужно мне. – Я показываю ему простую мышеловку. – Сегодня поставлю. Ничего лучшего против мышей не придумали еще. И игрушка должна быть такой же простой, как эта мышеловка. А у тебя так наворочено и усложнено – фотоэлементы, миникомпьютер. Зачем ребенку все это?
Дома немного потренировался и поставил мышеловку с сыром возле унитаза, где исчезла мышь в прошлый раз.
Философская фраза: Мы здесь. Мы никуда не ушли. Мы следим за Вами…
«5»
Новый год к нам мчится. Лица прохожих попадаются все веселые, чаще слышны фейерверки, выпускаемые во дворах. Несколько елей, еще посаженные в той деревне, что здесь раньше была лет тридцать назад, выжившие на нашем дворе, стоят украшенные новогодними игрушками. Когда на двор опускается ночь, на их ветках загораются разноцветные лампочки. Они причудливо мигают.
Часто на лестничной площадке можно увидеть Ольгу Ивановну, в бежевом халате, наспех повязанный узким поясом. На ее лице показное веселье. В гости к ним приходят разные родственники. Сарина, нагруженная продуктами из магазина, вышла из лифта и столкнулась с нею. Совсем некстати, подумала она, разглядывая ее халат и тапочки. Тяжелые пакеты не давали сразу вытащить ключ из кармана. И она их оставила возле дверей.
- А муж не помогает? – спрашивает Ольга Ивановна.
- Он сидит с ребенком.
- И как врачи оценили, что ты ребенка дома сама родила, Сарина?
- Ругались конечно, Ольга. Видела бы ты исковерканные лица! У них ведь хлеб отбирала.
- Может не о том говорю, но мыши все чаще стали попадаться на глаза. – жалуется она. – Вчера выбрасывал мусор, а тут вижу, как за ведро пробежала мышь. Перебирала в ящике перед дверью старые вещи, и тут выскочила мышь. Недавно позвала почтальоншу выпить чаю, а стала она подымать сумку, оттуда выскочила мышь. Они везде.
- Я вас понимаю. У вас же есть кошки.
- Да что кошки. Они ловят, а мыши прячутся.
- А мы еще не видела ни одной мыши.
- Я думаю, что они идут под полами. Потом мы на стороне мусоропровода. А вот здесь еще осталась не заделанная щель ниже вашей двери.
- Муж внутри зато уплотнителем прошелся, так что в квартиру все щели заделаны.
- Может туда еще и отраву посыпать. Между дверьми-то.
- Ольга Ивановна, у нас ребенок. Никаких отрав мы не будем у себя в квартире сыпать. – защищалась она, открывая дверь ключом.
- И все же ничего вы не делаете, чтобы вывести мышей. – наседает неуемная соседка. - А ваш муж не ловит мышей?
- Да нет. Ловит, ловит. – Отвечает она, закрывая дверь. – Вон он мышеловку даже купил. С утра до вечера только этим занимается, что мышей начал ловить. Того и гляди переквалифицируется ловца мышей.
* * *
Вечером Сарина принесла из магазина сыр, так как в мышеловке была каша. Безрезультатно.
Целый шмоток голландского сыра в руках Молакая. Задумался Молокай и начал есть. Тут наткнулся он на черную пластмассовую единицу.
- Что это такое? – спрашивает у Сарины.
- Как что? Так всегда делают сыровары, чтобы отметить сорт или еще что-то.
- А я столько их съел, думая, что это какая-то начинка.
- Как это можно съесть? – Удивленно рассматривая лица Молокая, говорит Сарина.
- Ну, как? Жуешь, жуешь. С сыром и можно все съесть.
- Ну да!?!
Философская фраза: Принцип веревки: «Легче найти спрятавшуюся нитку, чем убежавший клубок».
«6»
На кухне горит свет и за столом две подруги ведут задушевный разговор. Янсуло Ишбердина, подруга Сарины по университету, забежавшая после работы в школе, рассказывает об однокурсниках; кто и куда устроился после окончания вуза. Перебирали подруги дотошно.
- Женя Супотин и Андрей Рамейко вместе уехали в Питер. – говорит Люся. – Они об этом мечтали, еще когда учились на втором курсе. Помнишь, они все говорили, что будут каждый день ходить в Эрмитаж. На практике в селе Марково, помнишь, Женя тебе преподнес полевые цветы и прочитал свое стихотворение. А сейчас насколько я знаю, Женя там работает на заводе. Пока жена сидит с ребенком. Жена-то у него оказалась такой сварливой, из богатой семьи. И где он там ее откопал. Здесь к нему так все девочки наши так относились. – В ее голосе чувствовалось сожаление.
Алиса сидела задумчиво напротив подруги и смотрела на блюдце. Задумчивое лицо над помешиванием чая ложечкой, будто ложка сама мешает, а не женщина.
- А ты что слышала? - спросила Янсуло. И приготовилась, было ждать, как в дверях появился Молакай с заспанным лицом, с удивлением разглядывавшего на своей кухне такую дружескую компанию. На его лице появилось выражение: «А меня чего не позвали?».
- Все болтаете, кто куда приткнулся? – посмотрел на Янсуло. Она немного располнела. В фигуре появились новые замашки классной дамы. Что делает с молодыми специалистами школа через несколько лет.
- А мы думали, что ты заснул и крепко спишь. – защищалась Янсуло, глядя как подруга засуетилась сразу.
- Молакай, тебе налить суп, или потом будешь? – спросила его Сарина. – Паймет еще спит?
Пока заново рассаживались по разным местам, а Янсуло занималась банкой с маринованными опятами, разговор само собою сменился на соседку. Но тут встрял Молакай, думая над последними словами подруги жены:
- Давайте я вам прочитаю свои стихи. А то какой-то у вас грустный вид. – Он поднял ложку, облизал, а потом будто она помогает откуда-то извлекать стихотворные строчки, стал махать им, как кавалерийской шашкой, так что Янсуло пришлось немного от него отодвинуться. И Молакай затянул, как по его представлениям читают стихи на сцене большие артисты:
Взмахни крылами,
И взлетишь.
Окно перед тобой.
По ним бьет дождь
Который час,
и небо заволокло.
Тугой накал в твоих руках
Распахнуто окно
А в сердце дрожь
Как будет там,
там в облаках.
Когда в небо взметнешь
- Рифмы нет. – Сразу нашла что сказать Янсуло. – Куда ты их девал? Игрушки у тебя получаются лучше.
- Зато красиво. – Ответил Молакай и молча принялся за суп. Сарина отхлебывает чай и смотрит в окно. Кухонные окна постепенно начинает темнеть.
* * *
- Это было давно. – Вспоминает Янсуло, которая тут, правда в другом подъезде, когда-то жила. - Интересно то, что у вашей соседки Сыч, не только муж дочери повесился, но и у муж матери повесился. Было это давно. Никто этого не понял. А я думаю, что это от того, что и мать и дочь своих мужиков держали в ежовых рукавицах. Это портит мужиков.
Сарина спрашивает:
- Как твой муж?
- Мой муж объелся груш. – отвечает подруга. Она давно не была в гостях, и поэтому забежала в гости после работы. Она работает учительницей в ближайшей школе. Моя жена, почувствовав что-то неладное спрашивает:
- Что-нибудь случилось?
- Что случилось. Уехал он домой и еще не вернулся. – И она заплакала.
- Еще вернется. – Успокаивает жена.
На столе стоит пустая банка из под маринованных опят.
- Соседка ваша все пристает к вам на счет мышей? – Спрашивает Сарина, оборачиваясь к Молакаю.
- Да что вы все так боитесь мышей? Да вы сами мыши по гороскопу. Особенно Сарина, которая боится мышей.
- Дверь загерметизированна. Ну полы не стал зимой перебирать. Надо перенести на лето.
Тут жалуется, что ремонт сделали, но полы не перебрали. Не только половицы скрипят, но и наверное там под полом целый зверинец. Так говорит жена. Тем самым у соседки большие глаза. Соседки о ней говорят, что у нее пять котов, но мышей еще больше. Вообще эта странная женщина. Почему она так на нас въелась? Я так думаю и не могу понять...
Проводил до автобусной остановки Янсуло, по просьбе Сарины. На обратном пути в подъезде встречается мужика с крысиным лицом.
- Советую не пользоваться лифтом. – предупреждает он. – Застрянете на втором или третьем.
- А вы откуда?
Он оставил без ответа, повернувшись в сторону кабельных линий местного телевидения, будто осматривал их. Я это видел уже, когда закрывались двери. В лифте не горел свет. Мне бы всполошиться, пойти пешком на седьмой этаж. Я нажал на нашу кнопку. Она утонула и не вернулась на место. Лифт не тронулся с места. Я стал ждать. Через минуту не выдержал:
- Эй, мужик отожми дверь-то!
В ответ никакого ответа. Видать мужик ушел. Я нажал и стал держать кнопку вызова лифтеров. Ответил грубый женский голос:
- Что случилось?
- Застрял на первом этаже.
- Прижмите створки друг к другу.
- Не идет.
- Ломать то не надо.
- Да я не ломаю, застрял тут и торчу с вашим лифтом.
Но тут лифт тронулся, когда я перешагнул с ноги на ногу.
Философская фраза: Самоубийство - это мужественный шаг. Просто оставшиеся жить ближние воспринимают этот шаг отрицательно исходя из своих эгоистических устремлений...
«7»
Недавно случайно я посмотрел на мышеловку, когда сидел в туалете. Я уже забыл о том, что здесь оставлял мышеловку с большим ломтиком сыра возле унитаза, напротив того места, где мышь исчезла в стене. Я даже испугался, когда в мышеловке заметил придавленного мышку, черная, кожа с отливом, глаза бусинки на выкате.
- Сара! – Позвал я жену. – Капкан сработал.
Она с большой опаской появилась в коридоре. Приближаться, чтобы взглянуть, не стала.
- Я верю, верю, верю тебе. – Лепетала Сарина, сопротивлявшаяся, чтобы поближе подойти к мышке. С какой опаской она шарит глазами по сторонам. В глазах испуг. Ее впечатлило так, что я подумал: «Лучше бы не показывал». Сарина весь вечер не отходила.
Мышеловка была повернута на сто восемьдесят градусов. Видать мышь, попав в мышеловку, отчаянно боролась за свою жизнь. Я набрал телефонный номер соседки. Трубку взяла мать.
- Софья Ивановна, я поймал мыша. – Отрапортовал ей. Она поздоровалась с заспанным голосом. – Могу ее предложить вашим котам на ужин. Свежатина. Деликатес.
- Это неплохо. Неплохо, Молакай. - Отвечает она. - Я не против. У вас есть все-таки мыши.
- Одна, да и то совершенно случайно.
И тут я вспомнил, именно эта женщина ходила раньше от СЭС и разносила отраву по квартирам. Еще в советское время. Пару раз и я открывал дверь на прежней квартире «У вас есть мыши?». – Спрашивала она, а я отказывался от отравы. Но однажды моя мать попросила догнать эту женщину и взять немного отравы для сада. И выбежал, она заходила в другой подъезд. У нее была большая дамская сумка, из которой она мне отсыпала немного крысиной отравы...
Но тут в трубке слышится слабая реплика дочери Натальи.
- Нечего наших котов кормить чужими мышами. – Говорит она из соседней комнаты. - Не бери. Пусть выбрасывают.
- Дочь против. – С грустью в голосе говорит Ольга Ивановна. – Я - да, дочь - нет, значит, нет.
- Черт с вами, Ольга! - И я положил трубку.
Из разговоров с соседями по подъезду, стало ясно, что все они так или иначе уже сталкивались с мышами, что мыши подымаются по этажам не по лестнице, а по мусоропроводу – по основному источнику заразы. Этого мусоропровода в прежней нашей пятиэтажке не было. Мусор мы тащили к контейнерам далеко в глубине двора. А здесь не только мыши, но и крысы разводятся. Одна женщина с последнего этажа рассказывала, что ее кошка ловит до девяти мышей каждый день. Но мы из-за ребенка не можем держать у себя кошку. Не можем сыпать отраву в квартире. Не можем разбирать полы, чтобы изучить дыры в бетонных плитах.
- Когда-нибудь если люди оставят эти бетонные трущобы. – Подумал я. - Здесь будут хозяйничать одни мыши…
А мыша я выбросил в форточку. Пускай, она хоть раз полетает.
Философская фраза: От перемены погоды настроение не меняется.
Июль 2010