Спросите, чего я поехал?.. Или мне было плохо?..
Так нет, мне было неплохо - ведь у меня был кларнет.
Барабанщик Мотя сидел - и ему было хорошо. Бывший завмаг тоже сидел - и ему было плохо. А я всю жизнь дудел стоя – и мне было не хорошо, не плохо.
Так, чего же, спросите, я поехал?!.. - А из-за него, из-за этого соседа.
Он пришёл и спросил:
- Как? Разве ты не едешь?
А что я мог ответить? Я всю жизнь дудел стоя...
- Как ты будешь тут один? – спрашивал он. – Все уедут, а ты будешь один?
У этого голодранца была голова и он мог её вывезти.
А что было у меня? - Только дудка.
- За что ты цепляешься, – продолжал он, – за могилы? Так они были бы рады.
И при этом он смотрел, как Ленин – с прищуром и прямо в душу.
А за что я мог цепляться? - Только за прописку. Я держался её, как слепой стенки – так нас приучили.
Сосед же строил из себя отъявленного диссидента.
- Нам зажимали рты и путали ноги! - кричал он. - Но зачем же завязывать себе глаза? И что, вообще, такое эта прописка?! – спрашивал этот Иуда, хотя раньше убил бы за неё любого. - Там, куда мы едем, нет прописки. Это страна возможностей! Там всё твоё - где хочешь там и можешь!
А что я мог?
- О каких возможностях ты тут говоришь? - возражал я. - У тебя есть голова, а у меня - кларнет, вот и вся разница. Твоя может думать, а моя лишь дуть.
- Так дуй там! – настаивал он. – Твоя свистулька не работает разве что в космосе!
Что я мог на это возразить? Треснуть его кларнетом? Лучше бы я так и сделал. Но я промолчал.
- Все умные уже там! - прикончил он. - Настал наш черёд!
И я взволновался. У меня были кларнет и прописка. Теперь же к этому добавилась ещё и паника.
Глядя на то, как все пакуются, я не попадал в ноты. Свежий ветер дул мне в лицо, и отбирал последний воздух. Меня тянуло в порт...
Клянусь, лучше бы меня тянуло в музей.
Когда я увидел тот размах, прописка для меня умерла тут же. Внутри похолодело, в животе стрельнуло, и появилось чувство, будто сзади набегают с вилами, а впереди узкая щель. Все успевают, а я последний.
Ну и о какой прописке может идти речь, когда ты последний?!
- Где записываются?! – спросил я соседа, и он мне показал.
Так я оказался в ОВИРе.
- Чего вы едете? – допытывались тамошние работники.
- Дудеть! – отвечал я.
- Так дудите здесь, кто вам мешает?
Что я мог на это ответить? Рассказать им про вилы?..
Я ушёл молча, а они всё улыбались и крутили у виска.
Ох, как я их ненавидел. А зря. Эти знали чего крутили.
Так я оказался – без могил, без прописки - но с дудкой. И уже горячий ветер бил мне в лицо, а воздуха все также не хватало.
- Что вы умеете? – спросили меня уже здесь.
- Дудеть стоя! - ответил я.
И они развели руками.
- Но евреи же должны веселиться?! – сказал я.
- Будьте спокойны, – ответили мне, - они все и так веселятся. Кому как не нам...
И они оказались правы. Это страна клезмеров. Здесь все дуют. А кто не дует, тот надувает.
Маклеры в этом солируют. Они так виртуозно надули меня на второй же день, что я вспомнил соседа: "Страна возможностей! Где хочешь, там и можешь".
Но надо было как-то устраиваться, и я двинул на кладбище. Если живым хватает радости, может её не хватает мёртвым?
Но выяснилось, что и у этих тут всё в порядке.
Теперь дудеть я мог только в чистом поле. Поскольку за музицирование в доме, каркающие соседи жестами пообещали засунуть мне дудку и обломать.
В общем, кларнет лёг на полку - рядом с зубами. А я попал в охрану, где мне вложили в кобуру фонарик, и сказали: "сиди!".
Они отобрали последнее, что у меня было. Теперь я удивляюсь барабанщику Моте и очень хорошо понимаю бывшего завмага.
Зато на вопрос: "Что ты умеешь?" – сходу отвечаю: – "Охранять сидя!".