Одного разу, панове, пошел Голопупенко в лес - зайца там какого заполевать, бо в хате уже ничего съестного не оставалося.
Зарядил рушницу, пороху да свинца в карманы засыпал, да и отправился на охоту.
Долго ли, коротко ли ходил – а нет дичины. Тут уже и смеркаться стало. Что ж делать казаку? Надо до хаты возвертаться. А только слышит вдруг – кто-то скрозь кусты продирается терновы. Да так ломится, что только треск стоит.
«Ну, - думает Голопупенко, - мабуть медведь. Бо кто ж еще сможет такой шум учинить?» Быстро вытряхнул он из ствола рушницы дробленый свинец, что на зайца был им приготовлен, и, ну, швыдче в ствол пулю забивать! Только забил, да шомполом прибил заряд, как, глядь, выбредает из кустов лось… Да такой здоровенный, что рогами снег с верхушек сосенок сбиваеть…
«Э-э, - обрадовался казак, - да тута мясца, почитай, на увесь курень хватить». И приготовился стрелять. Да только не подумал казак, как он сможет всю энтую тушу, пудов эдак на пару десятков, из лесу в курень-то доставить… «Да ништо, - решил, - ужо доставлю как-нибудь». Подождал – подождал как лось на поляну чисту выйдеть, да и пальнул пулею. Враз лось свалился, как подкошенный, бо казак прямо в лоба ему зацелил-то. Только-только Голопупенко к добыче своей шагнул, а уж из лесу выходять сокольничий княжий, да с ним два егеря.
- А што, казак, - сокольничий молвит, - А имеется ли у тебя, скажем, папирец, охоту в княжеском лесу дозволяющий? Мы ж, - говорит, - по твоим следам от самого куреня твово идем, чтоб тебя на горячем-то впоймать.
Лап-лап казак по карманам и штанов своих широченных, на какие двенадцать аршин сукна ушло, и кожушок свой задрипанный облапил, и дажить в шапку казацку заглянул на всяк случай.
- А нетути, - ответствует Голопупенко, - при себе папирца-то. Забув, мабуть, в хате. Бо шибко быстро сбирался, - говорит.
- Што жа, - говорит сокольничий, - ведем тогда мы тебя с добычею твоею к князю. А уж как он решит с тобою поступить, то одному ему ведомо. А только мыслю я так, што за лося-то из лесу княжьего получишь ты батогов. Эдак с полсотни…
А князю подарок на стол рождественский - лось-то.
Эх, кой-как они вчетвером лося-то до куреня дотащили. Паром изошли все. Да около хаты Голопупенка и остановилися передохнуть. Бо уже никаких сил не было дальше тушу лосину-то переть.
- Эй, добри люди, - вдруг Голопупенко себя по макушке хлопаеть. – Да вот же папирец-то, охоту дозволяющий! Мне его тиун-то княжий ишо в прошлом годе дал! Мы же с им други великие! Хочь его самого поспрошайте, друга мово сердешнаго! Вишь ты, заложил за подклад шапки-то, да и позабыл про это! И бумажку сокольничему протягивает.
Прочитал сокольничий дозвол-то княжий на охоту, так лицо у его сделалося, ровно буряк лиловое. Едва кондратий его не хватил от злости-то!
- А, штоб тебя! - проскрипел горлом простуженным да пересохшим. – Пошли отседова! – рукою егерям махнул…
Вот так, панове, Голопупенко лося-то до куреня и доставил. А как разделили того лося промеж семьями казацкими, так кажинной семье по десять фунтов лосятины-то и досталося. А Голопупенке, как охотнику удачливому, цельну задню ногу-то и определили…
Ну, а хохоту да надсмешков над сокольничим княжим с егерями, которые лося-то до самой хаты Голопупенковой дотащили, так до самого Рождества хватило…