Мироходы, ч. 1, глава 32. Горы. Пещера

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )

      Почти сутки шли без отдыха. Питались кореньями, прошлогодними ягодами рябины и всем, что попадалось съестного на пути.
      На вторые сутки такого бегства Иван Ефимович и Василий окончательно выбились из сил. Нервные перегрузки, побои и пытки для них не прошли даром. Сейчас, когда все это было позади, они окончательно сдали. Пришлось делать вынужденную, продолжительную остановку. Пока пострадавшие приводили себя в порядок, охотники добыли десяток зайцев, а так же  много тетеревов и куропаток. Отдохнув и заготовив еды впрок, отправились дальше. Погода все ухудшалась. Явно ощущалось, что осень не за горами. Надо было спешить и до наступления холодов выбраться из этого мира.
      На пути вставали горы. Пока это были еще невысокие холмы, покрытые лиственным лесом. Шел третий месяц скитаний по чужому, недоброму миру. Лето уходило. На деревьях появились желтеющие листья. Трава стала твердой. Ночи стали холоднее. С каждым днем нарастали сложности пути. Горы становились все недоступнее. Путники старались продвигаться вперед по низинам и распадкам. Но они, зачастую, уводили в сторону. Однажды, пробираясь по каменистому берегу небольшого горного потока, обнаружили пещеру. С помощью связки из хвороста, обследовали это подземелье. В глубину оно уходило на два десятка шагов. И тут же, поднимаясь вверх узкой щелью, терялось в темноте.
      Здесь решили остановиться на длительный отдых. Еще раз, тщательно осмотревшись, под низкими сводами пещеры развели жаркий костер, благо на берегах протекавшей внизу речки было обилие сухого плавника. И тут же из густого кустарника, растущего по верху скалы над пещерой, взмыла большая стая летучих мышей и, следом, повалил густой дым.
      - Э, братцы, да эта печка, оказывается с дымоходом! – Обрадовался Иван Ефимович.    – Пожалуй, лучшего места для большой стоянки не сыскать. Пора, как следует передохнуть, да и местность  тщательнее  разведать. А то мечемся в слепую, куда кривая выведет. Да и мясом запастись не мешает. Вот и  оборудуем  «гостиницу» дня на три-четыре.

      В соседнем лесистом распадке наломали хвойного лапника, надрали сухого мха и устроили мягкие удобные постели. Запасли большую кучу дров из речного плавника.
      Осень все чаще напоминала о своем приходе. Хмурилось небо, заморосил  мелкий холодный дождик. К вечеру он усилился и перешел в ливень.
      - Вовремя подвернулся нам этот «отель», греясь у костра, радовался Федор. – Жаль, что харч на исходе. А так, здесь как в Ривьере. Или у Христа за пазухой.
      На третий день дождь перестал, но солнце пряталось в густом утреннем тумане. Еды почти не осталось. Голод понуждал к действию. Пополнив запас израсходованных дров, Владимир и Федор в полдень отправились  разведывать местность и  поискать  какой -либо добычи.

      Долго шли по берегу вздувшегося от дождя потока. Все ущелье, как ватой, было забито влажным, непроглядным туманом.
      - Федька, давай поднимемся наверх, на гору. Внизу проку не будет. В такой страсти и шею не мудрено  невзначай свернуть.
      Они, с трудом, вскарабкались на гребень увала. И здесь плотной завесой стоял все тот же туман. Долго и осторожно шли по хребту горы среди завалов из камней, запинаясь за низкорослый кустарник.
      - На такой чертовой лысине не только дичь, жуки навозные не живут. Давай махнем на другую сторону горушки. Там, похоже, через туман лес маячит. Здесь только время теряем
      Они начали спуск по другую сторону горы. Туман стал не таким уж плотным, уклон – более пологим, попадались отдельные низкорослые деревья.
      - Ну, длинный, тебе с высоты роста виднее, что там за туманом-то?
      - Все такая же «экзотика», что и перед твоим «карликовым» взором. Надо, Федя, остановиться и переждать малость. Может, туман поредеет? Все равно блуждаем без толку. Давай поищем хворосту для костра, а то зябко будет сидеть и ждать.

      В поисках горючего шли медленно. Один брел впереди, второй, чуть в стороне и немного сзади. Внезапно Владимир почувствовал, что земля плавно уходит из-под ног. Падая, он схватился за колючий куст и вскрикнул: - Федька! Назад! – шум уходящей вниз осыпи заглушил его голос. Терновник цепко держался корнями в уцелевшей дерновине. Из-под нее выкрашивались и скатывались комья земли и щебень. Далеко внизу затухал отзвук горного оползня. Боясь вызвать новый обвал, он осторожно подтягивался на руках. Ладони саднели от жгучих уколов кустарника. Морщась от боли, с опаской делая каждое движенье, медленно выбрался на зыбкую кромку сползшей вниз и остановившейся на полпути большой дерновины.
      - Федька-а-а!- с отчаяньем звал он друга. Но голос тут же угасал в ватной густоте тумана. Встав на четвереньки, осторожно ощупал край оползня. Рядом с обнаженной землей угадывался не тронутый обвалом участок склона. Распластавшись на животе ,  удерживаясь  за ненадежные  травяные стебли, стал медленно переползать. Достигнув цели и немного передохнув, решил спускаться вниз по целику. Что ждало его в метре, в двух  или рядом, он не знал и старался об этом не думать. Все мысли были заняты судьбой друга, полным незнанием обстановки. Но он понимал – наверх пути нет. Постепенно уклон горы стал более пологим. И тут, в клубах тумана, раздался тихий стон.
      - Федька! Живой! – забыв об осторожности, он резко рванулся на звук. Вновь зашумела осыпь, и оползень медленно двинулся вниз. Но он уже успел крепко ухватиться за друга. Движение ускорилось и друзья, кувыркаясь среди камней и пыли, покатились вниз.
      В пещере ярко полыхал костер. Было тепло и сухо. Дым уходил в «трубу». Снаружи висел плотный туман, насыщенный мелкими бусинками влаги. Внизу бурлил горный поток. Шел второй день с тех пор, как ушли на разведку и промысел двое охотников. Время в пещере тянулось медленно. Беспокоила судьба друзей. Ночью разразилась невиданной силы гроза. Дождь хлестал мощными косыми струями. Ослепительно и почти беспрерывно полыхали гроздья молний. Как горные обвалы могучих скал, гремели раскаты грома. Скалистые, почти отвесные стены ущелья, многократно отражали и усиливали залпы грозовых разрядов. На душе усилилась тревога.
      - Каково им там, в горах, бедолагам! Ефимыч, они там не заблудились? А вдруг погибли! Экая страсть вокруг бушует!
      - Не думаю, что заблудились. А от грозы, где нибудь укрылись. Хотя, как знать. И на старуху бывает поруха
.
      К утру утихла гроза. Исчез туман. В ущелье шумно грохотал разбушевавшийся поток.
      - Давай-ка, Василий, позаботимся насчет какой ни то еды. Да и дровишки на исходе – надо запасти.
      Щукин первым выбрался наружу. - Эге, Ефимыч! Видать придется нам объявить  себе голодовку. Посмотри-ка, что здесь творится!
      Иван Ефимович поспешил на зов. Он  долго, в раздумье, оглядывал окрестности. Поток отрезал все подходы к пещере. Вода разлилась по всей ширине ущелья. Она пенилась и клокотала водоворотами почти у самого входа. Было слышно, как по дну, перекатываясь, скрежещут каменные глыбы. По стремнине, с бешеной скоростью неслись вырванные с корнем большие деревья. Цепляясь за неровности дна и берегов, вставали торчмя, с треском переламывались и, кувыркаясь, скрывались за поворотом. Вода все прибывала. До порога пещеры оставалось около полуметра.
      - Это не река, а какая-то Бешенка.
      - Она и есть Бешенка. Ты прав, Василий, по другому не назовешь. Нас, чего доброго, скоро заливать начнет, как сурков в норе. Надо что-то делать, -  забеспокоился Иван Ефимович.
      - Нам  и податься-то некуда. По скале вверх не вскарабкаться. Она отвесная, без трещинки и уступчика. Ни ухватиться, ни упереться. Да и уклон обратный, с навесом.
      Положение становилось угрожающим. Они стояли у входа на небольшой площадке-выступе, как на балконе, нависающим над потоком. Положение становилось угрожающим – вода все прибывала.
      - Пойдем, Вася, «дымоход» как следует обследуем. Может, через него выберемся наверх скалы.
      Загасили костер. Василий встал на плечи Ивана Ефимовича и попытался протиснуться в узкую щель.
      - Нет, Ефимыч, это пустая затея. Здесь и ребенок не пролезет.
      Между тем вода мелкими порциями стала перехлестывать через порог  наружной площадки.

      Федор очнулся от давящей на грудь тяжести и с трудом приоткрыл  глаза, засыпанные пылью и землей. В ушах звучал монотонный шум речного переката. Сверху, вцепившись  в него руками, лежал Владимир. Их почти полностью засыпало землей и щебнем. Дышать было трудно. Федор, как обычно, попытался шутить: - Вовка, хватит дрыхнуть! Мое брюхо не перина, а я не лежанка. Но друг молчал. На лице запеклась смешанная с грязью кровь. Федор понял – шутки не к месту. Попытался выбраться наверх, но тут же вскрикнул от резкой боли в плече. Переждав, пока не утихнет боль, с трудом высвободил другую руку и стал осторожно разгребать завал. После упорного труда, с частыми перерывами, удалось выбраться из осыпи и освободить друга. Осмотрелся. Оползень не донес их до берега бурного потока всего на три-четыре шага. В густом тумане было нелегко разглядеть спуск к воде. Скрипя зубами от боли в поврежденном плече, долго тащил бесчувственного друга к кромке суши. Обмыл раны, смочил голову и грудь, но все попытки привести в чувство раненого, были тщетны. Он не подавал признаков жизни.

                П Р О Д О Л Ж Е Н И Е        С Л Е Д У Е Т