Эпиграф.
Если ты крутой - то полный вперед -
В руки флаг и в справку печать.
Ну, а если ты - Корабельный Кот,
То об этом лучше молчать:
Это твой меч, это твой щит и твоя стезя...
От того-то Кот и молчит, что об этом всуе нельзя.
(с)
- И всё же под землёй будет безопасней, - упрямо повторил Гном.
- Ах, от кого нам прятаться? - улыбаясь ему, отмахнулась Фея. - Здесь никто нас не узнает. Хоть в подземельях, хоть на солнце. Здесь вообще редко кто-то кого-то узнаёт.
У неё была замечательная улыбка и удивительные миндалевидные глаза. Она была не намного, но всё же выше его, поэтому смотрела на мужа чуть свысока, а иногда целовала в рыжую макушку. Если на макушке не было гномьего колпака, конечно. Он сердился, и вообще был упрям, но...Разве можно сердиться или упрямиться всерьёз, если на тебя смотря глазами, светящимися от любви даже спустя много лет, горестей и тревог, которые ей принес этот необычный, непринятый её братьями и сёстрами, союз.
- Может быть и нет опасности, но ты слишком...бываешь слишком беспечна.
Фея чуть насмешливо смотрела на него, осторожно и нежно прижимая к груди их сына, и когда она так смотрела слово "беспечная" подходило ей меньше всего.
-...А кроме того, ты ведь можешь посмотреть на небо, не удержаться и взлететь на глазах у всех! - торопливо привёл другой, более весомый аргумент, Гном.
Он знал, что прав, но чувствовал, что тоже начинает улыбаться, глядя на любимую, и, сокрушённо покачав головой, с надеждой перевёл взгляд на их дочь - первую и пока единственную - маленькую хозяйку и наследницу его мастерства и многовековых секретов гномьего рода.
Девочка лет 12, стоящая возле отца, - очень невысокая и коротконогая, по-гномьи крепко сбитая, с серьёзным лицом и совершенно недетским мудрым взглядом, - чинно выступила вперёд.
- Мама, подумай о том, что под землёй гораздо быстрее перемешаться. Я буду развлекать сказками и тебя, и маленького брата - вы не заметите дороги.
Фея засмеялась и поставила на пол красивого мальчика лет 4-ех, которого до этого держала на руках. Мальчик тут же приник к сестре, и Фея обняла их обоих.
- Хорошо, пусть так и будет, мои дорогие. Ведь так или иначе нам надо оказаться там, где можно будет слушать ветер и смотреть на солнце и звёзды, где твой брат начнёт учиться летать.
Девочка заулыбалась, и серьёзное лицо вдруг преобразилось: стало очень заметно, что у неё, как и у матери, чистая, будто светящаяся изнутри, светлая кожа и такие же удивительные светящиеся миндалевидные глаза.
Она взяла брата за руку и знакомой дорогой пошла вперёд: ей всё было знакомо в этих подземельях, здесь она чувствовала себя в своей стихии, и, скорее удивлялась, чем сожалела о том, что кому-то открыто небо. Кроме того, она была слишком мудра, чтобы мечтать о несбыточном: ей - твёрдо стоять на земле, брату - радоваться жизни в свободном парении.
А позади них, держась за руки, словно на своём первом Цветочном Балу, шли Гном и Фея, улыбаясь друг другу, как и много лет назад.
Гном открыл небольшую дверь в стене, которая вывела их в чужой полутёмный, пахнущей хлоркой и сыростью, коридор.
- Счастливой дороги! Возвращайтесь скорее!
Под каблуками захрустела старая, потресковшаяся питка. Потянуло холодом. Где-то рядом нарастал шум приближающегося поезда. Они миновали ещё несколько дверей, прежде чем гул людской толпы и поездов стал невыносимо громким...
* * *
... Эти трое были так увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг. А напротив них, в поезде метро, сидела девушка с красно-рыжими волосами и смотрела на них. Сначала она обратила внимания на высокую статную женщину с удивительными, светящимися от неподдельного счастья и нежности, миндалевыдными глазами. На коленях у женщины сидел красивый мальчик, а рядом - девочка, которая что-то вдохновенно рассказывала им обоим. Девочка казалась такой же маленькой, как и мальчик, но присмотревшись, можно было понять, что рост и непропорциональное сложение - не показатель возраста... У девочки был умный, совершенно недетский взгляд и серьёзное лицо, но стоило ей, увлечённой рассказом, улыбнуться, и лицо преображалось: девочка , даже с неправильными, хотя и милыми чертами лица, становилось очень похоже на мать - она становилась красавицей. Но было во всех троих нечто важнее красоты...
Наблюдающая назвала это для себя "сказочностью". Они настолько отличались от окружающих, что ей оставалось только удивляться: почему весь вагон во все глаза не смотрит на этих загадочных существ???
Она, конечно, пыталась убедить себя, что это не более чем её воображение, но безуспешно - в их присутствии сказка оживала: сквозь своды метро начинали пробиваться лучи солнца, и над женщиной и мальчиком готовы были распахнуться крылья. Девочка же, - маленькая хозяйка больших подземелий и секретов, - с мудростью и рассудительностью во взгляде, принимала мир таким, каков он есть, но от этого не становилась ни несчастнее, ни беднее.
* * *
...Когда девушке с красно-рыжими волосами надело сопротивляться очевидному, она подумала: да, это сказка. Обыкновенная сказка и обыкновенное чудо.
Здесь и сейчас.
Я не знаю как и где она начинается, но пусть для меня она начнётся так:
"... - И всё же под землёй будет безопасней, - упрямо повторил Гном.
- Ах, от кого нам прятаться? - улыбаясь ему, отмахнулась Фея. - Здесь никто нас не узнает....Здесь вообще редко кто-то кого-то узнаёт."