это психологический триллер, практически ужастик. как все русские сказки, если их достаточно внимательно читать.
начиналось всё, как обычно. родители собрались в город и оставили Алёнушку с маленьким братиком дома. наказали всё, как положено и уехали.
Алёнушка по дому послонялась, скучно, побежала к подружкам, недалеко же, рядом, авось услышу, если что - подумала.
вдруг...что это было? гром, грохот неимоверный, мир перевернулся, по небу кто-то мечется страшный до невозможности, пылища, дым, взрывы какие-то, брат орёт, как резаный, стёкла звенят, разбиваясь...
очнулась Алёнушка, смотрит вокруг, как будто и не было ничего. платье на ней чистое, дом целый, ни травиночки вокруг не пригнуто. братца только нет. испугалась Алёна. нет, испугалась - не то слово. ужаснулась скорее, да и то мягко сказано...
тут родители вернулись, поругали Алёну, да ничего не поделаешь, зажили как прежде, братца только решили не поминать больше, как будто и не было ничего. "а был ли мальчик?". типа спокойней чтобы.
пробовала Алёна о братце не думать, светопреставление то не вспоминать, да куда там! сидит всё да плачет, в чулане заперлась. потом и вовсе как умом тронулась, умер, говорит, мой братик, вон в том гробике лежит. и гробик сколотила, ленточки навязала - у людей аж мороз по коже, кто видел.
пробовали родители уговорами да битьём Алёну вразумить, да где уж, она и раньше упрямая была, а тут и вовсе стало не сладить, так глянет - хоть из дома беги.
ну да жили потихоньку, как все. кто нынче нормальный?
выросла Алёна, красивая такая, статная, умная даже. вроде как и нормально всё, с подружками по гулянкам бегает, по дому помогает. на сараюшку только свою замок навесила, как уходит куда - закрывает. повздыхали родители да терпят, куда ж деваться.
вот настала пока ей замуж идти, карету снарядили, тройку лошадей, приданое - всё, как положено, а как же. сватов понаехало.
только не может Алёна никого по сердцу выбрать, сидит как сама не своя. так всем и отказали.
спасибо вам, говорит вдруг Алёна, отец с матерью, поеду я свою долю искать. простите уж, если что. подвела карету к сараюшке своему, да прицепила его сзади, села в карету да ну коней стегать, те еле-еле с места стронулись, поехали кое-как.
стала Алёна путешествовать, сначала сараюшку свою накрывала всякими красивыми тканями, чтоб народ не слишком пугать, придумывала, что соврать каждый раз, чтоб переночевать пустили, к работе какой пристроили. да коней хлестала, чтоб быстрее шли. кони у него сильные оказались, выносливые.
думала Алёна, что попутешествует немного, да к дому какому прибьётся или своё хозяйство заведёт, авось не дура.
да всё никак. не везёт как будто. сараюшка пообтрепался, кое где и доски отвалились, затыкать пришлось чем попало, а потом и вовсе беда - кони слегли, не идут и всё.
посидела Алёна, посидела, вылезла из кареты, распрягла коней, отпустила пастись. надо, думает, всё лишнее на дороге оставить, чтоб коням полегче. сняла с кареты украшения, кресла бархатные выкинула, телега осталась, да навес от дождя. впрягла опять - ни с места. оторвала доски с сараюшки, крышу скинула, прикрыла дерюжкой кое-как. так и ничего, поехали опять потихоньку.
с дороги широкой только свернуть пришлось, а то люди пялятся, пальцем показывают на алёнину "карету", галдят. поехала Алёна где потише, колдобины, рытвины да ямы, загрустила. только душу отвести, что слезть с телеги да с конями своими поговорить, всё ж живая душа. вот и стала Алёна - остановит телегу где-нибудь на берегу реки, сойдёт, да и моет коней, гривы им чешет, говорит с ними, они слушают, глазами карими косят, кивают.
недолго только приходилось отдыхать, с сараюшки-то все доски отвалились, всё наружу видно стало, зверья прибилось из лесу, странные всё какие-то звери, птицы чёрные, летят, бегут следом, к грузу алёниному принюхиваются. кони уже от страха быстрей бежать стали, как посмотрят назад на жуткую стаю, так и припустят галопом.
да и Алёна изменилась, если кто на пути попадался да спросить осмеливался кто она и куда путь держит, она не улыбалась уже, отвечала, что везёт брата любимого, лютой смерью убитого, хоронить, да всё никак места подходящего не найдёт. и ехала дальше, а люди крестились испуганно на всю её свиту, да и шли прочь.
так и жила Алёна, на рассвете плакала, уткнувшись в мягкие конские гривы, брата оплакивая безнадёжно, днём спала, а ночью гнала коней, чтоб от зверей тёмных отбиться, ружьё купила даже, потому как совсем обнаглели, иногда и стрелять приходилось, всё больше появлялось страшных зверей на запах текущей из братнего гроба крови.
как же крови, если он там мёртвый? - спрашивал кто-то Алёну во сне, и она просыпалась от ужаса и долго потом не могла успокоиться.
потом Алёна стала старше, завела себе высокие сапоги и хлыст с крючьями на конце, ружьё купила подороже, звери стали бояться её, близко не подходили, дольше можно было отдохнуть, даже и оглядеться иногда появилось время.
долго так Алёна скиталась, может, целый век, а может и больше. пока не встретила старушку. странная это была старушка,вышла ночью из леса, и зверей тёмных погладила, и коней приголубила и тяжёлый алёнин взгляд выдержала. подвези, говорит, девица, а то ноги уже не те, устала.
подвинулась Алёна, взяла старушку, едут, молчат.
и показалось вдруг Алёне, что едут они к морю.
-когда, -спрашивает она старушку, -море начинается?
-а как благодать проедем - отвечает.
точно, думает Алёна, Благодать - деревня такая.
едут дальше. вздохнула старушка и спрашивает:
-ты, Алёнушка, братца-то выручать собираешься?
-как это? - Алёна глаза аж вытаращила
-да так, от Бабы Яги вызволять, гусей-лебедей догонять и всё такое. замучилась я ждать уже, пришлось самой идти ноги трудить.
слушает Алёна, сидит ни жива ни мертва. а всё вокруг мерцает, то ли морок какой, то ли туман. остановила Алёна коней, смотрит - собаки сзади бегут, хвосты крючками, к ящику своему подошла, крышку откинула, а там труха какая-то да камни - зачем это я с собой везла? - подумала, а голова кружится, как будто летит она куда-то и саму себя сверху видит. тряхнула Алёна головой, на телегу обернулась - нет никакой старушки.
распрягла коней, двух на волю отпустила, на третьего сама села, оставила телегу на обочине, вместе с ружьём, хлыстами и сапогами выше колен, да поехала потихоньку, сама ещё не зная куда, потому как Баба Яга - это сказки, а причём тут сказки, когда реальность вокруг, обычная жизнь.
но всё же она ехала и думала, что он где-то живой, пусть в невыносимом далеке, в подземелье и ему там плохо, но он живой. что то ужасное, что произошло тогда не было концом света, а было всего лишь инсценировкой, чтобы всё казалось по-настоящему.
что всё-таки все злодеи ненастоящие, потому что не убили его, а всё ещё ждут, как дети, которые спрятались, а их не нашли. значит нет никакого настоящего злодейства, значит, всё понарошку. и что ей теперь Баба Яга, где бы она не пряталась? после всего того, что ей пришлось пережить и передумать внутри себя. лесные чащи, зелёные яблочки и ржаные пирожки. смех один…
так она ехала в своих мыслях, отпустив поводья и позволяя коню самому выбирать дорогу, а сзади, обхватив её руками, прижимаясь к спине, сидел маленький Ивашка, улыбался и болтал ногами.