Шторм проснулся от удара в бок. Мальчик медленно открыл глаза и осмотрелся. Над ним стоял мужчина средних лет одетый в рваную джинсовую куртку, темные, испачканные дорожной пылью брюки и черные ботинки, измазанные грязью. Двадцать первый удивленно посмотрел на незнакомца и попытался сесть. Голова кружилась, в горле пересохло, перед глазами все плыло. Парня трясло от холода. По проезжей части сновали туда-сюда автомобили. Пешеходы шли по тротуарам, собаки рыскали между помоек в поисках чего-то съестного. Ночью прошел ливень. На листьях деревьев и траве сверкали капли дождя, в лужах отражались дома, магазины и припаркованные у обочин машины. Шторм вспомнил все, что с ним случилось вчера, и задрожал ещё сильнее. Тут незнакомый мужчина, стоящий над ним вновь пнул мальчика ногой и громко пробасил:
-Пошел отсюда! Здесь мое место.
Двадцать первый удивленно вытаращился на него, но спорить не стал. Он поднялся на ноги и, шатаясь, побрел прочь. Какая этому мужику разница, где он сидит? Что значит «его место»? Это ведь просто какой-то старый, кирпичный дом и помойка рядом. Что теперь и лежать где попало нельзя? Что же ему теперь делать?
-Эй ты, алкаш малолетний, смотри, куда прешь! – гаркнула женщина средних лет, пятясь в противоположную от Шторма сторону.
Парнишка пошел дальше, пересек дорогу на красный свет, выслушал нецензурную брань еле успевшего затормозить водителя. А может все они такие? Люди? Может, в лаборатории было лучше? Там его хотя бы кормили… Правда, не всегда. Что с ним такое? Почему у него такая слабость, почему глаза застилает туман?
Двадцать первый ещё не догадывался, что ночь, проведенная под дождем, дала о себе знать. Температура поднялась до сорока градусов, воспалилось горло. И в таком состоянии парень бродил по городу – голодный и замерзший.
Вечером мальчишка забрел за какой-то заброшенный дом и устало опустился на землю. У него не осталось сил, чтобы идти. Он хотел есть и спать. Неожиданно, возле него словно из-под земли выросли четверо здоровых молодых ребят. Двадцать первый уставился на них, не понимая, что происходит.
-А это у нас тут кто? – поинтересовался один из хулиганов и схватил Шторма за плечо, рывком заставляя встать.
-Отпусти, - глухо попросил двадцать первый.
Парни дружно засмеялись. Один вышел вперед и ударил Шторма по лицу, от чего тот упал на землю, прижимая руки к ушибленному месту.
-Больно? Страшно? Будет ещё больнее. Раздевайся!
-Что? – двадцать первый отполз назад.
-Помогите ему кто-нибудь, - проворчал один из молодых людей.
И его друзья сразу же исполнили его приказ. Со Шторма сорвали куртку, кроссовки и футболку, оставив мальчика в одних джинсах. Затем ребята начали избивать его. У Шторма физически не хватило бы сил, чтобы справиться с ними со всеми, во всяком случае, не в таком состоянии. Один из парней, появившийся позже остальных, стоял рядом и снимал это все на камеру мобильного телефона. Молодые люди били двадцать первого ногами по лицу, по ребрам, по ногам, пару раз ударили в промежность. Шторм не издавал ни звука. Он привык к боли, привык к унижениям. Он только молча терпел, закрывая лицо руками. Наконец, мальчишка, который, похоже, был главарем этой компании, велел ребятам прекратить избиение, и те сразу отошли назад. Юноша нагнулся к Шторму и, взяв его за волосы, потянул на себя. Двадцать первый сел и поднял голову. Из носа текла кровь, верхняя губа была рассечена, все лицо превратилось в один большой синяк. Ребята громко хохотнули, а юноша, державший двадцать первого за волосы, недобро оскалился и поинтересовался:
-Больно?
Шторм молчал.
-Больно, я тебя спрашиваю!? – крикнул юноша, оттягивая мальчишке голову назад.
И снова молчание.
-Ребят, ему, походу, мало оказалось! Продолжим?
Вся компашка радостно потерла руки.
-Ну, что последний раз спрашиваю, больно?
Двадцать первый отвел взгляд и ничего не ответил.
-Раздевайте догола, - скомандовал юноша и поднялся на ноги.
Шторм вздрогнул и вскинул голову. Губы его задрожали.
-Поздно, - увидев смятение мальчишки, буркнул парень и жестом предложил своим друзьям продолжить.
Ребята быстро сорвали с мальчишки джинсы с трусами, затем один достал из кармана нож и издевательски произнес:
-И нахрена тебе такой большой ***? Давай-ка, мы его укоротим?
-Не надо, - прошептал двадцать первый и дернулся.
Но двое других парней уже держали его за руки, а третий развел ему ноги в стороны. Шторм закрыл глаза и судорожно сглотнул. Если бы не дикая слабость и не высокая температура, их бы уже давно в живых никого не осталось. А так… Что он может? Голодный, замерзший, избитый мальчишка… Да, пусть делают, что хотят. Похоже, он здесь и умрет. Юноша уже не мог здраво мыслить, сознание постепенно покидало его. Он почувствовал резкую, острую боль в районе промежности, затем ещё раз и ещё. Ощутил, как теплая жидкость струится по ногам, как холодное лезвие прижимается к мошонке. А дальше он осознал только, что вдруг грубые руки отпустили его, раздался возглас одного из парней. Что именно случилось, Шторм уже не понял. Что-то или кто-то спугнуло ребят. Впрочем, это стало уже неважным. От боли двадцать первый не мог даже ноги свести вместе. Грязная, порванная одежда валялась рядом с ним. Мальчишка лежал в полуобморочном состоянии, смотря в небо серыми, без примесей других оттенков глазами.
За что? Зачем? Ведь, он же их не трогал! Почему они ни с того, ни с сего набросились на него? Это конец?.. Неужели, все так и закончиться? Здесь. Сейчас. Он не для этого сбегал из лаборатории, он хотел жить! А что он получил в результате? Все люди такие уроды, да? За прошедший день его только толкали, обзывали и избивали. Никто не проявил к нему жалости или сочувствия. Никто кроме Игоря и Ани, которых он убил. Черт…
Шторм прижал окровавленные руки к лицу, пытаясь скрыть от самого себя слезы, катящиеся по щекам. Он не хотел их убивать… Может, это возмездие за то, что он сделал?
Двадцать первый не знал, сколько он так пролежал на холодной земле в осенний вечер полностью обнаженный и полуживой. Он желал уже умереть, наконец, чтобы прекратилась эта боль. Неожиданно мальчик ощутил, как что-то мокрое ткнулось ему в лицо. Шторм медленно открыл глаза и вздрогнул. В темноте он сначала не разобрал, что это за чудо нависает над ним. Только спустя какое-то время он понял, что это просто пес. Мальчик дрожащими руками потянулся к собачьей морде, но тут раздался женский голос:
-Дик, ты куда запропастился?!
Шторм безвольно опустил руки. Собака лизнула его в лицо, мальчик чуть улыбнулся и прошептал:
-Иди, тебя хозяйка ждет. А меня никто нигде не ждет и не ждал.
-Дик! – женский голос раздался совсем рядом, - Господи…
Девушка выронила поводок из рук и бросилась к двадцать первому. Шторм задрожал ещё сильнее, чувствуя, как теплые руки чуть приподнимают его за плечи.
-Дик, зови Андрея быстро!
Собака мгновенно исчезла за углом дома.
-Все сейчас будет хорошо, слышишь? Мы отвезем тебя в больницу…
-Мне нельзя туда… - вздрогнул двадцать первый.
В больнице его сразу найдут, и он вновь окажется в лаборатории. Нет! Лучше умереть.
-Нет, лучше оставь меня здесь, но не в больницу.
-Почему? Но…
Девушка взглянула в глаза мальчика, а потом улыбнулась и кивнула.
-Хорошо, поедим ко мне домой.
Тут уже к ним подошел молодой человек.
-Аза, что случилось? – осведомился парень, но присмотревшись, сам все понял.
-Помоги, - попросила девушка.
Андрей снял куртку и накинул ее на плечи Шторма, затем поднял мальчишку на руки и кивнул девушке.
-Пошли скорей в машину. Дик, за мной!
-Домой едим.
-Почему не в больницу? – возразил собеседник.
-Потому что домой! – отрезала Аза.
-Ну, хорошо, домой.
Девушка открыла дверцу автомобиля, сначала Дик влез в салон, затем Андрей осторожно опустил Шторма на заднее сиденье. Аза достала аптечку и присела рядом с двадцать первым. Андрей сел за руль, и машина плавно тронулась с места. Девушка уже по дороге домой начала обрабатывать раны мальчишки. Спустя полчаса, Шторм уже лежал в комнате под теплым одеялом и дремал. Аза сидела рядом и периодически меняла компресс на голове мальчика. Ближе к утру температуру удалось сбить, а двадцать первый понемногу начал приходить в себя. Парень открыл глаза и осмотрелся. В комнате стоял горький запах хризантем, смешанный со специфическим запахом табака. Юноша лежал в комнате с голубыми обоями, на которых были изображены желтые подсолнухи. Справа от двери стоял письменный стол, а в углу находился книжный шкаф. Кровать располагалась у стены, а у окна стояла невысокая девушка. Словно почувствовав, что Шторм пришел в себя, Аза повернулась к нему лицом. Девушка сжимала в руках курительную трубку из красного дерева с длинным мундштуком. На вид ей нельзя было дать больше семнадцати лет. Черные волосы ее спадали на худые плечи, карие глаза смотрели уверенно и спокойно. На девушки были одеты темные, прямые джинсы и красная в клеточку рубашка. Лицо Азы показалось Шторму красивым и бесстрастным. Девушка подошла к нему поближе и села на постель.
-Как себя чувствуешь? – осведомилась она, выдыхая клуб серого дыма.
Двадцать первый пару раз кашлянул.
-Сори, - улыбнулась собеседница и положила трубку на стол.
-Есть хочу, - ответил мальчик.
-Сейчас принесу.
И действительно. Через пару минут девушка принесла Шторму тарелку горячего борща. Парнишка резко сел и тут же взвизгнул от боли.
-Тише, - Аза поставила поднос с едой на стол и подошла к мальчишке, - Не делай резкий движений. Кровотечение снова начнется.
Только тут двадцать первый вспомнил о том, что с ним собирались сделать парни. Юноша залился краской до самых ушей и сжал одеяло в руках. Аза положила подушки ему под спину и помогла устроиться поудобнее. Шторм скушал первое и второе с большим аппетитом, а затем попросил девушку показать ему, где находится туалет.
-Прямо по коридору и до первой двери. Найдешь?
-Ага, - парнишка поднялся с кровати и, с трудом передвигая ноги, двинулся в направлении «кабинета задумчивости».
Закрыв за собой дверь, юноша снял трусы и с облегчением выдохнул. Свое обещание ребята не исполнили и половой орган мальчишке не отрезали. Возможно, не успели, возможно, не захотели. Правда, несколько глубоких порезов на члене и мошонке все же сделали. Именно они то и болели теперь так зверски, что мальчик с трудом мог передвигаться. Юноша вернулся обратно в комнату, хотел уже лечь, но тут в помещение зашла Аза.
-Если хочешь, пойдем в гостиную. Сладкое любишь?
-Что, простите? – мальчик наклонил голову набок.
-Смешной ты. Пойдем, увидишь.
Шторм молча кивнул и проследовал за девушкой. Гостиной оказалась светлая просторная комната с большими окнами, через которые можно было увидеть весь район. В помещении находился журнальный столик, два кресла и диван, на тумбочке у стены стоял небольшой телевизор. Андрей – высокий накаченный парень со светлыми волосами и серо-голубыми глазами сидел в кресле и с интересом слушал новости. Двадцать первый присел на диван и тоже уставился в экран. Он не слышал и не видел ничего, он погрузился в свои мысли, совершенно забыв обо всем, что твориться вокруг. Он даже не знал радоваться ему теперь или грустить. Эти люди ещё не знали о том, кто он на самом деле, не слышали новостей, не читали газет. Что будет, когда они узнают правду о нем? Наверняка тоже захотят сдать его в лабораторию, то есть в полицию, ведь Алексей со своими подчиненными дал ложную информацию о Шторме.
Аза протянула двадцать первому поднос, на котором стояла чашка с горячим чаем и блюдце с куском вишневого торта. Мальчик поблагодарил девушку и принялся уплетать лакомство. У Андрея зазвонил мобильный, и юноша вышел из комнаты, оставив Азу и Шторма наедине. Хотя, не совсем наедине. На диване помимо двадцать первого разместился черный скотч-терьер, по-видимому, тот самый Дик, который нашел парня вчера на улице. Мальчишка не разобрал тогда, какой породы пес тыкался мордой ему в лицо. На подоконнике нежился здоровый тоже черный кот. Животное жмурилось от лучей солнца и лениво потягивало лапы.
-У вас тут целый зверинец, - подметил мальчик.
-Так, народ, я сваливаю, - перебил Шторма Андрей.
Аза встала с кресла и подошла к мужчине.
-Опять? – грустно улыбнувшись, поинтересовалась девушка.
-Ну, ты же понимаешь, работа и ещё раз работа! – Андрей нагнулся и чмокнул собеседницу в щеку.
-Все взял, точно?
-Да, я полетел, пока!
-Угу.
Дверь захлопнулась. Однако через минуту Аза выругалась.
-Что такое? – осведомился Шторм.
-Да, брат мой – это ходячее несчастье! Ключи вон оставил.
-Андрей твой брат?
-Ну, да. А что здесь такого?
-Да, нет. Ничего, просто спросил.